Часть 9 (1/1)

POV Рикки Ми-ми больше со мной не разговаривает?— надулась, словно мышь на крупу. Но самое странное в этом то, что я вовсе не чувствую себя виноватым. Даже напротив?— меня ужасно злит ее поведение. Нет, я все понимаю?— она обижена на то, что я не рассказывал ей о своем прошлом, и возможно, немного ревнует, но… всему же есть предел! Ведь я наглядно объяснил ей, что Свенсон убивает Ясона. Так неужели чужая жизнь совсем ничего для нее не значит?! Даже не подозревал, что эта женщина, которая так жалела каждого брошенного котенка или щенка, каждую птичку с перебитым крылом, настолько жестокосердна. Неприятное открытие. При этом, и я почему-то чувствую себя так, будто меня тоже обманули. В чем-то очень и очень важном. На Залтаре Камилла вышла в выходной шлюз, даже не оглянувшись, не проронив ни слова. Дети уныло плелись за ней, исподтишка бросая на меня виноватые взгляды. Вот сука! Начала настраивать и сыновей против меня! Никогда раньше не мог бы даже и представить себе, что буду думать так о любимой женщине. Но, как теперь выясняется, возможно я любил вовсе не Камиллу Дарк, в девичестве Лэнгтон, а некий свой, выдуманный идеал. Все это безумно меня удручало, но времени предаваться унынию не было. Едва Камилла с детьми ступили на землю космопорта, как я сразу же отдал приказ автоматике о возвращении на Терру. Весь обратный путь я провел, как на иголках: все валилось из рук. Я не мог есть, спать, не мог думать ни о чем, кроме того, как там Ясон. Даже отвлечься музыкой не получалось?— так сильно меня терзало смутное, но от этого еще более невыносимое, предчувствие приближающейся беды. *************************************** Торчим в доке с самого утра, но ни Катце, ни каких-либо сообщений на комме от этого ублюдка нет. Что-то явно случилось?— сердце не на месте. После обеда вышел сразу в док, чтобы помочь, если что, оставив Юджина дежурить на ?Андромеде?. За стенами кипит жизнь?— перекрикиваются рабочие и техники, суетятся пассажиры, ревут погрузочные машины, и только здесь время будто застыло. Гулкая, мертвая тишина давит на уши, сжимает внутренности ледяной ладонью. Я хочу… хочу, чтобы Катце и… главное… Ясон прибыли поскорее. Чтобы этот тихий и пыльный док наполнился разговорами, беготней, шумом. Наполнился самой жизнью, пусть даже что-то случилось, и нужны крепкие ребята или, не дай Юпитер, врачи. Но мне просто невыносимо сидеть здесь, в этой тишине, чувствуя, как время, словно песок утекает сквозь пальцы. Едва темнеет, я не выдерживаю: ?— Юджин, я отправляюсь! Будь осторожен, откроешь только мне и только по условному сигналу! Прямо ж…й чую, что случилась какая-то х…я по…бень… ?— Есть, капитан! Ты это… будь там поосторожнее! Жаль терять такого классного пилота. Опять же, без тебя на Залтар мне одному не вернуться. Я киваю и торопливо шагаю к выходу. *************************************** В ?секретном? местечке Катце тихо, как на кладбище?— от плохого предчувствия все нутро скручивает тугим узлом. Вынув из-за пояса лазер, носком ботинка осторожно трогаю дверь. С…ка! Не заперто… И что бы это значило? Некоторое время напряженно размышляю, но все же решаю пробраться внутрь. Тихонько приоткрываю дверь и проскальзываю в холл. Темно. И некоторое время я стою на месте, чтобы дать привыкнуть глазам. Когда зрение адаптируется вижу, что холл пуст, но дверь в одну из дальних комнат наполовину открыта. Стараясь ступать максимально неслышно, крадусь к ней, держа лазер наизготовку. Легко толкаю створку, матерясь про себя на слишком громкий в этой оглушительной тишине скрип, заглядываю и… со стоном оседаю на пол вдоль косяка. В крошечную комнату падает свет уличного фонаря, освещая ее словно днем. Она практически пуста?— по периметру стен расположены только два длинных офисных стола, другой мебели в комнате нет. На одном в беспорядке валяются контактные голокарты, какие-то запылившиеся, видимо, давно отжившие свое матричные схемы, несколько использованных информационных голокубов. Тут же пепельница до краев полная окурков, пользованный стакан и почти выпитая бутылка террского виски. В стенной нише спрятался мощный портативный Ио?— новейшая разработка Амойских айтишников. Они только-только поступили в галактическую продажу и стоят астрономическую сумму, но не приходится сомневаться, что подобное… орудие труда вполне по карману Меченному. Обычный, почти непримечательный, Дилерский рабочий хаос. Однако мои глаза прикованы к тому, что находится на втором столе. Криокапсула. Подсветка окрашивает лежащего в ней Ясона в голубоватый, холодный цвет, каким-то немыслимо жестоким, извращенно-садистским способом подчеркивая красоту его типажа. Арктическая заря… Бл.ть! Как будто он и без того не нечеловечески красив! Верный фурнитур позаботился о том, чтобы его хозяин хорошо выглядел в этом супернавороченном, замораживающем гробу. Но все равно, даже струящаяся белая туника, брюки и прекрасные, словно жидкая платина волосы, не могут скрыть все раны и отметины, которыми наградил Ясона ублюдочный Свенсон. Как?! Как же так, Ясон?! Скажи мне, как подобное могло произойти?! Ты же знал… Ты знал, что я приду за тобой!!! Так почему ты не боролся, почему не выжил всеми правдами и неправдами, глупый ты, Бонди?!!! Неужели, ты всерьез поверил, что я разлюбил и позабыл тебя? Маловерный… наивный Консул… И все равно… Да даже если бы это было и так, ты должен был бороться! Ты же?— Элита! И не ты ли говорил мне, не далее, как позавчера, что самоубийство не входит в твои планы!!! Я рыдаю в голос, так, как рыдал, наверное в далеком-далеком детстве. Мне хочется кричать?— и я кричу, задавая тебе эти глупые, бесполезные, бессмысленные вопросы. Мне хочется крушить и разнести все здесь к чертовой матери, но мое тело трясет, словно в сильнейшем ознобе?— не могу даже встать на ноги. Слышишь, Блонди, это все из-за тебя! Из-за тебя, чертов Консул!!! Меня ломает и гнет в бараний рог потому, что ты позволил себе умереть и лежишь здесь в этой е…баной ледышке, а у меня уже началась ломка, как от убойной синтетической дряни, которую толкают в Нил Дартс. Я долго и сам не мог понять, но теперь знаю точно, что… Ты?— мой крег, ты?— мой самый страшный наркотик. Когда ты просто лежал на полке, я делал вид, что вылечился и забыл о тебе, но где-то в глубине души, я все-равно знал, что когда мне надоест притворяться, я протяну руку, и ты снова будешь отравлять мои тело и разум. И вот это произошло, а тебя больше нет, и меня корежит и ломает в сильнейшей агонии. Внизу криокапсулы, будто обнимая твои ноги через бронированную панель, сидит Катце?— твой верный раб, преданный своему господину до последнего вздоха. Посиневшие губы чуть улыбаются, глаза мечтательно прикрыты, но на щеках видны высохшие дорожки слез. Из правой руки выпала наполовину скуренная черная сигарета. Ясно?— ?Черная Луна?. В этот момент я остро завидую ему: возможно, как верят терриане, сейчас Рэд где-то там, в одной параллельных вселенных, снова рядом со своим Блонди. Но как ты мог так поступить, Рыжий? На кого оставил тело своего божества? Ведь раз ты положил его в криокапсулу?— гордость главного биотехнолога Амои?— Рауля Ама, значит надеялся, что когда-нибудь сможешь воскресить Ясона. А потому… Судорожно мечусь по кабинету разыскивая послание. Замечаю, что Ио моргает и задумываюсь: неужели?.. какой пароль ты бы мог ввести, чтобы именно я получил твое сообщение? Дрожащей рукой ввожу Z-107М и слышу приглашающее треньканье. Шутник, б…ть! Если бы ты еще не умер, тебе бы дорого пришлось заплатить за этот пароль, но… Внимательно читаю. Что ж… по-своему, я тебя понимаю. Вот только я надеюсь, что мы сможем вернуть Ясона гораздо раньше, чем ты запланировал. Спасибо тебе, Катце… благодаря твоей преданности, теперь и у меня появилась надежда. Провожу рукой по лицу, стирая остатки слез, и уверенно набираю номер комма. *********************************** Залтар чем-то похож на Терру?— тоже буйство красок, растительности и животных. Он совсем не похож на Амои?— мой родной, жестокий, футуристичный, искусственный мир. Наш с тобой мир. Мир, где я встретил и полюбил тебя, Ясон. В котором мы никогда не смогли бы быть счастливы, и в который мы никогда больше не сможем вернуться. Но я благодарен этому миру за то, что он породил и подарил мне тебя. Я благодарен и тебе за ту его часть, которую вы с Катце смогли сохранить в новых условиях. Твой Черный рынок работает, как часы. В этом немалая доля и заслуг Меченного, но теперь мне предстоит заменить и тебя, и его. Рэд понадеялся, что я справлюсь, хоть и опасался что без Блонди мне будет туговато, но я… Все будет нормально?— я справлюсь. Ведь то, что этот рынок будет давать: все?— для тебя. Эти ресурсы будут поддерживать твое тело в сохранности, и приближать тот день, когда ты откроешь свои глаза снова. Направляюсь к маленькому симпатичному домику, окруженному плотной стеной цветущих розовых кустов различных оттенков. Ребята из охраны машут мне, впрочем чуть настороженно. Их можно понять, они почти не знают меня. Все, что им известно?— лишь приказ Катце: слушать и повиноваться мне, как ему самому. Ты отлично умел видеть все ценное и необычное, Ясон, и твой Лисенок многому у тебя научился. Потому-то даже после смерти, его слово для его людей?— закон. Но я здесь не для любования властью, которую так щедро отвалил мне Катце, чтобы спасти тебя. Я хочу узнать, пусть это и бесполезно сейчас… Хочу знать, сам ли Патрик так подстраховался и был готов к сложившемуся раскладу, или кто-то… Или кто-то, от кого я, по наивности, и не ожидал подобного, ?по-дружески? предупредил его о готовящемся нападении. **************************************** Когда я вхожу, она даже не поворачивает головы, лишь плотнее сжимает губы. Дети звонко кричат, играя на улице. Снут заливает гостиную золотистым теплым светом. Старинные часы какой-то пра…прабабки Ми-ми, которым уже не одна сотня лет, тихо тикают на прикроватной тумбочке. Здесь так спокойно и безмятежно, так по-домашнему уютно… Возможно, иногда мне будет очень этого не хватать. Но это не пугает: у меня не осталось ни слез, ни сожалений,?— все они кончились там, на Терре, перед криоапсулой, мерцающей мертвым голубоватым светом. Женщина в кресле?— красива. Ее светло-рыжие, мягкие волосы, плавные линии тела, нежные очертания шеи, ключиц, грудей под мягкой, струящейся блузкой, удивительно гармонируют с этим местом, запахом роз за окном и тихим жужжанием насекомых в ласковом, теплом воздухе. И сейчас я прощаюсь. Я прощаюсь с теми прекрасными иллюзиями, из которых соткал свою жизнь, спасаясь от острой и ранящей, правда, как выяснилось, искренней и выстраданной любви. Стоя в дверях этого дома и глядя на сжавшую побелевшие губы Камиллу, я отчетливо понимаю, что?— ?да?. Это?— она. И те тихие, осторожные шаги возле каюты управления тогда мне вовсе не показались. Она слышала наш разговор с Юджином, и выждав удобный момент, предупредила Патрика, выудив из моего комма нужную информацию. Ожидала ли она, что все выйдет именно так? Конечно же нет. Наверняка она не хотела, чтобы Патрик погиб. Но одержимость привела его к смерти, хотя, как и обещал, в итоге?— он забрал с собой и плененного Блонди. Ясон?— сильный, хитрый, выносливый… При любом раскладе, Свенсон добился того, чтобы он был обречен. И если бы не подоспевший вовремя киллер, так Минк просто загнулся бы от пыток своего нового хозяина. Нет… Смерти Свенсона, да и Катце Ми-ми, наверное, не хотела. Ну, а Блонди?— совсем иное дело. Что ж… пускай насладится победой сполна. ?— Здравствуй Ми-ми… У меня для тебя подарок. ?— Что тебе нужно, Ричард?! Я уже говорила тебе, что если ты отправишься спасать этого своего… Ясона, то о браке со мной можешь забыть! —?она раздраженно дергает плечом и, наконец, перестает делать вид, что не замечает меня. ?— Нет, нет… Какая уж тут совместная жизнь, Камилла! Но, я принес тебе доказательство твоего триумфа,?— подхожу вплотную, доставая из нагрудного кармана планшет. Он достаточно большой, так что изображение будет очень подробным. ?— Какого еще триумфа?! О чем ты?! —?она воинственно вздергивает подбородок, но в больших карих глазах мелькает страх, и я окончательно утверждаюсь в своих подозрениях. Нажимаю на панель, и прямо перед ее хорошеньким личиком предстает четкое изображение Ясона в криокапсуле. Рагон! Как же больно на это смотреть! Изо всех сил стискивая зубы, я удерживаю готовые потечь слезы. Лиловые губы, посеребренная инеем кожа… длинные стрелки ресниц на бледных щеках и жуткий шрам от электроожога на белоснежной шее. ?— Что это?! —?она отшатывается с испуганным писком. ?— Как ?что?, дорогая? Хотя… для тебя он, наверное, ?что?… Впрочем, и для Патрика, скорее всего, он тоже был тем, что можно называть только так. Иначе он не издевался бы над ним, как жестокий ребенок над нелюбимой игрушкой. А вообще… познакомься?— это Ясон. Он так мешал тебе?— и ты решила его устранить. Это, ведь, ты дала Свенсону знать, что Блонди попытаются освободить? Покопалась в моем комме?— и?— вуаля! Радуйся, Ми-ми, милая!!! Ясон наконец-то получил по заслугам! Исчез с нашего с тобой горизонта! Это ли не то, чего ты так желала?!!! —?последние слова я уже кричу. Камилла смотрит на меня испуганными глазами, как кролик на удава. По лицу начинают ручейками бежать слезы, едва я подношу планшет еще ближе. Она пытается вскочить, отталкивая меня руками, но я не предоставляю ей подобной возможности: хватаю за подбородок и жестко удерживая, свободной рукой сдвигаю и всячески поворачиваю изображение: ?— Ну что же, ты, Ми-ми?! Неужели тебе совсем не нравится?! —?это жестоко, но сейчас мне совсем не жаль ее, ведь это то, чего она, действительно, хотела. Она захлебывается истерическими рыданиями, пытаясь вырваться. Наверное, впервые за все проведенные вместе годы, я настолько ей страшен. Потому что она никогда не видела Темного Рикки в настоящей ярости. Да и попросту не знала о нем. Однако не только я пугаю ее: ее ужасает и горящий экран планшета. Она зажмуривается и изо всех сил мотает головой. Это тоже понятно: одно дело просто знать, что где-то там, далеко, Ясона больше нет,?— это знание почти ирреально. И совсем другое увидеть то, во что превратил его этот подонок Свенсон. Видеть прекрасное мертвое тело, ставшее из живой плоти и крови холодной статуей, понимая, что не только Патрик и нанятый им киллер, но и она сама приложила к этому руку. Камилла?— не убийца, потому-то сейчас ей настолько страшно. Внезапно в ее глазах отражается еще больший ужас, хотя я думал, что подобное уже невозможно. Трясущимися губами, так тихо, что я едва ее слышу, она выдыхает: ?— А это… кто? Поворачиваю к себе планшет и несколько долгих секунд смотрю на экран. Моя ярость отступает, как океанский отлив, оставляя лишь тихую печаль. Я смертельно устал, и больше не хочу наказывать или пугать ее. Ведь я?— ничуть не лучше. Отпустив Ми-ми, как подкошенный падаю на стул, провожу ладонью по лицу, стирая усталость, и тихо отвечаю: ?— Это тот, кто, действительно, любил Ясона. Тот, для кого этот Блонди был самой жизнью, в прямом смысле этого слова. Понимаешь, Ми-ми… Есть такая любовь, которая… я не знаю, как тебе объяснить… как талант, как проклятие, или дар свыше. Когда ты понимаешь и принимаешь любимого таким, какой он есть. Не стараясь улучшить или переделать. Это редко бывает, ведь у всех, даже у Элиты,?— я легко киваю на темный экран,?— есть свои недостатки. Ну с нашей, человеческой точки зрения. Не могу сказать, сам ли Катце дошел до этого, или это знание было дано ему всегда, с самого рождения, вот только… он искренне любил, и в отличие от меня, гораздо лучше понимал и принимал истинного Ясона. Он был готов даже на то, чтобы уступить свою Любовь другому и помогать сопернику, лишь бы она была счастлива. Не знаю, чего ему это стоило… И сомневаюсь, что хоть когда-нибудь смог бы также. Это трудно понять и принять, трудно выразить словами. На моей памяти Рэд лишь однажды нарушил приказ Блонди: когда спасал нас из Хебея. Но в этот раз… Он не смог, не сумел защитить Ясона… И это разрушило его мир. И хотя он отдал то, что поистине бесценно?— свою последнюю надежду на воскрешение, знаешь, Ми-ми… я не думаю, чтобы Меченный об этом жалел. Тяжело поднявшись, будто глубокий старик, я направляюсь к двери, как вдруг Камилла окликивает меня: ?— Рикки! Пойми, я всего лишь боролась за нас! Хотела сохранить тебя и нашу любовь! А он… он бы всё разрушил… Повернувшись в дверях, я молча разглядываю ее: раненую птичку, сжавшуюся в комок пуха, около мягкого, уютного кресла. С залитым слезами лицом и покрасневшим носиком. Я больше не злюсь на нее, просто потому, что она совершенно ничего не понимает: ?— Ему нечего было разрушать. Вернее… Он не мешал нам, Камилла, понимаешь?.. Как тебе объяснить?.. На самом деле, в его смерти, и я виноват не меньше твоего. Тогда, когда все только начиналось между мной и тобой, я так боялся оттолкнуть тебя, что скрыл свое прошлое, не сказав кто я, утаив и правду о Ясоне. Если бы я не сделал этого, ты, возможно, сбежала бы от меня. Но и ты, и я, по крайней мере, знали бы с кем имеем дело. А так… ты выдумала себе своего Рикки, как я выдумал мою Ми-ми. И мы прекрасно жили в мире чудесных иллюзий до тех пор, пока Патрик не украл Ясона, и не захотел сделать тот мерзопакостный сюрприз. ?— Неправда! Я знаю тебя, потому и хотела вернуть то, что этот Блонди разрушал между нами! Я снова ожесточаюсь, видя, что она не понимает, да и не хочет принимать ненужных, чуждых ей откровений: ?— Мое прошлое, Ми-ми,?— это в куда большей степени ?я?, чем все то многое, что случилось на Терре. И Ясон… он тоже часть меня. Этого не переписать и не изменить, как бы тебе того не хотелось. ?— Так что же? В нашей жизни не было… совсем ничего… настоящего?! —?она снова плачет. ?— Конечно было,?— я тепло улыбаюсь ей,?— у нас было много ?настоящего?, которое мы создали вместе. Прежде всего?— Эдди и Чак. И я не отказываюсь от вас. Я буду рядом, я готов помочь всегда, если это необходимо. Я готов заниматься детьми даже один. Но… ?вместе?, с тобой, Ми-ми, мы уже не сможем быть никогда, прости. Потому что МЕРТВЫЙ Ясон всегда будет стоять между нами. Она снова начинает плакать, обреченно уткнувшись в колени. Я молча выхожу за дверь. ************************************** Знаешь, Ясон, несмотря на то, что на меня запал сам танагурский Блонди, я оказался самым обычным человеком. Вот такая ирония. Тем, который обожает по многу раз наступать на одни и те же грабли, и начинает ценить то, что имеет, только потеряв. И мне, на самом деле ужасно жаль, что это именно так. Но я обещаю, что когда я верну тебя, все будет иначе. Нет, я не думаю, что просто. Ведь ?просто? с Блонди никогда не бывает. Но я верю, что отпуская всю ту боль, что мы причиняли друг другу в прошлом, мы оставим на наших сердцах лишь шрамы, которые словно самые крепкие канаты не позволят тебе, да и мне… Которые навсегда свяжут нас, и я больше никогда, и ни за что не покину тебя.