1 часть (1/1)

В помещении царила тишина, а ведь это здание подарило ей большое количество эмоций: взлёты и падения, первые тысячи прослушиваний, наверное, она могла звать студию домом.?ты любишь её не поэтому? .Это знание подарило ей его, подарило его волосы, цвета соломы, подарило его ореховый взгляд, его низкий голос, подарило любовь к его имени на букву ?И?.?только не плачь, у тебя тушь потечёт?Софа подняла голову, хлопая ресницами, тем самым сдерживая слёзы.?ты поступаешь некрасиво? Слишком тяжело любить чужого мужчину. Таюрская ненавидела за то, что стук сердца заглушал звук вокруг, когда Илья был рядом, что по ночам целует его в своих снах, что представляет Прусикина под струями горячего душа, что гладила его по спине, когда друг ссорился с женой, а на деле радовалась. И каждый раз она не отказывалась от этого яда, так и сейчас: девушка стояла за дверью, слушая стоны, посвящённые не ей.?ты?— плохая подруга??прости меня, не так??ты?— плохой человек? Хриплый голос посвящён не ей, слова ?Продолжай?, ?Пожалуйста?, ?Как пожелаешь? для Иры, комплименты ?Шикарная. фигура?, ?Так люблю, как ты выгибаешься?, ?Красиво стонешь?. Это всё для Смелой, почему стоит за дверью Софа??почему ты это слушаешь… почему на это… смотришь?? Действительно, почему она смотрит на худощавые руки, которые скользят по женскому прессу? Глаза же не сами следят за капельками пота, бегущими по тёмно-зелёной тату. Наверное умно?— принимать решение мучать себя мужскими вздохами, а затем думать о том, как раздражает Ирин голос.Хотя на деле он не такой плохой, даже милый.Сейчас не до этого…Она была лишь на несколько лет младше Ильи, не ей не знать, как страсть может погрузить в свои объятия, что те даже не станут проверять, что все ушли, те не заметят скрип двери.?аккуратно, не позорь себя, идиотка?Софа?— мазохистка, так не лишать ей себя удовольствия страдать.Когда всё началось в помещении был Эльдар, но Уткин ушёл, понимая, что нужно оставить влюбленных одних в студии.О какой любви может идти, если Софа не уважает желания Прусикина?Отчаянная, жадная, желанная, эгоистичная, та, что мучает.?не оправдывайся, у тебя пубертатный период, видимо продолжается? Софа сама создала такие условия?— она не хотела из них выходить. Таюрская дальше и дальше тонула в океане, только вместо воды?— яд. Сладкий, думала она, игнорируя приторность.Как же она его хотела, во всех смыслах, хотела оседлать его, или можно стоя, не важно. Громко, тихо, нежно, грубо, главное с ним. А потом, пойти есть мороженое, как подростки, если бы хотя бы поход за едой воплотить в жизнь.Можно, что бы он слезал у её рта, остатки еды.Рука берёт край водолазки, стягивая кофту. Пальцы расстегивают лиф. Вот уже ладонь сжимает собственную грудь.По пояс в отраве, ступает глубже, но уверенна, что не окунётся с головой. Так лёгкомысленно.Она не опустится до такого.?я понимаю, что поздно, но остановись?Возможно, правда она уже зажимает губами внутреннюю сторону щеки, чтобы никто не услышал вздох девушки.От удовольствия, Таюрская облокачивается на деревянную дверь. Волосы, которые с каждой секундой становились важнее из-за капель пота, отлетели назад, Софе слишком жарко, так, что нужно найти способ получить прохладу.Её рука трогает собственные соски, представляя, что это он, его руки.Как же неудобно в скинии в такой ситуации, Софья, кажется, сама не замечает, как смыкает ноги, чтобы не ощущать пустоту. Почему бы Илье не раздвинуть их? А точно, Ира.А может??нет, не может!??хотя, для тебя уже явно поздно? Никто же не узнает, вообще её дело.?наверное так же думали Ира и Илья? У неё нет времени размышлять о том, насколько это порядочный и разумный поступок.?у тебя нет желания? Таюрская ловко расстегивает джинсы, спуская вниз, пальцы проникают под хлопковую ткань женских бикини. Они лишь слегка дотрагиваются туда, но Софья уже не сдержалась:Она раскрывает рот, ловит кислород.—?Ах,?— слишком громко, но девушка не стала поворачивать голову, никто же не слышал.Она часто ошибалась, но допускать такие оплошности?— разрушительно.—?Присоединишься?