Часть 5 (1/1)

С момента ?знакомства?, с подругой Эвы, Сарой прошёл не малый отрезок времени, и сама рыжая бестия с каждым днём всё лучше и лучше осознавала, что происходит у неё внутри из-за столь обворожительного соседа, проживающего у неё за стенкой. И также узнавала его самого — его, закрытый под сотней замков, внутренний мир. Она не была уверена: всю жизнь он такой или же из-за смерти матери, но могла с уверенностью сказать, что ей достаточно интересна его персона. И этот интерес, по большей части, исходит не из-за его скрытности, а по причине того, что он сумел в ней зародить такое прекрасное окрыляющее чувство, которое иногда называют бабочками в животе. Сам Крис не слишком спешил с ней откровенничать, хоть она и стремилась заглянуть к нему в душу после того случая на холодной остановке. И даже если чувствовал, что может довериться этой девушке и не боятся, что какие-то лишние уши услышат хотя бы слово о составляющих его нутра. Она приносит ему положительные эмоции и скрашивает его серую жизнь зеленью растений и невероятно ярким характером, позволяя вернутся к нормальной жизни: этого парню было предостаточно. После долговременного затишья в его личной жизни, но скорее в интимной, наконец пошли сдвиги и он решил воспользоваться предоставленным условием хозяйки — привести девушку на ночь. Она его заверила, что звуки секса, особенно очень горячего и страстного на слух, ей совсем не помеха, а даже, наоборот, хороший звуковой фон для работы над картинами, так что он может спокойно делать всё, что его душе и телу угодно. И этот ?первый? раз в её квартире был в сотни раз горячее, чем себе представляла Эва. Тогда ей было не слишком приятно слышать звуки соединения двух тел, но и в тоже время в ней, равносильно отвращению, плескалось счастье. Это позитивное чувство возникло, по её мнению, из-за того факта, что он начал возвращаться к жизни после долгой скорби о матери. Через несколько минут, когда всё происходившее за стенкой утихло, Эва зацепила ухом тяжёлые шаги, доносившиеся из конца коридора. Они остановились у самого порога её комнаты, и она поняла, что сейчас Крис будет произносить ничто иное, как слова извинения. И, прежде чем из его рта успел выскочить хоть один звук, Эва произнесла, что всё в порядке и он никаким образом не помешал ей. А после сказанного им ?ну, тогда ладно?, зелёные глазки метнулись в его сторону, быстро осматривая его с ног до головы: лицо слегка красное, кожа по всему телу сияла матовым блеском, губы пытались не растянуться в улыбке и тонкие алые полосы, в которых местами виднелась кровь, тянулись чуть ли не от ключиц. Всё это говорило само за себя и не требовало словесного подтверждения — Крис оттянулся по полной. После он такими же медленными и тяжёлыми шагами побрёл на кухню. Выпил, по подсчётам Эвы, где-то четыре стакана воды, и потом после неудачных поисков еды на своей стороне холодильника громко хлопнул дверцей техники и вернулся в свою комнату. Такое событие в её квартире со временем стало регулярным. И последняя неделя перед Рождеством не стала исключением. По своему приходу с утомительной и надоедливой работы, он кинул свой портфель, чуть покрывшийся мягкими хлопьями подтаявшего снега, к стенке около входа в комнату Эвы и находу снимая с себя верхнюю одежду и ботинки поспешил в свою комнату, успевая мимолётом кинуть девушке единственное ?привет?. Потом, словно метеор, побежал из комнаты прямиком в ванную комнату, спотыкаясь о свой собственный портфель и чуть не получая травму головы. Это всё случилось настолько быстро, что Эва даже не успела сообразить, не говоря о том, чтобы увидеть случившееся. Она просто хмыкнула и пожала плечами вместе с громким хлопком закрывающейся двери. Не проходит и десяти минут как он выходит из ванной, но теперь медленно и неспеша. Ей казалось, что он пошагает в свою комнату, только вот не тут-то было. Своими тихими, практически беззвучными шагами, преодолел небольшое расстояние между собой и девушкой, и застыл в нескольких сантиметрах от неё. Застыл, рассматривая картину представленную его глазам, и, чуть ли не кладя голову на слегка оголённое плечо девушки, следит за каждым плавным движением кисти в её тонкой руке: как благодаря мягким ворсинкам, покрытых краской, картина приобретает новые детали.Её дурманило не только слишком близкое расположение его горячего тела по отношению к ней, но и запах свежего геля для душа, в перемешку с горьким запахом парфюма, который делал его носителя только лучше. И из-за этого тумана в её голове, благодаря нахождению парня позади её, она сходила с мысли и начинала, как-то без особого контроля, водить кистью по полотну. — Крис! — она громко произносит его имя, запрокидывая голову к небу и тяжело выпуская воздух из себя. От такого резкого звука в немой тишине, парень слегка пугается и от чего резко выпрямляет спину, делая два шага назад. — Я тебя просила не стоять у меня над душой, когда я рисую. Это та-а-ак напрягает, — Эва неожиданно переводит на него взгляд зелёных глаз, которые от её злости казались немного потемневшими, и, с особым акцентом, выделяет последнее слово. Ей хотелось нанести ему несколько смачных ударов в район паха, но всё-таки сдержалась, увидев его ошарашенное лицо, бывшее в тот момент слишком милым. — Прости, я не хотел тебя разозлить. Просто эта картина очень красивая и я не удержался, чтобы не рассмотреть её поближе...Эва медленно развернула свой корпус к полотну и с кистью в руке замерла в миллиметрах от соприкосновения с картиной: — Ну, конечно тут же полуголая баба, как ты мог сдержаться, — и после сказанных слов, яростно кинула все приборы у себя в руках на табурет с разнообразными принадлежностями для рисования. — Почему меня нельзя понять с первого раза? — тихонько пробормотала себе под нос, словно молитву.А у него в голове крутилось как не попасть под одну из молний злости Эвы. Потому что, если он попадёт, то ему не очень-то и поздоровится. И ещё, возможно, как успокоить эту рыжую бестию, чтобы она не навредила ни себе, ни кому-либо другому. Только вот это был самый опасный выход из сложившейся ситуации.В нескольких метрах от девушки располагался небольшой столик, заполненный всякой всячиной, среди которой находилась одна очень важная вещь — баночка с таблетками успокоительных. В некоторых случаях своих ?порывов? Эва принимала их, когда могла более менее осознавать происходящее. Но сейчас у неё это выходило как-то не слишком удачно, поэтому Крису приходится брать всё на себя. Парочка медленных, и в то же время быстрых, шагов в сторону, и рука осторожно тянется к лекарству, а после нащупывает пластмассовую баночку. — Эва, всё хорошо. Просто я немного дурачок, забыл видимо, — трясущимися руками, также как и голос, пытается у себя за спиной раскрыть, ёмкость с таблетками. Но она как назло не поддаётся ему. — Забыл? Что же у тебя, — толкает ногой, со всей бушующей и бурлящей злостью, табурет с принадлежностями, который с сильным грохотом падает на пол,— за мозг такой. Я же по-человечески просила, — она резко делает разворот на сто восемьдесят градусов, прямо в ту же сторону, где стоял Крис, и буквально за секунду оказывается лицом к лицу с ним. Он громко сглатывает жидкость, скопившуюся во рту, и наблюдает за тем как девушка пытается найти в его глазах, что-то, что известно только ей. А они смотрят в него так пронзительно, словно она может одним только взглядом забраться самую в дальнюю комнатку с самыми сокровенными мыслями и узнать его лучше, чем он сам знает себя. Просто прочитать по буквам, что твориться у него в душе, буквально не прикасаясь к телу. — Почему твои глаза одновременно пустые и сияющие счастьем? Что с тобой не так, Кристофер? Челюсти нервно начинают двигаться в разные стороны, а глаза, цвета коньяка с крупинками мяты, уходят в сторону. Наполняются небольшим количеством этой жгуче-солёной жидкости. И после, чтобы предотвратить их спуск по коже щёк, веки крепко соприкасаются друг с другом, чуть подрагивая от слишком большой силы. Всю эту милую тонкую тишину разбивает неожиданно прозвучавший звонок мобильного телефона в кармане его джинс. Крис осторожно вкладывает в ладошки Эве баночку с её лекарством, смотря куда-то левее рук, к которым прикасается. Кое-как выудив мобильный и не отходя от девушки ни на шаг, ответил на звонок. Сказал хриплое ?да?, сдавив пальцами свободной руки края глаз, выждал несколько секунд и ответил, что скоро будет. — Буду поздно, пьяный и не один, — отвернув голову от девушки, каким-то образом сумел произнести слова, переступая через то, что приносит ему сейчас такие эмоции. — Это всё, что я хотел тебе сказать. А картина это было просто недержание моего дикого интереса. Прости, что сделал больно,— он постукал крышкой телефона по, до ужаса вспотевшей, внутренней стороне ладони и тяжело вздохнув, с нотками надвигающейся истерики, ушёл в направлении выхода из квартиры. А ей так и хотелось остановить его, развернуть к себе и прикоснуться чувствительной кожей губ его слегка потрёпанных губ. Почувствовать и, по возможности, забрать часть того острого, что мешает ему нормально вздохнуть. Но ноги, словно приросли к полу, не желая сдвигаться и на миллиметр. Только вот, когда послышались щелчки поворота ключа, она ожила. И пока к ней приходило осознание того, что нужно бежать за ним, он уже отдалился от здания на несколько километров. А выкрикивание его имени на всю площадку подъезда стало совсем бессмысленным.