Часть 2 (1/1)
И на этот раз она осталась до самого закрытия, узнав, что он уходит отсюда самый последний. Только для того чтобы он вежливо попросил её уйти. Эва с нетерпением ждала его, избивая тупым кончиком карандаша свой блокнот. Её немного выводило из себя то, что прекрасного голоса Кристофера ещё нет около её уха. Ведь уже прошло почти восемь минут, как кафе не работает, а он к ней до сих пор не подошёл. Обычно он просил её уйти примерно за десять минут до закрытия, и сейчас, к сожалению, она его не наблюдает.Но как-то совсем внезапно из кухни доносится звук бьющегося стекла. Эва от неожиданности замирает с жутко напуганным лицом, словно призрака увидела. Ей хотелось пойти и выяснить, что же там произошло, а её болезнь твердила, что у такого потрясающего мальчика просто руки не из того места растут. А её сердце сжималось в дикой боли от такой нелепой мысли.Она попыталась закрыть рот биполярному расстройству и наконец сдвинуть свою задницу с места. На некоторое время ей это удалось. И пока её болезнь молчала, она пришла к тому месту. Дальше расстройство, наоборот подталкивало её к брюнету.Перед ним, на плиточном полу, лежали осколки прозрачного стекла. Возможно это и можно счесть за его неуклюжесть, но совсем не радужное настроение, говорило о том, что у него действительно случилось что-то не очень приятное. Он сидел на этом холодном полу, пряча своё лицо в сложенные на коленях руки. Он плакал. Так горько, что у Эвы в уголках глаз тоже начали проступать слёзы.Ей впервые доводилось видеть как плачет мужчина, не считая маленьких мальчиков и хорошей актёрской игры мужчин в фильмах. Она даже и не думала его осуждать за это, ведь он тоже человек и у него есть чувства. И плевать на этот тупой стереотип, что мужчины, которые плачут — это слабоки, не беря в счёт настоящих слабоков. Они постоянно выглядят несокрушимыми, как скалы, и казалось любая невзгода им что ни по чём. Но не каждое несчастье можно продержать в себе. Иногда его нужно выпускать, чтобы было легче всё это пережить.Эта картина была для неё настоящим шедевром. Он силён, если может дать волю всему этому дерьму. А может и обычная плакса, но ей разум напевал совсем другое. Девушка мелкими осторожными шажками, вышла из-за дверного косяка и прошла к нему. Присела около него. Попыталась как-то прикоснуться, обнять, но он словно почувствовал её присутствие.— Господи, — он испуганно отдалился от неё, когда заметил около себя. — Какого чёрта ты здесь делаешь? Тебе нельзя здесь быть. Проваливай, — Кристофер перешёл на крик.Эва так и сидела около него.— Уходи, я сказал, — всё тот же крик, но только теперь с грубым отталкиванием. — Уходи. Кафе давно закрыто.Она поднялась, утирая слёзы, которые успели выйти на свободу.— Прости, пожалуйста. Я услышала как что-то разбилось и решила прид...— Уходи! Я не ясно выразился?!Эва опустила взгляд и прикусив губку, медленно направилась к выходу. Оплатила свои заказы, конечно же оставляя ему побольше чаевых, и поспешно удалилась из заведения. Пришла на остановку, потому что была не в силах возвращаться домой на своих двоих. Во время того, как она закрывала глаза у неё в сознании возникало его лицо: покрасневшая кожа от слёз, гневное искажение лицевых мышц, капли слюны вылетающие из его рта, от переполнявшей ярости и грубый и слишком громкий голос. Ей было больно от этого. Она не нарочно причинила боль другому человеку, хоть ему и без того больно. Пока Эва раздумывала над всем этим, она не заметила как на пустующей остановке появился ещё один человек. Он говорил по телефону, с таким же печальным голосом как и у Криса. Она подняла глаза и заметила его. — Пожалуйста, подождите три недели и я вам всё обязательно отдам. У меня просто сейчас нет денег, — он замолчал, и прикрыв глаза начал их потерать, словно сдерживая слёзы. — Ладно, простите. Завтра к утру моих вещей не будет. Ключ будет на столе. Он убирает от уха телефон, тяжело выдыхая. — Неудачник, — бьёт головой о железную балку, на которую всё это время опирался. Недовольно рычит от боли, пронзающей голову. Достаёт помятую пачку сигарет из кармана, зажимает одну между зубами и трясущимися руками, пытается прикурить от угасающей зажигалки. Нервно встряхивает её, наконец получая более менее нормальный огонь. Эва смотрит на него. Как он прирывисто выпускает дым из себя. Делает долгие затяжки. Пытается избавиться от боли вместе с выходящим дымом. Ей больно вместе с ним. — Что у тебя произошло? — её голос дрожит. Она боится, что снова причинит боль. Брюнет оборачивается с удивлённым лицом. — Опять, ты? — он раздражённо отвечает, смотря прямо на её светлое лицо. — У меня всё в порядке. — Понятно, — Эва уводит взгляд в сторону. Спустя некоторое время, когда оставалось пару минут до её автобуса, он садится около неё. Перебирает пальцы, собираясь с силами, и начинает разговор. — На самом деле всё очень хуёво, — тяжко сглатывает жидкость во рту. — Моя мама... Она умерла. И Эва могла поклясться, что услышала всхлип после ?умерла?. — Её сожрал этот долбаный рак. Я не мог ничего сделать для неё, кроме как смотреть на неё и оплачивать счета за дорогущие процедуры,— он замолкает. — И прости, что на орал. Мне правда очень жаль.Крис говорил так, как будто ему что-то в горле мешало. Как будто он сдерживался, чтобы снова не разревется. Эва лишь только обернулась к нему и, с сочувственным лицом, крепко обняла его. Он, конечно, не ожидал такого порыва щедрости от совершенно незнакомого человека. Но после прижался к ней, как к родному человеку, к тому, кто чувствует его боль. — Я не обижаюсь на тебя. У тебя была уважительная причина такого поведения. Не вини себя, — она нежно гладила его по спине в надежде забрать его боль и успокоить. — Спасибо, — он тихонько произнёс ей в плечо. — Не за что, Кристофер. Через несколько минут Эва возбновляет разговор. — Если хочешь можешь пожить у меня. Я совсем не против, такого соседа как ты. Он выпустил её из объятий, не веря своим ушам. — Только я не своевременно плачу, и обычно по частям. Не всем нужны такие соседи. — Не беспокойся, я подожду, — она одарила его мягкой улыбкой и снова заключила его в объятия.