-12- (1/1)

—?Ты с ума сошёл? Мы не будем заниматься корейскими наркотиками! Как ты мог пойти на это, Хакуэй?! —?кричал оябун в трубке, которую Танака держал на приличном расстоянии от своего уха.—?Ты бы тоже согласился, на что угодно, если бы к твоей голове приставили пистолет, отец,?— совершенно спокойно ответил Хакуэ. —?К тому же партий будет немного, никто не узнает, что это от корейских поставщиков.—?Но цена в два раза больше, сын! —?воскликнул отец, и Хаку поморщился, не успев убрать от уха трубку. —?А мы не сможем поднять цену, понимаешь?—?Не волнуйся, ты не останешься в убытке,?— на мгновенье повисло молчание, но Хакуэй прервал его своим голосом. —?Или ты предпочёл бы потерять меня?—?Ну, что ты такое говоришь! В конце концов, ты якудза или кто?—?Я твой сын,?— сказал Хакуэй и положил трубку, закрывая глаза, откидываясь на спинку кресла. Через минуту он стащил с волос резинку и, запустив в них пальцы, замычал от удовольствия. Он старался не думать об отце. Было слишком больно осознавать, что звание оябуна якудза и деньги были для него важней, чем родная кровь. От тяжёлых мыслей его отвлёк стук в дверь.—?Войдите,?— сказал Танака, в проёме появился Татсуя.—?Босс, вас хочет видеть Каору, он явно чем-то недоволен.—?Я даже знаю чем. Позови его, Татсуя-сан. Я ему всё объясню,?— Хатаке вышел, и через несколько секунд в комнату Хакуэя почти ворвался Ниикура.—?Что это за ебанина, Хакуэй?!—?Не ори. Сядь,?— устало сказал вакагасира, не глядя на хозяина борделя.—?Корейские шлюхи мне не нужны!—?Но ты же понимаешь, что они там останутся,?— Хакуэ поднялся с кресла и навис над Каору, как скала. —?Твои тупорылые клиенты не отличат кореянку от японки, им плевать какие щели ебать, лишь бы глаза были узкими,?— повысил голос Танака, сведя брови и строго глядя на Каору. —?Уяснил? Всю прибыль, которую они будут приносить, ты же понимаешь, отдаём этим псам.—?Да… Но это репутация, Танака-сан,?— тихо сказал Ниикура, не отводя настойчивый взгляд от потемневших глаз вакагасиры.—?Что мне, убить их? Чтобы потом убили меня, тебя, всех?! —?Хакуэй закричал. —?Неужели репутация ?Юмэ? тебе дороже, чем жизнь? —?он не сдержался и схватил Ниикуру за тонкую шею, легко сжав её длинными пальцами. Но увидев на лбу Каору проступившие капли пота, отпустил его и отвернулся. —?Пошёл вон отсюда,?— хозяин борделя вышел, закрыв за собой дверь. Он вернулся в ?Юмэ? и строго настрого запретил всем своим подчинённым трепаться о том, что пять новых девушек?— кореянки.Хакуэй не хотел развязывать войну. Всё произошедшее выбило его из равновесия, он считал, что не справился с возложенной на него ответственностью. Не нашёл решения, которое устроило бы обе стороны, он испугался, как юнец, как неопытный якудза, словно за его плечами не было тех шестнадцати лет, за которые он успел изучить преступный мир лучше, чем самого себя. Он понимал, что прогнувшись под корейцев однажды, будет очень сложно отстоять свои интересы в следующий раз. И если не удалось на корню обрубить в первый раз, надо искать выход, чтобы перекрыть кислород, не позволить обнаглевшим сукам запускать щупальца на территорию якудза. Вакаяма был не первым городом, в который сунулись корейцы.—?Татсуя-сан, почему он не хочет никого видеть? —?Хатаке просматривал утреннюю газету, сидя за обеденным столом в кухне, когда услышал за своей спиной тихий голос Тоору.—?Кто? —?не поворачиваясь к Нишимуре, спросил он.—?Вы знаете, кто,?— Тоору вздохнул и, обойдя стол, сел напротив своего наставника. —?Я…я просто волнуюсь. Мне кажется, я мог бы помочь чем-то.—?Тебе кажется, что ты можешь помочь ему своим телом,?— Тоору покраснел и стыдливо отвёл взгляд. —?Называй вещи своими именами, ты уже достаточно взрослый для этого.—?Но разговаривать с вами об этом неловко,?— Нишимура смотрел в стол и неосознанно покусывал серьгу в губе.—?Кё-кун, на протяжении двух лет каждый день я рядом с тобой. Я видел твою слабость, твои слёзы, проявления твоей силы духа, силы воли, я знаю о тебе всё, а ты не можешь сказать мне о том, что скучаешь по человеку, который лишил тебя девственности.—?Не лишил,?— тихо сказал Тоору. —?Он решил не делать этого сразу, а потом …потом всё чаще просто пропадал, а однажды он ночевал в ?Юмэ?,?— Кё поднял полный отчаяния взгляд и посмотрел на Татсую. —?Я ему не нужен такой неопытный?—?Ты нужен ему, но сейчас тяжёлые времена, и ты должен это понять.Больше Тоору не говорил о своих чувствах к Хакуэ. Он понимал всё о тяжёлых временах, но внутри его разрывало желание обнять, прижаться, почувствовать тепло и снова быть нужным. И сделать с этим подросток не мог ничего. Эмоции переполняли его, выливаясь в необоснованную агрессию. Татсуя иногда брал его с собой на выбивание долгов, чтобы Тоору выпустил пар. Такую жестокость Хатаке видел довольно редко. Порой, его приходилось останавливать, чтобы не убил того, кто был должен. После таких расправ, Нишимура успокаивался на пару дней и часами просиживал в гостиной, ожидая, когда придёт Хаку. После неудачи с корейцами вакагасира проводил всё больше времени в своём особняке, крайне редко появляясь в офисе. Приезжая, он заходил в кабинет к бухгалтеру, требуя словесный отчёт о том, какой доход приносят корейские шлюхи их хозяевам, работая в ?Юмэ?. Потом он требовал отчёта у Кобэ и других дилеров, интересуясь, как обстоят дела с наркотиками. Вроде бы всё шло не так уж и плохо, в убытке не был никто. Но Хакуэй не мог смириться с поражением.