Концентрация (свободная фантазия; Зджаэв) (1/1)

Если бы кто-то из жителей далёких Планов спросил её, на что похож Стихийный хаос, Зджаэв бы крепко задумалась перед тем, как что-то говорить?— даже с высоты тысячи прожитых лет. Возможно, ей понадобился бы срок не меньший, чтобы смириться с собственными разрозненными чувствами и прийти к однозначному, исчерпывающему ответу. Всё-таки двойственность?— суть всего сущего для Зджаэв.Слова ничего не значат для гитзераев, в отличие от других народов; ощущения, псионный поток, концентрация, совершенство формы и мысли?— единственные боги, которых Зджаэв готова слушать целую вечность. Слова эти, а точнее, их материальное и духовное наполнение,?— не пустой звук, к коему привыкли другие разумные расы.Крепкая чешуйчатая кожа и псионная рябь, окружающая её, точно круги на тихой воде, не обманут проницательный взгляд: под крепким панцирем доблести и мудрости скрывается неукротимый, вечно юный и пытливый дух, будто холодная искорка в горячем первородном хаосе. Именно этот баланс, противоречивая гармония, удерживают Зджаэв единой, когда многих, кого она знала, давно разорвало на части бушующим потоком.Мир?— изменчив, но не древние создания, которые об этом порой забывают. Покрываясь толстым слоем камня, их мысли застывают и становятся лёгкой добычей стихии. В этом факте нет ничего горького?— так уж устроен мир. Живой, юркий поток всегда стачивает древний камень в песок, а юные и куда более дальновидные создания приходят на смену. В конце концов, ничто не умирает окончательно, а сливается с первородным хаосом воедино?— это прекрасно, правильно, то к чему ведёт каждое рождение. Гитзераи не горюют о смерти, ибо видят искры пылкого духа в потоках хаоса; ядовитая ярость мнимых богов стекает с чешуйчатой кожи водой. Плоть же?— лишь мост, который при любом раскладе не сможет существовать вечно.Пусть мост Зджаэв и сделан из базальта, она ощущает, что час, когда и сама расколется, уже близок, и смело идёт навстречу судьбе. Лёгкое псионическое воздействие расталкивает хаос и формирует по её воле тропу; небольшие серые плиты возникают будто в последний момент, мешая ногам провалиться в пустоту. Нагие плечи чувствуют каждое движение стихии, с ревностью она запоминает мельчайшее псионическое касание?— недолго осталось Зджаэв наслаждаться раздробленностью, идти ей со сладкой истомой наперекор, как делали гитзераи на протяжении долгих веков.В это мгновение ни у кого не возникло бы сомнений в крепости её духа, как и в том, что Зджаэв будет жить вечно. Не то чтобы в Стихийном хаосе существует время?— порядок и хаос, переплетаясь и сталкиваясь на хрупких точках соприкосновения, каждое мгновение ведут равную борьбу, созидая и разрушая, и в этом бесконечном процессе не задерживается ничего, кроме чистой воли и разума, способного осознать меру каждой грани. Лишь немногие из касты путешественников сквозь Планы могут похвастаться столь сильной концентрацией, не считая гитзераев.Только разум способен ощутить энтропию, а воля?— взять под контроль рассыпающиеся фрагменты и создать нечто упорядоченное, цельное. Нашёптывая себе порядок действий, точно заклинание, Зджаэв устремляется к бесконечному созиданию. Псионическое касание пробуждает в потоке величественный портал с гладкой, словно тончайший шёлк, поверхностью. Арка грозно высится над маленькой гитзерай, однако взгляд её прикован только к светлому полотну. Свет по ту сторону отчаянно скользит к ней, но рушится, изламывается до мельчайших песчинок в потоке хаоса. Она протягивает руку и ловит энергию, пытаясь прощупать, что же там, по ту сторону.Портал делится разноцветными красками: зелёными ветвями деревьев, яркими бликами солнца и радугой. Ничего похожего нет здесь, в буйстве стихии, в чистой материи?— только гитзераи научились выращивать пищу в безвременье. За долгую жизнь Зджаэв видела сотни порталов, но каждый из них остаётся особенным. Перед ней в огромной арке теснится мир, далёкий от привычного Стихийного хаоса?— уж там её точно не будут рвать на части?— простой и скучный, упорядоченный, как ей кажется.Мост из базальта трещит, но ещё держится?— Зджаэв не оборачивается.—?Жрица?.. Жрица кого? —?чернокнижник, которому не хватает согласия даже с самим собой, бросает слова вместе с пламенем Баатора, устами душ пленённых им демонов, и Зджаэв откровенно жалеет его: такой, как Аммон Джерро, не прожил бы в Стихийном хаосе и мгновения, распавшись на части и схлеснувшись с хаосом?— возможно, именно к этому и стремилось всё его существо, кто знает?Одними губами, незримо, она улыбается собственным мыслям, что частичка дома всё-таки её не покинула. Рука же бессильно упирается в мёртвую, упорядоченную, холодную стену, и сердце пропускает удар. Здесь она может сплести что-то только пустыми звуками?— неповоротливым, словно чужим, языком.Она вздыхает и с болью подбирает примерно подходящие слова.