Глава 6 (1/2)

Легкие прикосновения – пальцы Добрыни едва касаются узоров на моем лице – отзываются болью во всем теле. Вот только странная это боль. Мне даже и сравнить не с чем. На первый взгляд она сродни той, что испытываешь при обращении в крылатого змия. Когда каждая клетка ноет от боли, но стоит только почувствовать пьянящий вкус полета, и ты забываешь о подобной “мелочи”.Вот и от этой боли меня то в жар бросает, то в холод. Еще и Добрыня масла в огонь подливает, раздевая меня бесстыжим взглядом.Так и недождавшись от меня пояснений, этот наглец вновь прошелся языком по всему узору, срывая с моих губ очередной приглушенный стон.

- Прекрати! – пытаюсь оттолкнуть болвана, но из-за бури чувств, что сейчас раздирают меня изнутри, сил хватает лишь отстраниться на расстояние вытянутой руки. – Добрыня, серьезно! Еще немного - и я не смогу себя контролировать.

- А, может, я именно этого и добиваюсь, - с плотоядной улыбкой на лице бросил мне вызов богатырь.

Ну все, он сам виноват.

- А не боишься, что я сверху буду? – притянув богатыря к себе, интересуюсь, и пока он пытается осмыслить сказанное – ставлю подножку и заваливаю на ложе, благо мы от него не далеко ушли.

- Без разницы, только б ты мне взаимностью ответил, - без колебаний был дан ответ.Ну и что прикажете теперь делать с этим идиотом? Если б стал возмущаться - я б его запросто выгнал взашей, а так… Так я не знал, как поступить. Быть сверху или снизу для меня тоже не было принципиальным вопросом, куда больше меня волновало КАК это делать. Нет, согласно логике я понимал КУДА, но вот как это правильно сделать, чтоб и самому не покалечиться, и партнеру удовольствие доставить?И самое обидное, что старшие братья когда-то пытались мне все объяснить, да только я слушать не стал. Сбежал, засмущавшись, а теперь доведется все методом научного тыка узнавать. И раз такое дело – то быть мне снизу. Во-первых: у меня тело более податливое, нежели людское, а во-вторых: ежели и покалечусь – то и заживет у меня все быстрее, нежели у Добрыни. Но в маленькой шалости я себе все же отказать не смог.

Свою простынку Добрыня потерял еще в процессе падения, а мне же предстояло избавиться от верхней одежды, вот я и решил его подразнить.

Очередная трансформация – и острыми клыками впиваюсь в горло партнера. Есть у нас такая способность – подобно змее мы жалим, парализуя жертву, а иногда и убивая – все зависит от количества яда.

Прикоснувшись пальцем к его губам, не даю богатырю разродиться бранью.

- Это ненадолго, - шепчу, умышлено задевая губами нежную кожу у виска.Встав с ложа, но при этомстараясь не исчезать из поля зрения парализованного богатыря, медленно снимаю рубаху. “Замешкавшись с воротом” позволяю вдоволь налюбоваться утонченным изгибом шеи и игрой мышц на спине. Нет, я не Нарцисс, просто моя красота не является для меня секретом. Убирая “мешающие” волосы умышлено медленно провожу вдоль ключицы, и, только дождавшись судорожного вздоха, перехожу к главному. Немного возни с тесемками да завязками - и порты с тихим шелестом падают к моим ногам.Ну-с,посмотрим, так ли я тебе нравлюсь, как ты твердишь…Посмотрел.Лучше б не смотрел.Лучше б не дразнил.“Любуясь” результатом своих же шалостей – понимаю, что ЭТОв меня так просто не влезет.Вот только на попятную я уже не пойду. Не в моих правилах.

И все же - как страшно, причем пугала не физическая боль, которую мне предстояло выдержать, а то, что своими действиями я могу оттолкнуть богатыря.

Дав себе поблажку, опускаюсь на ложе. С любопытством рассматриваю лежащее рядом тело. Любуюсь четким рельефом накачанных мышц и даже старые, уже успевшие побелеть, шрамы мне нравятся. Для сравнения, зачем-то, соединяю наши ладони. Добрынина более широкая и грубая, покрытая мозолями от постоянных упражнений с мечом. На ее фоне моя смотрится уж больно по-девчачьи. Обидно. Оставив в покое руку – ерошу коротко стриженые (опять же вопреки местной моде) волосы.На ощупь они оказались куда мягче, чем я думал.

Время. Понимаю, что если и дальше продолжу его тянуть – то в конце-концов страх перевесит желание и я сбегу. Склонившись, касаюсь сжатых губ. Скольжу языком, словно спрашивая разрешения, и тут же его получаю. Чуть приоткрыв губы, Добрыня впустил меня, позволяя безнаказанно шалить, что я и делаю, то сплетая наши языки в страстном порыве, то целомудренно едва касаясь его губ.

Осмелев, седлаю, вызвав бурю эмоций на его лице: начиная с опасения и заканчивая недоумением.Это забавно выглядит, вот только сейчас мне вовсе не до смеха. Приподняв бедра, медленно опускаюсь на возбужденную плоть Добрыни.Больно. Куда больнее, чем я думал. Я даже головку еще не смог принять, а в уголках глаз уже, поди, слезы блестят. Хорошо хоть волосы, падая на лицо, скрывают это. Видать, не судьба. Не подходиммы друг другу. Жаль. Прервавпроцесс, собираюсь все объяснить и извиниться. Надеюсь, он не возненавидит меня после случившегося. Впрочем, какая разница. Все равно ведь собирался к Кощею…- Придурок, ты что творишь! – подмяв меня под себя, грозно поинтересовался богатырь. Надо же, быстро он от яда моего отошел. – Это же больно!- Пустяки, - отворачиваюсь, пряча лицо. Не хочу, чтоб он видел мои слезы. – Я -не человек, я – выносливее…- Я и говорю, что дурак, - уже помягче заговорил ко мнеДобрыня. – Неужели думаешь, мне будет сладко, коли ты страдаешь?

- Нет, я…- Вот же мне, соблазнитель-неумеха.

Ну вот, теперь он еще и смеется надо мной. Все, теперь точно к Кощею сбегу. Вот только выставлю его за двери и сбегу. Снова захотелось плакать, но на этот раз от обиды, а не боли. Еще и спина зудит – первый признак того, что вскоре и на спине проявиться чешуйчатый рисунок.

- Что ж за сны-то у меня непродуманные! – меж тем заворчал Добрыня. Еще и огляделся вокруг явно в поисках чего-то. – Ни тебе лубриканта, ни крема какого. Хотя…