Глава 16. Платиновый компас. (Часть 2). (1/2)
?Будь внимательна, здание очень ветхое и ты рискуешь не встречей с монстром, а тем, что можешь провалиться в какую-то дыру. Но лучше бы тебе особо не шуметь и не проверять, есть ли там кто-то? — было аккуратно написано на краюшке плана театра в послании от Гаюса.
Он мне всегда помогал как ангел хранитель, но эта информация была здесь крайне полезна из-за опасности покалечится. Жаль, но на записке лишь был рисунок карандашом, что-то похожее на эскиз странного предмета. Мне пришлось минут пять потратить на то, чтобы понять, что этот необычный резной предмет — не ручные часы, а компас. Да! Этот чудной рисунок был сделан так небрежно, но все-таки стрелки были не на циферблате, а на разметке компаса. Только эти черные символы сторон света были написаны наоборот, а стрелок было пять. Чудно, однако, Слендер решил меня запутать.
Как и ожидалось, здание было развалиной, а не Театром. Дыры в полах, стенах, даже в потолке. Все так захламлено кусками разломанных кресел и бутафорией, что я едва понимаю, по чему иду. Даже попалось несколько картин и музыкальных инструментов. Столько раритета гниет... Перекрытия и со стенами местами разваливались от любого воздействия. Будь то мои шаги или как я сейчас решила опереться о стену, поправляя шнурки. Раздался скрежет, и кирпичная кладка буквально рассыпалась; едва устояв, держа в зубах конверт, с выпученными глазами смотрю в дыру, выходящую в зрительный зал. Причем расстояние между полом моего уровня и тем, что внизу, где-то метров шесть. Больно было бы сворачивать себе шею. Потираю свое горлышко, мрачно осмотрев этот огромный зал. Все было в синих цветах и украшено золотой лепниной. Сцена находилась справа от меня, была громадной и помпезна украшена, хоть и в данный момент она в плачевном состоянии. Но по гипсовым скульптурам муз и сатиров, с которых почти слезла позолота, которой украшены порталы сцены, было ясно видно, что в расцвете от этого великолепия было невозможно оторвать глаз. Нижняя часть занавеса давно прогнила, и черная плесень местами уже забралась почти до самого верха, пожирая красоту золотых узоров. Половина плотной ткани, что была ближе ко мне, все еще висела на ржавых креплениях, а другая уже рухнула, и прямо в оркестровую яму, разломав там стулья и даже стойку для дирижера в щепки. Все декорации и оформление также пострадали от влаги и времени. Но расписанные маслом полотна все еще были яркими и выделялись, красочно демонстрируя лесной пейзаж и какую-то беседку в кустах роз. Так и хочется погрузится в тот рай, а не дышать пылью и спорами плесени! Также там стояли искусственные деревья из папье маше, украшенные лентами, которые скорее представляли из себя пугающие изваяния, чем что-то красивое. Авансцена была украшена по краям коваными узорами и чучелами двух оленей, что были в пыли и паутине.Впереди и левее от меня все было усеяно зрительными местами, по всем стенам были распределены выступающие ложа, но они были закрыты шторами, перекликающимися по стилю выполнения с занавесом. Над ними висели очаровательные и в тоже время громадные хрустальные люстры. Всего их было пять, и каждая была размером с пикап! Посреди них зияла дыра, что выходила наружу и впускала впространство рубиновый свет. Видимо, там была течь или еще что-то, вот и перекрытия обвалились куском крыши, разломав внизу кресла обломками. В этом свете даже пыльные стеклышки люстр сверкали и пускали этих розовых зайчиков по всему залу. Очень красиво.Я бы так могла разглядывать долго этот шикарный и старинный зал, но шорох и грохот от все еще падающих кирпичей заставили меня отступить от дыры. Мало ли, если сейчас на меня кусок штукатурки с потолка упадет или кирпичи посыпятся сверху. Здесь все в таком плачевном состоянии, что пора бы мне начать поиски, а то еще театр сложится как карточный домик. Развернувшись, возвращаюсь в сеть ходов, гримерок, комнат, доверху набитых частями декораций и кабинетов. Пока я нахожу отчего-то хлам, но ни одной записки!
Возвращаюсь к плану театра и высчитываю по коридорам и этажам, где же я точно нахожусь. Это не составило особого труда, ведь я ?нашла? зрительный зал со сценой. Так что я вот здесь, на границе служебных помещений с гримерками, а впереди уже два склада. Свечу фонариком вокруг себя, меня так напрягает этот гул ветра. Уж лучше бы было совсем тихо, но нет, стоит ему замолкнуть, он тут же начинает выть по-новой. Я становлюсь заметно раздражительной.
Идя дальше по плану, встаю перед широкой двойной дверью. Её перекосило, здание, должно быть, осело, и та из-за этого не поддавалась.Отшагиваю назад, она открывается во внутреннюю сторону, так что надо ей помочь. Поднимаю правую ногу и хорошенько прикладываю пару пинков со всей силы. Буквально выбиваю эту прогнившую дверь с ржавых петель, и та валится с грохотом в помещение, подняв пыль. Ну и жуть! Отмахиваюсь от клубов поднятого серого облака, светя впереди себя. Там очередной коридор, но уже отличающийся от пройденных мною тем, что здесь был включен свет и... здесь было завидно чище, по крайней мере, без хлама. Лампы над головой светили холодным свечением и моргали время от времени. По стенам развешаны картины и гобелены, некоторые накрыты тканями. Решаюсь пройти вперед осторожными шажками. Везде одни и те же мотивы, изображающие выступления на сцене, что была в этом театре. Забавно, актеры то в костюмах средневековых рыцарей, то там придворные дамы или же показана охота с гончими. Все так живо и натурально, будто настоящие. Но актеры несколько отличались друг от друга. Я узнала здесь и людей тоже, но многие были хоть и в костюмах, но отличались цветом кожи или наличием роста, как у... Это же безликие! Свечу своим фонарем, осматривая все до деталей. Но что здесь делают люди?
Бабах! — одна из картин за мной внезапно рухнула. Успеваю увернуться, они величиной с меня и своими массивными резными рамами могли бы меня зашибить. Но грохот не прекратился, так как следом повалились все соседние, и так одна за другой. Я точно ничего не тронула? И так мне дорогу перекрыли эти поваленные громадины, встав поперек и нагромождая проход с обеих сторон. Так, что я говорила о порядке в этой части? Забудьте, пожалуйста! Едва ли проползаю под первой и, пролезая под второй, слышу скрип дверей. Замираю под своим укрытием, вслушиваясь в странные, звенящие об мраморный пол шаги. Блин, кто там?! Судорожно выключаю свой фонарь и затаиваюсь.— Хм... Как интересно, — слышу довольно приятный женский голос. — Видимо, я здесь не одна, да?Я молчу, с выпученными глазами смотря на свой фонарь. Нет, мне нельзя себя сдавать! Испуганно слышу, как раздается шаг за шагом. В отличие от меня, неизвестная пробирается через упавшие картины, раздвигая их с легкостью обратно к стенам. Оборачиваюсь, уже видя из своего укрытия ноги в сапогах на невысоких каблуках, на них были набойки. Они блестели серебром и звонко отбивали по каменному покрытию. Обычные две ноги, совсем человеческие, в полосатых шелковых лосинах. Причудливая ядовитая салатовая и фиолетовая полоска. Вижу только чуть выше колена, дальше мешают картины. Кто же это? К моему счастью, дальше эта странного вида женщина не пошла.
— Ну ладно, это уже любопытно... — еще немного постояв на месте, она прошла в те двери, из которых я вошла сюда.Слушаю, как шаги удаляются, и дожидаюсь, пока они вовсе смолкнут. Надо быстро валить к тем дверям впереди! Кем бы ни была та хозяйка сапог, я совсем не хочу с ней пересекаться хоть еще один раз. Быстро перебираясь на другую сторону; то перепрыгиваю, то переползаю в темпе к дверям. Доползая до конечной точки, встаю и отряхиваюсь. Ну и забег, фух! Но тут же замечаю одну интересную деталь. Я забыла фонарь... Вот же я дууура! Оборачиваюсь, выругивая рыком саму себя, надо возвращаться под картину. Но тут же вздрагиваю.— Ох... — прижимаюсь к двери.Картины, все до единой на стенах! Будто здесь и не было погрома. Разве только теперь они в обратном порядке, и на полу нет фонаря. ЧТО?! Хочу уже дернуться вперед, как запинаюсь о что-то и валюсь на пол. Это был мой фонарь. Как же смешно, сейчас кипятком обмочусь от этого юмора. Оглядываюсь, испуганно смотря по сторонам. Мой взгляд опять-таки пробегается по картинам, нет, здесь что-то не так. Все сцены поменялись в них. Точнее говоря, позы героев и их выражения лиц. Везде их взоры устремлены на зрителя, причем, где бы они ни находились, все глядят на меня! Глядят, и кто смеется, а кто-то злобно лыбится мне. Становится как-то неуютно, словно на сценах не они, а я. Столько испытывающих взоров, будто наблюдают за каждым моим действием.
— Здрасте, приехали. Да вы издеваетесь, — вырывается из меня, когда мой взгляд невольно скользнул к противоположной двери.Там висела записка, она выделялась на потемневшей деревянной двери. Кстати, оттуда пришла та незнакомка. Ой, мамочки! Хватаю и чуть ли не обнимаю свой фонарь. Теперь-то я его не отпущу. Почти на цыпочках шагаю к записке; причем, когда я с каждым шагом приближаюсь к ней, свет становится все бледнее, и в этом небольшом пяточке коридора становится все темнее и темнее. Но мне нужна она, я не отступлюсь. Также не забываю про странные картины. Лица на них становятся с каждой секундой все злее и страшнее. Они будто уже готовы вот-вот оскалиться и кинуться на меня. Уже когда я подошла к заветному посланию, становится так темно, что включаю свой фонарь.
Стоило мне её сорвать и поднести к своему лицу, чтобы разобрать, что там написано, слышу внезапный скрежет. Картины снова повалились. Но вот, обернувшись, я увидела два фиолетовых глаза. Не успеваю ни посветить на них или даже заорать, меня тут же со всей силой отталкивает и ударяет о двери. Те распахиваются, и я вваливаюсь в какое-то помещение. Меня впечатало в пол, оглушив таким мгновенным рывком. Что это было?! Откашливаясь от удара и приходя в себя, стараюсь подняться. Слышу, как двери захлопываются, и странные визг и крики, будто где-то дом сумасшедших. Также скрежет и толчки в захлопнутые двери. Но кто их удерживает?— Нет, ну я понимаю, что люди глупые, но не настолько! — знакомый голос со стороны. — Ты там живая?Поднимаюсь, сев на пол, смотрю вперед себя. Она стояла, облокотившись о двери и удерживая что-то за ними. Причем билось за ними что-то явно ненормальное, леденящие крики и визги все не прекращаются. Но не о них сейчас, передо мной очень необычная девушка! Она, злобно сверля меня взглядом своих светящихся фиолетовых глаз, хмурится, разглядывая так же с интересом меня, как я её. Она была похожа на какого-то циркового служащего, как же его называют, такое сложное название. Ах да, Шпрехшталмейстер! Ведущий представление в нем, я помню по передаче одной про цирки эту форму. Но у неё была несколько иная, лишь сохраняя само изначальное впечатление. Сапоги были до колена, полосатые штаны, серый смокинг с длинными острыми краями позади, двойной ряд пуговиц, старинный галстук-платок с переливающейся фиолетовыми оттенками брошью, белая рубашка, на рукавах заканчивающаяся рюшами, они торчали из-под рукавов смокинга, руки в белых перчатках. На ней также был цилиндр с клетчатой лентой в цвет штанов, из неё торчали сбоку перо и фиолетовая карточка со странным символом. Длинные каштановые волосы, почти достающие ей до щиколоток, челка убрана вбок. Лицо было бледным, но очень красивым и симметричным. Под левым глазом была родинка. Сама фигуристая, с осиной талией, и выше меня буквально на голову.
— Чего уставилась? Тебя чуть не сожрали, глупышка! — замечаю, что во рту у неё ряд острых клыков.Ой-ей! Как же я не поняла сразу, что она тоже из этих монстров. Но, как ни странно, меня пугало больше, что там позади неё бьется в дверь.
— Я нормально... — сглотнув, киваю ей. — А Вы кто?— Нет уж, милочка, это ты будешь отвечать на мои вопросы! Не я здесь кусок мясца, которое чуть не разорвала толпа, — фыркает, пнув дверь, чтобы унять участившиеся биения в нее. —Ты что, не в курсе, что играть надо, не останавливаясь?!Ошарашенно смотрю на неё, а незнакомка лишь, скалясь, осматривается по сторонам. Заметив что-то позади меня, резким тоном приказывает:— Принеси мне вон ту балку, мне осточертело стоять здесь! — оглядываюсь, замечаю припертый к стене металлический брус, толщиной с мою руку. — Давай живее, иначе передумаю и дам им сделать начатое.Не отпуская горящий фонарь, встаю и, взяв тяжелую ношу, возвращаюсь к Шпрехшталмейстерше. Она выхватывает у меня её и, продев через ручки, без особого труда для себя загибает концы, сделав своеобразный засов. Так легко, причем это проделав так, будто это проволока, а это монолитный сплав металла! Скривив испуганно рот, отшагиваю от неё подальше. В двери все продолжают биться, но моя новая знакомая, довольно отряхивая руки от грязи с железяки, ухмыляясь, смотрит на меня.
— Ты хоть прочти записку, игру начни, — проходит мимо меня, поправляя цилиндр. — А мне, видимо, пора рвать отсюда когти, это не мои забавы.— Но я не играю... — невольно вырывается из меня, кажется, зря я это сказала.Та останавливается, оглянувшись. Меня передернуло, её глаза стали наполовину ядовито-зелеными, сохраняя также и фиолетовый. Какая-то она слишком яркая и странная. Чудачки бывают и среди монстров? Но вот её лицо же поменялось в не очень хорошее выражение, ухмыляясь волчьей ухмылкой.
— Прости, мне, должно быть, послышалось, — делает шаг ко мне, с заинтересованным жестом глядя на меня. — Как это — не играешь? Что же ты тогда здесь забыла, кроха?