1 часть (1/1)
10 часов, 43 минуты и 6 секунд Нед Никерсон и Олив Снук, не отвлекаясь на посторонние дела, пекли пироги, готовясь к празднику, ожидая наплыв клиентов и желая угодить вкусу каждого. Отослав помощницу домой, остаток ночи Пирожник провёл вовсе не так, как пообещал своей официантке (?Я только сниму фартук и сразу домой!?), а уснув прямо на рабочем месте, сидя на табурете, уронив голову на засыпанный мукой и корицей стол.Нелишним будет напомнить, что Хеллоуин Нед не любил и праздником не считал с того самого дня, когда вместо ожидаемых сладостей получил ту злосчастную открытку от отца?— но кто старое помянет, тому глаз вон. Да и не стоит тащить из прошлого свои разочарования, отравляя жизнь себе и окружающим?— так ему советует Чак, и этого же требуют правила Образцового Содержателя Заведения. А Чак знает о чём говорит?— получив шанс второй жизни, она брала от жизни всё и ещё немножко?— без страха и сомнений. К тому же клиент всегда прав?— и клиент намерен веселиться, поедая всё чёрно-красно-оранжевое, резвясь в дурацких костюмах и радуясь простому веселью, как могут быть рады только дети. Как очень-очень давно не был рад сам Нед. Что ж, наступающий праздник?— хороший повод это изменить.—?Давненько мы не стряпали с тыквой, да, Олив? Олив? —?Нед окликнул помощницу, но, открыв свои лучистые глаза навстречу ноябрьскому рассвету, не обнаружил привычного оконного проёма и потому растерянно уставился в чужую мрачную и грязную стену. Поводя глазами в разные стороны, Пирожник сделал попытку осмотреться пристальнее в плохо освещённом помещении. Незнакомая обстановка, по всему видно, была кухней, но не кухней его ?Лакомки?, лучшей кондитерской города, а весьма странного, мягко выражаясь, заведения общественного питания?— оборудование здесь было примитивное и устаревшее, а санитарные нормы попирались беззастенчиво.Нед Никерсон, милый парень, привыкший в своей жизни к передрягам и чудесам, отчего особенно ценил рационализм бытия, протёр глаза, поморгал чудно-густыми ресницами, в надежде рассеять наваждение, и повертел головой, теперь уже в поисках Олив Снук, чьё присутствие он осмелился предположить, услышав шум и возню заступившей на смену своей единственной помощницы. Но Олив тут не было?— взгляд Неда наткнулся на молодую женщину, вид которой заставил знаменитые роскошные соболиные брови Пирожника образовать максимальный угол удивления, а остатки сна послать очень сильно дальше владений Морфея: яркая брюнетка, точёная фигура затянута в корсет, лицо красивое и порочное, причёска?— подробная история безумия. В руке фурия держала скалку и смотрела в сторону Неда весьма враждебно:—?От этих выживших одни хлопоты. Тодд, ты теряешь сноровку,?— раздражённо выдохнула миссис Ловетт и двинулась на Неда, замахнувшись скалкой сноровисто и мощно, не оставляя сомнений в своих намерениях прикончить беднягу.?Мой Бог! Зачем я проснулся?! Мне же снились пони в Зоологическом саду!?. Неду хотелось сесть на табурет, уснуть и снова оказаться рядом с милыми созданиями, которых он и Чак кормили ароматным сеном, жмурясь осеннему солнцу сквозь оранжево-красную листву. Он попытался убедить себя, что всё ещё спит, но сосредоточиться ему мешала решимость в глазах его возможной убийцы и её стремительный манёвр.Нед попятился, отступая и лихорадочно соображая, как изловчиться и проскочить к выходу, что темнел за спиной дамочки, и наткнулся на окончательное подтверждением реальности происходящего кошмара?— на заготовки и запасы для стряпни. И только многократные посещения морга отдела полиции стали на пути извне на волю вчерашнему ужину Пирожника. Растерзанные, с ужасом в застывших глазах, лежали человеческие трупы возле огромной медной мясорубки. Пылал очаг, и несколько, с позволения сказать, пирогов ожидали своей очереди на выпечку. Схватив один из них, Нед запустил пирожком в хозяйку заведения ужасов, уже почти бежавшую к его бастиону. Невозможно было не восхититься ловкости, с которой леди в столь тяжёлых юбках увернулась от увесистого комка сырого теста с подозрительной начинкой. А начинка весьма была довольна прикосновению магического перста Пирожника?— она немедленно сформовалась в тефтелькового человечка и запела сиротские куплеты о своей невинной погибели фальшивым фальцетом, гримасничая и омерзительно извиваясь, попутно соединяясь с очередными оживающими порциями?— Нед устроил настоящий обстрел противника пирогами, не забывая при этом отсчитывать: "Жив — раз, два — мёртв, жив — мёртв, раз — два". Увеличиваясь в размере и почуяв свою силу, правда, спотыкаясь после каждого пирожникового "два", фарш ринулся в атаку на свою убийцу. Хозяйка частной преисподней начала терять самообладание и равновесие, но продолжала отбиваться от нежданного врага скалкой, вопя всё истеричнее и громче:—?Суини, какого черта ты творишь? Это же я?— твоя Нелли! Так и будешь глазеть, как чёртово мясо пытается со мной разделаться? Помоги мне!!! —?Нед понял только то, что у дамочки действительно и окончательно не все дома, раз она говорит с воображаемыми сообщниками.Пирожник с отвращением очистил руки от остатков начинки, и та, исполнив несколько финальных замысловатых пируэтов, по истечении минуты, противно чвакнув, смачно шлёпнулась на пол, прямо под ноги адской стряпухи. На этот раз она не устояла и, поскользнувшись на месиве, разлеглась на каменных плитах пола, как сбитая летучая мышь.Только сейчас Нед увидел, что позади него, под стойкой с утварью притаился человек, израненный, истекающий кровью, дрожащий и смертельно бледный. Поняв, что обнаружен Недом, бедолага — видимо, он-то и был тем самым ?выжившим? — истошно завопил и умер от ужаса, который исказил его измученное лицо последней гримасой. Нед ещё никогда не видел такой реакции на своё присутствие, но раздумывать над случившимся было некогда?— Горгулья на полу зашевелилась, и он рванул по лестнице вверх из подвала.На бегу, одновременно разбираясь в планировке чужого жилища, почему-то показавшейся ему привычно-знакомой, Нед Никерсон пытался понять, кто эта нечеловеческая особь женского пола там, в подвале, и почему она называет его Тоддом, когда вдруг зеркало на стене прихожей вынудило его встать и остолбенеть. Чёрный сюртук, забрызганные кровью манжеты и жабо, капли чужой засохшей крови на лице. Острые скулы, безумно мерцающие чёрные глаза, узкий надлом рта на белее мела лице под спутанными смоляными прядями волос, прорезанными одной лунно-белой, гротескной, мучительной?— в ней всё дело, в этой седой пряди. Нед задохнулся ужасом нахлынувшей чужой жизни, его накрыло замелькавшими вспышками-воспоминаниями, как высокой волной, от которой не убежать, не скрыться. Вцепившись в ручку входной двери, как в спасательный круг, Нед рванул дверь на себя?— и в эту же секунду кто-то с обратной стороны с силой её толкнул?— в дверном проёме стоял он, Нед Пирожник собственной персоной. Мужчины с возрастающим безумием смотрели в глаза друг друга?— каждый узнал в чужаке себя. Всего миг длилось это узнавание. Пока нога каждого перешагивала порог, делая шаг вперёд. Один-единственный шаг. На большее сил у Неда Никерсона не хватило?— темнота поглотила Пирожника, и одновременно сознание покинуло беднягу.***—?Нед! Нед, просыпайся же! Нельзя так над собой измываться и работать ночи напролёт, ты же мне обещал, что не станешь больше так делать,?— Олив Снук, очень хорошенькая в костюме ведьмочки, занималась последними приготовлениями к открытию ?Лакомки?, то и дело поглядывая на шефа и попутно присматривая, чтобы он снова не уснул?— очень уж нелегко было ей разбудить его сегодня.—?А знаешь, Нед, здорово, что ты все же решил участвовать в карнавале, хотя не представляю, когда ты успел раздобыть себе этот чумовой наряд Суини Тодда?— тебе он невероятно идёт.