Сменщики человечества: Следите за руками (1/1)

Входя в квартиру прославленного на сайтах по оккультизму ведического шамана Воладора, Джек наморщил нос из-за резкого запаха благовоний, слишком навязчивого для антро-волка, кем Джек являлся. Но учитывая, что Воладор был грифоном, а с обонянием у летунов не ахти...- С чем ты явился ко мне? - проговорил полосатый грифон, хохлясь из кресла в гостиной с чёрными обоями, полной ловцов снов с красивыми пёрышками. Красивыми... и наверняка щекотливыми.

- Горе... ужасное.. - волк, опустив голову, стараясь не смотреть в глаза провидца из страха, нёс в лапах чёрный мешок из плотного целлофана. - Только вы можете помочь... - его худые руки дрожали от напряжения, отрывая мешок пола. - Эти верёвки должны были запечатлеть хоть какой-то след энергии самоубийцы, его мыслей и мотивов.И больше он ничего не сказал, ведь экстрасенсы обычно всё сами рассказывают таинственным голосом, кто мёртв, и почему. Но грифон, конечно же, на самом деле не был никаким экстрасенсом. и вообще вид мешка из морга и верёвок испугал его.- Зачем ты принёс эти нечистые вещи в мою святую обитель?! - обеспокоенно приподнялся грифон, а волк, беря верёвки в лапы, облизнулся:- Догадайся! - и набросил на пернатого лассо. Волк, несмотря на свою худощавость и страдание от желтухи, что внимательный к тонкостям экстрасенс заметил с самого начала, со скоростью молнии перевязывал одну петлю за другой. - Интересно, а за секс с клиентами вы удваиваете цену приёма? А за извращённый секс?.. Со множеством фетишей? - мохнатый преступник покрыл лапы и птичьи конечности грифона плотным верёвочным коконом, оставив лишь пятки, живот и промежность открытыми.- Что ты себе позволяешь? - возмущённо гаркнула полукошка-полуптица, но Джек нашёл способ прервать этот крик, быстренько поигравшись когтями по шерсти на её боку как раз под крыльями.- Тише ты разговаривай! И громче смейся!Воладор пытался сдерживаться и терпеть, но ему это было непосильно. Джек просунул под крылья уже две лапы, двигая ими словно машина. Волк уже положил свой взгляд на перья, которые были повсюду.- Что... я тебе... сделал... злодей проклятый?! - отрывисто сквозь смех вопил грифон. Он был не глупый, уже понял, что этот извращенец пришёл, чтобы вывалить свой жезл.- Просто у тебя очень возбуждающий окрас! Поэтому судьба связала нас!Джек оторвал от одного из ловцов снов пёрышко, которое по окрасу наиболее походило на те, коими обладал сам грифон.- Прекрати немедленно портить чужое имущество и отпусти меня! - предпринял Воладар жалкую попытку воззвать к совести маньяка, но у таких существ совесть окончательно заменяется манией:- Мы же не можем оставить весь этот превосходный инструментарий без дела? Перья нужны, чтобы ими щекотать! Чем я сейчас и займусь!- Что за бред ты несёшь?! - жертва становилась более агрессивной. Он бы уже разорвал волка, но, к сожалению, руки и ноги были стянуты петлями верёвки предельно крепко. А Джек схватил его задние лапы и начал их рассматривать и оценивать- Красные, серые, пёстрые... а эти всё белые да белые… зато подушечки розовые-розовые! - маньяк нажимал на подушечки лап и зажимал пальцы, чтобы рассмотреть коготки. По выражению лица можно было бы подумать, будто он оценивает очень дорогую картину. - Не терпится их защекотать…Воладор попытался отбиться, отпихиваясь лапами, или вырвать их из хватки волка, но это у него получалось так же плохо, как и сдерживать смех. И всё же Джеку не хотелось увеличивать себе трудности и неудобства. Поэтому он решил своего пленника закрепить получше, используя оставшиеся верёвки. Джек растянул грифона на кресле головой вниз, привязывая его руки к передним ножкам, задние вытянув к подголовнику и, растягивая их, привязал к задним ножкам кресла, а крылья прижал к подлокотникам, обвязывая их с ними петлёй. Так грифон оказался распят в неудобной позе для себя, но крайне удобной для щекотки!

- Я тебе не летучая мышь, гад! - грифон даже не думал меняться в настроении, но давящая на мозг кровь явно дезориентировала и размаряла рассудок. В голове становилось очень жарко, а в остатке тела химеры неприятно морозило. Воладор ещё пытался елозить конечностями внутри верёвок, чтобы хоть как-то их сдвинуть. Это только заставляло скрипеть путы и кресло, но не сдвинуться на серьёзное расстояние.- Ты щекочешь свою мебель! - воскликнул безумец. - Надо защекотать тебя в ответ!Лишь немного нагнувшись к животу полузверя, Джек поочерёдно провёл когтями правой лапы по животу грифона, мягкому и с длинной шелковистой шкурой. Не дождавшись смеха, лишь захлёбывавшихся хихиканий, Джек стал не только водить вдоль, но и дрожать когтями поперёк, почти вибрируя ими.- Правду говорят, что вы думаете только о своих извращениях... - хрипел грифон, безуспешно пытаясь отстраниться от рукоблудия. Это приводило лишь к странным змеевидным изгибаниям.- Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы... Ехал поезд запоздалый... - такие перемены в настроении маньяка ещё сильнее пугали Воладора. - Помнишь, ты так же говорил? - лапы волка уже добрались до свободной внутренней стороне бёдер жертвы. Да уж, внимание достоинствам особенно возбуждает в безумце интерес. Но самое сладкое он привык оставлять на потом, а также дожидаться ответной словесной реакции жертвы.

- О чхёхм тхы?! - прорвались слова грифона сквозь смех. А глаза волка уже сфокусировались на промежности пернатого. Его пенис был прямо напротив волчьей морды. И этот факт начал пробуждать в нём интересные идеи. И возбуждать.- Крылатые развратные твари... - стал волк щекотать скрытый, но быстро пробуждающийся орган. - Вы только о сексе и думаете, я об этом ещё в четыре года узнал, когда вы меня в обе дыры поимели! Вот так! - ввёл Джек один палец в попу грифона, а сам принял его кончик в пасть, полизывая.- Хватит! Мне стыдно.. - хоть грифон и был ещё больше возмущён, что его приняли за какого-то левого детолюба, но невозможность сомкнуть ноги заставляло его страдать, терпя это приятное стимулирование. Он уже понимал всю неизбежность ситуации, оставалось только размышлять, какую смерть он встретит: от смеха или долгого положения вверх ногами. Но инстинкт самосохранения мог расходоваться только на брань и иные ласковые слова. Волк прекратил ласки, чтобы изложить новые жалобы.- А мать предпочла разделять дальше постель с этим преступником и избавилась от меня! - когтями он принялся водить по органу, нажимая на кончик. Это были совсем лёгкие движения, но грифон не смог их вынести и расхохотался, тряся головой. Продолжая щекотать, он не прекращал и полизывать пенис, водя кончиком языка по его кончику. Использовал Джек и вторую лапу, щекотно расчёсывая по рёбрам грифона и вороша у стыка бока и перьев. Волчий хвост изгибался, махая то по одной открытой подмышке, то по другой.- Пхжалуйста, смилуйся! - вопил грифон о пощаде, проливая слёзы. Очаги этой надоевшей щекотки сменялись одна за другой на разных частях тела.- Просто расслабься и ублажай мои уши своим смехом! - к возможному облегчению грифона волк всё-таки освободил одну лапу, но не из-за мольбы о пощаде, а чтобы массировать собственных эрегрированный член.Свободная лапа перебирала пальчиками мех в очень чувствительных боках, а маньячья морда снова насадилась на грифонье достоинство. Грифон хоть и находил силы вдыхать столько воздуха, чтобы не откинуть лапы от асфиксии, но к изнывающим от возбуждения нервным окончаниям прибавился и внезапное семяизвержение, чего даже увлёкшийся насильник не ожидал. Он прервался, вбирая в пасть всю жидкость, чтобы не запачкать шерсть. Он мигом сплюнул всё на пол, дав недолгую возможность жертве насладиться телесным покоем.- Фу, ну и гадость! - протирал пасть волк. - Сейчас сам попробуешь это!Не опасаясь, что грифон прокусит его собственный стержень, Джек насильно ввёл его в клюв так глубоко, что Воладор не мог даже захлопнуть клюв и доставить неудобство своему насильнику. Максимум - мог двигать придавленным языком, щекоча пульсирующую чувствительную плоть. Волк, переступая задними, захихикал мерзко, как настоящий извращенец:- Ты заставил смеяться самого Смеющегося Джека! Не составишь мне компанию?И неистово закрутил когтями в аналоге подмышек для задних лап - в чувствительной области между ногами и животом, по бокам от промежности. Грифон взвизгнул и запищал, как цыплёнок, приглушённо смеясь и доставляя Джеку больше удовольствия дрожанием нёба и спазмами горла.- Урмф... - довольно урча, Джек уткнулся носом в грифоньи яички, щекоча их духанием, а потом и - гораздо внимательнее и пробористие - языком. Сочетание удовольствие и щекотки вновь стало разогревать Воладара, его семенные мешки надувались с новой силой, пока он хохотал в пенис Джека, пытаясь дёргать головой, но этим только надрачивая волку и доводя его быстрее. Грифон вскоре и сам получил тугой плотный заряд спермы себе в рот, почти захлёбываясь ею, не способный сглотнуть варенье из спермотазоидов из-за постоянного заливистого смеха.Джек вытянул свой хрен наружу, чтобы его шерсть не запачкало ещё больше начавшимися кашлями грифона, выталкивающими сперму наружу из глотки. Впрочем, он бы ей всё равно не смог захлебнуться, учитывая, что он был привязан вниз головой, попутно страдая от жаркой и отяжелевшей от слишком прильнувшей к ней крови головы. К тому же, Смеющийся Джек убивал своих жертв исключительно одним способом, самой весёлым вариантом смерти во всём мире - смертью от щекотки! А она только ещё предстояла бедному грифону...- Как тебе на вкус? - издевательски спросил Джек Воладара, поднимая щекотливые лапы к вытянутым вверх задним грифона, возвращая когти на подошвы, подушечки и промежутки между пальцев Воладара. - Добавки не хочешь? - и продолжил попутно лизать ему яйца и стержень, вынуждая грифона подвывать через смех и страдать от двойственных впечатлений адских щекотных мук и невероятного удовольствия от минета.

- Пхахах! - жертва едва могла осмысленно отвечать. - Атпхахусти-и! - и грифон снова довёлся волку в пасть. В момент вытекания спермы орган, да и всё тело, стали ещё чувствительнее к щекотке, грифон едва не порвал верёвки, пытаясь выгнуться на кресле.- Чтобы ты сделал со мной то же, что и я с тобой? Не-ет... - маньяк оставался неумолим. У него действительно было лишь одно на уме - щекотать и щекотать - так что его невозможно было заставить передумать или сменить свою тактику. Единственное разнообразие в его методах - это различные области для щекотки. И различные методы щекотки. Например, сейчас, для разнообразия, после того, как пенис Воладара был вновь тщательно вылизан и чист от спермы - грифон брыкался и пищал из-за щекотно-лизательных ощущений - Джек взял одно из сорванных с экстрасенсорных игрушек перьев в пасть и стал водить им по длине грифоньего девайса, по разным его сторонам, порой упираясь между яйцами и пенисом или помахивая по самому кончику. Теперь в этом безбожном удовольствии, получаемом половыми органами, стало ещё больше щекотки! Невыносимо больше!- Хахахахахвахахатихихихит! - молил Воладар, жмурясь и не переставая смеяться. Ему всё труднее было выдавливать из себя слова через смех. Тело его уже совсем и целиком дрожало, но коготки, бегающие по задним лапам, или по животу, или по бёдрам и бокам, да и хвост, вернувшийся махать на подмышки рук и крыльев - ничего из этого щекотного арсенала не останавливалось.- Кути-кути-кути-ку! - невнятно болтал что-то Джек, жарким дыханием и ещё больше хаотичными движениями пера доводя грифона до уже третьего оргазма, вызванного одной лишь щекоткой. Но уже после удовольствия от доведения и выплёскивания последних запасов спермы пенис стал жутко болеть от перетруждения... Так же как и лёгкие, не справлявшиеся с нагрузкой постоянного смеха, вызванного непрестанной щекоткой.- Храх!.. хах! - грифон уже и смеяться мог едва-едва. После постоянных выдохов смеха в сводивших, болящих лёгких уже практически ничего не оставалось. Но волк не давал ни отдохнуть, ни вздохнуть, щекотка продолжалась и дальше, смех вопреки мучениям выдавливался из задыхавшегося грифона.Джек решил, что самое время показать свой коронный номер, особую тайную технику щекотания самого уязвимого места наиболее приспособленным для этого методом. Хотя со стороны она выглядела достаточно просто - волк махал своим хвостом по шее грифона, удерживая его голову между зажатых по стойке смирно задних лап - это была пытка из пыток, ведь шея и сама по себе уязвима к щекотке во многом больше остальных частей тела, так ещё по ней водили самой пушистой и щекотливой частью тела маньячного волка, будто самой природой приспособленной для того, чтобы мучить щекоткой с наибольшей эффективностью. А учитывая, что щекотка в других местах и не собиралась прекращаться...Из Воладора сначала вышибло сознание - он дёргался и смеялся беззвучно, по сути, лишь своим опустевшим телом, смеющимся овощем. Но постоянное воздействие щекотки вскоре вышибло не только душу и дух из грифона, но и жизнь. Умерщвлённый самой щекоткой Воладор застыл с неестественно и безумно улыбавшимся клювом с вывалившимся из него языком. Глаза его выпучились и остекленели, будто пластиковые глазки плюшевой игрушки.- Теперь ты на веки вечные доволен, так что я сделал благо тебе! - Джек отпустил голову Воладора и начал его развязывать. - Ты будешь улыбаться в удовольствии даже когда истлеешь до костей. Твой смертельный сон будет сладок и приятен, ведь ты достиг ту нирвану, которую искал. Позволь я уложу тебя в кроватку... Или нет, ещё лучше!Грифон был довольно массивный и тащить его тело в другую комнату Смеющемуся Джеку не хотелось, но он придумал иной способ напоследок поизголяться над трупом, выражая так свою противоестественную любовь к тому, кого он замучил. Перевернув тело обратно, Джек сложил конечности Воладора в подобие позы для медитации, оставив его сидеть в блаженном счастье вплоть до прихода медиков и полиции - если он вообще состоится и шарлатан не останется в своей квартире навечно после того, как Джек, выйдя в подъезд, захлопнет входную дверь.Это был подъезд пожалуй самого богатого многоквартирного дома из тех, что могли себе позволить нелюди а человеческом Брамбурге. Тут в основном жили те, кого Джек ненавидел и кого ему было потому столь приятно мучить - крылатые существа. Грифоны и драконы - мохнатые и чешуйчатые. Впрочем, Джеку было приятно щекотать только мохнатых драконов, чешуйчатые были менее чувствительны к щекотке по слишком очевидным причинам. И, можно сказать, Джеку повезло, ведь выйдя в подъезд, он заметил на лестничной клетке поднимавшуюся по ступенькам розово-бежевую мохнатую драконицу. Большая удача - столкнуться с расой поработителей и мучителей в пустующем уединённом подъезде, особенно учитывая, что крылатые существа в основном поднимаются до своих квартир снаружи, приземляясь на балконы. И этакую удачу не стоило пропускать!- Госпожа, не желаете ли, я покажу вам фокус? - нескромно улыбаясь, Джек развязно подошёл к драконессе. Она сильно удивилась такой непосредственности:- Вы кто? Какой ещё фокус?- Следите за руками! - Джек хитро улыбнулся, накидываясь на обернувшуюся к нему драконицу с вытянутыми вперёд лапами, чтобы поскорее добраться до пушистых бочков - прежде, чем от этого молниеносного напора крылатая успеет защититься. Джек прыгнул на вскрикнувшую драконессу, вцепляясь в её розовую нежную шкуру и умелыми, натренированными, но при этом дёрганными от перевозбуждения движениями стал быстро-быстро крутить и перебирать коготками по пушистой грудке и по рёбрам.Драконесса оказалась неожиданно уязвима к щекотке. И смех её, звонкий и заливистый, воистину услаждал Джеку слух, акустика подъезда превращала трелли хохота в незапланированное выступление маэстро, которое хотелось повторять и повторять на бис. Драконица пыталась отбиваться, отпихнуть щекотливого маньяка передними лапами и крыльями, но Джек проворно уворачивался и ловко находил новые места для щекотки - изящные бока, трепетный живот, крутые бёдра... Без сил сопротивляться самочка упала на лестничную клетку, переворачиваясь на спину и вслепую ударяя всеми лапами по воздуху над собой, но Смеющийся Джек был уже на ней, оседлал драконью талию и просовывал пальцы в сжимавшиеся подмышки, пробивая к ним путь ворошением коготков, а хвостом, как быстрым опахалом, махал по промежности самки, не только выщекочивая её, но и доводя до полуобморочного состояния, когда смех становился визгливым и прерывистым из-за мышечных спазм и невольных, вымученных похотливых стонов.Несмотря на то что кто угодно мог проходить по лестничной клетке и застать Джека за его непотребным занятием, он не стал тащить пойманную им жертву в укрытие. Его даже больше заводила опасность производить свои делишки в неподобающих для того местах, где его с лёгкостью могли бы застукать. Без ненужного риска, конечно - Смеющийся Джек не стал бы мучить и убивать кого-то посреди улицы - но полная безопасность это слишком скучно и не вызывает приток адреналина!Верёвки Джек при себе уже не имел, но у драконессы была достаточно длинная грива, чтобы привязать передние лапы к перилам с её помощью, и достаточно длинный гибкий хвост, чтобы привязать задние. Жертва оказалась растянута прямо на лестничной клетке, лёжа на боку, привязанная к решётке перил собственным же телом!Придя в себя, драконица начала упираться и рыпаться, только было уже слишком поздно для этого. Дёргания в собственных гриве и хвосте причиняли резкую боль, заставив быстро одуматься и перестать вырываться. А волк с чувством победителя наступил на распластанное на холодной плитке площадки крыло, нагибаясь к пленнице своего же тела, скалясь в улыбке:- Ты попадёшь в книгу рекордов Гиннесса за самую оригинальную смерть. Смерть от смеха сама по себе редкая, а смерть от щекотки в общественном месте... Ты будешь первым столь оригинальным трупом!- Выпусти меня - и я прикончу тебя куда оригинальнее! - драконица огрызнулась столь беспомощно, что у Джека это вызвало только смех:- Не стесняйся, твои фотографии с протёкшей киской и улыбкой на мордахе будут во всех газетах! Сегодня ты звезда и знаменитость! Але-оп! - увернувшись от кусающей пасти драконессы, Джек принялся за то дело, ради которого он и производил все предыдущие махинации и ради которого жил. За щекотку крылатого создания во всех местах!Лапы у мохнатых драконов это просто божественный инструмент для доведения дракона до смеха. Пусть когти у них и большие, но стоит им оказаться в хватке опытного мастера щекотания, как не оставалось уже ни единого шанса вывернуться или отбиться. Джек не оставлял без внимания ни границу подушечек и шкуры, ни сами подушечки, натягиваемые и упругие под волчьими когтями. А что за дрожь в лапах драконицы, да и по всему телу её! Хлопавшее крыло - то, на котором Джек не сидел - хлопало и било его по голове, поэтому волку приходилось лечь вплотную к телу драконицы, удерживая её хохочущую зубастую голову задними лапами, вылизывая взмокшую щель языком, тыкаясь влажным носом в разбухший клитор, мучая лапки передними...- Ты моё р-райское р-розовое облачко! - Довольно прорычал Джек, чувствуя, как его пенис упёрся между двух превосходных пушистых грудей самки. Её шерсть на загривке даже не щекотала член, а просто приятно укутывала его, в то время как два сочных вздутия грудей образовывали идеальную стягивающую ложбинку для потирания в ней ненасытным половым органом, подёргивающимся от возбуждения смеху драконицы, её визгам от дёргания гривой и хвостом, просто её формами, дрожащими от щекотки!..- Эй! Так только я имею право её называть! - совершенно внезапно безудержное веселье и удовольствие волка было прервано, когда его схватил за загривок и поднял в воздух рослый полосатый дракон. Ещё одна драконья самка, такая же массивная, как и самец, начала развязывать до сих пор хихикавшую и мелко подёргивающуюся розовую.- Если проблема только в этом, я с радостью уступлю тебе своё место! - пролепетал Джек, сжимаясь от боли и страха. - Ты можешь ущекотать её вусмерть как это тебе нравится, а я буду наблюдать и вставлять поощряющие комментарии, неистово фапая на вас!- Не-е-ет... - дракон протянул, коварно облизываясь. - Это ты займёшь её место и будешь ущекочен вусмерть, как это тебе нравится. Но не здесь... И не сейчас... Несём его к себе, жёнушки мои!- Он получит сполна, и его мучения будут долгими!.. - пообещала розовая, вставая, охая и злобно, но многообещающе и коварно зыркая на своего мучителя. - Ну что, заходи к нам в гости, дорогуша?