1 (1/1)

***Год одна тысяча семьсот пятьдесят первый от Рождества Христова вампир по имени Карлайл Каллен встретил в звании профессора медицинского факультета флорентийского университета, который еще в 1472 году был перенесен в город Пизу.Своего звания Карлайл удостоился после того, как под именем Уильяма Каллена, шотландского врача, он опубликовал свой труд, посвященный «нервному принципу» регуляции всех жизненных процессов в организме.Карлайла считали самым молодым преподавателем университета, ибо никто и догадаться не мог о его истинном возрасте.Впервые в жизни у него было все, о чем он мог только мечтать – доступ к огромной университетской библиотеке и лаборатории, обширная практика, уважение коллег и учеников.Однако, высокое звание подразумевает куда большую социализацию, нежели Карлайл желал бы для себя, исходя из соображений безопасности.Он стал вхож в лучшие дома, и не одна пара восхищенных женских глаз с замиранием задерживалась на статной фигуре молодого профессора. При иных обстоятельствах он мог бы рассчитывать на весьма и весьма выгодную партию, способную вознести его к вершинам социальной лестницы, но учитывая тот факт, что малейшая неосторожность несла угрозу его нынешнему положению, да и самому его существованию, чрезмерное внимание к своей персоне Карлайлу крайне мешало.Поразмыслив, он распустил слух о невесте, которая, якобы, ждет его в Англии, так что количество приглашений с целью сватовства резко уменьшилось, что заставило его успокоиться и потерять бдительность.Мужчинам всегда было свойственно недооценивать силу женских чувств и женскую наблюдательность. Все это время Карлайл не замечал еще одной пары влюбленных глаз, следивших за ним то с восторгом, то с ревностью, то с вожделением с самого первого дня как он поселился в Пизе. Катарина Паччиоли, молодая вдова, в доме которой он снимал комнату, снедаемая страстью и любопытством, прилагала все усилия, чтобы побольше узнать о своем постояльце, ставшем предметом ее грез.Столь пристальное внимание рано, или поздно должно было привести к фатальным последствиям для Карлайла.Влюбленность Катарины постепенно переросла в одержимость, а когда по некоторым признакам она начала догадываться о нечеловеческой природекрасавца-профессора ив ее голове прочно засела мысль о Дьяволе в человеческом обличье, она обратилась в ненависть. Немаловажную роль в этом процессе трансформации чувств сыграла также та учтивая холодность, с которой держался Карлайл, и которая заставляла сердце молодой вдовы трепетать от обиды и ревности.Единственным оружием Катарины был ее язык, так что слухи, распускаемые ею, потихоньку поползли по городу и достигли ушей университетского начальства.В просвещенном восемнадцатом веке людей уже не обвиняли в ереси и не сжигали на кострах, но суеверия были по-прежнему сильны, а влияние церкви по-прежнему велико. Карлайлу пришлось пережить две очень неприятные недели, во время которых он пытался спасти свое доброе имя и репутацию.Частично ему это удалось – душевное здоровье Катарины сильно пошатнулось из-за глубоких переживаний, так что ему без труда удалось добиться признания ее невменяемой и отправки на принудительное лечение в клинику Святого Христофора.Однако, слухи никуда не делись, так что дальнейшее пребывание в Пизе стало представлять для Карлайла опасность.Впрочем, эта опасность была незначительной по сравнению с угрозой иного рода – скандал с его участием достиг ушей соглядатаев могущественного вампирского клана Волтури, с древнейших времен взявшего на себя миссию сохранить в тайне существование вампиров.Волтури славились тем, что кара за проступки, подобные тому, который совершил Карлайл, всегда была скорой и неотвратимой.Другой на месте Карлайла пустился бы в бега, в поисках убежища где-нибудь в дальнем уголке неизведанных земель, но Карлайл предпочел добровольно отправиться к Волтури и с достоинством принять то, что уготовила ему судьба.

Путь от Пизы до Вольтерры он проделал своим ходом, что было всяко быстрее, чем если бы он воспользовался экипажем.По пути его пару раз посещало малодушное желание устроить себе убежище где-нибудь среди дикой природы, где ищейкам Волтури будет сложно его обнаружить, поселиться в нем, охотиться ради пропитания, читать книги, проводить исследования по мере возможности, просто ЖИТЬ, в конце концов. Греться на солнце, не боясь немедленного разоблачения, мокнуть под дождем, смотреть на звезды.Желание было мимолетным, оно быстро таяло под напором суровой реальности, будто снежный сугроб под лучами солнца. Провести вечность в страхе, все время прятаться от чужих глаз, не имея возможности заниматься тем, в чем состояло его призвание – лечить людей. Нет, такая жизнь его категорически не устраивала. Карлайл удивлялся своему вдруг проснувшемуся желанию жить, жгучему и одновременно по-детски жалобному. А ведь было время, когда он столь же яростно стремился свести счеты с жизнью.С тех пор много воды утекло, как говорили люди. Он принял себя, принял свою сущность.Он ни разу не попробовал человеческую кровь, наоборот – он спасал людей от смерти, исцеляя их хрупкие оболочки. Сколько их было, спасенных жизней, Карлайл не считал.Но каждая из нихнаполняла его душу осознанием того, что Господь принял его, такого как есть, и даровал прощение и искупление.Он вошел в Вольтерру ранним утром, вынырнув из пелены дождя подобно призраку. Город показался ему угловатым и громоздким, темным и угрюмым в своей закостенелой древности. Несмотря на ранний час и непогоду улицы были заполнены народом – грубые башмаки крестьян из окрестных деревень месили грязь на мостовой, а тяжело нагруженные повозки медленно ползли по узким улочкам;состоятельные горожане предпочли в этот день остаться дома, либо передвигались в каретах и носилках.Карлайл неторопливо шагал вперед, не особо оглядываясь по сторонам и аккуратно обходя прохожих и повозки; его намокший плащ тяжело свисал с плеч, обвиваясь вокруг ног, сапоги увязали в раскисшем месиве, что покрывало мостовую.Капли дождя срывались с обвисшего капюшона ипадали ему на лицо, а он машинально слизывал их языком.Ему было абсолютно некуда спешить. Вампиры ощущают окружающий мир иначе, чем люди.Иногда мир для них похож на острую бритву – он режет все органы чувств своей пронзительной ясностью и примитивной простотой, сводящей с ума. Свет кажется чересчур ярким, звуки чересчур громкими, запахи просто непереносимыми. Нет, Карлайл уже давно не реагировал на запах человеческой крови.Зато запахи человеческого бытия, вроде вони сточных канав, отхожих мест и прогорклого масла из ближайшей таверны, казалось, окутывали его с ног до головы, забивали ноздри, застревали в горле липким комом.Будь он человеком, сейчас он наверняка чувствовал бы тошноту.Подумать только, стоило ему провести какое-то время на свежем воздухе, как его привычка к запахам человеческих городов начала ему изменять.

Первый же горожанин, к которому он обратился с вопросом, указал ему дорогу к особняку Волтури, и вот он уже стоит перед фасадом огромного здания, в архитектуре коего этрусский стиль был заметен более, чем во всех прочих, что встречались ему по пути.Карлайл стоял несколько секунд, задрав голову и наблюдая, как дождь падает сверху сплошной пеленой, похожей на тончайшее кружево, а купол и крыша особняка, уходят ввысь, как будто растворяясь в серой дымке, и лишь потом решительно протянул руку к дверному молотку.Внутри у него сложилось стойкое ощущение, что его ждали. Впрочем, странно было бы, если бы могущественные Волтури, с их невероятными способностями, не почуяли бы незнакомого вампира на своей исконной территории. Встретивший Карлайла юноша лет двадцати, одетый в лакейскую ливрею, несомненно, являлся человеком. Не подлежал сомнению также тот факт, что молодой человек был прекрасно осведомлен кому именно он служит.Он молча поклонился гостю, едва заметно улыбнувшись уголками губ в ответ на удивленный взгляд, взял с комода подсвечник и жестом пригласил Карлайла следовать за собой.Путь по длинным, извилистым коридорам, узким переходам и лестницам Карлайл запомнил плохо. Он и не старался его запомнить, поскольку в любом случае не собирался спасаться бегством. Испытывал ли он страх? Скорее да, чем нет. Хотя его чувство сложно было назвать страхом в человеческом понимании этого слова. Ощущения вампира менее остры, чем человеческие, но более насыщенны и глубоки. Его сердце не билось сильнее, а кровь не разгоняла по жилам адреналин, но неприятное тянущее чувство внутри, некая смесь трепета перед неведомым, сожаления о том, что он мог бы сделать, но не успел и любопытства, становилось сильнее с каждым пройденным шагом. Когда в конце очередного коридора забрезжил свет и послышались отдаленные голоса, он со смутным облегчением понял, что они наконец-то на месте.Его провожатый, все так же молча, отступил в сторону, жестом приглашая его войти в помещение, откуда лился свет и слышались голоса, и Карлайл шагнул вперед, навстречу судьбе.

***- Нееет, прошу вас! Пощадите! Умоляю вас!Высокий резкий голос бил по ушам, ввинчивался в мозг подобно сверлу.Карлайл так и замер у входа в округлой формы просторный зал, выложенный белым камнем.Вампиры в количестве семи душ, что находились внутри, не обратили на него ровно никакого внимания.Трое из них царственно расположились в широких удобных креслах на возвышении, еще четверо – двое мужчин и две женщины стояли вблизи кресел полукругом; все они неотрывно глядели на последнего участника этой мизансцены, который, стоя на коленях, корчился, подобно червю, у самого возвышения, не прекращая жалобных стенаний.Слегка оправившись от потрясения, Карлайл внимательнее рассмотрел всех, кто находился в зале. Трое мужчин в креслах, несомненно, были основатели клана Волтури – Аро, Кай и Марк. Кай выглядел самым старшим, на его неподвижном, будто вырубленном из камня лице, обрамленном темно-русыми прядями, не читалось и намека на эмоции; длинные светлые волосы Марка, самого молодого из троих, были зачесаны назад, его красиво очерченные губы презрительно кривились, а на подвижном, с капризными чертами лице Аро застыло странное выражение доброжелательности, смешанной с любопытством, совершенно неуместное в данной ситуации. Про остальных можно было сказать лишь, что они наверняка являлись приближенными троицы и, несомненно,обладали сверхъестественными способностями.Невысокая девушка со светлыми волосами и ангельским личиком ребенка глядела на корчившегося вампира с явным удовольствием; лицо очень похожего на нее молодого человека не выражало никаких эмоций, как и лица остальных двух вампиров – темноволосого великана и среднего роста женщины с ничем не примечательной внешностью. - Ах, Клавдий-Клавдий! – голосАро оказался мягким и приятным на слух, а в его тоне явственно звучали укоризненные нотки отца, отчитывающего непутевого отпрыска, - Как ты мог так с нами поступить? Со всеми нами? Ты же понимаешь… Ты все понимаешь. - Прошу вас, монсеньор! – простонал коленопреклоненный вампир, - Сжальтесь!- Я бы рад, друг мой. Я был бы рад, ты же знаешь. Я не жесток, отнюдь. Но я неукоснительно соблюдаю закон.Феликс, - едва заметным движением головы Аро сделал знак высокому темноволосому вампиру, и лицо последнего вмиг оживилось – глаза сверкнули, широкий рот растянулся в улыбке, обнажая клыки.Двигаясь легко и упруго, будто хищник, великан спустился с возвышения и приблизился к провинившемуся, который шарахнулся от него с пронзительным вскриком, больше напоминающем жалобный писк.

Оцепенев от ужаса, Карлайл наблюдал, как Феликс своими широкими лапищами обхватил голову слабо трепыхающейся жертвы и сдавил что есть силы. А сил у него было столько, что череп Клавдия спустя пару секунд давления треснул, будто гнилой орех, и осколки твердой плотипосыпались на мраморный белоснежный пол. Едва затих предсмертный вопль жертвы, спугнувший стайку летучих мышей, что ютились наверху, под самым куполом, как Аро Волтури произнес уже другим тоном – холодным и деловитым, без намека на доброжелательность: - Алек, распорядись, чтобы здесь прибрали.Молодой человек, так похожий на девушку с ангельской внешностью, слегка поклонился и вышел из зала, и лишь после его ухода внимание Аро обратилось на Карлайла, который так и остался стоять у входа, потрясенный увиденным.Единожды поймав взгляд Аро, Карлайл уже не мог отвести глаз – мерцающая ярко-алым радужка, обрамленная чистыми голубоватыми белками и слегка пульсирующие зрачки притягивалии завораживали помимо воли смотрящего.Выражение живого, подвижного лица старшего Волтури менялось столь стремительно, что за ним было сложно уследить. Буквально минуту назад он сочувствующе улыбался вампиру, которого затем приказал убить; при взгляде на останки убитого он щурил глаза и брезгливо поджимал губы, а теперь его лицо прямо-таки излучало приветливость гостеприимного хозяина.У Карлайла слегка закружилась голова; каким-то шестым чувством он ощутил, что все увиденное им в этом зале, было спектаклем, сыгранным персонально для него. Осталось лишь понять с какой целью.- Карлайл Каллен! – голос Аро, сделавшийся вдруг на диво переливчатым и мелодичным, казалось, привлек к скромной персоне Карлайла всеобщее внимание, - Вернее сказать, доктор Каллен! Добро пожаловать!Лишь сегодня мы собирались послать за тобой, но ты предвосхитил наше желание увидеть тебя нашим гостем.Весьма, весьма отрадно!Собрав в кулак все свое мужество, изрядно пошатнувшееся после зрелища казни, Карлайл шагнул вперед, на середину зала и поклонился всем присутствующим – учтиво, но без малейшего намека на подобострастие.- К вашим услугам, монсеньоры!На миг он ощутил себя бабочкой, пришпиленной к полу – все, кто находился в зале, обладали столь сильной энергетикой, что их пристальное внимание показалось ему некой осязаемой субстанцией.Он с трудом заставил себя поднять голову и вновь встретить взгляд Аро. Мягкая улыбка на лице последнего отнюдь не вводила Карлайла в заблуждение, ибо он имел возможность убедиться, что Волтури способен обречь любого на смерть не переставая улыбаться. Впрочем, на лицах Кая и Марка он также не обнаружил ни следа каких-либо негативных эмоций, преобладающим чувством было, скорее, любопытство. - Ну, услуги доктора нам вряд ли понадобятся, - шутливо заметил Аро, вызвав у остальных Волтури легкий смешок, шелестящим шорохом пронесшийся по залу, - А вот задать тебе пару вопросов не помешало бы. Итак, надеюсь, ты расскажешь, что же на самом деле произошло в славном городе Пиза? Мы обладаем кое-какими сведениями о том прискорбном происшествии, но было бы не лишним услышать твою версию.

Признаться, Карлайл не был готов к такому развитию событий. Он и подумать не мог, что его выслушают, прежде чем убить. Впервые за все это время в глубине его души затеплилась надежда. Он начал говорить – сперваслегка неуверенно, затем все более смело и связно.Когда он закончил, на секунду в зале повисла тишина, нарушенная затем Марком. - Почему ты не убил эту женщину? Она представляла для тебя угрозу.

Карлайл промедлил секунду, прежде чем ответить. Он инстинктивно чувствовал, что упоминание о его жизненных принципах и о милосердии будет здесь и сейчас крайне неуместным и даже способным ему навредить.- Монсеньор, на тот момент убийство могло лишь подтвердить распускаемые ею слухи. Если бы ее вдруг нашли мертвой при невыясненных обстоятельствах, то подозрение, прежде всего, пало бы на меня.

Марк кивнул, явно удовлетворенный ответом, а Аро, слушавший Карлайла все это время с выражением глубокого понимания и сочувствия, улыбнулся, потирая ладони друг о дружку. - Ну-с, а теперь нам осталось нанести последний штрих, и картина будет завершенной, – Спустившись с возвышения, Аро остановился рядом с Карлайлом. Удивительно, но они были почти одного роста. Снизу Аро выглядел по-королевски величественно, а вблизи это ощущение терялось. Гладкая, белоснежная кожа лица Аро делала его похожим на драгоценную фарфоровую маску; его живая мимика странным образом нарушала это впечатление, так что угловатые черты все время менялись, создавая иллюзию некоего колеблющегося марева, а глаза жили своей собственной жизнью, оставаясь неподвижными и практически не меняя выражения. Не сводя с Карлайла пронзительного взгляда, Аро протянул ему руки, ладонями кверху. – Позволь мне узнать твои мысли. Когда мы убедимся, что ты был с нами абсолютно честен и искренен, нам будет проще решить твою судьбу.Да, Карлайлу доводилось слышать об этой способности старшего Волтури. Одним прикосновением тот мог прочесть все мысли человека, либо вампира, даже те, что были забыты и спрятаны в самые дальние уголки памяти.Карлайл уже достаточно овладел собой, чтобы не продемонстрировать ни тени страха, или колебания, поэтому, не промедлив ни секунды,он возложил руки поверх ладоней Аро.Ощущение было странным – тянущее и слегка щекочущее присутствие чужого разума где-то на обочине сознания.И смутное чувство стыда, как будто его раздевали догола, обнажая то, что он предпочел бы скрыть даже от себя самого.Все это длилось недолго; отстранившись, Аро шумно втянул ноздрями воздух, по-птичьи склонил голову набок, разглядывая Карлайла, будто некую любопытную диковинку. - Изумительно, - произнес он, наконец. – Я бы сказал, просто потрясающе.Есть, над чем поразмыслить.Спасибо, что почтили нас своим визитом, доктор Каллен.Нам потребуется время, чтобы обдумать все факты, касаемые твоего дела. А пока предлагаю тебе воспользоваться нашим гостеприимством. – По щелчку пальцев Аро, давешний молодой лакей появился на пороге зала, отвесив поклон, - Стефано проводит тебя в твои покои.