Флешбек 5 (июль 1943) (1/1)
Мелодия войны играла Реквием. Виолончелямибыл скрежет тяжёлых гусениц, скрипками – скрежет стали, духовыми – урчание мощных моторов стальных гигантов, ударными – рокот разрывающихся снарядов, клавишными – залпы артиллерий. А хором – крики солдат, бегущих навстречу смерти.Это был ад, безумная пляска бронированных титанов. С чёрным, жирным дымом, коптящим июльское небо, с горящим топливом, горящей кровью и тысячами утерянных жизней.В этом клокочущем хаосе сутолока жизни под всевидящим оком коммунизма казалась не более, чем слащавой сказкой. Земля под Прохоровкой дрожала, стонала, кричала и истекала кровью от ярости и силы сражения, которое вошло в летописи истории как одна из величайших битв Второй мировой. Русские гибли тысячами, немцы сотнями. Последних было больше, они были опытнее и сражались во имя своих безумных идеалов. Но упорство и самопожертвование русских поражало. Они сражались так, словно в их сердцах не было страхасмерти, боли, забвения. Они наступали снова и снова, снова и снова, сражаясь, словно в последний раз, словно если они отступят сейчас, всё будет кончено. ?Ни шагу назад!? Эта фраза висела в воздухе, как цепь, преграждающая солдатам советской армии дорогу назад. Она жгла горло, пронзала сердце, но заставляя идти вперёд. Ценой многих тысяч жизней и колоссальных потерь они шли, не оглядываясь, зная, что назад дороги нет.И именно это заставляло солдат знаменитого Лейбштандарта ?Адольф Гитлер? испытывать необоснованный страх. Считавшаяся элитной подготовка эсесовских солдат давала сбой, когда они видели, как горящий русский танк идёт на таран, а его водитель с криком ?Ураааааа!? принимает мучительнейшую смерть, свариваясь заживо в стальной душегубке.- Я заставлю тебя стоять на коленях, – плевался кровью Людвиг, когда приказал отступать и сам покидал поле боя. А Ваня молчал, стоя в самом сердце подходящего к концу сражения. Израненный, он улыбался, не смотря на то, что осколок снаряда разорвал ему лёгкое, и сейчас кровь пенистым потоком заполняла горло и стекала алой струйкой из уголка рта. Его фиалковые глаза блестели всепоглощающей грустью и безумным пламенем, что горело у него в груди.
- Это начало его конца, – черноволосый Дух скинула с головы широкий капюшон, высвобождая водопад непослушных волос. Она видела, как по грязному лицу России стекали дорожки слёз, смывая запёкшуюся кровь и пепел сражения. – Ты не понимаешь, да? – она взмахнула рукой, и на тонком запястье блеснул браслет из терновника усыпанного рубиновой крошкой. – Вспомни своё детство, родной. Иногда для того, чтобы подняться, нужно утонуть в крови. Девушка обратилась черным вороном и с порывом горячего ветра взмыла в небеса, оставляя Ивана одного посреди хаоса, где по-прежнему слышалась утихающая мелодия Реквиема.