Пролог (1/1)

Тишину его шагов прерывало лишь еле слышное шуршание опавшихлистьев. Осень…поздняя… Онне любил осень в принципе. Никаких причин на это не было, просто не любил.Он остановился на пустынной ночной улице и тихонько просвистел. Из-за поворота сначала показалась огромная волчья голова, а затем и сам ее обладатель. Волк был настолько огромен, что холкой доставал до козырька одинокой остановки. Тяжело дыша, зверь приблизился к ярко-рыжему мужчине лет тридцати.Мужчина звал его, мало тревожась, что ?питомца? могут увидеть посторонние люди…Хотя кто бы сейчас осмелился бы выйти на улицу?Не так давно в городе был введен комендантский час, и нарушивший его должен был дорого заплатить за свой поступок.Мужчина протянул к зверю руку и легонько похлопал его по боковой стороне носа. Волк зажмурился отудовольствия и тихонько заурчал. Рыжий растянул тонкие губы в улыбке и поднял к небу зеленые, как молодаялиства, глаза с вертикальными зрачками. Из чуть раскрытого рта вырвалось облачко пара.-Думаю, сейчас самое правильное время… до солнцестояния не так много времени. Если не в этот раз, то следующего нам не видать как собственных ушей. В конце концов, я тоже хочу жить среди смертных и видеть, как мои потомки смеются над их… Как считаешь, а? Фенрир?Волк слабо вильнул хвостом, прижав к голове богатырские уши.-В таком виде мы, конечно, вызываем эпатаж, но сейчас лучше слиться с толпой. Не бойся, малыш мой. Больно не будет.Мужчина щелкнул волка по носу и тот стал стремительно уменьшаться и превращаться в овчарку. Спустя пару минут, перед ним стоял матерый немец с густой песочной шерстью и черным пятном во всю спину.-Вот видишь?- подмигнул псу рыжий,- теперь моя очередь…Он стремительно запустил тонкую руку в роскошную гриву рыжих волос и стал накручивать их на пальцы. С каждым движением волосы становились все короче, и вскоре от них осталась лишь малая часть длины. Как бы продолжая свой жест, он легким движением руки пригладил шевелюру. Теперь, глядя на его прическу, можно было подумать, что они уложены гелем. Мужчина оглянулся на свое отражение в витрине. Улыбнувшись самому себе, он еле заметно повел бровью, и его огненно-медные волосы потемнели до цвета вороньего крыла, а зрачки округлились до нормального состояния. Чертымолодого аристократичного лица стали менее хищными. Единственное, что осталось неизменным - цвет его глаз: пронзительнаязелень радужек, казалось, заглядывала в самую душу к человеку и рождала там стремление ко всяким мелким шалостям.Теперь мужчина был доволен. Он опустил голову вниз, глядя на пса, и заулыбался еще откровенней.-Ну что, Рир, пошли искать моих потомков?