16. Брут/Лия/Икар (1/1)

= 1 =— Как дела?— Если ты опять потеряешься на неделю, в следующий раз рискуешь застать у нас дома труп. Или самоубившийся мой, или зверски замученный его.Брут падает на стул за милым столиком в уютной кафешке — Лия всегда умела выбирать места для встреч, — трёт виски пальцами и беззвучно матерится — вслух не позволяет воспитание.Лия сочувственно хмыкает и пододвигает к нему какао.Он бросает на неё виноватый взгляд:— Прости. Я правда очень рад тебя видеть, — тянется приобнять её и мягко-мягко поцеловать в щеку. — Просто... он невыносим. Ты же знаешь.— Что опять учудил наш гений? — Лия со снисходительной улыбкой отпивает глоточек из своей чашки. Брут следует её примеру, выдыхает чуть спокойнее и качает головой:— Ничего конкретного... и при этом сразу всё — из списка тех немногочисленных вещей, которые способны вывести меня из себя. У меня вчера рука под браслетом от седативных онемела, прикинь? — он выдыхает снова, когда она ласково и успокаивающе (и понимающе, что самое важное) гладит его ладонь. Он смотрит на неё несчастными, потерянными глазами, и голос немного подрагивает: — Я не понимаю. Это так глупо, что я жалуюсь, ведь... я об этом мечтал. Больше всего на свете. Быть с ним, во всех смыслах, я был уверен, что люблю его, я всё ещё чертовски сильно люблю его, но я... я просто не вывожу, Лия. Может быть, ему нужен кто-то другой. Кто-то более терпеливый, более уступчивый, более...— Икар взрослый мальчик, он сам разберётся, что ему нужно, — её тон становится чуть более жёстким, но тревога не уходит из карих глаз: — Хоть раз в жизни — подумай о себе. Кто нужен тебе, Брут?Он смотрит на неё.Тонет — в лёгких прикосновениях, в заботливом взгляде, в тепле и покое.И неосознанно сжимает её пальцы в своих.= 2 =— Знаешь, проницательность — это явно не обо мне, но если даже я что-то заметил...Он привык сбегать со всех этих светских приёмов (глупый пережиток прошлого) — но, вылетев на крохотный балкончик, сразу понимает, что одиночество сегодня ему не светит.Лия тяжело вздыхает, подставляя лицо ночной прохладе.Икар осторожно подходит ближе. Замирает в шаге, упирается ладонями в перила, хмурится беспокойно:— У вас... не ладится?Ответом — вздёрнутая бровь и явный скепсис в глазах.Он качает головой:— Перестань, ты же знаешь, я не из тех, кто будет злорадствовать. Я радовался, когда вы сошлись, вы казались такими счастливыми, а сейчас... что случилось?— Ничего конкретного, — ей эхом чудится родной голос, говоривший те же слова, и она неловко дёргает плечом, отгоняя воспоминание. — Это... сложно объяснить. Я не понимаю, но с ним что-то не так, словно... существует два Брута. Один — весёлый, романтичный, ужасно милый, но иногда он становится... другим. Холодным. Равнодушным. Жестоким. В нём есть что-то тёмное, больше, чем у других людей, и я так сильно боюсь, что однажды он не сумеет удержать это под контролем, и произойдёт что-то... страшное... Глупость, да? Наверное, я просто слишком себя накрутила. В остальное время он просто душка, он красиво ухаживает, каждая мечтает о таком парне! Я мечтала о таком парне... прости.Икар хмыкает.И легонько касается её плеча тонкими пальцами.— Не глупость, — произносит просто и пожимает плечами: — Брут такой и есть. Бояться не нужно, этот парень собаку съел на самоконтроле, поверь мне, просто... нам всем иногда нужно оставаться в одиночестве. Чтобы выпустить своих демонов, дать им немного погулять — и при этом не навредить людям, которые нам дороги. А Брут тобой очень сильно дорожит. Он не причинит тебе вреда. Никогда.— Я знаю это... вот здесь, — она прижимает два пальца к виску и опускает ладонь на грудь: — А здесь — мне всё равно страшно. И поэтому я не могу доверять ему до конца.Она смотрит на Икара доверчиво и чуть-чуть отчаянно.Он вздыхает и ласково её обнимает, закрывает руками худую спину, будто защищая.Она прижимается к нему, дрожа, и оставляет пару всхлипов у него на плече, но понемногу всё же успокаивается.Ей неожиданно тихо и хорошо в его руках.= 3 =— Давненько я здесь не был.Брут осматривается с лёгкой улыбкой ностальгии.Ничего практически не изменилось. Только добавился запах Лииных духов — раньше его здесь не было... но ощущается он здесь удивительно органичным.— Спасибо, что пришёл.— Спасибо, что пригласил.Они оба изображают вежливые лица, едва не кланяясь, а потом так же синхронно фыркают и негромко смеются.— Я скучал, — Брут с блаженным вздохом падает на любимый стул на кухне и следит, как на столе появляются кружки с кофе.Икар улыбается иронично-тонко:— Мы почти каждый день видимся в Институте.— Это другое, — Брут упрямо мотает головой. — Там ты — Гений! А здесь ты — "гений", — он изображает пальцами кавычки в воздухе. — Простой, домашний. Родной.Икар настороженно вскидывается.Общаться взглядами им всегда было удобнее, чем словами.В серых глазах стучит виноватое недоверчивое "всё ещё?"В зелёных — обречённым ответом — "это не лечится, видимо".Икар неуверенно улыбается.Брут моргает и отводит взгляд.— Как твоя невеста? — неловко меняет тему, прячется за чашкой, но друг неожиданно мрачнеет; Брут встревоженно хмурится: — Что такое? Поссорились? Ау, приём, да что стряслось?— Ничего конкретного, — Брут слышит знакомые слова и с трудом давит в горле горький смешок. — Правда! Она волшебная, ты же знаешь...— Да, — он, не сдержавшись, фыркает. — Я — знаю.— Просто... всё как-то не клеится. Мне иногда кажется, что мы совсем друг друга не знаем, мы как будто остаёмся чужими людьми, и я не понимаю причину. Я люблю её больше всего на свете... ладно, п о ч т и больше всего, — Икар бросает короткий очевидно-двусмысленный взгляд, Брут вместо ответа только дёргает уголком губ. — А она любит меня... вроде бы. Но пазл всё равно не складывается. И я не могу перестать думать — почему. Задаюсь этим вопросом ещё с тех пор, как ты ушёл от меня к ней... Не бесись, я не пытаюсь тебя в чём-то винить, я только хочу понять. Ты, я, она — мы трое так прочно переплелись, и не распутаешь, мы словно головоломка, задачка со звездочкой... Г о с п о д и, ну конечно.— Эврика? — Брут интересуется кисло. Он знает этот горящий взгляд. Обычно за ним следует очередная безумная идея... причём далеко не всегда эта идея — хорошая.Но у Икара просветление, у Икара торжествующий вид, Икар наклоняется к нему через стол и вещает торопливо, взбудоражено:— Знаешь, говорят, что при решении нестандартных задач нужно "выйти из плоскости"? — Брут непонимающе щурится; гений нетерпеливо хлопает ладонями по столу: — Ну плоскость же! Икс на игрик, планиметрия... Двухмерное пространство.До Брута, кажется, начинает доходить.... что друг окончательно спятил.Он откидывается на спинку стула, с сомнением тянет:— Ты сейчас серьёзно?— Сам подумай! Мы ведь живём не на бумаге! Это реальный, трехмерный мир. Три измерения. И нас трое. Всё правильно, всё сходится, всё р е а л ь н о.Икар не может усидеть на месте — дёргается, вскакивает, мечется по кухне от стенки к стенке, продолжает обдумывать свою безумную теорию — Брут почти может увидеть, с какой бешеной скоростью носятся мысли у него в голове.Брут знает, что если его сейчас не притормозить — он просто взорвётся.Брут осторожно пальцами ловит его за локоть. Дожидается осознанного взгляда, интересуется осторожно:— И что ты?..— Я — ничего. А ты остаёшься, — Икар сообщает как-то легко, однозначно и бескомпромиссно, но Брут всё ещё надеется, что неправильно его понял.— В смысле на ночь?— В смысле на жизнь, — серые глаза сверкают яркой лазурью, и Брут знает его достаточно давно, чтобы понять, что это знак.Знак, что этого козла упрямого переубедить не выйдет.(Переубеждать не очень-то хочется, на самом деле; очень хочется, наоборот, позволить ему убедить себя.)— Ты так уверен, что решил правильно?— Какая разница, если мне нравится ответ.Икар смеётся. Икар светится. Икар наклоняется и без спросу быстро мажет губами по его губам — Брут даже не шарахается, только глаза закатывает, пряча внезапное смущение:— Ты невыносим. Лия не будет против?— Лия не будет против, — слышится от двери.Они оборачиваются одновременно.Третье измерение тепло улыбается им обоим.