6. Икар/Лия, Лия/Брут (1/1)
— Я ухожу.Икар дёргает рукой, и прямая линия на чертеже криво улетает в правый угол. Он поднимает недоверчивый взгляд, глазами чистыми, наивными хлопает растерянно:— Да? К-куда?Лия вздыхает, плечи загорелые обнимает, словно замёрзла.Немного, на самом деле.Лия просто на него смотрит и н е ч у в с т в у е т... того, что когда-то чувствовала. Ей нежно, ей спокойно, ей тревожно... за друга тревожно.(Они всё-таки почти всю жизнь вместе).(Но она почему-то не может его больше любить).— Ты не понял. Я совсем ухожу. Прости.Икар вскидывается молча, задумчиво и тоскливо; медленно кивает. Всё-всё-всё понимает.— К нему?Он далеко не дурак и далеко не бесчувственный, и его сердцу больно сейчас, очень больно. Но... Он просто определяет это иначе для себя. Он когда-то давно привык быть совсем один. А потом появились они, двое, самые родные, самые нужные, терпеливые, верные. И они ему дороже всего на свете. Их дружба, их доверие и поддержка. Он это ценит безумно высоко.— К Бруту, да?А любовь... Не сложилась, видимо. Он знает, по чьей вине. Он эту вину за собой признаёт, и взглядом коротким просит прощения — она столько времени с ним потеряла, столько сил.А она — святая, наверное, — головой качает."Это было не зря".А вслух выдыхает:— Да.— Хорошо, — он грустно, но искренне улыбается. Он её — такую замечательную, такую удивительную, такую... навсегда-любимую, — по смуглой щеке гладит ласково, заправляет за ухо выбившуюся из идеальной причёски темную прядь. — По крайней мере, я буду уверен, что мои друзья счастливы. А я... Моё счастье, наверное, где-то не здесь.Она обнимает его крепко-крепко, едва не плача. К золотым волосам порывисто губами прижимается, моргает часто, с трудом слёзы сдерживая. Шепчет сдавленно:— Надеюсь, ты найдёшь его, милый.*Он ждёт её у порога. Ни следа привычной спокойной смешливости: нервно пальцы заламывает, стучит каблуком о ступеньку... Бросается ей навстречу, едва завидев, совсем теряя голову:— Как всё прошло?— Хорошо, — Лия выдыхает и успокаивается понемногу, оказавшись в его объятьях. Рассеянно гладит пальцами плечи под плотной тканью белого пиджака, и в яркой, горящей любви зеленых глаз чуточку согревается. — Сказал, что рад за нас... Брут, он не в порядке, ты же сам видишь. Мы нужны ему. Он не справится один, мы должны... Мы ведь всё ещё друзья, да?— Конечно, дорогая, — он целует её в висок, глубоко в лёгкие тянет воздух и веки прикрывает. — ... Только завтра, прошу. Не сочти меня гнусным эгоистом, но я так хочу впервые в жизни не думать об Икаре. Всего один раз, сегодня. Я хочу думать только о тебе.Он всё ещё никак поверить не может.Что она всё же выбрала его.Что она теперь е г о.Что у него теперь есть право держать её в своих руках и не бояться перешагнуть черту, не бояться отдать ей чуть больше тепла, чем позволено для д р у з ей.Теперь он может дарить ей всё своё тепло, которое ей иногда так необходимо. Всю любовь, которую она заслуживает, как никто другой. Весь мир бросить к её ногам и самому торжественно пасть следом, трепетно целуя хрупкие колени.Потому что она, чёрт возьми, достойна в с е г о.И он добьётся этого для неё.Он любил её всю жизнь и будет любить всю жизнь.Она — его в с ё.Она — его н а в с е г д а.И другого ему не нужно.