1 часть (1/1)

Так получилось, что, когда мне пришлось жить у Майка несколько недель, мы почти не пересекались в рамках одной квартиры. Он был на учебе, я?— на работе, Феникс, живущий за стенкой, тоже на работе, поэтому все трое мы оказывались в одном помещении очень редко. Исключением была ночь, поздняя ночь, когда Майк заканчивал с заказами других студентов и своими работами, а я возвращался домой (у меня бывали смены по двенадцать часов, бывали ночные, разные, в общем говоря). Мы спали на одной кровати, и я хорошо помню, как в первый день я только увидел эту комнату и подумал, что, наверное, мы убьем друг друга через неделю здесь.—?Куда девчонок будешь приглашать, а, Шинода? Твой шикарный пентхаус будет занят весь мною.—?У меня нет девчонки, придется тебе побыть вместо нее. Плюс, в этот ?пентхаус? однокомнатный, еще и с Фениксом за стенкой, страшно кого-то приглашать, но это точно лучше, чем машина. Вот у Джо реально девчонки, но мы его и не будем трогать. Зато у меня кровать большая, так что оба поместимся. Только чур не толкаться, иначе я тебя выселю спать на пол.—?Это странно?—?Слишком заморачиваешься. Мне нормально, если тебе нет?— придумаем еще что-нибудь.—?Мне нормально,?— я мотнул головой, опираясь на дверной косяк и внимательноразглядывая комнату, в которой жил Майк.И почему я не был нисколько удивлен, что у него такой порядок здесь? Ну, не то чтобы это было слишком очевидным, но я сразу подумал, что он из тех, кто любит организацию всего. И я ценил это в людях, даже если сам был буквально воплощением хаоса.—?К тому же, это временно. Потом… потом разберемся, я надеюсь. Не всегда ж мы так будем. Единственное, я иногда по ночам доделываю дерьмо в колледж, могу мешать светом, но я могу работать на кухне. Мне без разницы. Что там места мало, что тут. Хрен А2 нормально разложишь, А1 вообще из области фантастики,?— Майк все тараторил, раскладывая вещи из рюкзака на небольшом рабочем столе.Тут вообще мебели помещалось не очень много. Я не имел ни малейшей догадки о том, зачем Шиноде действительно такая большая кровать, потому что она занимала, пожалуй, все восемьдесят процентов комнаты и была шириной практически от стенки до стенки. Угловой рабочий стол с несколькими ящиками, настольная лампа. Две стенки по бокам, сверху еще ящики. Почти впритык к кровати?— шкаф. Одно небольшое окно.Обои казались самой древней частью этой комнаты, их как будто меняли в последний раз еще тогда, когда по Земле ходили динозавры, но из-за своей однотонности они не особо привлекали внимание.—?Тот, кто сдает квартиру, в курсе?—?Нет. Но он редко тут бывает. Если что мы просто скажем, что ты зашел, а твои вещи?— мои. Соседи не будут стучать, проверено. Родителям я тоже не говорил.—?Почему?—?Потому что это мои родители, им лучше вообще лишний раз ничего не говорить, иначе начнутся охи-вздохи.—?Понимаю.—?Ну вот. Спать будешь у края или у стенки?—?Кровать реально большая. Как тебе удобно.—?Давай я с края, потому что в некоторые дни я сижу долго и сплю мало, чтобы тебя не будить. Вещи можешь кинуть в шкаф, если что?— спрашивай. В принципе и мое можешь что-то брать, у нас вроде… —?Майк попытался на глаз понять размер моей одежды. —?Не, ну мое шмотье вширь на тебе точно будет висеть, но роста мы вроде одного. Что еще тебе… а, Феникса после работы лучше не трогать. И утром. Не пытайся говорить с ним утром, он превращается в Терминатора.—?Да сдался он мне,?— усмехнулся я, не двигаясь от дверного проема.—?Ну и чего ты встал-то? Тебе нужно что-то? Сейчас дам домашние вещи тебе из своих, все чистое. Ну только штаны вряд ли я тебе отыщу, на твой тощий зад все мое велико сильно будет. Или у меня жопа толстая, сложно сказать…—?Нормальная у тебя жопа. Хорошая. Штаны есть свои.—?Класс, спасибо. В общем, держи. Я встаю как пойдет, Феникс на смены тоже уходит то утром, то вечером, но обычно либо очень рано, либо очень поздно. У тебя как с расписанием?—?Я освободил вторник и воскресенья для записи и репетиций.—?Супер. Постараемся и остальных подогнать. Тебе завтра на работу, получается?—?Да. У меня смена с семи утра до пяти вечера,?— я помялся с ноги на ногу.Да, конечно. Наверное, это плохая идея. Я буду постоянно мешать, особенно ему, потому что в одной комнате. Я был готов к тому, чтобы какое-то время спать в машине.—?Во сколько встанешь?—?Пять.—?Окей. Хорошо. Ключи я тебе дал, да?Я даже чувствовал себя немного неловко (очень неловко), потому что Майк как будто переживал, да и вообще казался очень радушным, а я односложно отвечал, прибившись к стенке.—?Да. Не суетись, все окей.—?Да я просто думаю, точно ли не забыл что. Ладно, в общем… тебе сейчас еще что-то нужно?—?Не. Я б в душ и спать.—?Вперед. Феникс, по-моему, уже вырубился, он и так вялый был на репетиции. Я опять сегодня долго сидеть буду. Не обращай на меня внимания.—?Принял.И это был мой первый вечер у него. Было ли мне некомфортно спать с ним на одной кровати?Да не особо. Я имею в виду, меня не напрягала одна на двоих постель, я лишь боялся, что буду ему мешать. Или мое присутствие в целом ему быстро надоест. Но вот уже третью неделю Майк героически терпел меня, и я был невероятно за это благодарен. Как я уже говорил, очень часто получалось так, что мы почти не пересекались за день, потому что я утром уходил на смену, он довольно поздно возвращался из колледжа и еще умудрялся после этого делать какие-то задания. Так что единственное место, где мы оказывались вдвоем в одном временном промежутке в рамках суток?— эта кровать. Охрененно большая кровать в охрененно маленькой комнате. На ней мы спали, ели, разговаривали, писали демо. Майк пытался втюхать мне новое одеяло, но потом мы сошлись на том, что я под ним сжарюсь заживо, поэтому в качестве подарка ?просто так? я получил плед. Не сильно теплый, но уютный и большой?— в самый раз. Я спал, укутавшись в него и прижавшись к стене, потому что так мне было комфортно. Майк спал с краю, и я не уверен, как много он спал вообще, потому что почти всегда, когда я вырубался (именно вырубался, я всегда досиживал почти до упора, пока глаза не начнут закрываться сами), он все еще работал. Иногда нам удавалось выхватить немного времени на разговоры по душам, и мне нравилось. Понемногу узнавать его, буквально по крупицам. Майк был хорошим парнем, я это понял сразу, хорошим, добрым и трудолюбивым. И умным. Это то, что я ценил в людях. Я даже закрывал глаза на его природную занудность на репетициях и любовь к нытью, меня почему-то это просто не задевало. К тому же… не каждый человек разрешит тебе спать с ним в одной постели и жить практически бесплатно. Он сказал, что нет проблем, потому что ему деньги на жилье дают родители, а мне нужно было где-то перекантоваться, пока я не получил зарплату и не смог банально снять комнату где-то самостоятельно. В Лос-Анджелесе все было дорого. Я сюда приехал на своей машине, бросив в Аризоне буквально все?— работу, дом, жену. Образования у меня не было, так что в принципе вариантов с новой работой имелось в арсенале не так много. И я устроился в обычную забегаловку, где выплачивали зарплату в зависимости от отработанных часов и чаевых. Мне этот вариант вполне подходил, потому что так я мог брать больше часов, соответственно, быстрее накопить нужную сумму. Конечно, в ночные смены работать было сложнее всего физически, но легче морально. Особенно потому, что людей приходило мало, все было спокойно и тихо.На прошлой неделе мне дали выходной в субботу, что было редкостью, и я весь день провел дома. Отоспался, приготовил обед и ужин, потому что Майк опять сидел над чем-то по учебе, а Феникс ушел на смену (он работал, пожалуй, больше всех, но точно так же, как и я, получая выходной делал что-то по дому). Наверное, это был вообще первый раз за неделю, когда я видел Майка, потому что с ночных я приходил тогда, когда он был уже в колледже, а уходил тогда, когда он еще не вернулся, потому что часто он задерживался в мастерских, чтобы удобнее было работать. Его заебанный вид как бы намекал, что, скорее всего, он недосыпает и недоедает одновременно, но я предполагал, что это нормальное состояние студента выпускного курса.—?Я тебе кофе сделал. На стол поставить? —?Майк сидел за мольбертом, обычно убранным в щель между шкафом и стеной.Мы довольно редко готовили (потому что истории о жизни на лапше быстрого приготовления?— не сказки), иногда в холодильнике не оставалось практически ничего, но кофе у нас был всегда. И я даже не заметил, когда начал употреблять фразу ?у нас?, а не ?у Майка и Феникса?.Он посмотрел на меня, как будто соображая, что я вообще ему сказал.—?А. Спасибо, да.—?Обед тебе принести?—?Нет, спасибо. Спасибо, я пока доделываю.—?Не мешаюсь,?— кивнул я и свалил назад на кухню, подумав, что, в принципе, я мог бы пока посмотреть, что у нас с одной из последних написанных песен. Подправить текст, может, где-то мелодию, раз уж у меня выходной и я имел возможность просто заняться чем-то.На этой неделе не было общих репетиций, потому что и мне, и Фениксу, дали разные выходные, но мы собирались устроить вылазку на следующей. Вообще все было сложно сейчас, иногда у меня получалось выбить сразу два дня со сменами по 6-8 часов и не ночных, тогда я мог появиться на репетиции. Майк и Джо вообще писали диплом сейчас, поэтому их было просто по-человечески жаль. Когда они приходили на репетиции, их хотелось просто укрыть пледом и оставить в покое. На самом деле, они очень старались. И явно горели тем, что мы делали.—?У меня просмотр завтра,?— сказал Майк, садясь рядом с едой. —?Я заебался.—?По тебе видно,?— хмыкнул я. —?Совсем коллапс?—?Я бы не сказал. Просто еще много работы. Живопись я еще более-менее в течение семестра успевал, рисунок?— нет. Хотя это не самый страшный предмет на кафедре.—?И как ты еще не разлюбил все это?—?Это кто тебе сказал? У меня такое ощущение, что после выпуска я готов пойти работать хоть дворником, лишь бы больше этим не заниматься,?— отшутился Майк и принялся усердно дуть на суп.Ну как, суп. Мы не особо тут это жаловали, это был просто бульон без всего, по большому счету.?Хоть дворником?. Я и не думал показывать, что такая простая и глупая фраза?— а может и даже слово?— меня задело, но все дело в том, что я за свои годы где только ни работал. И дворником в том числе. Просто потому, что у некоторых людей, таких как я, других вариантов и нет. Я не был умным, как остальные, учился плохо, пойти получать образование дальше не мог, я был не из привычного круга общения Брэда, Майка, Феникса, Роба и Джо. И это чувствовалось.—?Не рекомендую. Дворник?— это по моей части.—?Ты работал когда-то дворником? —?поинтересовался Шинода, поднимая глаза на меня.Мы пока многое друг о друге не знали, поэтому иногда появлялись новые темы для разговора и обсуждений. Я бы даже сказал, что мы вообще ничего не знали, просто как-то… сошлись характерами, что ли? На каком-то интуитивном уровне я чувствовал к нему симпатию, даже если мои знания о его жизни ограничивались тем, что его зовут Майкл Кенджи Шинода (как же долго я угарал от души над его вторым именем), он учится в колледже на иллюстратора, играет на всем, чем можно, любит тупые шутки и писать музыку. Все. Ни о семье, ни о ближайшем окружении и жизни до моего появления или появления группы я ничего от него не слышал.—?Ага. Листья сдувал. Зарплата была не то что минимальной, вообще еле ощутимой.—?Почему?—?Что почему?—?Ты пошел туда работать?—?А куда я еще мог? Ну, в Аризоне меня вообще не особо хотели куда-то брать, учитывая мой внешний вид и тот факт, что я не учился после школы. Да и потом, тогда уже были Grey Daze,?— я пожал плечами.Я пытался как-то ассистентом в банк устроиться, но меня не взяли из-за дредов и татуировок.—?Скучаешь по ним?Я был так рад, что он не спросил, почему я не пошел учиться, потому что в подробности этой истории я точно не хотел начинать углубляться.—?Не особо. С вами лучше,?— я подмигнул ему, и Майк издал какой-то смешок, продолжая поглощать бульон. —?Жрать-то можно? —?спросил я, чтобы сменить тему на более актуальную.—?Спасибо Господи за тебя, иначе я бы жрал только лапшу. Возможно в сухом виде.—?Не, это уже совсем контент не для детей, у тебя желудок в трубочку скрутится. Нужна помощь какая-то?—?Да не, тут ничем не поможешь. Можешь за меня помолиться, это самый действенный способ. Спасибо,?— Шинода исчез с кухни так же быстро, как и появился, как только помыл посуду.Мне иногда хотелось поговорить с ним дольше в свободное время, но сейчас был разгар сессии, я понимал, что ему нужно работать. Даже несмотря на постоянную занятость он казался… жизнерадостным. Было заметно, что он устает, возможно, даже больше, чем мы с Дэйвом после своей отбитой работы, но он не терял себя, как это случалось со многими. Он был тем же Майком, которого я впервые увидел, приехал в Лос-Анджелес, и это меня в каком-то смысле даже восхищало.До тех самых пор, пока я не понял, что, возможно, это только то, что видят другие люди. Это было просто какое-то первое впечатление о нем, со временем я осознал, что все немного сложнее. Я не замечал сначала потому, что мы мало пересекались. А потом, немного привыкнув, я начал смотреть на него чуть иначе. Более-менее узнав его эмоции и реакции в разных ситуациях. Он говорил, что не расстроился из-за просмотра?— я видел совершенно обратное. Он говорил, что для него не проблема поговорить об этом с родителями?— мне казалось, что он говорил это для того, чтобы убедить себя. Наверное, Майк бы и не рассказывал ни о чем вовсе, если бы я его так усердно не расспрашивал о его учебе. Мне было интересно, как живут другие, нормальные люди моего возраста. И одновременно с этим я несколько стыдился того, как нагло лезу в чужое личное пространство. Может, он привык оставаться наедине с этим всем, а тут я, вечно спрашивающий, мешающий, вечно в одной комнате. Я понимал, что мне надо съезжать как можно быстрее, потому что я не хотел давить своим присутствием. Даже варианты уже присматривал.Где-то за две недели до моего съезда я начал замечать, что с ним что-то не так. Чаще всего дома, не на репетициях, потому что так вышло, что в тот момент мы находились в рамках одного пространства чуть чаще, чем обычно. Майк практически ничем не делился, а я не хотел сейчас наседать, видел, что что-то не то. Не как обычно. Да и… я не знал, насколько нас можно было считать друзьями. Он просто по доброте душевной предложил кров на время, я просто помогал чем мог взамен. Я мысленно связывал происходящее с тем, что, насколько я понял, у него начинались серьезные экзамены и проверки работы над дипломом. У меня не было никакого представления о том, как учатся студенты старших курсов, поэтому мог делать выводы только из каких-то его слов.Вечером в пятницу он пришел вообще мрачнее тучи, и я даже побоялся что-то у него спрашивать, чтобы лишний раз не давить. Он улыбнулся мне на пороге, но эта улыбка вообще ничего не значила.—?Я завтра уйду вечером, вернусь поздно,?— сказал Шинода как бы невзначай. —?Просто предупреждаю.Мне уже на этом моменте показалось, что я почувствовал что-то не то. Даже не знаю, почему. Майк был… таким домашним. Он казался со стороны очень активным?— учеба, группа, подработка, иногда какие-то мероприятия в колледже, но я ни разу не видел, чтобы он тусовался, как принято тусоваться студентам. Даже просто пьяным его не видел, может, потому, что я предупредил, что не пью, но я не говорил, что алкоголик в завязке. Он был движущей силы группы, обычно такие люди, ?энерджайзеры?, они всегда в гуще событий везде, а в моих глазах Майк уже просто имел другой образ. Он был такой… совушкой. Домашней совушкой. Я так подумал про него совсем недавно, когда он под утро весь възерошенный пришел пить кофе?— не спал, потому что рисовал?— и его пришлось отговаривать от того, чтобы сидеть так всю ночь. И большие глаза. У сов большие глаза.—?Хорошо. Тебя нужно куда-то подкинуть?—?А ты… не на работе? —?он вопросительно взглянул на меня, наливая себе чай. —?Тебе налить?—?Нет, спасибо. Ну, в зависимости от того, во сколько надо. В шесть вечера дома буду, у меня смена с семи утра.—?Да ладно, ты уставший обычно, сам доберусь,?— Майк поставил чайник и махнул рукой в мою сторону.—?Майк, мне нормально. Надо или нет?—?Ну… —?он немного поменялся и странно передернул плечами,?— давай, наверное.Я больше не стал ничего спрашивать. Хотя мне было интересно, куда он, мне просто казалось странным?— задавать такие вопросы. Я ему не мамочка. И даже не друг, наверное. Просто мне хотелось быть полезным взамен на то, что он дает мне пожить у него. По крайней мере, это то, в чем я чаще всего пытался себя убедить.Может, я уже и успел привязаться к нему, даже если мы знакомы всего-ничего. Может, я зря думал, что могу рассчитывать на дружбу, и это просто вежливость?— дать возможность пожить где-то первое время. Я все еще не мог понять, потому что пока что Майк Шинода казался мне практически идеальным. Как-то я даже подловил себя на мысли о том, что, наверное, вот им точно гордятся его родители. Он не как я, он закончил школу, пошел в колледж, хорошо учится. У него есть друзья и хобби. Он живет отдельно от них, даже если ему помогают с оплатой, он добрый, амбициозный и умный.Короче говоря, на сто процентов моя противоположность, из общего у нас было желание заниматься музыкой и готовность ради нее оставить вообще все.С другой стороны, это все еще то, что видел я. Я знал, что все могло быть совершенно иначе в действительности, и все чаще этот вариант казался мне более вероятным.—?Все нормально? —?спросил наивно я, когда мы оба лежали, укутавшись в одеяла, по разным сторонам кровати.—?Да, почему ты спрашиваешь?—?Не знаю, ты какой-то угрюмый.Майк издал какой-то смешок, и я не знал, как его охарактеризовать. Добрый и грустный одновременно?—?Тяжело на учебе. Кафедра живописи себя опять ведет неадекватно. У меня все работы есть, нет, сейчас начинается как обычно. Это каждый семестр, и я каждый семестр хочу отчислиться, начиная с самого первого курса, я тебе клянусь.—?Но тебе нравится там учиться?—?Да, очень. Нервной системы у меня, в принципе, больше нет, как и психологического здоровья и каких-либо внутренних ресурсов, но учиться мне нравится.—?Если не получится с группой, ты будешь работать иллюстратором?—?С группой получится, у нас нет никаких ?если?, но да, если бы не это, наверное, я бы пошел работать по специальности. В детстве я думал, что буду известным художником,?— я улыбнулся. —?Знаешь, со своими выставками.—?Я думаю ты и будешь.—?Да прямо. А ты? Ну, что бы ты делал, если бы не группа. Или кем хотел быть в детстве.?Если бы не группа, я бы просто сдох?,?— подумал я, но вслух не произнес. И в детстве, в принципе, я тоже планировал быть едой для червей, причем с очень раннего возраста.По миллиону разных причин.—?Не знаю,?— после недолгого молчания ответил я. —?Не думал об этом. Иногда… ты видишь только одну опцию для себя. Все, что я умею?— это петь. И то плохо.—?Я тебя сейчас ударю и это будет очень больно.—?Да я шучу, я знаю, что я круто пою, не за красивые ж глаза вы меня взяли.—?Наверное.—?Не понял? —?я повернулся на него, стараясь сохранить серьезное лицо, хотя все это звучало довольно абсурдно и смешно. —?Это наезд?—?Глаза у тебя тоже ничего.—?Ты подкатить пытаешься?—?Ты женат, не смотри в мою сторону.Так и хотелось ответить ?не напоминай?, но я предпочитал умалчивать о своей жизненной ситуации. В конце концов, это были только мои проблемы, для чего в это втягивать третьи лица.—?Ой, больно нужен ты мне,?— я отвернулся назад, улыбаясь.—?А в детстве?—?Я… и в детстве не думал о том, кем буду,?— кончики моих губ непроизвольно снова опустились.В детстве, по-моему, я только не понимал, не понимал и не понимал. Где мама, что с папой. Почему папа так поздно? Почему папа на меня кричит? Почему папа закрыл комнату на ключ?Я не любил эти воспоминания. Наверное, когда-то я и мечтал, просто это было очень давно.—?Даже просто не мечтал никогда?—?Нет. Я всегда любил петь и, в принципе, это все. Учился я тоже херово, странно, что хотя бы школу закончил и… —?я резко замолчал.Стоп, Честер. Совсем необязательно говорить о том, что ты до сих пор считаешь себя необразованным дебилом, который не смог даже нормально закончить школу. И совсем необязательно говорить о том, что у твоих родителей не было денег на оплату дальнейшего образования.—?И?..—?Да ничего, просто так вышло. Я не жалею, потому что я оказался тут, и мне нравится. Я имею в виду, ребята нравятся, репетировать с вами. Материал хороший, мне правда нравятся музыка и тексты, которые уже есть. Это просто моя жизнь, то, без чего я себя не вижу.—?Это круто, что-то так любить. Получается, ты с детства поешь?—?Да, ну, просто сам. Не более того. А ты?—?Я с шести лет на фортепиано играю,?— Майк положил руки за голову.—?Да ты гонишь.—?Что, не похоже? —?Майк улыбнулся, повернув немного лицо в мою сторону как раз в тот момент, когда я сделал тоже самое.В темноте всегда все кажется каким-то… другим. Каким-то особенно красивым, когда единственный источник света в комнате?— фонарь у окна за прикрытыми шторами. Мне нравилась ночь больше, чем любое другое время суток. Ночь и рассвет, когда кажется, что все получится, а реальность перестает ею быть.—?В смысле… нет, я не про то, что не похоже, что ты играешь уже больше пятнадцати лет, я просто… ого.—?Да, меня куда только не заносило. Сначала классика, потом я по джазу впирался какое-то время, теперь вот, пишу риффы для баса со сплошными нулями,?— я пихнул его локтем куда-то в ребро.—?Ай, да за что?—?Не беси.—?Не бешу. Я за это время успел возненавидеть все это и полюбить заново, причем не один раз. Сначала родители не давали бросать, потом сам понял, что это, как ты сказал, часть меня, без которой я себя уже не вижу.—?Ты талантливый трудоголик, судя по моим наблюдениям, у тебя всего один путь?— стать известным.—?Это не всегда работает так. Плюс, я вижу потенциал в группе потому, что там наши силы объединяются. Наши видения на музыку, это и делает ее особенной. Твой голос, наши тексты, то, что делают ребята. Не я главный герой. Все мы.—?Интересное восприятие. Мой опыт в предыдущей группе другой, не как тут. Тут все более организованно, что ли? Знаешь, мы и выступали даже и… были немного популярны в Аризоне, но я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что я наконец-то часть чего-то большого.—?Это нормально, я тоже.—?Это прозвучит глупо, наверное, но мне кажется, что тебе не стоит так переживать из-за оценок. У меня ощущение, что ты прямо запариваешься.—?Есть такое. Я правда стараюсь. Не всегда выходит. Привык к тому, что если я что-то делаю, то должно быть идеально. Сто из ста, даже девяносто девять уже не подходит. Не знаю, хорошо это или плохо.—?Я тебя в этом понимаю, только мою учебу это не затрагивало.—?У меня было три по математике.—?Серьезно?—?Абсолютно. Потом я исправился на четыре, но было такое.—?Как так можно, Шинода, получать три, ну ты вообще конечно,?— Майк цокнул языком и, скорее всего, закатил глаза, я не видел, потому что лежал спиной к нему. —?Я вообще получал только три, четыре изредка. Хотя, например, по литературе и языку у меня было пять. Все остальное, как и всю школу, я просто ненавидел.—?Почему?—?Так вышло. У тебя были нормальные отношения с одноклассниками?—?Да. И с учителями, и с одноклассниками. Я был просто обычный и никому не мешался. Ну, как… был один с нашей параллели, я ему все покоя не давал, особенно мои уши. Брэд, наверное, его тоже помнит. Он и его компания периодически пытались до меня докопаться, но у них плохо получалось, я уже тогда за словом в карман не лез. Не то чтобы мне совсем было все равно, я просто по жизни… не то что флегматичный, не знаю, просто спокойный. Не люблю вступать в конфликты, но если они есть?— я их решаю.—?Это круто, я даже завидую, потому что я?— воплощение конфликта. Я вспыльчивый, с взрывным характером, прямолинейный, и я ненавижу себя за это.Ну вот, все-таки сморозил чушь.Даже если это было чистой правдой.—?По тебе не скажешь, не замечал за тобой ничего такого.—?Потому что я пока привыкаю к вам, готовьтесь,?— тупо ответил я, как-то неловко посмеявшись. —?У меня отношения с одноклассниками были просто ниже плинтуса. Люди часто ненавидят: за слова, за внешность, за компанию, а иногда и за просто так. Я носил очки, у меня уродливые кудри, когда я жил у отца от меня часто несло чем попало, иногда не было чистой одежды. Поэтому меня постоянно ненавидели и били. В принципе, после переезда к матери изменилась только ситуация с гигиеной и с тем, в каком количестве я ел,?— ?и с тем, что я потреблял?. Я не сказал. Майк внимательно смотрел на меня. —?Меня все равно недолюбливали. Да даже когда я уже в группе играл.—?Почему?—?По разным причинам. Некоторым не нравилось, что у меня получается что-то, некоторым?— моя внешность. Педиком называли. Говорили, что я не заслуживаю жить. Говорили, что не должен существовать. Мне много чего говорили по миллиону разным причин, и знаешь, что я понял? Что все это не имеет никакого значения. Я в какой-то момент устал искать корни проблем, перестал реагировать на то, что говорят. Это помогает.Ничего мне не помогает, я только хочу думать так. Я только пытаюсь делать вид. Меня так же все задевает, мне так же плохо, просто я хочу видеть другое и верить в это. Я каждый день борюсь с зависимостью, каждый день борюсь с желанием навредить себе. Единственное, что мне помогает?— это работа и репетиции, которые я отчаянно пытаюсь чередовать без перерывов, и Майк, мне очень нужен друг, который не осудит, но я не могу тебе сказать ни о чем из этого.—?Никто не в праве говорить такие вещи, к тому же… тебе? Не знаю, мы не так много знакомы, но мне ты кажешься хорошим парнем. Да и вне зависимости от этого, как можно в своем уме сказать кому-то, что его жизнь ничего не значит? Я понимаю, у всех разный опыт, но…—?Так всегда было и будет. Если… окей, раз ты настаиваешь, когда мы станем известны, мы будем сталкиваться с этим часто. Как я уже говорил, иногда достаточно, чтобы у тебя в жизни что-то получалось, чтобы люди говорили о тебе за спиной что-то плохое. То, что о хороших людях и говорят только хорошее?— миф. Будь ты самим Иисусом Христом в новом обличии найдутся те, кто скажут, что ты не должен быть здесь, что ты ничего не значишь. Таких людей остается только жалеть: как правило, здоровые люди, у которых все хорошо, такой херней не занимаются. Хотя это не оправдание таким словам. Сначала я болезненно это воспринимал. Потом привык. Просто учишься привыкать, это практически необходимо для выживания. Самое обидное, когда это говорят близкие люди.Или когда твой отец не приходит домой после смены, а ты думаешь о том, что будет, если он умер или попал в больницу, и что тебе делать, потому что дома нечего есть. Или когда тебя ебет старшеклассник, который знает, что ему ничего за это не сделают, ведь он сын друга отца. Или когда ты просишь прекратить все это, а он не прекращает, и все повторяется снова и снова. Или когда твои друзья умирают от передозов, а их родители говорят, что лучше бы это был ты. Или когда тебя бьют ногами за школой. Или когда твоя собственная мать…?Еб твою мать, Честер, тебе бы с головой разобраться, а потом уже разговоры на философские темы вести. С умными людьми, а не такими, как ты. И не строй из себя жертву: ты сам выбрал наркотики.?—?Мне жаль, что тебе пришлось столкнуться с таким. Никто не в праве поступать так, но, к сожалению, люди часто не осознают этого и думают, что поступают правильно. Вообще, иногда этот мир… просто не работает так, как должен работать.Я часто это слышал в ответ на мои истории. Жалость. Потому что историй, наполненных наркотиками, алкоголем, насилием, болью, ненавистью, у меня было больше, чем достаточно. Я бы не сказал, что делился с этим каждому встречному и о некоторых вещах не знали даже самые близкие люди, включая Саманту. Я не хотел говорить ребятам про наркотики, тем более Майку, и алкоголь. Я сказал, что не пью, и на этом история была закончена.—?Мир никому и ничего не должен, Майк, в этом вся проблема. Сколько не пытайся говорить, помогать, исправлять. Нужно понимать, что иногда не будет получаться, иногда придется сталкиваться с людьми, которые считают себя лучше, которые будут говорить ложь, гадости, это просто есть, и от этого не избавиться. Мы все не белые и пушистые, мы все что-то… скрываем, ошибаемся. Это очевидные вещи.—?Я болезненно к такому отношусь.—?А со стороны выглядишь просто непробиваемым.—?Я много как выгляжу со стороны, исходя из слов знакомых, и ничего из этого не про меня. Такое тоже бывает. Это круто, что теперь ты здесь. Мы тебя в обиду не дадим,?— пошутил Майк, и в груди от этого стало почему-то так… тепло, что я умолк на несколько секунд.Я бы так хотел верить. Мне хотелось быть в кругу нормальных людей, нормальных ребят моего возраста, которые учатся, работают, стремятся к чему-то, а не прожигают свою жизнь в бессмысленных попытках получить ненадолго кайф. Мне хотелось быть ровней для них, но я ощущал себя так, словно никогда не буду, даже если очень постараюсь.Может, мне бы хотелось нормальной семьи.Может, мне бы хотелось, чтобы меня кто-то любил, несмотря на то, что я далек от идеалов.—?Давай спать, иначе я просто не проснусь на работу,?— произнес чуть тише я, понимая, что мой мозг опять делает вот это, и что лучше я засну сейчас, чем буду заниматься рефлексией еще несколько часов, а потом появлюсь на работе овощем.В конечном счете, утром всегда становилось лучше, если я и начинал загоняться ближе к ночи, что сейчас случалось значительно реже по сравнению с тем временем, когда я жил в Аризоне. Даже казалось, что, может, здесь мое место, особенно когда утренние лучи били в Майковское окно. Его сторона была восточной, и мне так нравилось.—?Согласен. Пни меня, пожалуйста, как будешь уходить,?— он снова повернулся на меня.—?Хорошо. Спокойной ночи, Майк.—?Спокойной ночи, Честер.Все-таки, я любил такие разговоры, даже если они случались крайне редко. Мне просто нравилось вести с ним разные обсуждения, потому что он слушал, он отвечал, он как будто искренне сопереживал. Мы несколько раз говорили о довольно пространственных вещах и музыке, и мне так нравился каждый его ответ. Это очень редко бывает, когда ты готов беседовать с человеком несколько часов и тебя не утомляет это, когда ты готов действительно уделять внимание его словам.Это был, наверное, первый раз, когда мы коснулись каких-то персональных тем, но, честно говоря, я уже жалел, что сказал что-то вообще. Мне нравилось, когда рассказывали мне, но, когда говорил я, я ненавидел себя за каждое слово, за каждое действие. Как будто я перетягивал одеяло на себя и просто болтал без умолку. Иногда мне казалось, что меня ненавидит буквально каждый мой собеседник. И я уже ловил себя на том, что боюсь, что и Майку просто надоест. Я так цеплялся сейчас за него, группу и этот город, потому что в Аризоне я готов был буквально выть от одиночества и отчаяния, несмотря на наличие работы (пускай и хреновой), своего жилья (ну, арендованного), группы (распавшейся) и жены (с которой мы начали процесс развода после года брака). Я хотел смотреть на вещи позитивно, но меня тошнило от собственной жизни, тошнило от себя. Калифорния была чистым листом. Новым, таким нужным, стартом, а Майк?— таким нужным сейчас другом. Наверное, я спешил с тем, что называл его так, я часто одергивал себя, но я доверял ему с первой минуты знакомства. Потому что первое, что я заметил в нем?— это чистый, искренний взгляд. Я много людей успел увидеть за свои двадцать с небольшим, и такое встречается редко. От него чуть ли не несло уверенностью и простотой, хорошей, прекрасной простотой души. Мне нравилось то, что он от души смеется над шутками, вкладывается в свое дело всеми силами, идет на то, на что не пошел бы другой?— мне просто нравились такие люди.Мне просто понравился он, и я чувствовал, что на интуитивном уровне он мне ближе, чем любой другой человек здесь, не в обиду остальным ребятам. Может потому, что мы были такими разными.Потому, что он был не такой, как я.