Эпилог (1/1)

Неделю спустя я узнала, что мои родители помирились с дедом по маминой линии и он собирался приехать к нам. Я была удивлена и немного встревожена, потому что за всю жизнь я видела его только пару раз на фотографиях. Мама редко рассказывала о нем, а я и не настаивала. Теперь же я весьма смутно представляла какой он на самом деле. Но дедушка оказался довольно добрым и миролюбивым человеком. Даже странно, что они с родителями вообще поругались, потому что сейчас все члены моей семьи общались как ни в чем не бывало. Дедушка был очень рад видеть меня и даже привез с собой подарок?— большую плюшевую летучую мышь. Она была безумно милой и мягкой. К тому же, игрушка была сшита из розовой приятной ткани. В общем, я была в полнейшем восторге и долго благодарила деда за такой прелестный подарок. —?А как ты узнал, что я люблю летучих мышей? —?заинтересовалась я, прижимая к себе игрушку. —?Твоя мама рассказала мне,?— улыбнулся он. А я бросила полный признательности взгляд на Карэн. На следующий день дедушка уехал, но мы продолжали созваниваться почти каждую неделю до тех пор, пока я не закончила школу. Где-то за десять дней до выпуска я сообщила об этом деду. Он сказал, что они с бабушкой будут рады приехать. А Дюк даже согласился пойти со мной на бал. —?Он ведь будет вечером? —?уточнил парень. Я кивнула. —?Тогда пойду. —?У тебя уже есть платье? —?спросила Оливия, оторвавшись от сбора чемоданов. Она собиралась на днях уезжать вместе с мужем в свой родной город. —?Нет,?— со вздохом ответила я, плюхнувшись на кровать подруги. —?А что насчет того, платья, которое братец тебе наколдовал? —?уточнилась девушка, пытаясь кое-как утрамбовать всю свою одежду. —?Так оно же пропало. Давно ещё,?— пожала я плечами. —?Так попроси Дюка наколдовать его снова. Делов то,?— фыркнула Оливия. Я задумалась, а потом ухмыльнулась, решив сделать так, как мне посоветовала подруга. В результате на бал я пришла в самом красивом платье. Пышная юбка, шнуровка на груди, необычные рукава и оттенок ткани, идеально сочетающийся с цветом моих волос. В общем, все девчонки смотрели на меня с завистью. И мне, как и любому человеку, льстило внимание со стороны одноклассников. Весь вечер я танцевала с вампиром, а когда пришла пора возвращаться, то Дюк официально сделал мне предложение. Кольцо было из золота, потому что, как парень позже объяснил мне, серебро причиняет вампирам некоторый дискомфорт. —?А так бы я с радостью сэкономил,?— притворно тяжело вздохнул парень, за что тут же огреб подзатыльник. —?Да ладно тебе! Я же пошутил! Буквально в следующем месяце мы поженились, а потом отправились в свадебное путешествие. Впервые за всю свою жизнь я побывала где-то за пределами своего маленького городка. В первый раз брачной ночи не вышло, потому что слоняясь целый день по столице и затарившись подарками для родственников, мы порядком вымотались. Я отрубилась сразу же, как голова коснулась подушки. Зато у Дюка наконец появилась более современная одежда. Теперь на него пусть и косились из-за высокого роста, но уже не смотрели как на придурка. И то славно. Хотя днем, когда мы открывали зонтик от солнца, то всё равно притягивали взгляды окружающих. Проснувшись следующим утром я с ужасом вспомнила, что по ошибке напилась. И, судя по моему нижнему белью, свисающему с люстры, простым дебошем всё не обошлось. Ну, и ладно. Когда-то это ведь должно было случиться. И, в общем-то, я не паниковала… пока не наткнулась на своё отражение в зеркале. Мне интересно, как это могло произойти? Ночь с вампиром делает тебя вампиром? Или может дело в укусах, следы от которых испещряли всю мою шею и ключицы? Или всё же в побочных свойствах магии? Тут в моей голове вспыхнула парочка особо страстных моментов вчерашней… заварушки. М-да, а вот и первый минус жизни в качестве вампира: румянец на щеках стал гораздо заметнее. Зато сочетается с новым оттенком глаз. Хм. Возможно, всё не так плохо, как ожидалось.*** Мой первый полет как летучей мыши прошел отвратительно: я никак не могла размеренно размахивать крыльями, а сильные порывы ветра сносили меня то в одну, то в другую сторону. В общем, в результате я застряла на дереве, зацепившись за ветки, чем вызвала приступ неконтролируемого смеха у своего мужа. В тот вечер я отправила его ночевать на диван, но хитрый прохвост пробрался ко мне в кровать и самым наглым образом соблазнил меня. Стоит сказать, что этот трюк он проворачивал уже много раз. И каждый раз весьма успешно. А что? Я тоже челов… вампир! Мне тоже иногда… чаю хочется.*** Сара родилась когда мне исполнилось двадцать. Малышка вся пошла в мамочку: непокорные каштановые волосы, карие с красноватым оттенком глаза, острые клыки и неукротимое любопытство. Ох и натерпелись мы от неё шалостей! Эта непоседа залезла во все щели дома: спутала все бумаги в кабинете отца, чуть не подожгла библиотеку, дергала за уши демонят, распахнула все шторы в коридоре, чуть не выбежала на улицу в солнечную погоду. И главное?— всё это за один день. Но стоило мне только начать её ругать, как я тут же вспоминала себя. В общем, злиться на это маленькое чудо я не могла. А Сара знала это и вовсю пользовалась моей добротой… и любопытством, втягивая меня в свои шалости. В результате, Дюк часто отчитывал нам обеих. Если малышка кого и слушалась, так это мою маму. Честно говоря, она её откровенно побаивалась, потому что Карэн не особенно церемонилась и могла надавать по маленькой попке. Поэтому при бабушке мелкая вела себя безукоризненно. Эх, иногда я даже жалела, что мне не хватает жесткости даже на то, чтобы дать ребенку подзатыльник. Тогда, возможно, Сара не влипала бы во всякие неприятности. Прямо как я когда-то. Теперь Дюк называл меня ?Госпожа Неудача?, а Сару ?Неудача младшая?. Это было забавно и даже в какой-то степени мило. А потом, через пять лет, родился Дариен. Он был довольно мирным и спокойным ребенком. В то время, как его сестра постоянно бедокурила, мальчик чаще сидел в своей комнате и рисовал или читал что-то. Мы с мужем старались развивать его талант. В общем, когда Саре исполнилось семнадцать, она стала весьма неплохой легкоатлеткой и даже освоила кое-какие приемы из разных боевых искусств, а Дариену, которому тогда было двенадцать, уже пророчили будущее известного художника. И жизнь моя, пусть и не стала спокойной и размеренной, но, несомненно, была прекрасной. Лучшего себе я и пожелать не могла.