1 часть (1/1)
Огни самых различных цветов загорались и мерцали внутри домика на дереве. Ребята суетились. Наряжали ёлку, вешали герлянды, Алекс торжественно сжигал колендарь так всеми ненавистного года на плитке, приклеивали на скотч яркие картинки с быком?— символом этого года.Как же это бесило. До дрожи, сжимания кулаков и хруста пальцев. Бесило.Всё это показуха. Всё это только для того, чтоб показать, какие мы порядочные, соблюдаем традиции. Всё это ложь. Зачем? Просто зачем? Зачем это нужно?!Шенор зло фыркнул. Он был, наверное, единственный в этом домике, кто не помогал готовится встречать две тысячи двадцать первый. И это очень бесило Миру.—?Все, значит, должны украшать и стараться, а он сидит! —?кричит малиновая?— быстро герлянды в руки и наряжать!Красновласый посмотрел на вечно-кричащее-не-понятно-что-заткните-её-пожалуйста и встал из-за столика.Мира чувствовала радость от победы, но также быстро разозлилась вновь.Шурик нацепил на себя куртку и ушёл из домика.Никто, кроме Миры, и не заметил бы.Они его ненавидят, им плевать. Пусть он уже не бессмертный. Не безжалостный. Он всё ещё убийца.Сколько полегло от его руки? Десятки сотни? Даже сам он не знает.Красный шёл по хрустящему снегу. Ему казалось, будто вместо скрипа из-под его ног были слышны крики, стоны и предсмертные хрипы его жертв. Истошные крики людей, что распались на миллионы неповторимых кристалликов и упали с неба, словно из рая выходящие, на землю.Нет. Не одна его жертва не достойна была попасть в рай. Не одна чистейшая душа не слегла от его руки. Даже у него были принципы. Та и сейчас есть: Он больше никогда не убьёт. Разве что, таракана какого нибудь.я просто сошёл с ума. Шенор усмехнулся самому себе.Будто раньше он был вменяем.Небо было озарено тысячами точек-звёздочек. Будто кто-то из душ основал там городок, племя. Теперь они наблюдают за нами и посещают в снах.—Так, кажется это из книги?— пробормотал себе под нос красноглазый, опуская голову и снова уходя в свои мысли.Он не любит новый год. Он его НЕ-НА-ВИ-ДИТ. Для него новый год?— это страх, боль и вечное, умело изоьражёное, лживое счастье ?на паказуха?. Он не верит, что кто-то искренне будет радоваться этому празднику.Его тридцать первое декабря проходило так.Помочь с украшениями, с готовкой, встретить гостей, вести себя, как пай-мальчик и пойти спать. Вернее, пытаться уснуть под пьяные крики гостей, и будет просто чудом, если к нему не заглянет кто-нибудь, ибо, он же ребёнок и должен веселится. А на утро, исправно встать в семь утра и садится за уроки. И, не дай бог, нарушить правила этикета.Уйдя в свои мысли, он даже не заметил, как напоролся на куст.—?Блять! —?выругался Шенор. Он не привык к боли. Пока ещё. Ведь боль будет преследовать каждого до конца жизни, чтобы тот не поделал.Капли крови изящно скатывались извилистыми дорожкам по руке и капали на снег, окрашивая ?чужие души? в тёмного оттенка красный.Мечник фыркнул. И, не общая внимание на рану, пошёл дальше в глубь леса.Дойдя до какой-то поляны, он сел под дерево на снег. Видел огни от салюта. Даже слышал восторженные крики людей.Да, им плевать и никто не станет его искать.Он?— убийца. Таких, как он не ищат. Таких стараются забыть и потерять. Таких не принимают. Такие сгнивают в канавах, такие умирают в одиночестве.Шенор ошибся. Это были крики на нескольких людей. Это были крики одного единственного, до боли знакомого человека.Этот самый человек налетел на него, обнял. Рассказывал, как волновался, ругал Шуру за безрассудства.Шенор вновь ошибся. Им не плевать, они искали. По крайней мере, этот человек, что сейчас сжимал тело красного в объятьях. И, пока этот человек будет с ним, будет поддерживать, он, пожалуй, даже готов остаться в этом мире.Такие, как он, те, кто готов меняться, имеют право на второй шанс.—Всё-всё, сейчас задушишь?— тихо хрипит Шенор, легонько отталкивая от себя человека.—Ха-ха, хорошо?— улыбается —Стоп. Это кровь?!—Успакойся, Зариан. Я в порядке.