Чёрный день (1/1)
Пауль стянул гриндерсы, боясь перепачкать ковры. Дошёл до кухни и вынул из буфета бутылку портвейна. Хотелось напиться быстро и точно. Ручкой пририсовал перед словом букву ?с?, как часто делали Тилль и Флаке. ?Спортвейн?,?— с грустью в голосе прочитал он. Наверно, это последний его ?спортвейн?. Зачем он теперь, если эра концертов закончилась.Решив обойтись без стакана, Ландерс зашёл в спальню, опустился на мягкий ковёр у кровати и отхлебнул из горла. Сладкий огонь обжёг нёбо и скользнул ниже.Четвёртый день без него шёл к концу. И Пауль не мог понять, как это… Вроде бы всё на месте: в коридоре стоят его тапки, на кухне недопитая банка пива, а в ванной зубная щётка. Казалось, вот-вот ключ повернётся в замке, хлопнет дверь, скрипнет половица и Пауль увидит в проёме знакомый силуэт. ?Ты чего в темноте сидишь???— спросит Рихард и включит свет.Ландерс моргнул и перевёл взгляд. В голове роились воспоминания. Первое ?я люблю тебя? и последний поцелуй, смазанный, виноватый. Потрескавшийся чёрный лак на коротких ногтях. Дым сигареты, вьющийся кольцами в летнее небо. Запах геля для волос. Пар дым-машин на сцене. Потное закулисье и взгляды украдкой. Потом… крики, споры, едкое ?тебя слишком много?, брошенное Тиллем в сердцах.Пауль нахмурил брови и сделал большой глоток.Эхом вынырнуло на поверхность слово: ?кончено?… Кончено. Холодный лоб, восковые руки, барабанная дробь дождя по крышке гроба.Пауль поднялся и нетвёрдо приблизился к книжному стеллажу. ?Где же…??— он озадаченно рылся в стопках журналов и нашёл. ?BRAVO? 1999 год*. На пёстрой обложке едва различима маленькая картинка: Рихард и Карон. Ландерс листает страницы. Маленькая заметка о свадьбе. Рокер и модель. На фоне море и синее небо, а Рихард в чёрном костюме держит на руках белоснежную невесту и счастливо улыбается. Пауль вгляделся в лицо любимого друга. Живое.Надпись внизу страницы: ?В следующем году мы будем вместе, не важно где, в Берлине или в Нью-Йорке!? Не важно. А Карон… Мать её! И умер… Умер!Ревность вскипела внутри. Обида разлилась по телу плавленым железом. Горечь стянула сердце. Он в ярости бросил журнал на пол.—?Как же ты, сука, мог!Пауль, что есть силы ударил подушку, на которой недавно спал Рихард.—?Ненавижу! Блядь! Сука! —?отрывисто кричал он.Костяшки пальцев побелели, на лбу выступила вена. Пауль остановился и вдруг заметил чёрный короткий волос на наволочке. Горло сдавил ком. Ландерс склонился и втянул слабый аромат. Терпкие нотки духов, сладковатая отдушка шампуня и его собственный, едва уловимый запах… тёплый и крепкий, уютный и мужественный… На глаза навернулись слёзы.—?Прости… —?раскаиваясь, шептал Пауль. —?Прости меня. Вернись, пожалуйста… Я бы исправил всё, обещаю…Он вдруг понял, как глупо это звучит. ?Вернись?. Глубоко вдохнул и сел на кровати, поднимая с пола почти пустую бутылку.Дальше пил агрессивно, заливая горечь искусственной сладостью. В кухню за новой. Среди припасов?— шнапс на чёрный день. Ещё не было дня чернее. Закрыв дверцу шкафа, Пауль увидел ту недопитую банку Kindl. Он поднёс жестянку ко рту. Его губы касались её…?Не могу?,?— Пауль поставил банку на место и бросился вон из квартиры, забыв надеть сапоги.Взрослый мужчина в строгом костюме, но с забавной стрижкой и босиком посреди ночи бредёт невесть куда, запивая шаги крепким шнапсом. Странная картина и грустная.В глазах двоилось, идти становилось легче, стопы не чувствовали земли. По бокам мелькали фонари. Пауль шёл мимо них нетвёрдой поступью, ощущая, будто попал в калейдоскоп: так всё вокруг было пёстро и сияюще. В мерцании смазанных линий он запрокинул голову, выливая в рот остатки напитка, как вдруг нога не почувствовала опоры, и Ландерс с пьяным возгласом ?Шайсе!? провалился в открытый люк. Тусклый свет фонарей исчез, а над головой сомкнулась тьма.