I. Наваждение (1/1)

Такая безмятежная ночь. Безмятежная и спокойная настолько, насколько это возможно. Остались считанные дни до встречи с Дио, и товарищи по путешествию жили в ожидании боя. Безусловно, все принимали тот факт, что после встречи с главным виновником их бед домой вернутся не все. И от этого создавалось ощущение неизбежной тревоги. Словно безумного тигра закрыли в ржавой клетке и постепенно поворачивают ключ, ожидая, когда же зверь выпрыгнет из своей обители и на кого первым нападет.Компания остановилась в небольшом хостеле в пригороде Каира. Духота вперемешку с крупицами страха повисла в немой комнате. Как обычно, товарищи распределились по ?номерам? по двое. И вновь Джотаро оставался наедине с Какёином. В последнее время им нечасто удавалось обсудить что-то личное, погрузиться в совместные мечты. Или просто безмолвно утонуть в объятиях друг друга. Взаимоотношения людей?— самая сложная вещь, которая только существует. А взаимоотношения этих двоих?— совсем неизведанность. Но это только если посмотреть на них поверхностно.***Две недели странствия по всему восточному полушарию. Уже четырнадцать дней боевые товарищи прикрывали спины друг друга, желая добраться до заветной цели. С самого начала можно было невооруженным глазом увидеть, как поделилась компания. Джозефу, очевидно, было по душе общение с Абдулом. Тут, скорее всего, сыграл свою роль возраст. Джотаро же предпочитал быть и действовать в одиночку. Его натура, как-никак?— одинокий волк. Однако он не мог не заметить, как сильно к нему тянулся Нориаки. ДжоДжо списывал подобное отношение на благодарность от неизбежной гибели. Но узнав юношу получше, Куджо сам начал незаметно тянуться к нему. Порой им было интересно обсудить успеваемость в старшей школе. Как оказалось, у Нориаки был гуманитарный склад ума, в то время как Джотаро же больше преуспевал в точных науках. Хотя это было и ожидаемо.После недолгого общения с Какёином, Куджо мог уверенно заявить, что этот парень совсем не тот, кем кажется. Определенно творческая личность: миловидная внешность, человеческое добродушие, но на душе у этого псевдо-спокойного парнишки выли волки. И вот о чем они завывали?— Джотаро так и не мог узнать.Джотаро редко мог найти общий язык с кем-либо. Одноклассники, которых он знает добрую половину своей жизни, казались ему чересчур болтливыми и дурными. Приятели детства?— со временем, как и положено, исчезли. Из этого выходит, что как таковых друзей у Куджо не было. Но с Нориаки брюнет нашел общий язык. И это настораживало. Какёин не лез с тупыми вопросами, не трепал языком не по делу, не нарушал неприкосновенное личное пространство ДжоДжо. Подобное поведение было достойно взаимного, со стороны Куджо, уважения.Спустя еще время к путешественникам присоединился француз. Хотя, конечно, абсолютно никакого интереса Джотаро его персона не будила. Лишь Нориаки. ?С виду спокойный, улыбчивый… Но что творится в этой розовой башке, одному чёрту известно?,?— думал ДжоДжо, кинув молниеносный взгляд на хохочущего от разговора с Польнареффом Нориаки. Бесило непонимание именно личности этого парня, от чего взор Куджо часто был прикован к мраморному лицу товарища. Случалось, что на этот контакт, в ответ также поворачивали голову. И тогда два фиолетовых аметиста Нориаки, наполненных искренностью, встречались с синими агатами Джотаро. Как правило, после этого возникали вполне обыденные движения. Натянутая до носа фуражка и привычное: ?Ну и ну…?В один из дней, товарищи решили воспользоваться спокойной обстановкой и отдохнуть. Они собрались в кабаке, совсем рядом с отелем, номера которого были забронированы на предстоящую ночь. Заказав бурбон, друзья общалась на лёгкие и совсем непринужденные темы. Польнарефф спорил с Джозефом о лучшей роли одной из любимых актрис боевиков, Абдул безмолвно слушал и внимал их дискуссии. Джотаро докуривал сигарету, вальяжно закинув ноги на стол. Какёин же уже клевал носом от выпитого спиртного. Как оказалось, юношеский организм не был готов к столь крепкому напитку, да еще и в таких размерах. Как итог, Нориаки быстро отключился. И кого как не Куджо попросили отвести его в гостиницу:?— ДжоДжо,?— произнес Джозеф, среагировав на резкий подъем внука,?— ты спать?Куджо лишь молча и еле заметно кивнул, засовывая руку в карман за очередной сигаретой.?— Прихвати с собой Какёина.На данную реплику деда, Джотаро зло посмотрел на старика и, нахмурившись, выдал:?— Сам дойдет.?— Джотаро, вы все равно ночуете в одном номере. Донеси товарища, он явно переборщил,?— влез в разговор Абдул.Здесь уже непонятно, то ли Абдул имел невероятную силу убеждения, то ли Куджо просто побыстрее хотел лечь в кровать, но брюнет безмолвно и по-своему небрежно подхватил Нориаки.?— Мы еще часок посидим,?— крикнул в догонку уходящему внуку Джозеф, но тот лишь промолчал.Поддерживая за плечи еле стоящего на ногах Нориаки, Куджо еле слышно причитал свой монолог.?— Нахера напиваться, если пить не умеешь,?— злился брюнет.Не сказать, что ?ноша? была столь тяжела. Просто Джотаро ненавидел когда что-то идет не по его плану. А сегодня он как-раз таки собирался устроить небольшую прогулку по ночному городу. В одиночестве. Но теперь он был вынужден тащить обмякшего парня в дом и остаться с ним. Одного ведь его нельзя оставлять. Вновь начиная внутреннюю тираду, Куджо почувствовал, как тело совсем перестало слушаться хозяина и тот чуть не упал. Вовремя поддержав товарища от падения в грязь, ДжоДжо выругался. Теперь ему пришлось бы взять этого розоволосого на руки и дотащить до кровати, прям как маленького.***?— Джотаро,?— начал было Норияки, но его грубо перебили.?— Зат… Помолчи,?— просипел Куджо. В последнее время от старался подбирать более аккуратные слова для выражения чувств. Более нежные что ли…Брюнет, сев по центру сдвинутой кроватей, сильно-сильно прижал к себе Нори. Несмотря на то, что парни были знакомы жалких полтора месяца, Какёин научился чувствовать настрой своего близкого человека, даже если тот не произносил ни слова. Это можно было назвать языком тела. И сейчас тело Куджо очень громко говорило о тревоге хозяина.?— Ты страшишься? —?ответив на объятия нежным прикосновением губ к ключице, спросил Нориаки. Ответа не было. Стоило понимать, что если Джотаро и страшился, то никогда бы не признал это.Все страшились. Все боялись. Но никто не признавал. Быть может, Джотаро и Какёин страшились больше всех. Никто из них не представлял чем закончиться встреча с Дио. Это путешествие?— подарило им друг друга. И сейчас они переживали друг за друга, больше чем за себя самих.?— Может проветримся? —?прошептав в розовую макушку, спросил ДжоДжо.Услышав тихое: ?Угу?, Джотаро протянул руку Нориаки, помогая спрыгнуть с кровати. Тихо, словно мыши, они пробрались в коридор. Все остальные из компании и не предполагали об истинных взаимоотношениях молодых людей. Но последних это вполне устраивало. Всему свое время, как говорится. Пара вышла на улицу. Городская духота так и не прошла, поэтому возлюбленные решили пройтись вдоль улицы, к дикой территории. Подальше от суеты ночного Каира.Взявшись за руки, они медленно шагали по тротуару. Джотаро слегка поглаживал более мягкую и нежную ладонь, так удобно лежащая в его?— более грубой и горячей. Если бы кто-то их и увидел, то их точно сочли бы за, как минимум, странных молодых людей. Оба парня, один в пижаме, другой в черном плаще с сигаретой в зубах, шли, взявшись за руки и, казалось, брели непонятно куда. Но, благо, на улице практически никого не было. Да если бы и были те, кто кидал осуждающие взгляды, паре было бы абсолютно все равно на окружающих.Они брели добрых пол часа, пока не зашли в более-менее дикую часть пригорода. В небе зияла луна, а близ ее лежащие звезды наполняли черное небо блеском, придавая ночной прогулки таинственной сказочности. Нориаки и Джотаро дошли до небольшой скамейки, краска которой, потрескалась от палящего утреннего солнца. Парни сели, все также не нарушая привычной тишины. Откинувшись на спинку кресла, Джотаро, дотягивая тлеющий бычок, кинул его в мусорку. Правая рука брюнета тут же потянулась за новой сигаретой. Какёин, удобно примостившийся на плече любимого, недовольно поджал губы. Куджо открывал новую пачку, хотя только сегодня утром купил две.?— Знаешь, чего я больше всего хочу? —?нарушив безмолвие, протянул Нориаки,?— Чтобы сегодняшняя ночь не кончалась,?— юноша потянулся губами к возлюбленному, который, казалось, только и ждал этого действия. Оставив глубокий поцелуй на губах Джотаро, Какёин слегка поморщился,?— А еще, чтоб ты меньше курил.Нори стер пальцами неприятный смольный привкус табака со рта и вновь положил голову на плечо Куджо, устремляя полный нежности и доверия взгляд на парня.?— Если я тебя попрошу об одном одолжении,?— прозвучал хриплый бас брюнета,?— ты его выполнишь??— Да,?— кратко и уверенно ответил Какёин. Он доверял ДжоДжо всем сердцем и не боялся его просьб. Любой из них.?— Хорошо,?— выпуская изо рта клуб пахучего дыма, сказал Джотаро,?— Я прошу тебя не лезть к Дио.Первые секунды лицо Нориаки ни капли не изменилось. Только спустя еще мгновенье на мраморном лбу появилась недовольная морщинка.?— Ты просишь о том, что невозможно, ДжоДжо,?— отрицательно махнув головой и повернувшись лицом к любимому, произнес Какёин. Он забрался на скамейку с ногами и теперь его взгляд был направлен только на Куджо.?— Ты ведь сказал, что ты выполнишь мою просьбу. Сказал, даже не подумав.?— Сказал. Но не забывай о том, что я отправился в этот путь, дабы помочь тебе и твоей семье. Я не могу в самый ответственный и важный момент взять и отвернуться.Если за кого-то и страшился Джотаро, то только за Какёина. Так было и раньше, а теперь, когда у каждого фиалкового глаза Нориаки зияли два шрама, ДжоДжо страшился еще сильнее. До него как-то резко дошло осознание того, что жизнь-вещь хрупкая, и обладатели стендов, совсем как и обычные люди, не застрахованы от смерти. Он сильно переживал за Нориаки, боялся, что случись с его возлюбленным что-либо плохое, брюнет не переживет. Именно в моральном смысле. Иногда в сознании Куджо проскакивала мысль, что если в схватке с врагом семьи Джостар кто-то и должен погибнуть, то пусть это будет он сам. И даже если и существует загробная жизнь, (хотя ко всем подобным вещам Джотаро относился скептически и, мало того не верил, так еще и искренне не понимал тех, кто полностью одержим данной ?чушью?) то его дух бы обрел покой, видя живого Нори. Несмотря на свое убеждение, Джотаро отгонял подобные думы вон. Он не хотел хоронить ни себя, ни тем более Какёина. Правильно говорят, что ночь?— самое вероятное время душевных мук. Наверное, в любое другое время, брюнет так бы и не осмелился произнести свою просьбу.?— Тебе не хватило шрамов? —?грубовато спросил Куджо. Он любил Нори, хотя никогда не произносил этого вслух. Любил все его старые и ново приобретенные шрамы и ссадинки. Любил синяки, появляющиеся от встреч с обладателями стендов, и также любил их целовать ночью, веря, что так быстрее пройдет.?— Хватило. Но ради благой цели я готов получить еще целую кучу шрамов.?— Нори,?— именно так привык звать его Джотаро,?— не разбрасывайся такими словами. Не стоит приуменьшать цену собственной жизни.?— Поверь, если бы я просил тебя не лезть к Дио, ты бы тоже отказал. Это, пожалуй, единственная просьба, которую мы оба не можем выполнить,?— лицо Какёина расслабилось, вновь натянув мягкую улыбку. Однако лицо брюнета все также было нахмурено и скрывалось под фуражкой. Иногда у Нориаки создавалось впечатление, что ДжоДжо будет носить фуражки всю жизнь. Те слишком хорошо скрывали истинные эмоции Джотаро, которые он показывал лишь малой доли своего окружения. А возможно, их видел только Нориаки.Вновь тишина. Такая громкая и звонкая тишина. На заднем фоне стрекотали цикады?— ночные спутники Египта. Где-то качались небольшие кустарники под действием теплого ветра. До Какёина доносился ароматный запах распустившихся цветов, вперемешку с запахом табака, который, в последнее время, стал постоянно фигурировать в жизни молодого парня. Спустя минуту, когда Джотаро затушив бычок ботинком вновь потянулся к пачке, вместо привычной сигареты в руку Куджо был засунут цветок. Остроконечные и длинные лепестки с желтой сердцевиной. Его название никто не знал. Но зато они так удобно росли позади скамейки!Прошли еще секунды перед тем, как ДжоДжо повернулся к Нориаки. Последний же с широчайшей улыбкой наблюдал за возлюбленным. Буря эмоций нахлынули на Джотаро. Начиная от детской наивности Нориаки, которая порой выбивала брюнета из колеи, заканчивая: ?Дурацкими бабочками в животе?. Ничего лучше Джотаро не придумал, кроме как засунуть этот цветок в прядку розовых волос. После подобного ?обмена подарком?, на лице Нориаки появился легкие румянец, и молодой парень слегка отвел смущенный взгляд.?Совсем как ребенок??— неосознанно пронеслось в голове Куджо.***?Грёбанный ребенок??— злобно подумал Куджо, опуская Нориаки на кровать. Последний же недовольно прохрипел, засунув ладони под голову. Выдохнув, Джотаро устремился в небольшую ванную комнату. Сняв плащ и повесив фуражку, ДжоДжо ополоснул лицо ледяной водой. Слегка прилизал мокрой ладонью волосы?— обычное дело, перед тем, как пойти спать. Вдруг, до чуткого слуха парня долетело такое неожиданное: ?БУУЭЭЭЭЭЭЭЭ…?. Теперь не было смонений, что спать Джотаро ляжет не скоро.Куджо максимально тихо вошел в спальню и, включив свет, увидел вполне ожидаемую картину. Какёин полусидел?— полулежал на краю кровати и тошнил за спальное место. После чего снова упал на перину.?— Твою то мать, Какёин! —?пробасил Куджо, походя к юноше. Чем ближе он подходил, тем сильнее в нос ударял запах алкоголя и кислого оттенка?— запах желудочного сока. Подобрав с кровати ?бедствующего?, Джотаро понес того в ванную. Усадив на пол друга, брюнет открыл шумный кран ванной, ожидая ее наполнения.?— Джо…тао… —?пытался просипеть Какёин, даже не разлепляя глаз,?— мне плооохо…?— Заткнись,?— ответил Куджо. Он был зол, конечно. Он никогда не хотел быть для кого-то мамочкой, чуть ли не подтирающей зад. Но тут (даже неожиданно для себя), Джотаро провел параллель с тем, как сам впервые напился и пришел домой. По сути разницы между Какёином и ДжоДжо было не так много?— только возраст. Ведь в первый раз алкогольного отравления ему было 13,?— Раздевайся.?— Что.? —?еле открыв глаза переспросил Нори.?— Снимай шмотки,?— слегка отвернувшись от задетого собственного ЭГО, произнес Куджо,?— Я их застираю,?— ?провоняют весь номер??— хотел добавить брюнет, но посчитал, что это лишнее.Нориаки послушно начал раздеваться, однако руки совсем не слушались. По итогу, Какёин уже 5 минут мучался над третей пуговицей плаща.?— Черт,?— среагировал Куджо, наблюдая за картиной,?— Убери руки, я сам сделаю.И сделал. Он успел раздеть его до того, как набралась ванная. Придерживая парнишку, фокусируя свой взгляд на его лице, а не том, что ниже, Куджо смог усадить Какёина в ванную.?— Хоо…дная,?— проговорил Нориаки.?— Я тебя в чувства хочу привести, а не разморить, черт,?— хрустнув шеей, Джотаро принялся застирывать форму.***За день до битвы с Дио, Джотаро впервые сказал вслух о своей любви. Они с Нориаки решили сходить Абдулу за водой, а Куджо за сигаретами. Возможно, да и скорее всего, это было не лучшее место для подобных слов. Но лишь в тот момент, ДжоДжо набрался решимости. ?Я люблю тебя??— сказал Куджо. Нори, неся пакет с водой, слегка запнулся, явно не ожидая такого.?— Джотаро,?— улыбнувшись, максимально нежно произнес Какёин,?— и я люблю тебя…К сожалению, в тот момент они оба так и не решились поцеловаться. Слишком много глаз, да и задерживаться не хочется. Парни и так знали о чувствах друг друга.К слову, цветок, который пару дней назад красовался в розовой шевелюре, теперь Нориаки хранил под сердцем. В фигуральном смысле. Он носил цветок в своем блокноте, во внутреннем кармане. Для себя Какёин решил, что это символ их любви. В другой стране, в тяжелых обстоятельствах и на крайне не плодовитой земле рос этот цветок, чтобы его сорвали. И теперь Нори решил, что будет всегда хранить его. И даже когда он высохнет, то он поставит его в картинную раму и повесит в их общей с Джотаро спальне. О спальне Какёин, конечно, пока не говорил вслух, но остальным с парнем поделился.***?— Ты сам справишься? —?спросил Куджо, вытирая мокрые руки от воды. Парень аккуратно развесил белье на балконе, дабы то успело высохнуть с первыми солнечными лучами.?— Мг… Да… —?выдал Нори.Брюнет собрался уходить, но тут его что-то дернуло. Он понимал, что ни хрена Какёин не справится. Не сможет даже выйти из ванной. Просто заснет там, если не утонет. Тогда Куджо решил остаться с ним. Он сел на пол, опустив одну руку в воду и устремив взгляд в стену.?— Извини… —?более четко донеслось до ДжоДжо,?— я не хотел…?— Чего ты не хотел? —?спросил парень, явно заинтересовавшийся в происходящем. Он осмотрел Нориаки. Тот сидел, прикрывая одной ладонью лицо, а другую положив на ноги, смущенно сведя вместе. Мокрые волосы стали более бардового цвета. Отдельные прядки, слегка кучерявясь, падали на лицо.?— Чтобы ты видел меня такиим… чтоп хоть кто-тоо видел меня таким…?— Ничего,?— в любой другой момент, Куджо бы развернулся и ушел, навсегда запомнив Какёина, как ?слабого и ущербного ребенка?. Но почему-то он смотрел на лицо парня со страданием. Будто тот был наконец-то открыть свою натуру,?— друзья ведь не просто так даны.?— У меня никогда не было друзсей,?— отлепляя ладонь от лица, протянул Какёин,?— а тут вы… Не поверишь, но я сам не верю,?— Нориаки явно не мог сейчас пускать красноречивые приемчики в ход, -, что вы у меня есть. Я имею ввиду, вы очень хорошие, добрррые. Ты спас мееняя, хотя мог бы не рисковать. Вы дали мне место в вашей компании. И я надеюсь, что когда-нибудь оплачу вам всем тем же.Из разговора с Нориаки, Куджо узнал об достаточно сложных отношениях с родителями, о призрении со стороны друзей, одиночестве. Странно, но почему-то Джотаро не перебивал. Ему было интересно и, в какой-то степени, он узнавал в Нориаки себя. Спустя время, брюнет помог Нори подняться, обтер его, накинул на плечи халат и уложил спать, убрав спальню. Можно считать, что с этого самого дня, Джотаро и Нориаки стали друг другу больше, чем просто товарищи или друзья. ***Он не верил. Не верил. ЧЕРТ! НУ ГОВОРИЛИ НЕ ЛЕЗТЬ К ЭТОМУ УБЛЮДКУ! А он не послушался. Не услышал, блять, то, что хотели до него донести! Ткнул пальцем в небо.Он не верил. Все еще не верил и не принимал. А как вообще можно поверить и принять тот факт, что твой самый нужный тебе и любимый человек мертв? В нем дыра насквозь, органов нет, кровью заливается все вокруг. С того самого дня можно считать, что в Джотаро тоже дыра насквозь.Он услышал, потом увидел собственными глазами. Последний изумрудный всплеск… Черт… Какую силу надо иметь, чтобы вот так просто увидеть мертвого возлюбленного и затем вновь сражаться. Не опускать руки в момент потери. Казалось, что Куджо в своих ударах показывал всю искреннюю злобу к Дио. Пытался показать через силу, какую боль этот засранец принес всей его семье, ему самому…Когда он выиграл, не было чувство победы. Ни радости, ни облегчения. Будто The World все еще держит Джотаро под своей властью времени. Будто секунда длится вечность, но за эту секунду столько мыслей пролетали в голове.Лишь только когда Куджо собственными глазами увидел, как тело Нори… грузят в машину. Как застегивают мешок. Только в этот момент он понял, что больше не увидит его мраморное лицо с такими искренними глазами. Не почувствует прикосновение рук на груди. Не вдохнет ароматный запах розовых волос, что стал ему таким родным. Не намотает на палец пружинистую прядку после совместной ночи. Ни-че-го. Он готов был рвать и метать. Хотелось выть, нет, завывать. Кричать. Мысль о Джозефе слегка привела в чувства. Его спасение. Он был рад тому, что Польнарефф и дед будут жить. Но теперь он не рад тому, что ему придется жить без Нориаки…Прошло полтора года.Совершенно обычный зимний вечер. Джотаро выходил из университета морской биологии. Если бы он сам себе сказал о том, что всерьез задумается о профессии, тесно связанной с наукой, он бы рассмеялся. Хотя сейчас, в свои неполных 19 лет, он не видел ничего смешного. Отнюдь. Профессия требовала четкости и знаний, ответственности, а главное?— желания. Каждый день он упорно готовился, читал множество книг, связанные с дополнительным чтением, смотрел научные фильмы. Делал все… лишь бы не вспоминать.Первый месяц после потери дался невыносимо. Джоджо прятался от всех, не показывал боль, рвущуюся наружу. Лишь изредка по ночам, он позволял себя издать тихий вскрик в подушку. Родные искренне не понимали всю тяжесть состояния. Он не показывал вообщем-то.Он обращался в фонд Спидвагона за помощью. Ему выписали рецепт на успокоительные. Когда после них, Джотаро чуть ли не избил до смерти приставшего к мальчику бандита, он обратился за антидепрессантами. Лишь сонливость и потеря в весе. Никакого прогресса. Скорее регресс. Несмотря на сонливость, не хотелось спать совсем. Что ни ночь?— то кошмар. Объятия, поцелуи, казалось, что тот самый аромат волос Нори появлялся в сновидениях. И тогда казалось, что это вовсе не кошмар, а самое лучшее, что может быть. Затем крик, сквозная дыра. Кровь из глаз, носа, рта… Всхлипы о помощи. Разодранная на плечах Джотаро кожа, за которые так отчаянно хватался Нориаки. После?— холодный пот, мокрые глаза и страх. Затем пачка сигарет за оставшиеся 5 часов до школы и бессонница. Так проходил первый месяц после смерти Какёина.Очевидно, что несмотря на почти два года после смерти любимого, проблемы со здоровьем у Джотаро так и не исчезли бесследно. Он не мог вспомнить сколько пачек сигарет выкуривал в неделю. 5… может 6. Сейчас он хоть и не избавился от вредной привычки, но старался прожить неделю на одной упаковке. Все таки кашель достаточно сильно подкосил легкие. Те 13 килограмм, что были потеряны в первые 2 месяца, увы, набирались оставшейся год. Синяки под глазами так и остались. Куджо все еще плохо спал. Короткий сон вошел в обыденность, хотя это оказалось тоже весьма пагубно для нервной системы.После смерти Нори?— ДжоДжо решил для себя одну вещь: он никогда не будет больше любить. Не жениться, не поведет детей в сад, а затем в школу. Не встретит старость с внуками. Он не хотел изменять память Нориаки с кем-либо, да и сам не желал любить и быть любимым. Оттого, что человек умер, его нельзя перестать любить, черт побери, особенно если он был лучше всех живых.Дождь накрапывал по спине Джотаро. Зима, а даже миллиметра снега не выпадало. Хотя это не особо сильно напрягало ДжоДжо. Он шел, а точнее?— прогуливался. Все казалось монохромным. То ли зима, то ли взгляд уже помутился. Не важно. Главное дойти до квартиры. Уже год Джотаро не жил с родителями. Щедрый Джозеф, наблюдая за самостоятельностью внука и, возможно из-за благодарности за спасение, подарил Джотаро дом, хотя тот еще строился. Наверное дед решил отыграть за малое участие в жизни внука деньгами. Его выбор. По запросу ДжоДжо и из собственной нелюбви к Японской культуре, дом строился 2-х этажным, что сильно его выделяло. Не очень большой, но зато есть собственный участок. Да и район как-раз тихий. Не суть.ДжоДжо уже пол года жил в съемной квартире. Рядом с университетом. Буквально 30 минут пешком. Поднимаясь по серым ступеням многоэтажного здания, Джотаро повернул ключ и вновь увидел привычное помещение. Кухня и гостинная, соединенные вместе, небольшой санузел и спальня. Большего для одинокого юноши не надо было. Белые стены, которые Куджо любил сравнивать со стенам в психбольнице, немного мебели и маленький телевизор.Завтра выходные, а это означает, что сегодня Джотаро может целый день, как и последующие посвятить себе. Это радовало. Несмотря на то, что каждые выходные проходили одинаково. И также одинакова была еще одна вещь. По приходу домой, Куджо всегда первым делом мыл руки и проходил в спальню, в которой на небольшой тумбе у кровати стояли две рамки. Первая?— фотография всех друзей во время путешествия, что в корне поменяло его жизнь. Он любил подолгу рассматривать ее, будто с каждым разом замечая новые мелочи в радостных лицах. Вторая?— рамка с безымянным засохшим цветком, что больно колол в сердце при каждом взгляде…***Подходил месяц с момента гибели Нори. Целый месяц Джотаро прожил без него. А таких месяцев будет целая куча. В тот день светило солнце, но ДжоДжо вновь засиделся в своей комнате, докуривая сигарету. Он не выходил на улицу и, словно крот сидел в своей норе. В дверь зашла мать. Она, конечно же, постучалась, однако проблемы со слухом из-за плохого сна также были осложнениями.?— ДжоДжо… —?боясь очередного порыва ярости, тихо позвала женщина. Она, как мама, прекрасно видела состояние сына, из-за этого она лишний раз его не беспокоила,?— тебя просят подойти…?— Я занят,?— безразлично буркнул в ответ Куджо.?— Дорогой, это…?— Я сказал вали отсюда нахрен!?— Родители Нориаки…ДжоДжо пробила дрожь. Из руки упала сигарета и он замер. На мгновение. Его вывернуло наизнанку. Вдруг они хотят сказать, что с Нориаки все хорошо, что он жив, что все это время они не хотели никому об этом говорить. Или прочая нелепица, но лишь бы итогом их встречи оказалось то, что он жив! Он встал и зашагал мимо напуганной матери, будто той и в помине не было. Он чуть ли не бегом направился в гостинную.В комнате находились они. Родители его погибшего любимого. Он так на них был похож! Мама с такой же мраморной кожей и кудрявой челкой. Такого же цвета... Вот только в волосах неумолимо поблескивала седина. То ли смерть сына так сказалась на здоровье, то ли просто возраст.?— Извините… —?первое, что сказал Куджо, постояв в ступоре мгновенье.?— За что? —?удивилась мать Нори.?— Что не сумел спасти его.Повисла пауза. Спустя минуту, женщина протянула ДжоДжо небольшой бумажный лист, сказав следующее:?— Я знаю, что вы были близки с Нориаки. Когда… —?было сложно подобрать слова,?— Когда нам принесли его одежду, в кармане было это. Мы не читали. Это адресовано лишь тебе.Развернув бумажный лист, он увидел тот самый цветок. Нет, он его никогда не спутает. Он столько раз мерещился ему во снах… Ниже был написан текст. Столь аккуратный подчерк. Точно Нори…Для Джотаро Куджо.Знаешь, пишу тебе это послание, словно в будущее. Чувствую себя путешественником во времени. Забавно, хах. Сейчас ты спишь, ДжоДжо. Ну, то есть, когда я пишу это, ты спишь. Еле как выбрался из твоих объятий! Мы все в предвкушении встречи с Дио и, если честно, даже не знаю, что и ожидать. Что бы не произошло, я уверен, что через пару лет мы все вместе будем с улыбкой на лице вспоминать наше приключение… Я тебя люблю. Надеюсь, что по середине текста это звучит не слишком странно? Я бы мог вечность перечислять за что, но, кажется, что легче сказать, что люблю тебя за то, что ты просто есть. Я не очень красноречив. Наверное, это все нервы.Не думаю, что когда-то покажу тебе это или что-то вроде, пишу, скорее, для себя. Однако, если что-то да и случится, то я непременно хотел бы, чтобы это попало только к тебе в руки.Четырнадцатое января, 1988.