Глава 1. Быть живым, или Не упоминай имя Господа всуе (1/1)

Голод.Это чувство разорвало пустоту, в которой находился Кёнсу. От привычного мира не осталось ничего. Су очнулся от того, что буквально жаждал убивать.Он отчаянно цеплялся за мысль, что ему нужно дышать, но всё, буквально всё, растворялось в темноте.Даже мысль, что он погребён заживо, не приводила в ужас.Темнота оставила ему только голод.На поверхность его вело только это чувство. А когда выбрался, Кёнсу увидел его. Он усмехался ему. Так… по-отцовски. Широко распахнутыми глазами Кёнсу смотрел на своего прародителя.Вспышка.Вот Су будто со стороны видит, как набрасывается на собственного создателя.Почему-то мир плывёт перед глазами, вспыхивая неясными фрагментами. Он изменяется в лице.Тьма.Вспышка.Су толкает его изо всех своих недюжих сил в столп солнечного света, а он кричит всё это время, пока его крик не обрывается навсегда. Тьма.Снова вспышка.Су должен чувствовать триумф, этот чёртов вкус победы, его личной победы, но внутри обрывается какое-то чувство, и Кёнсу каждой клеточкой чувствует невыносимую убивающую боль и животный, поглощающий всё вокруг ужас. Он чувствует, как по щекам струятся слёзы. Он подносит руку, чтобы смахнуть их. Но это не слёзы. Это кровь.Отчаянно хочется лечь на землю и кричать, кричать, кричать…Но его обволакивает и утягивает тьма.Су чувствует, как барахтается в тёмном омуте из собственных воспоминаний, из собственного душащего прошлого.Всё разрывает его собственный голос, срывающийся на душераздирающий крик:— Ты не можешь меня спасти! Никто не может!****Кёнсу резко сел на кровати. Он тяжело дышал. Конечно, это ему не требовалось уже много лет, но в этот день его всегда бросало в омут воспоминаний, из которого он не мог выкарабкаться без кошмаров. Самым верным было бы перестать дышать, но порой Кёнсу просто не мог изменить этой глупой привычке.Рука рефлекторно потянулась к лицу.Ну конечно. Кровавые слёзы.Наконец-то, немного успокоившись, Су свесил ноги с кровати и, ссутулившись, попробовал сфокусировать взгляд в тёмной спальне. Руки судорожно сжимали простыни.Пятки коснулись ледяного мрамора. Ледяного, если бы Кёнсу чувствовал холод, конечно же.И он медленно поплёлся в ванную. Су остановился перед раковиной и, даже не взглянув на своё отражение, принялся умываться.Закончив ?утренние процедуры?, он вцепился руками в боковые стороны раковины и, склонив голову над ней, судорожно хватал губами воздух, чтобы-таки почувствовать острую необходимость дышать, чтобы вновь почувствовать, как сильно лёгкие могут гореть от нехватки кислорода.Но это было бесполезно. Попытки вновь почувствовать себя живым были тщетны вот уже много лет.Су поднял голову и уставился на собственное отражение: по бледному лицу стекала вода, на густых ресницах, обрамлявших большие глаза цвета самой ночи, также сверкали в свете ламп капли. Чёрные, как смоль, волосы были в непривычном беспорядке.Он бы так и сверлил собственное отражение хмурым взглядом, если бы в комнате на тумбочке не завибрировал телефон. Оскалившись и зашипев на зеркало, Су направился назад в спальню.Экран телефона вещал, что ему звонит сам верховный маг Бруклина. Лицо Кёнсу скривилось от деловитого ?Бён?. Этот засранец наверняка поставил какой-то новомодный рингтон на свой контакт в телефоне Су, ведь из них двоих он явно лучше разбирался в этих современных технологиях, да и просто обожал без спроса лазить в телефоне вампира от скуки.Благо в Дюморт* Кёнсу предпочитал ставить телефон на беззвучку. Со своим вампирским слухом он мог себе это позволить. Когда шёл уже звонок третий, До принял-таки вызов и прошипел:— Глава нью-йоркского клана вампиров слушает.— Доброе утро, соня! — восторженно и слишком громко верещал в трубке голос Бэкхёна. — У меня вампирский слух, ты помнишь? — проворчал Су. — Ты вообще помнишь, что я вампир? — Кажется, на другом конце провода Бён в хорошем расположении духа играл со своим котом. — Подожди, ты что, уже с утра выпил?! — Голос Су взлетел на две октавы выше.— Необязательно, — осадил его пыл, к удивлению вампира, серьёзный голос мага, — необязательно пить, чтобы настроение было хорошим, дорогуша!— Если ты не перейдёшь к сути своего раннего звонка, я начну шутить про твой возраст, — пробурчал Кёнсу. — Dios*, серьёзно, я — чёртов вампир, а сейчас, чёрт подери, день!..— А мы, — перебив его, всё так же восторженно подхватил Бён, — сегодня после захода солнца идём в самый спокойный бар Нью-Йорка!Кёнсу не сдержался от стона. Только этого ему не хватало.— Ну-ну, дорогуша, — пропел маг бархатным голосом, — отказы не принимаются, не сегодня! И хватит хмуриться!— Откуда ты узнал, что я не сплю? — Бён никогда не будил его звонками посреди бела дня. Обычно не будил. Ладно, старался не будить по пустякам. Только вот слово пустяк они понимали совершенно по-разному.В трубке послышался вздох.— Ты никогда нормально не спишь в этот день, Кёнсу, — устало пробормотал Бэкхён, и До всё-таки перестал хмуриться. Маг, должно быть, встрепенулся и весело продолжил: — В любом случае, жду тебя у своего лофта в десять!Кёнсу уже собрался возразить, но Бён опередил его:— Нетушки, дорогуша, или в десять ты будешь у моего лофта, или главу нью-йоркского клана сегодня выбросит через портал в Ист-Ривер!* — и бросил трубку.И как тут не хмуриться, Dios!Су закатил глаза и убрал телефон в карман пижамных штанов.И уже собирался растянуться на кровати, как телефон снова завибрировал. С театральным вздохом (будто Бэкхён мог его увидеть) вампир вытащил устройство из кармана.— Что ещё? — недовольно осведомился Су, приняв вызов.— А ты? Что насчёт тебя? — серьёзным тоном вещал Бён в трубку. — Наденешь чёрный костюм справа или чёрный костюм слева?— Чёрный. Костюм. Посередине*, — процедил сквозь зубы Кёнсу. Верховная задница Бруклина заливисто смеялся на другом конце провода.Су нахмурился сильнее.— Всё, мы больше не смотрим эти современные шоу о вампирах, — пробурчал он.— Ну-ну, дорогуша! — в сердцах воскликнув Бэкхён. — У нас с тобой ещё впереди целый третий сезон!— Я до такого больше официально не допиваюсь! — прорычал До и повесил трубку, прежде чем Бён снова начал его дразнить.Он засунул телефон обратно в карман штанов и решил ещё раз умыться. Не то чтобы ему нужны были утренние процедуры, чтобы проснуться. В конце концов, такие времена минули лет сто назад. ?Почти буквально!? — заверещал Бёновский голос в голове. Кёнсу стиснул зубы.Dios, а вечером ему ещё с этой верховной-занозой-в-заднице Бруклина идти в какой-то там самый спокойный бар Нью-Йорка…***— Любая бутылка красного вина из моего личного запаса 1953-го года на твой вкус, — лукаво упорствовал Бён. — Я по глазам вижу, что ты в деле, теперь признай это! — заговорчески прошептал маг.Они сидели у барной стойки на высоких стульях и потягивали какие-то подозрительно голубые коктейли, которые заказал им Бён.Который, кстати, не соврал. Это был и правда один из самых спокойных баров Нью-Йорка. Вообще заведение больше походило на кафе-ресторан в подвале с живой музыкой.К слову, о музыке. Именно на это сейчас подбивал Су этот чёртов маг.У вампира уже начинала болеть голова, и он был близок к тому, чтобы согласиться.В конце концов, что ему стоит спеть? Спустя столько-то лет. Чёрные глаза Кёнсу сверкнули, и он уставился на Бэкхёна.Верховный маг Бруклина критически рассматривал свои ногти, выкрашенные в чёрный.— Dios, — До закатил глаза, — если я спою и меня кто-то попросит спеть ещё, то я получу не только бутылку вина того года выдержки, который я самолично выберу, но и… — Су сжал челюсти, — ты расскажешь мне, какого чёрта два года назад отказался ехать в Перу вытаскивать Чондэ из очередной заварушки, в которую он, на минуточку, вляпался из-за тебя!— Чондэ тогда, на минуточку, — передразнивая тон вампира, парировал Бён, — был верховным магом Лондона. И вы прекрасно справились без меня, а я так и не услышал даже ?спасибо? от тебя за то, что открыл портал, чтобы перенести к нашему общему другу твою вампирскую задницу!Да ты бы и не открыл тот чёртов портал, если бы я не грозился бежать в Перу на вампирской скорости.Кёнсу вымученно вздохнул и прикрыл глаза. С кем-кем, а вот с этим спорить было бесполезно, только разозлишься на свою голову.Су встал со стула и упрямо вздёрнул острый подбородок. Немного раскосые глаза мага сверлили его взглядом, затем он хлопнул ладонью по барной стойке и воскликнул:— По рукам!— По рукам, — зло процедил Су и, круто развернувшись на каблуках своих лакированных чёрных туфель, уверенно пошёл в сторону сцены.На сцене стояло два стула, на одном из которых сидел примитивный с огненно-красными волосами. Он перебирал на гитаре какую-то песню и пел себе под нос.На парне были джинсы сплошь в дырах и растянутая майка с рукавами до локтей. На ногах были явно знавшие лучшие времена изношенные конверсы красного цвета.Кёнсу присел на второй стул.Мысли метались из одного угла сознания в другой. Будь он чуточку живее, его ладони взмокли бы от волнения, а спина покрылась ледяным потом. Но он был мёртв.Кёнсу хмыкнул от иронии собственных наблюдений, но видимо, слишком громко.Красноволосый поднял свои янтарно-карие глаза на Су. В них было столько огня жизни, что Кёнсу всерьёз подумал, что об него можно обжечься. Что-то внутри вампира сжалось.Быть живым.И тут парень улыбнулся ему. Слишком искренне. Слишком.Впервые за последние пятьдесят лет что-то действительно напомнило Кёнсу солнце. Он еле сдержался, чтобы не отпрянуть, потому что в голове зародилась буквально идиотская мысль о том, что он может сгореть. Он плотно сжал губы от недовольства.***Сегодня был один из тех прекрасных вечеров, когда можно обпиться любимого кофе, не спать всю ночь и гулять по улицам неугомонного Нью-Йорка, несмотря на то, что завтра снова нужно вбиваться в городской ритм жизни и идти на учёбу.Чанёль чувствовал что-то отдалённо похожее на счастье и оттого мурлыкал себе под нос свою новую песню, мягко перебирая струны родной Матильды.Атмосфера в баре была до ужаса уютной, так что он грозил затесаться в ряды любимых мест Пака. Пак улыбнулся своим мыслям.Просто до отвратительности прекрасный вечер.Из задумчивости его вырвал чей-то смешок. Пак поднял глаза: рядом сидел юноша на вид лет восемнадцати, не больше. Его большие глаза чёрного цвета смотрели прямо в душу, и Чанёль бы заерзал на стуле, если бы не держал в руках гитару. Он отметил про себя, что парень перед ним хорош, даже чертовски хорош собой. На фоне чёрных как смоль волос бледная кожа казалась фарфоровой. Густые брови были нахмурены. Это слишком прекрасный вечер, чтобы не разделить своё отличное настроение с кем-то. И Ёль не смог удержать широкой улыбки. В глазах чертовски горячего парня что-то блеснуло, и неожиданно сердце Пака ёкнуло, предвкушая ответную улыбку. Но вместо этого юноша лишь плотнее сжал губы. А затем он что-то раздраженно пробормотал на... испанском? Чанёль мысленно отругал себя.***До выругался на испанском. Вот ведь засранец! Подозрительно голубые коктейли! Из рук этого... этого вообще брать ничего нельзя.Чёртов Бён Бэкхён!Наверняка подмешал в напитки слёзы единорога, которые опьянят любого жителя Нижнего мира*. Так вот почему это пойло показалось вампиру таким отвратным! Просто иного объяснения своему пусть и лёгкому, но всё же опьянению он не находил.Су бросил взгляд, полный ярости, в сторону барной стойки. Бён поднял бокал с этой голубой дрянью и, прежде чем осушить его, прошептал: ?За тебя, дорогуша!?Су судорожно перебирал в голове песни, которые терпеть не мог верховный маг Бруклина.В голове начали всплывать те вечера, когда Бён буквально насильно знакомил вампира с современной музыкой, зачастую безвкусной.Точно!— Billionaire*, — медленно произнёс Су, — партия Бруно Марса.На губах вампира заиграла триумфальная усмешка, когда он увидел, как с лица верховного мага Бруклина сошли все краски.Красноволосый парень замер.Dios, все примитивные такие остолопы или просто Кёнсу с ними "везёт"?Раздражённо уставившись на мальчишку с гитарой, Су уточнил:— Можешь мне аккомпанировать?Нет. Просьбы звучат не так. Это был такой вопрос, на который не предполагалось иного ответа, кроме "да". От вопроса, по сути, и осталась-то одна интонация, но по факту это было утверждение.Чанёль нервно поправил свои чёрные очки квадратной формы.— Конечно, — просиял он. И со струн гитары полилась музыка.Кёнсу набрал в лёгкие воздух и прикрыл глаза.— Хэй, приятель, не обязательно так нервничать, — еле слышно прошептал гитарист.Кёнсу отчаянно захотелось распахнуть глаза и пригвоздить этого примитивного к месту убийственным взглядом. Но вместо этого он расслабленно кивнул.***Как только Бён прочитал по губам До название песни, внутри всё начало вскипать от ярости.На его пальцах уже загорелись синие искры, чтобы-таки отправить этой ночью главу вампирского клана Нью-Йорка в Ист-Ривер.Бэкхён ненавидел эту песню, Кёнсу ненавидел воду. Всё честно.Эта песня прочно ассоциировалась у мага с личным позором.Как-то они с Су поспорили, кто из них подцепит горячую девушку-оборотня в Пандемониуме. Тогда как раз играла эта песня. И его, верховного мага Бруклина, отвергли в пользу какого-то вампира — да ещё и гея, к тому же! Су потом подтрунивал над ним несколько дней, а ещё нагло оттанцевал с той девушкой-оборотнем всю эту чёртову песню, бросая недвусмысленный взгляд ?выкуси?. От вампира это было вдвойне оскорбительно!Нет, он, конечно, не злопамятный, но это было, уж простите, не в прошлом столетии и даже не десять лет назад, а буквально на прошлой неделе! Ну, может быть, на позапрошлой.Ему было плевать на то, что потом придётся стирать память буквально всем присутствующим в клубе и воевать с вампирским кланом лет эдак пятьдесят.Но стоило Кёнсу начать петь, Бён замер.Внутри что-то оборвалось. Наверное, гнев.Верховный маг Бруклина был не единственным, кто окаменел. Чанёль перестал дышать, стоило незнакомцу начать партию. Не то чтобы он прямо очень любил Бруно Марса. Пак просто чувствовал, что внутри него что-то переворачивается. Однако играть он продолжал. Незнакомец был буквально убийственным. Но стоило ему запеть, как он стал выглядеть ещё младше, а выражение лица стало умиротворенным. Более того, это умиротворение передавалось другим людям.***Закончив петь, Су распахнул глаза. Возле сцены собралась толпа, которая, кажется, до этого покачивалась в такт пению выступающего.Помещение заполнилось звуком аплодисментов.Когда юноша собрался было подниматься, Пак опомнился.Теперь этот вечер был убийственно прекрасен.— Может, споешь что-то на бис? — выпалил Пак прежде, чем успел подумать.Юноша уставился на него со странным выражением лица, а затем уверенно кивнул.***Kyungsoo and Chanyeol — Nothing on you.Мальчишка. Какой же этот До Кёнсу всё-таки мальчишка.Маг покачал головой в ответ на собственные мысли.Нет. Многое изменилось с тех пор. Много воды с тех пор утекло.Расслабившись, Бён наслаждался музыкой. В принципе, он и рассчитывал проиграть это пари. Только пение могло успокоить душу Кёнсу. А пение До было той ещё усладой для ушей. Когда Чондэ навестит его, они втроём определенно устроят батл. Бён усмехнулся собственным мыслям и сделал очередной глоток из бокала.***— Это было... потрясающе? — выдохнул аккомпанист Су. — Волшебно? Прекрасно? Это было вау! Как-нибудь повторим?Все примитивные такие болтливые или только этот?Кёнсу раздражённо цыкнул.— Спасибо.Нет. Благодарность так не звучит. И так явно не отвечают на комплименты!Незнакомец уже было поднялся и собрался уходить, как Пак вскочил и возвысился над ним.Кёнсу замер.— Я Пак Чанёль! — затараторил густым басом башня. — Нет, я серьёзно! Нам нужно абсолютно точно повторить! Знаешь, у меня есть своя группа и нам бы не помешал такой вокалист, — упорствовал он, чуть ли не сбивая Су с ног потоком слов, — правда! Ты не можешь мне отказать! Мы слишком хорошо смотрится вместе! В смысле, мы отлично спелись! Нет, я имею в виду...Кёнсу закатил глаза.Пак беспомощно замялся; незнакомец бесцеремонно развернулся, а когда Пак пришёл в себя — уже скрылся в толпе.Дьявол! Что за непруха?***Бён похлопал Кёнсу по плечу и открыл было рот, но Су опередил его:— Я знаю. Мне уже в красках описали, насколько я был хорош, — раздражённо отметил он.На губах мага заиграла усмешка. Су нахмурился. Не к добру это.— Что?Бэкхён беспечно пожал плечами.Они тем временем уже направлялись к выходу. Бён молча играл бровями и тем самым лишь ещё больше раздражал вампира.— И с каких пор тебе нравятся парни? — промырлукал Бэкхён, когда они уже шагали по одной из улиц Нью-Йорка.Кёнсу нахмурился.— Я имею в виду, такие парни, — Бэкхён лукаво улыбнулся.Не успел он отпустить какой-нибудь едкий комментарий, как, блеснув кошачьими глазами, маг нараспев протянул:— А вы отлично спелись!Чертов верховный маг Бруклина, что за привычка подслушивать с помощью магии.— Dios...— Хэй, приятель, не обязательно та-а-ак нервничать, — продолжил, воркуя, дразнить его Бён.Пустынную улицу разорвал гневный крик главы вампирского клана Нью-Йорка:— ЗАТКНИСЬ!