Девять окон, выходящих на море (1/1)

Во вторник Хэчана выписали из больницы. Теперь пришло время сложной реабилитации, от этого зависит его карьера в балете. Кажется, что все вокруг переживают и нервничают больше, чем сам танцор, который всё также улыбается и упрямо опирается на костыли.—?Тэн, если я буду всё время сидеть, то никогда не выйду на сцену. Успокойся, мне не три года,?— он хмурит брови на все беспокойства, уверенно двигаясь к машине брата.Тэён идёт впереди с сумкой младшего, вновь в дорогом костюме, с прямой спиной и цепким взглядом тёмных глаз. Мужчина плавным движением открывает багажник, ставит туда свою ношу и внимательно следит за шагами брата. Он всегда беспристрастен, только в тот вечер операции маска пала, но это не может не восхищать. Видно высокий статус, изысканность и некую аристократичность в каждом миллиметре светлой кожи и целомудренном жесте.Марк же видит между их мирами большую пропасть, но верит, что сможет построить мост.—?Я знаю, но ты и сам понимаешь, что это очень опасно. Только две недели прошло после операции,?— Тэн шустро оказывается возле задней дверки и помогает Хэчану сесть.Парень, как настоящая наседка, крутится, вертится, паникует возле Хэчана. В его хитрых глазах читается искренность и волнение, и складывается впечатление, что дороже этого юноши у него никого нет. Даже грустно немного, ведь все родные остались в Таиланде, а здесь, вероятно, только танцор. Наверно поэтому Тэн всё время старался быть в больнице, даже после выматывающих репетиций и длинных концертов.—?Доктор сказал, что он готов к восстановлению,?— улыбается Тэён и приподнимает брови.—?Да, и вообще, прошло больше двух недель,?— Хэчан втягивает в машину костыли, но дверцу оставляет открытой. —?Эй, Марк, поехали с нами, мы подвезём тебя!Он ярко улыбается, снова ударяя по сердцу, где намертво белыми рубцами пишется его имя. Марк поджимает губы в кривой усмешке, жмурится на солнце и отрицательно качает головой.—?Нет, спасибо. Мне недалеко тут. На благотворительную акцию?— открытие культурного центра меценатами из большого бизнеса.Ему не хочется на очередное мероприятие крупных шишек, но это работа. Хэчан понимающе кивает, не спешит расставаться, даже когда все уже на местах.—?Завтра увидимся? —?писатель неуверенно то ли спрашивает, то ли утверждает, заменяя в молитвах Его имя на своего идола.—?Я завтра улетаю,?— Хэчан роняет тихо, но в ушах звон, как после оглушающего грома. —?На Чеджу есть знакомый доктор. Друг семьи, поэтому лечиться буду там.—?Ясно,?— Марк сглатывает и силится беззаботно улыбнуться. —?Тогда… До встречи!Он помогает захлопнуть дверцу и делает шаг назад. На языке остаётся горький привкус от осознания скорой разлуки, ведь он уже зависим от чужого голоса.—?Самолёт в одиннадцать, я буду рад тебя видеть.Автомобиль трогается с места, а Марк глупо улыбается. В районе сердца стало подозрительно тепло после этих слов.***Аэропорт встречает привычным для него шумом. Люди спешат на рейсы или устало шагают к выходу, тащат большие чемоданы или несут лишь небольшой рюкзак, встречают или сами прилетают. Здесь длинные очереди, большие толпы, много голосов, разные языки и все-все эмоции.Марк замечает спокойного, как всегда, Тэёна, стоящего к нему боком, изящного Тэна, точнее?— его спину и снова обеспокоенные слова:—?Ты обязательно позвонишь мне, когда сядешь на своё место и когда окажешься в руках тёти.—?Нет, он сначала позвонит мне,?— встревает Тэён, хитро улыбаясь, пока танцор хмурится и недовольно поджимает губы.—?Не честно…Марку не хочется прерывать разговор, он прячет улыбку, опуская взгляд в пол, но слух улавливает звонкое: ?Марк приехал!?. На него уставляется сразу три пары глаз?— тёплых и радостных.—?Да… Привет. И я взял отпуск, поэтому тоже лечу с тобой,?— на этих словах Тэён удивлённо выгибает бровь, Тэн шокировано распахивает глаза, а Хэчан привычно держит лицо. —?Давно не отдыхал, а тут ты едешь, подумал, что было бы неплохо, и… вот.Он неловко чешет затылок и глупо пытается объяснить, почему в руках зажимает паспорт и билет на этот рейс, а его чемодан вместе с гитарой отправился в багажный отсек.Честно, Марк сам не понимает, что было у него в голове, когда он вчера ровно в четырнадцать пятьдесят восемь заявился в офис и попросил главного редактора об отпуске на месяц. Парень успел выхватить последнее место на рейс в одиннадцать, собрал кое-как вещи и пообещал присылать некоторые статьи о книгах и фильмах. Сильное желание толкало в спину, подгоняя к трапу, тянуло помочь Хэчану.Уже на борту, когда начался взлёт, пока танцор сидел на три места впереди, Марк глубоко задумался, а стоило ли вообще оказываться здесь и сейчас. Все очень удивились такому поступку?— было видно по потерянным взглядам и слышно по неуверенным слогам, но никто ничего не спрашивал.Зачем ты тут?Сложно понять ответ, когда перед глазами только каштановые волосы, карамель на коже, точки созвездий и последний грандиозный танец. Чувство обязанности быть рядом твердило, что всё правильно, как и должно быть, заглушая голос разума. Это уже смахивает на помешательство, страшно испытывать столько много эмоций?— нежность, трепет, привязанность.Когда этот парень, совершенно точно для Марка чужой, стал самым необходимым для простого существования? Правду он надеется отыскать на Чеджу.После приземления Марк помогает Хэчану, придерживает, забирает его рюкзак и свою сумку, получает гитару, которую взял непонятно для чего, открывает дверь и улыбается еле заметно.—?Где тебя должны встретить? —?он осматривается, ища возможных родственников танцора.—?Не знаю, тётя сказала, чтобы я ждал у входа. Сейчас позвоню.Не успевает парень найти нужный контакт, как недалеко останавливается голубой форд. С передней пассажирской выходит женщина с такой же смуглой кожей, как у самого Хэчана, ярко улыбаясь и вскидывая руки для объятий.—?Наш Хёк-и приехал! Как я рада тебя видеть, мальчик мой,?— она обнимает его аккуратно за плечи, восхищаясь. —?Боже, какой ты красивый, наверно столько сердец разбил уже.Пока Хэчан смущённо отвечает, что на это у него совершенно нет времени и успокаивает, что нога быстро восстановится, из водительской стороны выходит парень примерно одного с ними возраста, очень высокий, с большими глазами и мягкой улыбкой.—?Привет, Хёк,?— говорит он и неловко прячет руки в карманы светлых джинс.—?Сончан! Ничего себе, ты вырос,?— Хэчан тепло осматривает долговязого парня, смущая его больше. —?Знакомьтесь, это?— Марк Ли, журналист крупного издательства Сеула, молодой писатель и мой друг. Марк, это моя тётушка Исыль и мой кузен Сончан.Всё внимание переключается на стоящего рядом Марка, который в очередной раз удивляется метаморфозам Хэчана?— рядом с друзьями и родными он самый тёплый, милый и открытый, а когда появляется в окружении посторонних?— совершенно противоположный по поведению, холодный и отстранённый.—?Очень приятно познакомится,?— тётушка Исыль улыбается по-доброму и всё также мягко.Сончан пожимает ему руку, он выше, но выглядит немного смущённым и неловким.—?Ты поедешь с нами? У нас и для тебя место найдётся,?— женщина кивает своим же словам, но парни рядом мигом напрягаются.—?Нет, спасибо. Не стоит,?— Марк отрицательно качает головой и слегка машет рукой. —?Не хочу беспокоить вас, буду неловко себя чувствовать. К тому же, я уже забронировал номер в отеле.Они приглашают его в гости, оставляют адрес на страничке из карманного блокнота и плавно уезжают от аэропорта. Марк снова смотрит вслед Хэчану, только в этот раз?— на рафаэлевских ангелочков под задним окном форда. Очередное дежа вю, но ему это даже немного нравится. Что-то необъяснимо прекрасное есть в расставаниях с этим смуглым парнем, в его совершенно отличающихся от общего мнения отношениях с родными и в сияющих глазах.***Поездка на такси к отелю, заселение, душ, звонок Джонни и Винтер занимают у Марка около трёх часов. К этому времени жара уже не такая невыносимая, из открытого окна дует прохладный морской ветер, колыша белые, как туман, занавески. За подоконником, ближе к горизонту, виднеется море?— голубая гладь: спокойная, чистая, манящая босыми ступнями измерить уровень солёности.Он оставляет свой маленький, но довольно уютный номер, отправляясь с гитарой к берегу. Там мало людей, нос щекочет запах белой пены, а кеды утопают в горячем песке. Марк любит море, когда чайки над головой и белые ракушки выглядывают то тут, то там, шум города сюда не долетает, и лишь природа нарушает тишину.Гитара знакомо ложится в руки, вода приятно облизывает пятки?— он оставил обувь в стороне, сам опустился на землю. Солнце уже начало опускаться, но до заката ещё долго. Умиротворение накатывает спокойными волнами, а пальцы сами начинают перебирать струны в лёгкой мелодии. Сейчас в голове нет никаких мыслей, мозг перестроился на одну функцию?— наслаждаться моментом.Кажется, что это лето будет вечным. Оно только вчера вступило в полную силу, официально с числом календаря, но ощущается бесконечно длинным и солнечным. Может так на него влияет климат Чеджу или улыбки Хэчана и его близких, но в душе с каждым днём становится всё теплее и теплее. Марк наконец-то начал ощущать себя более цельным, не просто парнем с романтическими желаниями и верой в хорошее, а по-настоящему живым. Столько всего хорошего происходит каждый день, даже если у тебя не совсем удачные сутки.Тихая мелодия гитары сплетается с окружающими звуками, и улыбка сама натягивается на лицо. Мимо него проходят парень и девушка, держась за руки, а в стороне, откуда он пришёл, резвятся двое мальчиков с очень активным дедушкой. В кармане вибрирует телефон, прерывая сольный инструментальный концерт.?Донхёк?Марк чуть удивлённо приподнимает брови и принимает звонок.—?Да?—?Привет ещё раз. Тут такое дело, тётя приглашает тебя завтра к нам на обед на два часа. Что скажешь?—?М, да, хорошо. Я приду,?— Марк чувствует, как его щёки краснеют от непонятной радости и смущения от этого неожиданного предложения.—?Круто, она будет очень рада.Хочется спросить, обрадуется ли этому сам парень, но вместо этого получается:—?Во сколько у тебя завтра приём у врача?—?Я должен быть у него с десяти утра до часа. Доён-хён хороший, они с Тэёном учились в одном классе, дружат до сих пор. Мы с ним тоже давно не виделись, будет что обсудить во время терапии.—?Можно я заберу тебя после, и мы вместе поедем домой? —?он накрывает ладонью глаза и проклинает свою глупость перед этим парнем.—?Хорошо.Сердце заходится в рваном ритме с этим коротким словом. Марк не понимает, почему Хэчан такой, почему позволяет делать всё это, сближаться и бесповоротно тонуть в нём. Они молчат ещё несколько уютных минут, пока младшего не зовут ужинать.Когда звонок заканчивается, Марк откидывается назад, укладываясь спиной на песок. Силы как-то резко покидают его, вместе с тем наполняя каждую мышцу энергией. У него колени дрожат, пальцы не слушаются, но в груди цветы распирают, что кричать хочется, и руки чешутся делать что-то полезное. Перед глазами проплывают редкие пушистые облака и тонкие силуэты птиц, а желание запечатлеть этот момент именно на полароидную камеру жжётся на подкорке мозга.Следующим утром Марк очень долго не может заставить себя что-то делать. Он просыпает время завтрака, почти час валяется в кровати, бездумно пялясь в потолок. Болтает с Винтер, у которой сегодня репетиция только вечером и кое-как решает собраться в больницу.На улице всё также жарко, но прохладный ветерок пробирается под свободную белую рубашку в синюю вертикальную полоску, светлые штаны отталкивают свет и погода уже не кажется такой знойной. По дороге парень покупает пломбир у милой старушки и уверенным шагом приближается к светлому зданию. Навигатор сигнализирует, что он на месте, когда нога ступает на парковку. На часах 12:53 и Марк решает занять место на лавочке у центрального входа.Через пять минут приходит сообщение от Хэчана: ?Сейчас буду выходить. Жди у главного входа?. Марк улыбается и прячет телефон в задний карман брюк. Солнце ярко светит, только иногда перекрывается тучками, которые быстро уносятся ветром. Хэчан появляется перед ним неожиданно быстро.—?На что смотришь?Он расслабленно улыбается и тоже поднимает взгляд к небу, пытаясь рассмотреть далёкие планеты.—?Ни на что,?— на Хэчане надета точно такая же рубашка, как и на самом Марке, только вместо штанов?— кофейного цвета шорты. Парень опирается только на один костыль. —?Как ты?—?Хорошо,?— он снова поворачивается к нему и в глазах сияют искорки. —?Доён-хён сказал, что связки хорошо зажили и восстановление пройдёт быстро. Даже разрешил перейти на один,?— кивает на свою опору.Марк ловит для них такси, потому что живёт родня Хэчана далековато. По дороге младший рассказывает о торговой улочке, мимо которой они проезжают, о том, как они в детстве воровали там яблоки, просто чтобы попробовать, а мужчина-продавец никогда по-настоящему не злился и даже нарочно отворачивался. Ещё он рассказывает о небольшой сувенирной лавке, где продают винтажные открытки и уже не модные статуэтки, которые он любил рассматривать, когда возвращался из школы, вместо того, чтобы идти делать домашнее задание.Машина останавливается у небольшого двухэтажного домика. Невысокий белый забор, маленький дворик, усаженный цветами, крылечко, на котором стоит миска для кота, почтовый ящик голубого цвета?— всё в лучших традициях американского кино, но почему-то греет душу и создаёт ощущение уюта.—?Тётя будет очень рада тебя видеть,?— Хэчан хитро улыбается и шагает всё ещё осторожно к двери. —?Тётя Исыль, дядя Минхо, я вернулся! Со мной Марк Ли.После этих слов в прихожей сразу появляется тётушка в фартуке и с мукой на щеке.—?Ты пришёл! Как хорошо,?— она целует смущённого парня в лоб и крепко обнимает. —?Сегодня я готовлю свой фирменный пирог с персиками, ты обязан его попробовать.Она подмигивает и возвращается на кухню. Дальше Марк знакомится с дядей Минхо?— таким же улыбчивым и добродушным мужчиной, который читает политическую газету в больших очках, сидя в кресле с цветочной обивкой. Он иногда посмеивается и зачитывает вслух, будто это колонка юмора, а Марк точно не первый раз в гостях.Атмосфера в этом доме самая уютная?— в углу старый ламповый телевизор, на полках кружевные салфетки, несколько растений в горшках, на подоконнике серый кот лениво виляет хвостом, из кухни доносятся звуки готовки и радио, а на стене висят в рамочках фотографии. Марк легко находит маленького Хэчана, Хэчана-школьника и несколько фотографий уже взрослого?— на сцене и вырезка из журнала. Есть где он смеётся в компании друзей и семейные фото, а ещё Тэён с высоким парнем, у которого кроличья улыбка.—?Это Доён-хён,?— говорит Хэчан, тоже рассматривая старое фото. —?О, а это я и Сончан. Я старше на год, но он всегда был чуть выше и статным не по годам. А теперь вообще на голову перерос. С ума сойти,?— он улыбается, шутливо жалуясь на несправедливую жизнь, а Марк только коротко смеётся.Обедают они за круглым столом, устланным светлой скатертью с пышными маками. Гость оказывается между тётей Исыль и Хэчаном, возле которого разместился Сончан. Еда была невычурной, даже традиционной, но очень вкусной, по-домашнему сытной, с аппетитными ароматами.—?Это очень вкусно,?— хвалит Марк, откусив кусочек того самого пирога с персиками. Женщина горделиво улыбается, а хозяин начинает рассказывать, как он впервые его попробовал.Марку очень комфортно в этой компании, он чувствует домашний уют, которого не было очень давно?— родители решили жить в Ванкувере, поэтому некому говорить, как он вырос и похорошел.—?Сончан, забыла спросить, как дела на работе? Сегодня, ты говорил, была операция у кошки господина Ана,?— тётя обеспокоенно смотрит на сына, любопытно подаваясь вперёд.—?Всё хорошо, кошечка молодая, быстро оправится. Только жалко, что ей пришлось терпеть, пока не заметили перелом. Она ходить не могла, но сейчас уже получше.Марк не совсем понимает, о чём речь, поэтому смотрит на Хэчана. Тот наклоняется ближе, замечая замешательство, и тихо говорит:—?Сончан работает ветеринаром, тут недалеко клиника. Вчера принесли кошку с больной лапкой. А господин Ан?— это владелец кафе, тётя души не чает в этом добром и милом дедуле.Танцор отстраняет, снова принимаясь за свой салат?— он не ест много лапши или пирог, потому что без тренировок мышцы расслабились, и парень может набрать вес, а это совсем ему не нужно.—?Марк, ты же работаешь в журнале, да? Расскажи об этом немного, очень интересно,?— тётушка Исыль подпирает ладонью голову и ждёт, пока Марк немного теряется.—?Я работаю в журнале о культуре. Мы посещаем разные выставки, концерты, театры, музеи, читаем книги и делаем на это обзоры, рецензии или просто указываем на факт такого события.—?О, получается в офисе ты почти не бываешь,?— она улыбается, всё также не отрывая взгляда от парня.—?Не знаю, как остальные корреспонденты, но я вообще не работаю в офисе, я фрилансер.—?Вот тебе современные журналисты,?— встревает дядя Минхо. —?Ладно, когда это что-то такое, но когда новости или политику пишут неопытные дети, ещё и без присмотра сонбе, получается вот такая жёлтая пресса,?— он поднимает газету, что лежала на краю стола, и все тихо хихикают.После обеда Марк вызывается помочь убрать со стола, на что тётя отпирается сначала, но всё же соглашается. Она весело говорит, что Сончан вечно только и успевает, что прибежать на обед, обнять кота и снова уйти на работу, сетует на бедную ногу Хэчана и жалуется на постоянные политические шутки мужа. Парень тихо смеётся в ответ, загружая последнюю чашку в посудомоечную машину.—?Спасибо тебе, милый. Иди в комнату, Донхёк наверняка хочет с тобой ещё поболтать.В гостиной включён телевизор, транслирующий дневной выпуск новостей, дядя внимательно смотрит, натянув очки, а Хэчан сидит, прижавшись к Сончану. Они держатся за руки, и что-то противно-болезненное скручивается между рёбрами, завидуя и ревнуя. Марк присаживается по другую сторону от Хэчана и ловит его тёплую улыбку, от которой становится легче.—?Мне пора,?— говорит Сончан и поднимается. —?Сегодня вечером я иду с друзьями гулять, на ужин не ждите. Ещё увидимся, Марк-хён.—?Пока,?— звучит хором и парень уходит с тихим щелчком двери.Дядя заводит с Марком тихую беседу о последних событиях в мире, насколько всё интересно закручивается в США и как ещё Южная Корея может выделится в мире. Тётя появляется через минут десять с корзинкой со всяким для вязания и устраивается в свободном кресле, принимаясь за своё рукоделие.Время идёт плавно, не спеша двигает стрелки на часах над телевизором, а с улицы доносятся редкие звуки проезжающих машин или голоса случайных прохожих. Хэчан опускает голову на плечо Марка и цепляется пальцами за его ладонь, робко поглаживая огрубевшую из-за гитары кожу.—?Спать хочется,?— роняет он тихо, куда-то в складки Марковой рубашки.—?Спи, Донхёк-а, я посижу с тобой ещё немного.