1 часть (1/1)

В кабинете было тихо. Так тихо, что лорд Витинари слышал, как в голове тихо шелестит кровь. Адора стояла к нему спиной, глядя в сторону двери. Как легка и проста его затея, и видит какой-нибудь бог, как тяжело ему далось это решение. Но так надо, того требует редуцированная, но ещё существующая совесть.Часы в коридоре нервно пробили семь. За окном шелестели тёмные деревья, и вот, когда скрип ветки по соседнему окну стал почти невыносим, патриций заговорил.—?Ты всё не так поняла,?— типичная фраза, как правило приводящая людей в бешенство. И как правило действия госпожи Добросерд ему удавалось с лёгкостью прогнозировать, но та стояла прямо, сжимала в руках хлыст, и молчала.Гнев всегда подстёгивал Адору так, что она подстёгивала всех остальных, и нешуточно. Хлыст обвивался вокруг его шеи, сдавливая, но так аккуратно и профессионально, что сколько бы Витинари не искал, стоя перед зеркалом, ничего не находил. Ни единого синяка.Черная змея ставила на место, точнее, обычно тянула книзу, заставляя осесть на стол или пол, что попадётся. Патриций невольно вспоминал о том, как хищная холодная ладонь брюнетки царапала ноготками подбородок, поднимая его, заставляя посмотреть на себя. Мужчина подавил желание поднять руку и коснуться горла там, где обычно оказывался хлыст.Патриций доводил гостей до бешенства своим молчанием, и в молчанку играть умел. Мужчина отвернулся к столу, перебирая с места на место бумажки. Нет, она всё же сдалась первой?— о, боги, сколькому ей нужно будет научиться.—?Ты считаешь меня идиоткой, может быть? —?инстинкты наёмного убийцы вопили о том, что в него сейчас полетит очень тонкий (и больно бьющий) хвостик хлыста.Да, фраза была до ужаса заезжанной и вульгарной, но это лучше, чем молчание. На какое-то время ему показалось, что его план не сработал. Патриций обернулся, и постарался улыбнуться самой неприятной из своего арсенала улыбок?— виноватой.—?Ты, чёрт возьми, действительно поверил, что я поверю, что ты, мать твою, собрался отыметь, прости за многократные выражения, эту… Эту. Эту, как её там, из Убервальда?Лорд Витинари проиграл. Довольно странное чувство, почти нереальное. Про-иг-рал. Патриций даже сделал нехарактерный для него жест?— попытался провести рукой по волосам. Он и правда слабо себе представлял, что делать, если человек не желает обманываться такими соблазнительными иллюзиями.—?Я изменил тебе,?— брюнетка намотала на руку кнут, и с вызовом вскинула голову.—?Ты просто махинатор. —?воистину, женщины прекрасны в гневе. Особенно?— красивые. —?И я не знаю, зачем ты это сделал. Просто не знаю.Госпожа Добросерд говорила с ним сквозь зубы. Витинари видел в воздухе, как она держит под уздцы вырывающуюся ярость. Градом сыпались на пол искры из-под копыт чёрного скакуна. Молчать? Может быть тогда разочаруется?—?Ты захотел, чтобы я ушла,?— Адора пару раз медленно вдохнула и выдохнула. —?Зачем?— я не имею ни малейшего представления. Мы уже проходили это. ?Мы не должны?, ?Госпожа Добросерд, не смею вас задерживать??— я прекрасно помню всё. Мы клялись, что не отступим,?— Хэвлок даже открыл рот, но под взглядом жены его предусмотрительно закрыл.—?Чем я тебе не подхожу? Может ростом не вышла? Или умом?—?Послушай, я вовсе не…—?Ты вовсе знаешь кто?! —?Руфус надеялся никогда в жизни не узнать, что случилось бы, не войди он в этот момент в кабинет. Господин тут же оброс ледяным панцирем, его супруга бушевала пламенем.—?Мистер Боггис ждёт вас уже три часа, милорд.—?Извинись перед ним. —?Витинари и бровью не повёл. Секретарь под взглядом леди Добросерд быстро скрылся там, откуда пришёл.—?Если ты не скажешь мне, зачем это всё, я пойду и узнаю это у неё. У меня хватит бестактности,?— лорд Витинари умел держать хорошую мину при плохой игре, но при хорошей игре мина обычно его подводила. Мужчина слегка улыбнулся, и ловко увернулся от запущенной ему в голову чернильницы. Следом мечтал полететь пресс-папье, но патриций деликатно сжал ладонь супруги, другой избавив ее от хлыста, и наклонился.—?Прости. —?Витинари ожидал, что едва он прикоснётся к губам супруги, его немилосердно искусают, и постараются проткнуть ногу, а то и то, что находится выше, но вместо этого почувствовал, что Адора отвечает ему?— отчаянно, боясь отпустить.—?Ты мудак, о, боги, какой мудак.—?Обычно женщины говорят, что я хорошо целуюсь.—?Ты знаешь, о чём я,?— великий интриган и тиран Анк-Морпорка в одном лице решил, что интриги и тиранию на сегодня можно закончить. Подхватить на руку невысокую и лёгкую даму всегда считалось делом чести. Как правило со стороны леди Добросерд это сопровождалось немилосердным шипением и ударом по почкам.—?Я даже не взяла твою фамилию, потому что появление леди Витинари значит очередной рычаг давления,?— на выдохе протянула госпожа Добросерд. Патриций не мог допустить, чтобы готичная фея смотрела на него обвиняюще и с оттенком разочарования.—?Я знаю. Ты самая разумная из женщин, что я встречал.—?Из твоих уст это звучит как оскорбление.—?Понятия не имею, о чем ты,?— улыбнулся Витинари.—?Возраст? Это снова он? Что за идиотство, мы уже обсуждали это,?— руки Витинари попытались сбросить, впрочем, пытались не особенно, а держать их на месте, положенном для объятий было не так уж сложно. Тиран молчал, но уголки губ против воли ползли в разные стороны.—?Моя мать умерла, когда ей было немногим больше восемнадцати, а отец умер в семьдесят восемь,?— патриций обхватил ладонями лицо супруги, успокаивающе поглаживая большими пальцами белоснежные щёки.—?Своих родителей я не помню, но ты совершенно точно снова начнёшь курить, если я отойду в мир иной.Витинари смотрел в тёмные глаза, из которых постепенно пропадало озеро обиды, и помаленьку разочарование сменялось добродушным недовольством.—?Я вырву ей зубы.—?Не надо, дорогая, я строил большие планы на тех, кто падёт жертвой этих зубов.Руфусу нравилась его работа, но ещё больше ему нравилась его шея, и чтобы не получить по ней, он вмешивался в скандалы своего господина издалека, от двери, так, чтобы до него точно не долетело излюбленное оружие госпожи.Скандалы, как таковые, случались редко, и быстро перетекали в странные взаимодействия из рода ?патриций стоит на коленях, и его душат хлыстом?, ?госпожа Добросерд сидит на столе, а дальше Стукпостук решил не смотреть, и аккуратно прикрыл дверь?.С одной стороны была госпожа Добросерд и его господин, расстраивать которых как правило было чревато некоторыми повреждениями здоровья, а с другой на него смотрел сэр Сэмюэль Ваймс.—?Я должен пройти,?— Руфус бесстрастно не смотрел на командора.—?Нет, сэр, милорд занят.Герцог анкский, глава ночной стражи, и главный возмутитель спокойствия в едином лице так явно не считал. Он метал молнии, хорошо хоть пока не кричал. Стукпостука всегда очень раздражали громкие звуки.—?Вы не записаны на прием. Ждите,?— секретарь тоже умел настоять на своём.—?У меня есть срочные новости для его светлости!Секретарь патриция упрямо шелестел бумагами. Сам господин ему ничего конкретного не приказывал, вроде?— если кто-то будет ломиться в дверь, пока я там наедине с супругой, ты должен грудью броситься на защиту. Однако Руфус прекрасно понимал, что ему самому было бы неприятно, застань его кто в компрометирующей позе.К секретарю госпожа Адора была милостива, настолько, насколько она могла быть расположена к тем, кто не был ее мужем. Она всегда ему мягко улыбалась, и угощала сладостями, которые приносила лорду Витинари. Руфус вполне понимал выбор своего господина, и признавал его практичным (любовь он отметал, как слово, которое не должно стоять в одном предложении с именем его хозяина).Госпожа разбиралась в ядах, и прежде чем принести во дворец пищу, проводила полчаса за проверкой ее на наиболее популярные яды. Адора была заботливой супругой, и обманными путями заманивала патриция поспать несколько часов. Как правило, ровно в два часа Руфус заканчивал свою работу, заходил в Продолговатый кабинет, гасил свечи в подсвечнике, и чуть улыбался.Неизменно на софе обнаруживался спящий лорд Витинари, прижимающий к груди супругу. Конечно, к утру, когда ровно в семь тридцать Руфус снова явится на работу, госпожа Добросерд таинственным образом растворится в тумане, а патриций займёт свое место за рабочим столом, почему-то от лёгкого запаха духов поднимется настроение.С конфеты в вазочке Руфус перевел взгляд на командора. Тот не любит, когда какие-то двери перед ним не открываются с должной скоростью.—?У лорда Витинари посетитель,?— твердо произнес секретарь, но уже в спину Ваймса.Судя по всему, новости были настолько срочные, что требовали дёрнуться через коридор, минуя стол секретаря. Стукпостук прикрыл глаза, мысленно отсчитывая, через сколько секунд командор выпрыгнет обратно. Шесть, семь… Раздался хлопок двери, и Руфус удовлетворённо открыл глаза.Так и есть, герцог анкский весьма быстро чесал вдоль по коридору в сторону лестницы, и судя по горящим щекам стражника, он видел больше, чем рассчитывал.—?Досвидания, сэр Сэмюэль.Ваймс со временем смирился с ?А, Ваймс?. Смирился и с ?Как вы это объясните, Ваймс??, но в него до сих пор вселяло дрожь ?Но всё же?, особенно если к нему прибавлялся небезразличноукоряющий взгляд. А когда он не доносил итоги операции сразу до персонального тирана, именно этого и следовало ожидать.До шести часов было достаточно времени, даже если он обнаружит в Продолговатом кабинете отравленную тушку патриция, и Ваймс твердо решил самостоятельно явиться под светлые очи Витинари. Во избежание этого ?Но все же?.В последнее время Ваймс невольно принюхивался. Ему казалось, что в неожиданных местах его преследует знакомый запах. Особенно?— в Продолговатом кабинете. Незримый флер, кажется, духов. Знакомых, но приятных. Сэму казалось, что он приносит с собой запах дома, точнее?— повседневных духов Сибиллы, а в кабинете как правило ничем не пахнет.И вот, в воздухе завис буквально след из яркого запаха. Казалось бы, в городе, который воняет как… Как Анк-Морпорк, у человека автоматически должно отшибать весь нюх, но Ваймс не был безучастным безвольным горожанином. Он был стражником, а значит, обращал внимание на всё.Может Сибилла заглянула ?на чай к дорогому другу Хэвлоку?, и в результате он поедет куда-нибудь, где есть что-то, желающее его убить. ?На отдых?. Он ожидал увидеть буквально все, начиная с того, что патриций стоит у окна и брызгается на улицу духами, и заканчивая зрелищем леди Сибиллы, мирно пьющей чай с Витинари.Однако он распахнул дверь, и пожалел, что не постучал, но что-то подсказывало Ваймсу, что даже если бы он и постучал, эффект остался бы прежним. Патриций был весьма занят?— по крайней мере, делал такой вид. И вид этот дополняла самозабвенно его целующая женщина. О боги, Витинари. И женщина. Это было что-то из вариаций ?Сэм опять пьёт и ему это все снится?.—?Ну нахрен,?— пробурчал себе под нос командор.