1 (1/1)

— А может, не будем их жарить? Давайте сядем на них и раздавим в лепешку!— Нет, их нужно подрумянить и запечь с щепоткой шалфея...Посреди поляны гудел, полыхал огромный костер. Над огнем, туго примотанные к вертелу, крутились полдюжины гномов, их товарищи, связанные по рукам и ногам, да еще и затянутые в мешки, валялись рядом. Трое огромных жирных троллей сгрудились у костра: двое вели неспешную перебранку о методах приготовления гномов, третий с отсутствующим видом ковырял в носу.Но вот один из троллей упомянул, что надо бы управиться до рассвета, и эти слова заронили в светлую во всех смыслах голову Бильбо Бэггинса идею спасения.— Стойте! — вскричал он. — Вы совершаете чудовищную ошибку! Я имею в виду, вы ошиблись с приправой. Вы вообще нюхали этих гномов? Понадобится что-то покрепче шалфея, чтобы их сожрать.Гномы отозвались нескладным, но гневным ропотом, обещая полурослику сурово поплатиться за предательство...Но вдруг случилось странное. Раздалось громкое "чпок", и в ночной лес хлынул поток звуков: ливня, ветра и громовых раскатов — так, словно кто-то распахнул входную дверь в непогоду. Затем что-то большое бухнулось на землю, а потом шум грозы пропал так же внезапно, как появился. На несколько долгих мгновений установилась полная тишина, которую нарушил тролль Берт:— Ну и чё это было?Словно в ответ на его вопрос за отдаленными зарослями раздался высокий, писклявый голосок:— О-хо-хо... Виданное ли дело совершать такие кульбиты, и это в моем-то возрасте! Ты как, Эсме, цела?Другой голос буркнул что-то в ответ.— Еда! — тихонько взвизгнул Вильям, потирая здоровенные ладони. — Там еще еда!— А ну цыц! — приказал Берт сиплым шепотом. — Спугнешь еще!Его опасения оказались напрасны. Те, чей разговор доносился из-за кустов, не услышали троллей, они были всецело заняты своими делами.— А ты, Агнес? Не зашиблась, милочка? — не унимался первый голос.— О-ох, я в порядке, спасибо, нянюшка.— И то правда. С таким филеем, как у тебя, не зашибешься! Каким боком ни падай, все одно — как на перину!— Вот спасибо, нянюшка! — третий голос прозвучал обижено.— Да обращайся! Кстати, раз уж вы обе целы-невредимы, может быть, хоть одна из вас уже догадается подать мне руку?За этими словами последовали возня, кряхтение и шорохи.Оставшиеся на поляне притихли, прислушиваясь к этому спектаклю в исполнении невидимых актеров. Тролли затаились, готовясь сграбастать новую добычу, гномы-пленники не успели еще прийти в себя, и только маленький хоббит смекнул, как воспользоваться тем, что тролли отвлеклись на другое. Он вцепился зубами в веревку, стягивавшую горловину его мешка и принялся распутывать узел. К несчастью для Бильбо, связали их тролли на совесть; полурослик изо всех сил тянул и дергал веревку зубами, но узел почти не поддавался. Тем временем голоса по ту сторону кустов зазвучали снова.— Вот и ладненько! Но я хотела бы знать две вещи: куда это нас занесло и найдется ли здесь, чем смочить горло?— Вечно у тебя один алкоголь на уме, Гита Ягг! Могла бы хоть раз — для разнообразия — подумать о более важных вещах!— Вовсе не один! — возмутился писклявый голосок. — А разные! Тут и шерри, и бренди, и ром, и пиво... и, конечно, капелька укипаловки. О, какой-то огонек виднеется! Надеюсь, это таверна — кружечка горячительного пришлась бы очень кстати. Три кружечки.— Ты же знаешь, что я никогда не пью.— А я тебе и не предлагаю!Голоса звучали уже совсем близко, и тут Бильбо спохватился. Ведь эти женщины, кем бы они ни были, даже не догадываются о троллях! Привлеченные светом костра, они выйдут на поляну и угодят в ловушку.— Нет! — вскричал он, сам не вполне понимая, что несет. — Сюда нельзя! Никого нет дома! И дома тоже нет!Однако его слова вызвали совсем не ту реакцию, на которую надеялся Бильбо. — Эгей! — отозвался все тот же бойкий писклявый голосок. — А там и правда кто-то есть.— Нянюшка, мне кажется, нам там не рады, — робко вступился другой голос, звучавший в более приятной уху тональности.— Ха! — с мрачной решимостью заявил третий голос. — Значит сейчас они не обрадуются еще сильнее.Этого Бильбо никак не мог допустить.— Стойте! Не ходите сюда! Здесь тро-о... О-о-о! — взвыл несчастный полурослик, когда один из троллей схватил его и сильно встряхнул.— Цыц, ворохоббит, — сиплым шепотом велел он.Впрочем было уже поздно.Ближайшие кусты зашуршали, качнув ветвями, и на поляну вышли три женщины.— Ой! — вскрикнула самая юная и пухленькая из них. Ее рот сложился безупречной буквой "о", руки прижимали к груди большую матерчатую котомку. Широко распахнув глаза, девушка, казалось, остолбенела от ужаса.Да и было от чего ужаснуться: здоровенные уродливые тролли, гномы, заживо примотанные к вертелу над костром, а чуть поодаль их товарищи, связанные по рукам и ногам.— Приветик! — заявила тем временем маленькая боевитого вида старушка. — Я смотрю, у вас тут вечеринка.— И нас, кажется, здесь не ждали, — пролепетала девушка.Их третья спутница, высокая тощая старуха, лишь хмыкнула и поправила поля своей остроконечной шляпы с видом воина перед лицом решающего сражения.Тролли с их появлением оживились.— Еда! Еда! — радостно вопил Вильям. — Чур мне жирненькую!И, растопырив ручищи, тролль бросился на девчонку. Та отпрянула в сторону, выронив свою торбу. Запнулась о корень, грохнулась на четвереньки, тут же снова вскочила и помчалась прочь, оглядываясь через плечо на топающего за ней по пятам Вильяма, под чьими тяжкими шагами дрожала земля.Внезапно девчонка с разбегу влетела в твердую, как стена, преграду, которая тут же сомкнулась вокруг нее плотной и жесткой хваткой, а в следующий миг беглянка уже взлетала в воздух, зажатая в огромном кулачище тролля.— Берт! Ну, Бе-ерт! — канючил Вильям. — Отдай ее мне! Я ее первым увидал!Он тянул жадные лапищи к бертовой добыче, но тот и не думал идти на уступки, и все время отводил кулак в сторону, то поднимая его высоко над головой, то заводя за спину. (От этого пленницу одолевали рвотные позывы.)— Хрен тебе! — огрызался Берт, отталкивая подельника свободной рукой. — Я поймал, значит, я и съем. А ты вон тех жри. Или сиди голодным.— Вот эту, что ль? — переспросил Вильям, подцепив за шиворот маленькую старушку, поднимая ее на уровень глаз и придирчиво оглядывая. — Уж больно мелковата. Да и старая она, жилистая, поди...— Ты за языком-то следи! — возмутилась та. — Я — женщина в самом соку!— Гита Ягг! — рявкнула высокая старуха, которая, несмотря на постигшую ее спутниц участь, не сдвинулась с места. — Нашла время, в самом деле!Гномы тоже, не скупясь, выражали свое негодование:— Морготовы твари!— Мерзавцы!— Позор вам — драться с женщинами! От их поддержки, впрочем, было мало толку, так как гномы до сих пор были повязаны по рукам и ногам.Тем временем девчонке, ни на миг не перестававшей ёрзать и брыкаться в троллей хватке, удалось высвободить одну руку.— А ну пусти меня! — потребовала она. — Хуже будет!Ее угрозы, казалось, лишь позабавили Берта, глядевшего на свою добычу, как жирный, ленивый кот на маленького наглого мышонка.Тогда быстрым движением девчонка выдернула из полей длинную шляпную булавку и одним махом всадила ее — без малого шесть дюймов стали! — в кожную перепонку между большим и указательным пальцами тролля.— Получай!— Гык! — ответил Берт. — Гы-гы-гык!Склонив набок уродливую лысую голову, тролль глазел на свою пленницу и издавал странные булькающие звуки, подозрительно похожие на хихиканье.— Чего там у тебя? — очнулся молчавший до сих пор Том.— Она меня щеко-отит, — ответил Берт.— Дрянь! — отозвалась девчонка, норовя пнуть тролля по запястью.— А чой-то вы всю жратву расхватали, а мне не оставили? — обиделся Том.— А кто меньше моргалками хлопает, — огрызнулся Берт. — У того и брюхо сытее. Вон, тощую хватай, пока и эта не смылась.Названная им "тощая", однако, даже и не думала спасаться бегством. Она стояла твердо, как скала, так что казалось, будто подошвы ее башмаков успели пустить здесь корни. Скрестив руки на груди и высоко задрав подбородок, старуха разглядывала троллей. В этом взгляде не было страха, лишь внимательная сосредоточенность исследователя... да крошечная капелька жалости.— Отпустил бы ты девочку, верзила, — обратилась она к Берту обманчиво ласковым тоном. — Иначе придется сильно пострадать. И ты тоже, — а это уже Вильяму. — Поставь то, что у тебя в руке, на землю. И ступай себе с миром. Так будет лучше, поверь. — Слыхали? — вякнул Вильям. — Она угрожает нам!— Гы-гык! — отозвался Берт. — А руки у тебя не коротки, старуха?— Не смей так говорить с матушкой! — вскричала девчонка, тыкая булавкой все доступные ей части тролльей руки, впрочем, без результата.— У меня — возможно, — спокойно ответила старуха, не сводя тяжелого взгляда с Вильяма.Тот заканючил.— Откуси ей голову, Том! Мне не нравится, как она на меня зенки пялит!— Да ну-у, — протянул Том с сомнением в голосе. — Еще в зубах застрянет. Однако протянул лапу и сгреб старуху, все так же не подающую никаких признаков беспокойства, в кулак. Поднес к самому носу, понюхал, брезгливо повертел туда-сюда. — Эт не еда, — пожаловался он. — Эт щепка какая-то. Тот фермер и то был мясистее.— Так был еще и фермер? — проворковала та, которую называли "матушкой".— Ога, — подтвердил Берт. — Вот он орал, когда мы откусывали у него ноги!— В самом деле? — улыбка на губах старухи была скользкой, как след от улитки.— Ой, она опять! Опять зыркает! — заныл Вильям. — Съешь ее скорее, Том!— Ык! — сказал Берт. — Вроде она того, сдохла.Тело старухи и правда обмякло, как будто из него выдернули внутренний стержень.— Матушка! — ахнула девчонка.— Живодеры! Убийцы! — взревели гномы.— Всыпь им, Эсме! — перекрывал их крики тонкий голосок второй старушки.— Мучить пожилую женщину! Стыд и срам! — Бильбо Бэггинс, незаметно для всех справившийся с завязками на своем мешке, выбрался на волю и, схватив первую попавшуюся железяку, бросился на тролля.Это было безрассудно и глупо кидаться на такого здоровяка, особенно если сам ты всего-навсего полурослик, но в эту минуту Бильбо вел не разум, а праведный гнев. Замахнувшись огромным молотом — и как только поднять-то сумел? — он врезал троллю по ноге где-то в районе щиколотки. Тот даже не поморщился. Тогда Бильбо, кряхтя от натуги, поднял свое оружие повыше... и, поскользнувшись, растянулся на земле. Сил не хватило. Молот выскользнул из хоббичьих рук, а сам герой крепко ударился лбом о торчащую корягу. — Это ворохоббит! — верещал Вильям, подскакивая на месте. — Он утёк, убёг! Ловите! Хватай его, Том!Однако Том, казалось, не слышал его воплей, как прежде не заметил хоббичьей атаки. Глядя перед собой странно остекленевшим взором, он пересек поляну и сложил безжизненное тело старухи на землю под кустом. Затем вернулся к костру, где его сородичи затеяли очередной спор.— Дай откусить от своей хоть кусочек! — клянчил Вильям. — Мне б хоть на один зубок попробовать. С бочка. — Разбежался! Тебе дай с бочка — ты по самую шею откусишь! Не дам!— Ну Бе-е-ерт... А ты чего, Том? — оглянулся он на внезапно подошедшего приятеля.Том не ответил. Просто положил свои лапищи на загривки подельников и со всех сил двинул их навстречу друг другу.БАМ-М-М!Удар двух тролльих лбов вышел взаправду оглушающим.Гулкое эхо разлетелось по лесу, закричали, захлопали крыльями разбуженные птицы. Вильям и Берт, осоловевшие, шлепнулись на землю, скосив глаза к переносице.Удар оказался такой силы, что тролли даже не заметили, как выпустили добычу из своих лап. И вот уже девчонка, постанывая и морщась, на четвереньках выбиралась из зарослей поломанного кустарника. Старушке повезло больше — ее падение смягчила целая куча гномов.— Как делишки, парни? Помощь нужна? — бодро спросила она и, не задерживаясь, чтоб выслушать ответный многоголосый гомон, скатилась по груде тел на землю и припустила к оставленному без присмотра оружию. Схватив первый попавшийся кинжал, старушка поспешила обратно к гномам, которые приветствовали ее возвращение ликующими криками.Тролли тем временем пришли в себя.— Ды чё, Дом?! — прогундосил Вильям, чей нос, похоже, был сломан. Том недоумевающе хлопал глазами.— Я чё? А чё я-то? Я ничё... — весьма содержательно по тролльим стандартам высказался он.— Я те щас, морда крысячья, уши оборву и кишки вокруг горла намотаю! — завопил, вскакивая на ноги, Берт. Замахнулся и врезал Тому по уху. Он закачался и повалился на Вильяма, тот взвыл.— Ах ты, смердюк, орочья харя! — Том лягнул Берта, угодив ему в живот, и тот согнулся пополам. А Том уже успел подняться на ноги и продолжил дело, вдарив Берту кулаком по лысой башке, да с такой силой, что он растянулся на земле. Но и Тому не пришлось долго праздновать победу: подоспевший Вильям отвесил ему мощного пинка под зад...Гномы, люди, хоббит — все было забыто. Сцепившиеся тролли самозабвенно молотили, пинали и колошматили друг дружку.Их пленники тоже время зря не теряли. Пока старушка возилась с веревками одной половины гномьего отряда, девушка и хоббит пытались спасти из огня вторую.Они что было сил трясли и толкали опоры, на которых держался вертел, но те были слишком тяжелы и слишком глубоко вбиты в землю. Проще было бы залить огонь, да вот беда — воды-то не было.Привязанные над костром гномы вразнобой подбадривали своих спасителей:— У вас получится!— Поднажми, родимая!— Пожалуйста, мисс, не могли бы вы попробовать еще разок, если вас не затруднит?— Ну же, еще чуть-чуть! Девчонка совсем запыхалась, по лбу каплями катился пот, жар костра был нестерпим — но ведь гномам-бедолагам приходилось еще хуже! Решив сменить тактику, она отошла на несколько шагов от костра, разбежалась и всей своей немаленькой массой впечаталась в опору.Закричали хором: девчонка от боли, потирая ушибленное плечо, гномы от радости — опора дрогнула. Тут подоспела и вторая часть отряда, освобожденная от мешков и веревок. Дружно навалившись, гномы повалили-таки опоры с вертелом, отчего их товарищи, которым совем недавно грозила судьба превратиться в жаркое, всей вязанкой бухнулись на землю.Радостный клич спасенных и их спасителей оказался таким мощным, что даже тролли отвлеклись на минутку от своего занятия.— Даша еда! — завопил Вильям. — Ода убегает! Прекратив мутузить друг дружку, тролли вскочили на ноги. Гномы, схватив кто меч, кто топор, тоже приготовились к бою. И тут...— Рассвет идет, и смерть вас ждет!Сноп яркого солнечного света хлынул на поляну. Под его лучами тролли корчились, извивались, как от боли, а после... окаменели.— Гэндальф! Ты вернулся! — наперебой закричали гномы, приветствуя спускавшегося на поляну волшебника.Следующие минуты были заполнены радостью и весельем. Избежавшие смерти, гномы счастливо обнимались, хлопали друг друга по плечам и перекликались поименно; тех, кто был привязан к вертелу, быстро освободили от пут, и теперь все дружно отряхивались и приводили себя в порядок. Примерно тем же самым, хотя и не так шумно, занимались на другом краю поляны три ведьмы. Тощая старуха, которую недавно сочли мертвой, пришла в себя и весьма проворно для своих лет поднялась на ноги. Девушка растирала ушибленное плечо, с любопытством поглядывая на гномов. Их третья спутница беспечно лыбилась.Но первые минуты безоглядной радости пробежали быстро, настал черед вопросов. И предводитель гномов обернулся к пришелицам. — Благодарю вас, — произнес он, обращаясь главным образом к маленькой старушке, — за спасение меня и моего отряда. Но кто вы такие? Как очутились здесь? В лесу посреди ночи? — в его тоне, решительном и жестком, сквозила давняя привычка отдавать приказы.— Вот и мы могли бы спросить у вас то же самое, — ничуть не смутившись, ответила высокая старуха. Ее осанка не уступала королевской, а голосом и вовсе можно было забивать гвозди.— Я прошу простить моего друга за неучтивость, — вмешался волшебник. — После такого потрясения все мы немного нервничаем. Позвольте же мне представиться, мое имя — Гэндальф, а это Торин Дубощит и его товарищи гномы а также Бильбо Бэггинс. Не соблаговолят ли почтенные дамы составить нам компанию, присесть на этой милой полянке и немного побеседовать?Старшие ведьмы переглянулись.— Соблаговолим, — мрачно заявила та, что повыше, и в ее устах это прозвучало как угроза.Та, что пониже, игриво улыбнулась и подмигнула кому-то из гномов. Девушка окинула толпу мужчин напротив немного встревоженным взглядом.— У нас есть печеньки, — робко сообщила она, выуживая из-под куста свою торбу.