6. Crybaby (1/1)

Между первым и вторым пробуждением мне приснилось варенье из роз. Его варила бабушка Гаса?— ещё нестарая, но седая женщина с неярким загаром и большими карими глазами. В моём воображении их внешнее сходство было вполне очевидным…Она говорила со мной, бросая в большой медный чан с сиропом крупные бутоны.Розовые. Красные. Кремовые.?Я дам тебе рецепт, Джульетта. Это варенье… Оно совершенно волшебное. Только не бери магазинные розы?— в них полно химии, похуже алпразолама…*?Я звала её ?Ба?, и мне было легко и просто, будто она?— моя собственная. Идеальная бабушка, которой у меня никогда не было.Откуда мне знать, как солнечно в Оклахоме? И солнечно ли? Но в моём сне всё было золотисто-розовым, и даже гулкое жужжание привлечённого варевом шмеля будто бы отливало медью.?Любишь Густава? Если любишь, то держись за него крепче. Чистое золото, а не мальчик…?Тёплый ветер, то и дело забиравшийся в мои волосы, тоже пах розами. Я выдыхала своё ?люблю? под одобрительным, таким знакомым тёмным взглядом. И мне было легко-легко… Так приятно, что почти тоскливо заходилось в области сердца.Разлепив веки, я увидела солнечные отсветы за матовым стеклом раздвижной двери. Не вполне отпустив сгенерированную моим сознанием Оклахому, я улыбнулась, накрывая обхватывающую меня поверх одеяла руку Гаса своей. Он вполне предсказуемо обнаружился рядом, с той лишь разницей, что за время досыпания я успела повернуться к нему спиной. Впрочем, так было даже уютнее.Позднее утро было солнечным, как и предполагалось: там, за окнами, переливалась река и сиял отмытый дождём Лондон. Но подумать об этом я толком не успела?— Густав мягко коснулся губами моего плеча.—?Привет… —?колкие мурашки, рванувшие врассыпную по коже, были вовсе не от холода. —?Ты давно проснулся, Птенчик?Послевкусие сна всё ещё трепетало где-то внутри.—?Я чутко сплю, Джуллз… Взял и вышел из спящего режима, когда понял, что моя детка проснулась.Чуть хриплый после сна голос. Неуловимо родной.Завладев его изящной татуированной кистью, я зацепилась взглядом за слово ?вечность?, тут же пройдясь по нему пальцами.—?А как ты…Он рассмеялся, зарываясь лицом в мои волосы, обдавая затылок тёплым, как ветер из моего сна, облаком дыхания.—?Это всегда слышно… Возможно, я с ебанцой самую малость, но жизнь меня научила различать разные признаки человеческого присутствия. И отсутствия тоже. Знаешь… Если бы ты надумала встать и уйти, я бы это почувствовал.То, о чём говорил Гас, было чем-то из области эмпатии. Вот только что-то из области моей интуиции говорило мне, что этот удивительный навык появился у него не от хорошей жизни.Действия других людей учишься предугадывать тогда, когда очень боишься боли и изо всех сил пытаешься её избежать. Но как же трудно избежать того, о чём подспудно не перестаёшь думать…—?Хочешь честно? —?поинтересовалась я, от всей души надеясь, что голос не выдаст моего волнения.—?Только так и хочу, Джульетта. И сдачи буду давать тем же. Ну, если сама не попросишь соврать?— и так бывает, поверь мне…Сколько раз за свои двадцать с хвостиком лет он пытался быть удобным?Взяв его ладонь в свою, я приложила её к своей щеке.Залипая губами куда-то в основание большого пальца и выдыхая, кажется, бесконечно долго. Чувствуя, как наши уютные объятия становятся крепче. Мысленно обнимая его в ответ.?Если любишь?— держись за него…?—?Не знаю, который час… Но вставать прямо сейчас я вот вообще не готова. Можно, мы с тобой ещё немножко поваляемся, Ромео?—?Нужно,?— бодро отозвался он. —?Хоть сто порций, вплоть до тотального умопомрачения… По моим ощущениям, часов десять утра натикало. Но лично я никуда не тороплюсь. Всё, что мне нужно и важно?— в моих руках сейчас…Он повторил свой поцелуй в плечо, добавив к нежному касанию шершавое ощущение улыбки, расцветающей на его губах. Я не могла её видеть, но я чувствовала её так отчётливо, что почти перестала дышать.Моё собственное маленькое открытие из области эмпатии.—?Вечно бы в твоих руках залипала… —?я почти шептала, но не сомневалась в том, Гас слышит каждое слово.Абсолютно голые в коконе из нашего общего одеяла, мы были чем-то большим, чем любовниками, способными вот-вот слипнуться в комок сосущихся жадными ртами тел. Прямо сейчас нагота в уютной пододеяльной темноте была для нас всего лишь формой существования. Густав и я,?— Ромео и Джульетта,?— сообщающиеся сосуды, заполненные негой и нежностью. —?У тебя шрам на шее,?— осторожно сказал он. —?Откуда?—?Перелезала через забор и напоролась на ржавый гвоздь, уже приземляясь по ту сторону. Мне было семь или восемь… Шил отец, а могло бы быть и хуже. Но вместо обезбола была мне лекция о столбняке и моём идиотизме. Если честно, я понятия не имею, как он выглядит сейчас. Уродливо?—?Не-а. Безумно трогательно… —?будто в подтверждение своих слов, он коснулся моей шеи сперва щекотным выдохом, а потом и губами. —?Знаешь, неидеальность цепляет куда больше. По крайней мере, у меня так… Это как когда крутишь во рту собственное имя, пытаясь уместить в сознании, что этот набор звуков?— твой, про тебя. А оно кажется таким шершавым, что внутри щекотно, как от первой затяжки. И хочется выплюнуть его нахрен!—О да, знакомо…—?Точно так же я иногда смотрю на людей, с удивлением обнаруживая их настоящесть. Это не игра, не виртуальная реальность, не плод моего не слишком-то здорового воображения. Живой человек из мяса и костей, с собственной какой-то жизненной историей! В которую в реальном времени встраиваюсь я сам. И человек этот так же точно пытается уместить в своей картине мира меня. Охреневая, местами, от того, что я?— настоящий… —?он хмыкнул, прежде чем негромко рассмеяться. Я представила, как он быстро опускает уголки рта, вспоминая его неуверенную усмешку, которая мне так нравилась. —?А ведь каждый из нас?— это всего лишь пакет с ливером. Так себе скроенный, нервно дёргающийся от всяких раздражителей, уверенно превращающийся в биомусор день за днём… И в то же время, мы?— как звёзды. Сияем такие, не понятные ни хрена. Замороченные в собственных расстояниях. Жрущие чужую энергию и яростно взрывающиеся. Потому что умеем чувствовать. Переживать. Делиться этим?— надо и не надо. Мучить друг дружку по-всякому, короче. И всё это, возможно, не просто так. Есть же у звёзд веская причина, чтобы сиять… Сиять до полного исчезновения…—?И даже после исчезновения?— сиять. Есть что-то жуткое и прекрасное в том, что свет от погасшей звезды продолжает пронзать пространство. Хотя… и это тоже очень по-человечески. Сколько народу на самом деле и не начинало жить? Только исправно платить налоги и строить ячейки в сотах социума…—?А иногда свет вот-вот закончится, но это почти никому не заметно. Светит? Значит, в порядке… Прекрасно и жутко, вот тут в самый раз. И я в очередной раз без понятия, как ты узнаешь, о чём я думаю, Джуллз… Такой… текстинг без телефона, я балдею, честно!—?Мне просто нравится твой взгляд на вещи. И мир —твоими глазами. Покажи мне ещё?—?Ты серьёзно?! —?и снова эта смесь удивления с восторгом в голосе. —?Детка…Говорил ли ему кто-то, как он прекрасен, просто рассуждая об обычных вещах в необычном ключе? Подбирая округлые слова и красивые формулировки, так несвойственные племени современных людей, уткнувшихся в смартфоны и изобретательно подменяющих эмоции смайликами…—?Ты такой глубокий… Как тот колодец, в котором звёзды видны даже в полдень. В нашем мире гаснущих и угасших, это?— большая редкость, ты не находишь?—?Я не нахожу… ммм… что ответить,?— честно признался Густав. —?Но мне очень приятно. Правда! Даже если единственные звёзды на дне моего колодца?— это твои сияющие глаза, Джуллз. Я-то почти уверен в том, что всё именно так обстоит. Заплатил бы денег, чтобы увидеть себя твоими глазами…—?Так себе затея, тем более, за деньги…—?Чёйта? —?поинтересовался он с мальчишеским задором. —?В нашем больном печальном мире теперь мало что можно забесплатно получить…—?Настоящее никогда не продаётся, покупается только иллюзия.—?И это, блядь, всегда меня печалит… Сколько бы крутецких вещей я прикупил, если бы это было можно!—?Да брось, Гас. Увидишь себя моими глазами?— влюбишься же без памяти. Но и без взаимности. Известно, как кто. И кончится это предсказуемо плохо…—?Бездна глядящая в бездну. Как Курт. В смысле, Курт Кобейн из ?Нирваны?, конечно же,?— дав нам обоим отсмеяться, он добавил уже серьёзнее. —?Ну, и как тот самый Нарцисс, ясен-красен… В самом деле, кого я обманываю? Сколько бы ни было кэша, всё, что я могу купить?— синтетические удовольствия. Немного кайфа, суррогат любви и какой-нибудь навороченный Бенц. Ну, знаешь, из тех, которые в городе и смотрятся-то смешно. Вот он, пафос уровня современного Нарцисса. Древнегреческий чувак обзавидовался бы!—?Любишь крутые тачки? Я в них не слишком разбираюсь, если честно…—?Я?— пацан с Лонг-Айленда, Джуллз,?— мягко сказал он, и я затаила дыхание, понимая, что узнаю о нём что-то новое. —?Знаешь, это тоже остров, почти как твоё родное Королевство. Только пристёгнут он к Нью-Йорку, как зелёная малоэтажная колония. Так вот… У нас там все на великах мотались. И в то благословенное время Гелики и Бимеры мне были до пизды. А вот велик у меня был, славный такой…—?А что изменилось теперь? —?развернув его ладонь, я рассматривала тонкие линии. Чёткие и глубокие, все они казались мне одинаково длинными.—?Ммм… Иногда кажется, что всё. Иногда?— ничего. На самом деле, многое, кроме меня самого. Я всё тот же пацан из пригорода Большого Яблока. Где-то на задворках моего воображения я катаюсь на Шевроле Импала, притом, обязательно розового цвета. Ну, знаешь, такой тёпленький оттенок, который у татуировщиков романтично зовётся ?Розовая пантера?. Такой, что любая Барби кончит от восторга… В общем, мысль о чём-то таком я нахожу забавной весьма. Но тачки у меня нет. Вообще. Никакой. Даже на права не сдавал?— я ж сдохну от тревожности прямо на площадке, не дойдя до старта. Впрочем, не только это… В общем, меня возит ?Убер? и кореша на раздолбанных мамкиных тойотах. Но Бенцы на зубах вязнут вечно, только и разговоров, что о них.—?Густав, ты удивительный… Велик, между прочим, это круто. Научишь меня?—?Справлюсь за один день, будь спокойна. Стоп, ты серьёзно?! Ты не умеешь кататься на велике?Я не умела. Пришлось признаваться, радуясь, что Гас не видит, как я удушливо краснею от непонятного мне самой стыда. Что такого в том, чтобы не уметь ездить на велосипеде?—?Ну… Я так и не пересела с детского на взрослый. Сперва что-то не получалось, а потом мы съехали в каменные джунгли, где мне стало не до велосипедных прогулок.—?Радость моя… —?нежность в его голосе зашкаливала, и мои глаза были на мокром месте. —?Это поправимо, просто поверь мне. И это, блядь, куда лучше кривой езды на Бенце, пропадом он пропади… Он что-то вроде атрибута красивой жизни, как шмотки от Гуччи. ?Маст хев? в определённых кругах. Охеренный бэкграунд для приосанивания. Рецепт современного хита: сочный бит и запоминающаяся текстовка. Про бабки, стволы, сучек и крутую тачку. Колумбийским белым приправить по вкусу. Готово!—?И я снова говорю тебе: ты?— поэт, Ромео…Больше всего на свете мне хотелось повернуться к нему лицом, но вместо этого я рисовала пальцем солнце и лучики в центре его расслабленной ладони.Прежде, чем поцеловать в самый центр, слыша, как Гас выдыхает поверх моего плеча.—?И ты опять права, Джульетта. Даже не представляешь себе, насколько… Я готов рассказать тебе и об этом тоже, но… Можно ещё один вопрос о тебе? Понимаю, что сегодня?— то самое утро, когда говорить должен я. Но… Пожалуйста.—?Всё, что хочешь…—?Я проснулся чуть раньше тебя. Может, затем, чтобы услышать, как ты бормочешь ?люблю? во сне… —?мягкими, но уверенными движениями он уложил меня на лопатки, нависая сверху и всматриваясь в моё лицо. —?Не спрашивай, с чего я решил, что ты это обо мне. Я просто это знаю… Но тогда я подумал кое о чём, и это вот уже битый, блядь, час не даёт мне покоя.Убрав упавшую ему на глаза чёлку, я улыбнулась, в очередной раз понимая, что у меня совершенно палевно дрожат губы.—?Спрашивай, Лил Пип,?— отшутилась я, хотя в этой моей шутке была лишь доля шутки.—?Ох, чёрт… Я же уже почти привык к твоему сладкому ?Густав?, детка, ну что ты творишь,?— усмехнулся он. —?Так вот… Я лежал и думал: ?Чёрт возьми, почему эта девчонка до сих пор была одна??. Но это не вопрос, с этим всё понятно: девочка, которую слишком явно придумал я сам, вполне закономерно оказалась в постели со мной.—?Ты придумал меня, Ромео? —?Гас склонился ко мне, коротко целуя в губы. Прихватывая за талию?— крепко. И тут же укладываясь на спину, с ухмылкой увлекая меня за собой. —?Эй…Устроившись на левой половине его груди, я уткнулась лицом в его шею, почти рефлекторно припадая губами. Даже не пытаясь разомкнуть объятия, мы сплетались ещё сильнее.Контактная поверхность была максимальной, наш обоюдный энтузиазм?— неподдельным. Мы оба оглушительно пахли сексом. И любовью…Всё, как и говорил Густав.—?Конечно, Джульетта! Как и положено грустному, до чёртиков романтичному поэту, когда-то давно я сочинил идеальную девушку, кочующую от рефрена к рефрену. Девушку-призрака, у которой даже имени не было?— только сияющие глаза и сладкие губы. Только слова, западающие в моё сердце. Понимающую и принимающую. Слишком хорошую, чтобы быть правдой. И слишком идеальную, чтобы она могла остаться со мной,?— как никто другой он унял мои вечно беспокойные ноги, просто поочерёдно зажимая мои ледяные ступни между своих, тёплых. В этом было столько трогательной заботы, что у меня перехватило дыхание, а Гас даже с мысли не сбился. —?И вот я лежу здесь, в тысячах миль и дней от моей постели девственника, и я, положительно, вне себя… Потому что на мне лежит моя сбывшаяся мечта. Которая совсем недавно лежала подо мной. И вот я спрашиваю сам себя: ?Пип, заслужил ли ты это? Может, ты обознался, и она пошлёт тебя к чёрту, едва поймёт, с кем она, бляха-муха, спуталась??.—?И что ты сам себе на это отвечаешь? —?поинтересовалась я, устраиваясь поудобнее. И понимая, что это всё ещё не тот вопрос, на который предстоит отвечать мне.Он усмехнулся, глядя на меня чуть сверху.—?Девушка из моей бестолковки любит меня любым. И я почти уверен в том, что нихуяшечки я на твой счёт не ошибся. Как и в том, что твоё сонное ?люблю? было для меня. Обо мне. Моё.—?Почти?—?Ну, это припуск на швы. Твой крошечный шанс избежать меня. Поправка на вероятность… Так вот, Джуллз, вопрос. Простой, как вода в кране. И ты поймёшь его правильно, просто потому, что это ты. Давно ты одна, детка?Это утро было чересчур об эмпатии и интуиции.Где-то внутри меня было глубинное понимание сути этого действительно простого вопроса. Ответ на него был так же прост. В сущности, он только подтверждал то, о чём говорил Гас. И что никак не укладывалось в тесные рамки логики.Наша собственная арифметика. В которой двадцать семь минус двадцать один…Мифология, рождающаяся из воздуха и тут же прорастающая в нас самих.Слова и знаки, умноженные на откровенность… Могла ли я не поверить в то, что он придумал меня, раз так?—?С той самой осени, когда мне исполнилось шесть, Густав Ар. То есть… Смешно, но… Почти всегда.—?И никогда больше, Джульетта… —?подытожил он. —?Знаешь… Я в душе не ебу, куда подевался твой экс. Признаться, я думал и об этом тоже, когда пялился на твои ноги в благополучно проёбанные два дня. И эти мысли будили во мне ярость. Натурально, бесили меня… Я был уверен в том, что у тебя кто-то есть. Боялся столкнуться с этим хером в самый неподходящий момент. Ты же знаешь, что страхи сбываются куда чаще, чем мечты?—?Знаю. Но тут тебе нечего бояться… Я встречалась с одногруппником на последних курсах. Такой… физиологический факультатив, секс по дружбе, примерно, вечность назад. Тогда же до меня дошло, что по-настоящему я хочу секса по любви. Моя единственная подруга, например, считает, что я всего-то истерически боюсь превратиться в мать, искавшую подтверждения своей значимости через постель и мужское внимание. Потому не даю никому шансов.—?Ты дала шанс тому, кто их пачками проёбывает. Я всегда знал, что я счастливчик, Джуллз… —?на губах Пипа играла мягкая усмешка, а его тон в который уж раз сделался загадочным и немного грустным. —?А вот ты понятия не имеешь, как на тебя пялятся… Разве что, если прямо внаглую, как тот пьяный кент вчера. Это и странно, и забавно, и особенно торкает. Что-то вроде… близорукости? Бля, не знаю, как объяснить. Странно привлекательная штука, в общем.—?Я так не специально,?— и это было правдой. —?Просто… В какой-то момент хочется больше осмысленности. И совершенно не хочется тратить время на пустые кувыркания, после которых даже покурить вместе будет в падлу. В пару к физике надо лирику. Особенно, с моей-то эмоциональной лабильностью… Для просто потрахаться, вон, Тиндер придумали. Скучища смертная. Мне хотелось встретить кого-то, кого мне не придётся мучительно прогонять через мозг, помогая себе руками и параллельно думая о том, сколько всего ещё нужно сделать, когда он слезет… Кого-то, от чьего присутствия мои шарики зайдут за ролики.—?Тот самый вайб, детка… —?тёмно-карий взгляд Густава был влажным, но смеющимся. —?Когда целуешься так жёстко, что даже не успеваешь заметить, как сами собой с тебя упали трусы. Мне всегда казалось, что это ощущение безумия и американских горок стоит того, чтобы ждать. Смотрю на тебя?— и лечу вниз. А когда ты рядом… —?он громко сглотнул, и вниз полетели уже мы вместе. —?Меня сносит так, Джуллз, будто я третий день торчу, не переставая…?Чистое золото, а не мальчик…?—?Для кого-то и сам процесс стоит того, чтобы искать повторения снова и снова. В разных позах и с разными лицами. Для кого-то это?— тоже поиск себя. Как всматриваться в бесконечность собственных отражений, пытаясь узнать, которое отражает тебя настоящую…—?Это, пожалуй, самая роскошная метафора для блядства, которую я только слышал,?— резюмировал Гас, целуя меня в лоб. —?Можно, я как-нибудь использую её, при случае?—?Бери, конечно… —?вместо того, чтобы потешаться надо мной, он принимал меня всерьёз. И я была готова платить ему тем же. —?Смешно… Я пробовала запрещённые вещества, и кое-какие из них нахожу весьма приятными и вдохновляющими. Но с блядством, честно, не сложилось. Это выхолащивает. От этого вскрыться хочется больше, чем от злокачественного одиночества. Понятия не имею, как моей матери удавалось заткнуть дыру в сердце чьим-то членом. Да и удавалось ли…—?Любая дыра от этого становится только шире. От физики без лирики, в смысле.Посмотрев на него, улыбки я не увидела. Но, на всякий случай, приложила палец к его губам.—?Не вздумай извиняться. Это чистая правда, пускай немного в воздухе повисит… А я пока просто попытаюсь на тебя насмотреться.При солнечном свете Густав Ар был более резким, оттого казался мне ещё красивее. Сейчас, когда я так отчётливо чувствовала его взгляд, я не могла взять в толк, как ему удалось оставаться незамеченным целых два дня. Пытаясь вспомнить, кого и как я видела на своих пробежках, я крутила в голове его инстаграмное имя.Лил Пип.В нём было что-то знакомое, но моё сознание не давало мне подсказок. Только влажный след смутного узнавания. Мелкий Пип, только в максимально лаконичном написании. И ни единой идеи, что скрывается за этим именем, кроме блога с миллионной аудиторией.Подтвержденный аккаунт?— прерогатива брендов, организаций и знаменитостей.?Я?— пацан с Лонг-Айленда…?Кто же ты, Густав Ар?—?Сказать, что поразило меня сегодня утром? —?начала я, понимая, что кто-то из нас должен начать.—?Удиви меня…—?У тебя в Инсте акк с голубой галкой. Он авторизован как официальная страница селебрити. У тебя количество подписчиков с шестью нулями…—?Всё так… —?он опустил взгляд, прячась за длинными ресницами, едва не чиркнувшими его по щекам. —?Всё так.—?Но когда я увидела это, ты выглядел смущённым. Максимально открытым. Уязвимым. Почти как сейчас.—?Ох, Джуллз…—?За жизнью Лил Пипа в сети следят миллионы глаз, а ты всё ещё вздрагиваешь, как в первый раз, Гас. В этом больном и печальном мире, где всё пытаются если не продать, то купить, нельзя быть таким…Пип взмахнул ресницами, беря меня на прицел настороженного взгляда больших карих глаз. Я запнулась, понимая, что обратного пути всё равно уже нет. Никакого ?почти?. Без шансов.—?Каким? —?уточнил он упавшим голосом, от которого моё сердце, казалось, пропустило пару ударов.Не бойся. Не бойся, я никогда тебя не обижу…—?Настоящим… Мы же говорили об этом: всё настоящее не имеет цены. Оттого люди думают, что это можно взять бесплатно. И если Лил Пип хотя бы немножечко ты, он в опасности. Если он?— это ты, пусть, даже в гомеопатическом разведении, он заслуживает любви. Но его будут рвать по кусочкам, почуяв в нём твою настоящесть. Эти тучные стада, мирно пасущиеся на просторах интернета… Люди голодны до этого, как чёртовы ромеровские зомби.Гас смотрел на меня, не мигая.Бледный, с пятнами лихорадочного румянца, проступающего вдоль высоких скул.Глядя, как вздрагивают его ноздри, я не могла отвести от него взгляд.Он отвернулся первым, но я успела увидеть слезу, скатившуюся по его щеке.—?Иисус свидетель, я не знаю… Не знаю, как ты это делаешь,?— он вытер глаза тыльной стороной ладони, но они были по-прежнему на мокром месте. —?Как… Какого чёрта ты каждый раз оказываешься так глубоко во мне, Джульетта?Я взяла его за руку, а он тут же сплёл наши пальцы, не отнимая.Позволяя мне поцеловать пепельную розу, вытатуированную на его изящной кисти.Она была солёной, да Густав и не пытался спрятать от меня свои слёзы.—Ты сам подсказал мне ответ: это ты придумал меня такой. Но это не всё, Ромео…—?Удиви меня снова, у тебя это всегда получается…—?Мальчик мой прекрасный… Настоящий и уязвимый. Честный. Безумно тревожный. Нежный и отчаянный. Мой страх потерять тебя граничит с безумием. Береги себя, Лил Пип. Хотя ты этого совсем не умеешь, я же знаю! Я люблю тебя, кем бы ты ни был,?— выдохнула я, утыкаясь в его шею и закрывая глаза. —?Просто будь, ладно?Успевая понять, что он кивает, в ответ на мои слова.Оказываясь в его загребущих руках, стискивающих до почти болезненной дрожи в поджилках. Обнимая в ответ его вздрагивающие плечи. Повторяя своё ?люблю?, умноженное на бесконечность. Слушая его прерывистое глубокое дыхание, прореженное всхлипами.Чувствуя, как он зарывается лицом в мои волосы, пряча пылающие мокрые щёки._______________________________*алпразолам?— действующее вещество таблеток ?Ксанакс?.