Глава 1 (1/1)

Илья знает, что у капиталистов странные представления об альфах и омегах. Но до встречи с Наполеоном он и не подозревает, насколько. Он никогда не думал, что встретит на задании омегу. Хотя бы потому, что их не особо много. Но в досье Наполеона Соло чёрным по белому указано: ?омега-мужчина?. ?— Один из самых эффективных агентов ЦРУ,?— сказал Олег, и Илью это очень впечатлило. Он даже представил, как на следующем докладе руководству Олег предлагает немедленно включить омег в ряды агентов. ?— Но ведь у него нет пары! Нет даже временного партнёра,?— нахмурился Илья, листая досье Соло. —?Как же на заданиях он справляется с… —?Он неопределенно махнул рукой, подыскивая подходящий способ сказать. ?— С течкой? И лактацией? Не будь таким ханжой, Курякин,?— усмехнулся Олег. —?Капиталисты?— дикари. Они верят, что омегу может доить любой, даже незнакомый. Я слышал, что они даже сделали для этого специальные машины. Варвары, что с них взять! Илья молча согласился, но отмахнулся от этой информации, чтобы сосредоточиться на более важных деталях своей миссии в Восточном Берлине, в которой он должен был помешать ЦРУ заполучить некую Габриэллу Теллер. * * * Их первая миссия оказалась успешной, несмотря на неудачи в начале. Настолько успешной, что Илья почувствовал скорее воодушевление, чем беспокойство, узнав, что Олег фактически одалживает его проекту ?А.Н.К.Л.? на неопределённый срок. В полевых условиях их пол?— альфа, бета или омега?— едва ли имеет значение. Илья считает, что Ковбой?— ужасный шпион, но при этом признаёт, что эффективный. Девушка из автомастерской умна и находчива, несмотря на отсутствие боевого опыта и подготовки. Где бы они ни оказались, Наполеон оставляет за собой влюблённые стаи альф и бет. И всё же один факт всерьёз озадачивает Илью: от Наполеона никогда не пахнет удовлетворённостью, несмотря на то, что он трахается направо и налево. Изредка Наполеон внезапно исчезает, а на следующее утро по возвращении кажется нормальным, по крайней мере ?нормальным? для Наполеона. Он хорошо заметает следы, когда речь заходит о таких ?побегах?, но Илья за последние несколько месяцев научился у этого профессионального воришки нескольким трюкам. ?— Ему не следует уходить одному. Это глупо,?— повторяет про себя Илья, бесшумно спрыгивая на балкон, последовав за Наполеоном из их конспиративной квартиры в неизвестный отель. Из-за летней жары и влажности Наполеон оставляет окно слегка приоткрытым, поэтому Илья может видеть и слышать его. Он говорит по телефону: ?— Неужели, не можешь прислать? Пожалуйста, мне нужно… Короткая пауза, а затем Наполеон в отчаянии бросает трубку. Видимо, на том конце провода трубку бросили ещё раньше. Он проводит рукой по растрёпанным волосам, еще больше запутывая их. Илья никогда не видел Наполеона таким взволнованным, даже когда ему к голове приставляли пистолет. Илья сидит тихо и наблюдает, как Наполеон сокрушённо вздыхает и начинает методично рыться в чемодане. В конце концов, Наполеон вытаскивает запутанный клубок из трубок и проводов. Сначала Илья не понимает, что это такое, но быстро догадывается, когда Наполеон начинает раздеваться. Олег был прав, американцы действительно изобрели машину для течки. * * * Наполеон всхлипывает, когда его рука случайно касается набухшего соска. Его молочные железы увеличились и отяжелели от молока, и малейшее прикосновение разжигает пламя внутри. С последнего сцеживания прошло уже чуть больше месяца. Такова печальная и доставляющая неудобства действительность: омеги-мужчины не могут рожать детей, но при этом, как только достигают половой зрелости, начинают регулярно вырабатывать молоко, поскольку их рудиментарные молочные железы не утратили своей функции. Дрожащими руками Наполеон берёт и аккуратно надевает на каждый сосок по пластиковой присоске. Сделав это, он осторожно обхватывает свой наполовину эрегированный, но уже истекающий член и надевает на него третью присоску, побольше. В отличие от альф, член омег-мужчин не может встать полностью, что делает его непригодным для проникновения. Поэтому омеги-мужчины не способны оплодотворять бет и омег-женщин. Сандерс всегда пренебрежительно отзывался о члене Наполеона: как об ещё одной сиське, которую можно потискать. Этот мудак-бета не стеснялся называть альф и омег генетическими уродами. С другой стороны, работа на Сандерса и ЦРУ имела и свои преимущества. Сандерс обеспечивал Наполеона альфой на время течки?— каждый раз это были новые альфы, без повторов. И пусть это были незнакомые безымянные люди, пусть их прикосновения были в лучшем случае поверхностными, но они помогали Наполеону пережить течку. Команда отдела исследований и разработок даже создала прототип машины для сцеживания омег, которую Наполеон позаимствовал, но так и не удосужился вернуть. И именно эта машина сейчас должна была помочь ему в облегчении, в котором он так сильно нуждался. Может быть, он мог… должен был попросить о помощи Илью? Партнёры в жизни Наполеона бывали редко. А таких альф-партнёров, к которым бы Наполеон сам испытывал влечение, не бывало никогда. Он бесчисленное множество раз фантазировал об Илье, ещё с момента их знакомства в Берлине. А сколько ?влажных аварий? произошло из-за Ильи, когда тот делал что-то совсем безобидное, к примеру, прижимал их тела друг к другу, чтобы уклониться от взора охраны. Но на самом деле Наполеон не представляет, что думает о нём русский. Он почти уверен, что Илья видит в нём только напарника, а никак не омегу… Течка, бушующая внутри, напоминает, что он больше не может ждать. Наполеон нащупывает выключатель на другой стороне громоздкого пульта управления. Устройство запускается с громким рёвом, похожим на рык просыпающегося зверя. Миниатюрные насосы начинают двигаться вверх и вниз, создавая давление, достаточное для того, чтобы дать временное облегчение его чувствительной омега-груди и члену. Он зарывается головой в простыни, радуясь, что рядом нет никого, кто мог бы услышать его рыдания. Всасывание резкое и безжалостное, совсем не похожее на нежные прикосновения любовника. * * * У Ильи в лёгких заканчивается воздух?— так он вдруг осознал, что задержал дыхание?— и он вдыхает. В это же время с грохотом оживает машина. Он едва слышит редкие всхлипы Наполеона сквозь громкий рёв насосов. Тем не менее, прекрасно видит человека и машину, сцепленных прямо перед ним. Бёдра омеги приподнимаются в ритмичном движении машины. Кажется, что путаница трубок и проводов, обвивающих простыни, как виноградные лозы, поглотила Наполеона. Молоко начинает наполнять пластиковые чашечки, а затем через всасывающие трубки?— выплескиваться в сборный контейнер. В России роль молокоотсоса исполнял бы супруг, который бы наслаждался сладкими выделениями Наполеона, а не тратил их впустую. Альфа-партнер, который шептал бы приятные слова утешения, пока в нежной дырочке омеги раздувался бы узел. Вместо того, чтобы стать для Наполеона этим альфой, Илья просто смотрит на него, позволяющего машине доить себя, как животное. ?Только бета мог сконструировать и построить такую жестокую машину?,?— думает Илья. * * * ?— Черт!.. —?Наполеон попеременно то ругается от отчаяния, то стонет от возбуждения. Он говорит так громко, что Илья боится, как бы какой-нибудь мимопроходящий альфа не выломал дверь номера и не взял бы Наполеона прямо у него на глазах. И часть Ильи хочет быть этим альфой. Другая часть, та, что помнит все правила, которые твердила мама, как только поняла, что её ребенок?— альфа, ненавидит себя за вторжение в частную жизнь омеги. Даже учитывая тот факт, что этот омега?— вечно раздражающий Наполеон Соло. Илья должен оставить его наедине с американским устройством. А завтра бесстрастно посмотреть ему в глаза, ничем не выдавая, что видел омегу-мужчину в один из самых уязвимых моментов жизни. С большой неохотой, но приняв правильное решение, Илья разворачивается, чтобы уйти. И замирает, когда слышит: ?— Илья! Он виновато оборачивается, готовясь к встрече с разъярённым и возмущённым омегой. Но вместо этого, находит Наполеона лежащим на кровати с зажмуренными глазами, извивающимся от желания. Его руки бесцельно гладят везде и всюду вокруг трубок и проводов, но без какого-либо результата удовлетворения. А машина продолжает свой ритм, не сбиваясь. Жидкости непрерывно текут по трубкам, хотя омега прерывисто умоляет о чём-то, о ком-то другом… ?— Ильяяя… Илья видит, как руки Наполеона опускаются ниже, мимо истекающего члена, всё ещё зафиксированного в зияющей пасти механического зверя. Стараясь не задеть провода и трубки, торчащие из груди, Наполеон изгибается и погружает как можно больше пальцев в свой анус. ?— Илья. Альфа. Пожалуйста… —?всхлипывает Наполеон. Ужасно видеть, как омега вынужден прибегать к подобным прикосновениям в отсутствие пары. Илья отворачивается, злой и полный внутреннего отчаяния, которое не может объяснить. Его руки бесконтрольно сжимаются в такт ужасной машине. В ответ на зов омеги Илья теряет самообладание. Он встает, чтобы разбить окно, но в последний момент вспоминает, что оно уже приоткрыто. Всё-таки Ковбой?— отвратительный шпион. Разгорячённый и погружённый в свои фантазии, он не замечает, как кто-то осторожно проникает в комнату. Незваный гость, который втягивает воздух, словно утопающий, чтобы уловить, попробовать на вкус каждую молекулу пьянящего запаха омеги. * * * Илья останавливается у окна. ?— Ковбой? —?шепчет он. Отчасти он надеется, что звук его голоса будет заглушён машиной, и он навечно останется просто наблюдателем, приросшим к дешёвому уродливому ковру. Илья снова вспоминает угрозы матери, что она отречётся от него, если он когда-нибудь полезет на омегу без разрешения, будь прокляты его биологические инстинкты. ?Ты не животное,?— говорила она и гладила его по лицу,?— так что не веди себя как животное?. ?— Наполеон! —?повторяет он громче. ?— Что? —?Наполеон пытается открыть глаза. —?Илья? Илья замирает окончательно. Они смотрят друг на друга: один в недоумении, другой в сомнении. Их патовая ситуация нарушается внезапным переключением машины на более высокую передачу. Возможно, американская машина каким-то образом научилась искусству драматических моментов у своего владельца. ?— Ах! —?Наполеон издает оглушительный вопль, когда пневматические насосы начинают сильнее сжимать его нежную плоть. Омега падает и дрожит от беспомощности. Пальцы рук и ног отчаянно цепляются за изношенные хлопчатобумажные простыни. Илья растерянно смотрит на безуспешные попытки омеги предложить себя. Илья застрял между необходимостью помочь и необходимостью спросить разрешения на помощь. Он почти не слышит сдавленной мольбы: ?— Илья, помоги мне, пожалуйста. * * * Илья пересекает комнату двумя большими шагами. Наполеон всхлипывает, когда сильные руки отключают машину и отцепляют провода от тела. Илья грубо перебрасывает всю установку через плечо и разбивает об стену. Прежде чем Наполеон успевает возразить по поводу уничтожения своей причудливой капиталистической машины, Илья берёт красный набухший сосок в рот и начинает сосать, рукой массируя другой. Язык и губы Ильи начинают двигаться неистово и синхронно, заставляя молоко прорываться через вкусовые рецепторы, давая возможность попробовать Наполеона на вкус. Наполеон то скулит от грубого обращения, то беспомощно вздрагивает, когда щетина Ильи царапает его теперь уже не такую чувствительную грудь. Он начинает открыто всхлипывать, когда Илья обращает своё внимание на другой сосок, слизывая молоко, которое уже успело вытечь. ?— Угроза! Угроза!.. Руки Наполеона скользят по волосам Ильи и сжимаются в кулаки, оттягивая золотистые пряди, в попытке сохранить хоть какой-то контроль над ситуацией. Илья кусает набухший сосок, протестуя. ?— Тихо-тихо,?— он быстро целует следы укусов, извиняясь. Наполеон в ответ выгибается всем телом. Чтобы удерживать его на кровати, Илье приходится придавить его бёдра рукой. Затем эта же рука опускается ниже и обхватывает истекающий член Наполеона. Илья берёт омега-сперму, жадно вылизывает из сложенной чашечкой ладони и стонет, наблюдая за реакцией Наполеона, смотрящего на него поразительно яркими глазами. Из груди альфы вырывается низкое рычание, как только рецепторы языка ощущают вкус спермы: более терпкий, чем вкус грудного молока, но не менее сладкий. Более плотный по текстуре, он отчётливо ассоциируется с Наполеоном и его сущностью. Илья понимает, что от этого вкуса он уже становится безнадёжно зависим. Отныне его вкусовые рецепторы, его поры пропитаны запахом Наполеона. Илья хочет взять в рот член Наполеона. И хочет продолжить сосать его грудь. И не менее сильно хочет попробовать его сладкую дырочку. Он хочет, хочет… Илья так многого хочет, не знает, что делать в первую очередь. Наполеон решает проблему: хватает Илью за запястье и говорит хриплым голосом, будто задыхаясь: ?— Трахни меня, альфа! Мне нужен твой узел, Илья! Илья повинуется. Его пальцы блуждают по телу и благоговейно обводят отверстие Наполеона: горячее и влажное. Илья хочет заменить пальцы ртом и попробовать Наполеона на вкус. Но поток сладкого молока, струящегося из набухших сосков, напоминает ему о том, как сильно грудь нуждается во внимании. Его бедный омега молча страдал в одиночестве, отчаянно нуждаясь в облегчении, слишком гордый, чтобы попросить. Настолько гордый, что прибегал к использованию механической мерзости, а что ещё хуже: умолял безымянного равнодушного альфу позаботиться о его потребностях вместо Ильи. Ждать больше нельзя, потому что отчаяние Наполеона переходит всякие границы. Илья изгибается и вдавливает в чувствительный анус два толстых пальца, по которым на простыню тут же начинает течь смазка. Он быстро вытаскивает их, чтобы вылизать дочиста, не желая, чтобы хоть какая-то часть Наполеона пропала даром. Руки тянутся к штанам, и только тогда Илья осознаёт реакцию собственного тела: его твердый альфа-член болезненно упирается в шов трусов, а яйца тяжелеют от нетерпения. Окутанный сладким ароматом Наполеона, альфа задаётся вопросом, возможно ли завязать узел прямо в штанах? Но он не может позволить себе роскошь экспериментировать, потому что тело Наполеона умоляет завладеть им, наполнить его альфа-семенем и запечатать узлом. Илья хочет видеть, как член проникнет в нежную дырочку, и как она растянется, когда он вставит до основания. Наконец сняв штаны, Илья падает на спину и затаскивает Наполеона на себя, одной рукой помогая ему садиться на член, а другой?— обнимая и притягивая ближе, не переставая при этом сосать грудь. Он стонет с набитым молоком ртом, когда нежная головка начинает медленно проталкиваться через кольцо мышц, погружаясь в жар течки. Илья грубо насаживает Наполеона до конца. ?— Ни одна машина не способна сделать это для тебя,?— тихо ворчит Илья. Но он знает, что американские учёные могут быть почти такими же дьявольски умными, как и советские. Мысленно он уже представляет себе новую машину, более умную, чем предыдущая модель, двигающуюся внутри тела Наполеона с такой же безжалостной скоростью, как доильный аппарат. Он хмурится и начинает активнее двигать бёдрами, всё сильнее вбиваясь в Наполеона, в попытке опередить этого воображаемого конкурента. Всё, на что способен Наполеон: стараться сохранить равновесие, находясь на грани оргазма. Рот Ильи чередует нежные и грубые движения, глотая молоко, одновременно наполняя Наполеона длинным толстым членом. Наполеон то вздрагивает от удовольствия, то проклинает гон русского зверя на всех известных ему языках. ?— Сильнее! Mou! Илья, kudasai. Schneller! Илье же приходит в голову только одно слово: ?— Мой. мой. МОЙ. Илья неутомимо двигается: яростно входит и выходит, сосёт и вылизывает, оглаживает всё, до чего может дотянуться. Его пот смешивается с потом Наполеона, их тела блестят в тёплом свете лампы. Оргазм Наполеона застает Илью врасплох. Он слышит только короткий вздох: ?Илья?, прежде чем ?дамба прорывается? и заливает его рот молоком. Он глотает так быстро, как только может. Водолазка, которую он не успел снять, быстро пропитывается молоком и спермой. Илья окутан запахом и вкусом Наполеона снаружи и изнутри. Именно эта мысль толкает Илью в собственный сокрушительный оргазм, и он выпускает поток спермы в омегу, а тот отвечает ещё одним потоком молока. Илья стонет при мысли о своём омеге, до краёв наполненным им. И только толстый узел мешает сперме выплеснуться наружу. Илья нежно гладит Наполеона по вздымающемуся от сбившегося дыхания боку, пока тот безуспешно пытается привести мокрые от пота кудри в некое подобие порядка. В конце концов, он сдается. Илья целует Наполеона в кончик носа, а затем облизывает его губы. ?— Ковбой, всё хорошо? —?Грудь омеги вернулась к своему обычному размеру, хотя чувствительность не потеряла, и реагирует даже на поток от дыхания Ильи. Наполеон кивает и закрывает глаза, чтобы прижаться ближе к большому русскому альфе, пока Илья укладывает их в более удобное положение. Он думает, что Наполеон уже спит, но слышит хриплый стон: ?— Ты только что уничтожил разработку дяди Сэма, стоимостью в четыре тысячи долларов, Угроза. Илья хмыкает. ?— Расскажи об этом Олегу,?— грубо говорит он и резко подаёт бедрами вперёд. Узел дёргается и раздувается ещё больше, вызывая у омеги новый оргазм. —?Машина была слишком низкотехнологичной. —?Он накрывает губы Наполеона своими. —?Она тебе больше не понадобится. Понимаешь?