Часть 20. (1/1)

Три дня до похорон длились слишком долго, но Алекс все равно почти ничего не помнила. Лишь щемящее чувство пустоты и безнадеги. Она не плакала. Ни разу. Лишь витала в своих мыслях, полностью абстрагировавшись от окружающего мира, но в глазах такая непередаваемая боль, что у всех, кто хоть раз в них заглядывал, все внутри холодело.***Тони рванул наперерез Алекс прямо в костюме, наплевав на конспирацию. Слишком свежи в памяти были воспоминания об аварии, едва не унесшей жизнь дочери. Слишком силен был страх потерять её, в этот раз не успеть, а рисковать Тони не собирался. Вот только желание наорать на дочь за то, что та безрассудно уехала черт знает куда в мгновение ока испарилось, заставив сердце сжаться, когда Пятница озвучила адрес прибытия?— морг. Надеяться не приходилось?— произошло что-то очень плохое, раз Алекс сорвалась с места, наплевав на безопасность. А когда Тони, осторожно заходя в крохотное помещение, сразу увидел знакомое лицо на столе, которое спустя мгновение вновь накрыли покрывалом, он потерял возможность выдавить из себя хоть слово. Вместо этого он поднял взгляд на лицо дочери.А в следующую секунду он уже прижимал её к себе, не позволяя и дальше смотреть на то, как бездыханное тело увозят в соседнее помещение. Думать о том, как сейчас больно его ребёнку, совсем не хотелось, но эти мысли роем вились в голове.Потому что ей действительно больно.***Никто из Мстителей не мог до неё достучаться, как бы ни пытались. Сколько слов поддержки было сказано?— ноль реакции. Они быстро поняли?— Алекс их просто не слышит. Самое разумное, что они могли сделать?— не трогать её. Позволить самой пережить эти дни. Потому что на большее они все равно не были способны.Момент похорон она помнила смутно. Знакомые лица, холод, ясное солнце на безоблачном небе. Природа будто издевалась над ней, как бы насмехаясь: ?Мне плевать на твоё горе. Ведь оно только твоё?. От этого лишь усиливалось чувство несправедливости. Люди по-прежнему бродили по улицам, кто-то смеялся над шуткой друга, кто-то резвился, предвкушая вечернюю тусовку. Хотелось крикнуть: ?Как вы можете веселиться, когда мне плохо??Ответ приходил быстро, вместе с осознанием.Потому что плохо действительно только ей. Она совсем не помнила, как добралась до Башни с кладбища. Не помнила, как дошла до комнаты. На краю сознания отпечатались голоса команды, безуспешно пытающиеся вернуть её в реальность, но она, пошатываясь от усталости и изнеможения, двинулась прямиком к себе, игнорируя сочувствующие взгляды на спине.На ватных ногах дошла до раковины, оперевшись о края двумя руками и уставившись в собственное отражение. Под глазами залегли тёмные тени, которые она даже не пыталась скрыть косметикой. Глядя на себя, жалкую, беспомощную, не способную уберечь одного-единственного человека, ей становилось противно. Чувство ненависти к себе заполонили каждую клетку. Вместе с тем в груди зарождалась жгучая ярость.Не в силах больше сдерживать эмоции, она ударила кулаком прямо в зеркало. А потом снова. И еще, и ещё. Выплескивала ярость до тех пор, пока в раковине не остались мелкие-мелкие осколки. Только тогда, когда разбивать уже было нечего, отлетела назад и, больно ударившись спиной о кафель, соскользнула на пол, давая, наконец, волю слезам.Она также не могла точно сказать, сколько просидела на холодном полу: может, пару часов, а может минут. Она не обратила внимания на Тони, который, не услышав ответа от дочери, выбил дверь ванной, влетев как угарелый. Зато в памяти слишком ярко отпечатался ужас в глазах отца, когда тот увидел дочь в слезах и истерике, с окровавленными едва ли не по локоть руками. Она прекрасно поняла, о чем он подумал, узрев эту картину, но ей было плевать.Ведь его больше нет.В этот момент все заранее подготовленные слова вылетели из головы Тони и он, не церемонясь и наплевав на крошечные, но острые, как бритва, осколки, рухнул рядом с дочерью, прижимая её к груди так крепко, словно боялся, что она исчезнет, пропадёт из его жизни. Как и он. Ее всю трясло. Это была не просто дрожь как от холода, нет. Её именно колотило. И он даже представить себе не мог, каким образом её можно успокоить. Какие слова подобрать. И от бессилия ему хотелось завыть вместе с ней, и также вцепиться пальцами в волосы, пытаясь хоть как-то отвлечься от всепоглощающей боли. Именно тогда он понял, что Макс был не просто её парнем?— он был другом, напарником, человеком, который был для неё даже роднее матери. Эту потерю она забудет не скоро?— очевидно, и оставит она неизгладимый след на душе. Сердце разрывалось от её рыданий, а чувство вины заполоняло все тело. Он был готов сделать все что угодно, лишь бы забрать её боль себе, лишь бы не слышать этот молчаливый крик, не видеть горячие слезы, бесконечным потоком бегущие по щекам.Лампа под потолком моргнула уже в третий раз, грозясь лопнуть и осыпать их дополнительной порцией осколков. А Тони все не отпускал её. Он ничего не говорил, просто был рядом, молча выражая поддержку, не позволяя уйти в омут отчаяния с головой.Прямо как он когда-то. По телу мужчины пробежал разряд, словно тот докоснулся до оголенного провода. Однако задуматься не получилось?— внимание привлекла кровь, слишком обильно сочащаяся из мелких, но глубоких ран на ладонях девушки. Она уже не рыдала, лишь тихо всхлипывала, обессиленно уронив голову на плечо мужчины. Тот без труда поднял дочь на руки и уложил на кровать.На то, чтобы обеззаразить ранки и вытащить все осколки ушло около часа. Стараясь как можно бережнее перебинтовать ладони, мужчина то и дело поглядывал на дочь.Она сломлена?— дошло до него. Как бы она не храбрилась, доказывая, что все в порядке, это было очевидно. И от этого холодок пробежал по спине.Спустя ещё час девушка провалилась в сон. Беспокойный?— она то и дело всхлипывала, крепче сжимая в ладошках руку отца. Тони и сам устал, но у него и мысли не было оставить дочь. Ведь он ей нужен. Хотя бы раз он обязан быть рядом, когда его поддержка так ей необходима, раз раньше не мог. Он уселся на ковёр перед кроватью и, не отпуская руку дочери, положил голову на край, не замечая, как глаза слипаются.Прежде, чем провалиться в дрему, он едва услышал тихий треск.Это в ванной лопнула лампочка.