часть 3.3 (2/2)
Затем, услышав стоны и всхлипы наслаждения из соседней комнаты, осознав за кем наблюдает Дима, Никитина как ледяной водой окатило чувство глухой злобы и ревности, и ему нестерпимо захотелось заставить Диму забыть Куприна, заставить этого парня также стонать и всхлипывать в его, Влада, объятиях.
Прижавшись к Диме, вдыхая с упоением горьковатый запах осенних листьев, исходящий от его кожи, с наслаждением зарываясь носом в русые волосы, которые необъяснимо пахли прогретым летним солнцем, дурея от этих запахов, теряясь от противоречивых и таких разных чувств, сменяющих друг друга как в калейдоскопе, Никитин вжималсявозбужденным членом в ягодицы парня, стараясь не застонать и не кончить от близости желанного тела.
Позволив Диме вырваться из его объятий и не делая попыток удержать его, Влад ощутил необъяснимое чувство пустоты, как будто упустил что-то очень важное для себя."Чёрт-те что со мной происходит. Я должен его трахнуть, чтобы избавиться от этого наваждения," — растерянно размышлял Никитин, задумчиво глядя вслед поспешно удаляющемуся парню.И вот, по прошествии двух месяцев, ни на йоту не продвинувшись в отношениях с Димой, Влад, растеряв все свое хладнокровие, продолжал метаться от одного плана Диминого завоевания к другому, внутренне воя от глухой тоски и желания обладать этим упрямым парнем.
А теперь, в довершение ко всему, его сжигала неконтролируемая ревность и слепая ярость.Влада пронизывала обида, когда он вспоминал обнявшихся Бродкевича и Диму. Он чувствовал, как разочарование и страх потери, словно ледяной рукой, сжимают его сердце. Не в силах простить Диме таких несвойственных ему чувств, Влад как ребенок, который упав и больно ударившись об пол, в ответ бьет его, причиняя себе еще большую боль, так же старался побольнее хлестнуть парня словами, чувствуя безосновательность своих обвинений, понимая, что несправедливо обижает Диму и тем еще больше отдаляет его от себя, и все это тяжким грузом ложилось на его душу, разрывая ее в клочья острыми когтями вины. Но остановиться уже не мог.-Сколько ты брал за стриптиз? Я заплачу тебе вдвое.
-Отъебись, Никитин, — не выдержав, огрызнулся Дима.-Брейк, мальчики, — Игорь примирительно поднял руки. — Пойдемте и правда потанцуем. Только, чур, ГусенИчка, сильно не прижиматься, а то любой близкий вертикальный контакт с тобой тут же неизбежно перетекает в горизонтальный. А ты, — наклонившись к Никитину, Игорь похлопал его по плечу, — пойди сними какого-нибудь мальчика,трахни его по-быстрому в туалете и успокойся, наконец.Потом, огладив Митькины ягодицы, Куприн плотоядно облизнулся и, слегка шлепнув по попе, потянул его и Диму в сторону танцпола.***Диму душила обида, ему хотелось или разрыдаться, или напиться до потери сознания, чтобы забыть злые слова Влада, его холодные синие глаза, сверкающие презрением. Оставив Куприна с Митькой на танцполе, он направился в сторону бара с четкой целью напиться как можно скорее. Заказав сразу три стопки водки, Солнцев немедленно залпом выпил одну, высоко запрокидывая голову, и с громким стуком поставил пустую стопку на стойку.
Ну почему, почему у него в жизни все не так, как у людей? Вот Куприн со своим Гусеничкой встретились, пусть и не совсем обычно, и, не мучая долго друг друга сомнениями, живут теперь счастливо. А вот у Димы никогда ничего не получается. В своидвадцать два Дима имел не очень большой сексуальный опыт. Одноразовыевстречи его никогда не привлекали, а в основе длительных отношений, Дима был в этом уверен, обязательно должны лежать чувства, пусть не любовь, но интерес и уважение. Самые длительные отношения у Солнцева были с Куприным. И хотя теперь он понимал, что не любил Игоря по-настоящему, но он был очень к нему привязан и первое время тяжело переживал разрыв.
Впоследствии он был благодарен Куприну, что тот сумел сохранить их дружбу. Обида быстро прошла, оставив в душе чувство легкой светлой грусти, чувство огромного уважения к этому сильному и самодостаточному мужчине и дружескую симпатию. Да и Митька ему очень нравится. Несмотря на все, что произошло в его короткой жизни, мальчик всегда был такой открытый и жизнерадостный. И, самое главное, Дима видел, как эти двое относятся друг к другу. Он завидовал — светлой, чистой завистью — их любви, их чувствам, потому что сам никогда не испытывал подобного, но всегда мечтал о таких отношениях.
Дима видел, как рядом со своим Гусеничкой разительно менялся Игорь. Митька сумелразбудить во всегда равнодушно-холодном Куприне любовь, живые эмоции, а Диме, видимо, этого не дано. И если он не смог удержать возле себя всегда сдержанного и разборчивого в связях Игоря, то импульсивного Влада, меняющего партнеров и партнерш, как перчатки, он и подавно не сможет привлечь надолго. А Диме не хотелось, чтобы Влад исчез из его жизни.
Поработав недолго в "Пирамиде", еще до встречи с Никитиным, он уже был немало наслышан о пристрастиях и непостоянстве ее владельца. Дима искренне не понимал всех этих мальчиков и девочек, которые, как мотыльки на свет, летели в постель к Никитину. Диму никогда не интересовал такой тип людей и он был твердо уверен, что никогда не заинтересует. Но все это было до того, как он увидел этого мужчину...
Владислав понравился Диме с первой встречи, когда заглянув в таинственную глубину синих глаз, обещавших, как казалось Диме, неземное блаженство, его сердце сладко замерло в трепетном предчувствии чего-то сказочно-светлого и неизведанно прекрасного. С первой минуты знакомства Диме захотелось прикоснуться к нему, пропустить сквозь пальцы шелк черных волос, отводя челку от смеющихся глаз, притронуться губами к его губам, почувствовать их ласкающую мягкость или жесткий напор, провести по ним языком, забираясь в жаркую глубину рта, прижаться к сильному телу, погладить кончиками пальцев широкие плечи, сжать ладонями ягодицы...В тот вечер в коттедже, когда Влад обнял его, когда он почувствовал сильные руки, сжимающее его в горячих объятиях, Диму на миг захлестнуло ощущение такого сладкого возбуждения и счастья, что ему только огромным усилием воли удалось взять себя в руки, вырваться из такого желанного плена и позорно сбежать. Еще бы минута и он, как героиня пошлого любовного романа, со стоном упал к ногам этого Казановы.Как сказал однажды Куприн? "Когда ты встретишь настоящую любовь, ты поймешь". Да, Игорь был чертовски прав. Только вот Диме от этого не легче, очень уж неподходящий объектвыбрал он для своих чувств, слишком любвеобильный и неразборчивый в связях. А Дима не хотел быть одним из многих, не хотел затеряться в череде безликих любовников. Лучше вообще быть Владу никем, чем испытав неземное блаженство, наутро увидеть равнодушный взгляд синих глаз.Поэтому лучше ничего и не начинать.Но Дима не рассчитал своих сил, величины влечения к Никитину и его упорства. С трудом выдерживая напор Влада эти два месяца, держась только за счет того, что старался поменьше с ним пересекаться и отказывался от любых встреч, сегодня Дима окончательно сломался.
В театре весь день царило праздничное оживление, но Дима был невесел и подавлен, его пугала перспектива провести всю новогоднюю ночь рядом с предметом своих постоянных дум и он тихо грустил в одиночестве на диванчике в гримерке. Там-то его и застал Бродкевич. Присев рядом и по-отечески обняв за плечи, все видящий и все понимающий Мил, как родных детей, любящий своих "мальчиков" и "девочек", говорил о том, что Диме не надо так грустить, что нужно взять себя в руки и может стоит хоть раз расслабиться и выпустить на волю свои чувства.
И Дима решился — пусть это произойдет, пусть хоть раз он узнает, как это быть с Владом, чувствовать его поцелуи, прикосновения, ощущать его в себе, наконец узнать вкус его губ, почувствовать тяжесть его тела... Дима устал от одиночества, истосковался по ласке. И пусть, получив что хотел, утром, попрощавшись холодным тоном, Влад навсегда уйдет, пусть потеряет после этого всякий интерес к Диме, пусть... У Димы останутся воспоминания. Да, Дима всегда боялся очередного разочарования и обмана, но теперь он идет на это осознанно, он знает чего ожидать от Никитина.Приняв это судьбоносное решение, Дима облегченно вздохнул и поднял глаза — на пороге гримерки стоял Влад, холодно-равнодушный, такой чужой и недоступный. Всю дорогу до клуба Никитин упорно молчал, а вот теперьтак больно хлестал злыми, несправедливыми словами.Вынырнув из горьких размышлений и заказав еще водки, Дима затуманенным взглядом посмотрел в зал и увидел Никитина — обняв за талию хорошенького, женоподобного мальчика в обтягивающих брючках и короткой маечке, он пробирался сквозь веселящуюся толпу в сторону туалета...Судорожно вдохнув, как будто ему не хватало воздуха, Дима, схватив со стойки рюмку и глотнув еще водки, пьяно икнул и с мстительной злостью подумал: "Стриптиз? Будет тебе стриптиз!"