05. Кроссовер с любимой книгой (1/1)

Олег никогда бы не подумал, что увидит Сережу… таким.Он всегда улыбался?— прямо как в первую встречу, когда он, в чистенькой одежде и с соломенной шляпой на голове, протянул ему руку, а Волков только нахмурился и подумал, что верно, этот солнечный мальчишка над ним издевается; прямо как когда предложил помочь найти ему дом?— потому что каждый заслуживает свое место, сказал тогда жутко важно, и потому что разве может такое быть, чтобы никому не нужен был такой хороший мальчик, как ты (Олег покраснел, точно помидор?— а Сережа рассмеялся в ответ).Сережа учил улыбаться всех?— и милую рыжую девушку, что жила по соседству, и всегда выглядящего уставше полицейского, и даже ту бедняжку, что потеряла ноги прошлым летом; он говорил, что это такая Игра?— найти хорошее в чем угодно, даже в самой безнадежной ситуации. Меня в нее научил играть отец, рассказывал, сидя на ступеньках у дома, хочешь, я и тебя научу?Олег смотрит, как Сережа сжимает край одеяла дрожащими пальцами и как закусывает губу, стараясь не заплакать.Вот бы кто-то заново научил его самого.Никого еще не ненавидел их маленький городок так сильно и дружно, как бедного водителя, что сбил по глупой случайности Сережу Разумовского; когда Олег пришел только к нему утром, гостиная его дедушки была забита людьми, вовсю обсуждающими происходящую трагедию и предлагающими свою помощь хоть в чем-то. Олег тоже бы с удовольствием помог?— но ничего не мог сделать, кроме как сидеть рядом с медленно тускнеющим другом (даже веснушки его, которыми тот так гордился, поблекли, кажется).—?Я услышал,?— подает голос Сережа несмело, смотря на него своими голубыми глазами без привычных в них искорок (и губы дрожат),?— наш котенок, он открыл дверь, и я услышал…Он делает тихий всхлип?— Олег хочет взять его за лежащую на белоснежном покрывале руку, но одергивает себя в последний момент (да и ладони у него грязные, и вообще…).—?Я больше никогда не смогу ходить, Олег.Олег изумленно поднимает взгляд, пересекаясь с его, отчаянным и испуганным, и все слова, коими обычно нужно успокаивать, застревают в горле, когда он понимает, что Сережа плачет, закрыв лицо ладонями, что у него трясутся плечи, на которых свободно лежат (слишком длинные для мальчишки) рыжие волосы; он осторожно садится на край его кровати (его дедушка, наверное, кричать будет, что мальчишка с улицы позволяет себе так много, но сейчас плевать), и обнимает бережно.Сережа утыкается в его плече и, кажется, всхлипы его становятся тише.Приоткрывший дверь мужчина смотрит на них через стекла своих очков, но ничего не говорит?— и Олег ему за это благодарен.