no rights (1/1)
На третий удар Чживон складывает перед собой руки, становится на колени и тихо читает молитву. Этот Новый год он не собирается праздновать, скорее наоборот, просидит в одиночестве, в часовне, не слушая в эту ночь песнопений и не принимая податей от людей, но раздавая милостыню и целуя руки тех, кто по настоящему в этом нуждался. Он пока молод, ещё не стал полноценным священником, но половину своей души он уже отдал Богу, а вторую – Церкви. Как жаль такой притягательной внешности теряться, укутавшись всю жизнь в альбе. Веру ему никто не навязывал - он сам решил выбрать этот путь, словно с рождения чувствует тонкую незримую связь между ним и той самой неведомой силой, называемой Богом. Праздник в городе уже идет своим ходом: люди целуют друг другу щёки, обмениваются подарками, делают на память фотографии. Ким хочет увидеть это в живую – жизнь, которая охватывает толпу и забирает из привычной рутины. Он хочет уйти за ними. Даже несмотря на то, что он с любовью относится к делу, это утомляет. Он скидывает альбу и одевается в более привычное одеяние: рубашку и джинсы; пока слишком много народа находятся в главном помещении, никто не заметит его побега. ЧжиВон собирается пройтись вверх по лестнице, но останавливается, услышав чей-то голос из спальни:- Грязная. – говорит сначала тихо, но затем уже громче: - Очень грязная... Ничто не смоет эту грязь. Ким припоминает её имя: Йези – девушка, прибывшая три дня назад, на рассвете, и попросившая приют на пару дней. Сначала она показалась ему грешной, но потом, каждый день она приходила в собор, садилась перед иконой святой Мадонны и молилась, слушала песнопение, посещала утреннюю мессу... В прежние года диакон верил бы, что черную душу не вытащить из темноты, сейчас же он придерживается иной идеологии. Скорее наоборот. Он верит, что в каждом человеке, вечно борясь, живёт и добро и зло. Эта девушка тому пример. На её лице отражена отчуждённость, какая-то непонятная маска прошлого, но хорошо видно, как она мечется от одной стороны к другой. Ким хочет понять её, спускается вниз и видит, что она уже не в комнате, стоит в двух шагах от него, босиком, облачившись лишь в белоснежное платье. Диакон не может понять, на кого она сейчас больше похожа: на ангела или на сумасшедшую. - Простите. – Ким разрывает тишину, но в тот же момент понимает – он лишний. Йези поворачивается к нему, смотрит с непроницаемой злостью, ненавистью и угрозой в глазах, готовой убить того, кто нарушил её покой. – Вы простудитесь, вам следует вернуться в комнату.И тут её облик терпит какую-то метаморфозу, черты лица смягчаются, и перед ним предстаёт уже иной человек, улыбающийся, совершенно чистый душой. - Конечно, я вернусь, только... Помогите справиться с этой болью. Она обхватывает себя руками, поникает головой и плачет совершенно пусто, без чувств, непонятно зачем пытаясь вызвать жалость у диакона. Помедлив, Чживон подходит, кладёт руку на обнаженное плечо и тут же его тело словно падает во мрак, руки потеют, а в голову ударяют несколько иные, порочные мысли. Он тяжело дышит, хватает губами воздух, но не спешит убрать руку, даже когда Йези обвивает его шею руками и жадно впивается губами. Без остатка чувств он кладет свои руки на талию, забывает как думать и отдаётся эмоциям, которые начинают бурным потоком течь по венам. Это не он, не Чживон, потому что настоящий Ким никогда бы не предал Бога.Нет, настоящий Ким не терял бы свои мысли в жалких четырёх стенах комнаты, отдавая себя полностью в руки девушки и позволяя ей медленно раздевать себя, сбрасывать одежду и придавать обнаженное тело его непорочному взгляду. Нет, он никогда бы не стал заниматься чем-то непростительно-грешным в стенах дома божьего в минуты молитв и песнопений.Но он делает это, не полностью осознавая себя, теряя тонкую грань между реальностью и желанием, оставляя в этом мире лишь собственную оболочку, а сам погружаясь в темноту, снимая неспешно рубашку и брюки, оставляя их практически у входа и целуя в губы незнакомку. Имя Бога растворяется в воздухе, закручивается в тонкую нить и разлетается по пространству, пока Йези оставляет влажные поцелуи на его ключицах и торсе. Самое страшное, что когда-то мог сделать Чживон - это разделить постель с женщиной, забыв все правила и морали. Весь мир сосредотачивается только на лице девушки и маленькой щели между штор, из которых льётся лунный свет. - Ваша очередь, - он внезапно реагирует на её слова, толкает на кровать, стоящую рядом со шкафом и нависает над совершенно голым телом, прикасаясь губами к набухшим соскам и обдавая её кожу своим горячим дыханием. Что-то душит его, не даёт вернуться в реальность, закрывая Кима в оболочке и не давая спокойно выйти. Что-то тянет его к духовному дну, разбивает о камень и заносит в пучину. Но в голове лишь жужжит пчелиный рой, пока Чживон впервые в жизни, испытывая новые ощущения, входит в девушку, заставляет сладкому стону сорваться с её губ. Его тело моментально реагирует, вздрагивает, повторяет толчок и учащает дыхание. Затем еще несколько, уже более быстрых, неаккуратных. Ким сплетает их пальцы, возвращается к губам девушки, рисует языком ведомые лишь ему узоры и совершенно не справляется с наслаждением. Он словно необдуманно откусывает от запретного плода, причиняя самому себе вред. Но зато теперь он понимает, почему люди так часто порочны; они зависимы. Он замечает, как Йези тоже теряет голову, впивается ногтями в его спину и ловит ртом воздух. Она кусает его плечи, подавляя стоны и обхватывает его за бедра, старается притянуть ближе и дать ему войти глубже. Дать ему полностью насладиться этим чувством. Ещё несколько движений и новая волна ощущений охватывает Кима, когда он, не сдерживая себя, разливается горячей влагой внутри девушки. Он выходит, и тело тут же ослабевает, становится слишком мягким и закрывает отяжелевшие веки. Парень падает на постель и под конец различает лишь одну фразу: - Спи.Просыпается он через три часа, когда в церкви уже стоит тишина и не слышно ни звука, но небо все ещё усыпано горошинами звезд. Чживон в этой тьме не может прийти в себя, не полностью понимая, что находится не в своей комнате, однако в темноте слышит тихий всхлип. Он повторяется, замирает, опять повторяется. Она плачет, чиркает спичкой и поджигает свечи стоящие перед иконой. И в тусклом свете диакон различает чёрные пятна на её спине, идущие плотной дорожкой от ягодиц к правом плечу, похожие на большие родинки.- Это моя плата за то, что в самый подходящий момент, я так и не смогла себя сдержать. За то, что в погоне, я не смогла сберечь того, кто мне был так дорог. Теперь моё тело испорчено. Она накидывает на своё тело куртку, складывает руки и читает молитву, стоя на коленях перед девой, держащей в руках младенца. И ЧжиВон, кажется, понимает, что Йези вызывает у него слишком противоречивые чувства.?