1 часть (1/1)

Алёша дремал, уткнувшись носом в грудь — его пора управлять грузовиком прошла, а на водительское место сел Дум — растрепанный бледный парень, больше похожий на художника, чем на дальнобойщика. Изредка старший товарищ Дума просыпался, окидывая взглядом окрестности — но вокруг пейзаж будто бы и не менялся. Поля и электрические башни, похожие на некрасивых сестёр парижского сооружения. Стояла ранняя весна, и ничто не представляло отрады для взгляда: кругом слякоть и грязь, и тощие деревья. Круглый год они ездили из Берлина в прибалтийские города ГДР, развозя запчасти для машин и другие грузы, мрачно громыхающие в кузове. Машин на этих дорогах всегда было мало, поэтому дальнобойщики могли спокойно коротать время за разговором. Попутчиков они редко брали — не столько не гнались за компанией, необходимой в скучной дороге, сколько не видели действительно хороших попутчиков. Тех, которые не стали бы рассказывать, как удачно они в этом году купили советскую машину и как переживали, отправляя своих детей в Советский Союз за высшим образованием. Такие люди Алёше и Думу были совершенно неинтересны, и приятели вычисляли их сразу. А им хотелось бы покатать на грузовике того, с кем было бы действительно интересно. Чья жизнь кардинально отличалась от жизни среди старого хлама и ненужных однотипных воспоминаний. В очередной раз Алёша проснулся, и, нахохлившись, смотрел на дорогу сонными глазами.— Там на повороте голосуют или мне кажется? — Спросил он хриплым со сна голосом. — Не пойму, женские или мужские фигуры.— Девчонки, — как автомобилист со стажем, Дум сразу видел, что показывали. Из кабины действительно было видно две ещё смутно различимые фигурки людей, отчаянно махавших единственному на трассе грузовику.— Предлагаешь подбросить их до Берлина? Если они раньше не выйдут, — Алёша всё морщил круглое лицо, пытаясь рассмотреть приближавшихся людей.— Ну, а почему нет. Женщины разве не люди? С ними в дороге тоже бывает интересно, — Дум женского общества никогда не чурался, хотя многие сослепу принимали его за девушку — было в чертах дальнобойщика что-то неистребимо женственное.— Уговорил, — усмехнулся Алёша. — Притоморзи, а то нас здесь вынесет.— Вот надо же было им встать, на повороте, а не на трассе! — Добродушно усмехнулся Дум. — Только женщины так умеют.Но на поровоте он всё-таки затормозил, отчего голосовавшие девушки прыгнули в объятия друг друга и только потом заинтересовались машиной.— Вам докуда? — Алёша высунулся из окна. С высоты кабины казалось, как будто он смотрит на девушек с верхнего этажа дома.Две блондинки — высокая и низкая — переглянулись. — Нам до Берлина! — Низкая, которая наверняка едва доставала до плеч долговязому Думу, прокричала это в сложенные рупором ладони. Её подруга застенчиво переминалась сзади, недоверчиво глядя на Алёшу. Из-за громадных очков рассмотреть её маленькое костлявое лицо не представлялось возможным. — А, нам тоже туда. Забирайтесь. — Алёша распахнул дверцу, смутившись от того, что девушки кажутся ему очень странно одетыми.— Они симпатичные? — Поинтересовался Дум, пытаясь выглянуть в противоположное окно.— Я сам не понял ещё. — Шепнул Алёша и выпрыгнул на землю, чтобы помочь девушкам забраться.Высокая проигнорировала его помощь, лишь молча кивнув, когда Алёша осторожно поддержал её, и забралась в машину быстро, пусть и несколько неуклюже.Малютку, которая и по сравнению с Алёшей казалась Дюймовочкой, дальнобойщик затаскивал в кабину едва ли не на руках, хотя та отпихивалась и пыталась пролезть сама. Обе девушки оказались совсем лёгкие, хоть и внешне напоминали фарцовщиков — не зря Алёша насторожился на их счёт. Но теперь его удивило, что у будущих спутниц с собой не было ничего, что обычно берут в долгую дорогу. Водителям отсутствие лишнего груза было конечно приятно, хоть и смущало. Всё-таки это женщины, а они любят много брать.— И как же вы в Берлин и без груза? — Завёл разговор Алёша, пока Дум выруливал на более надёжное место стоянки. Ему тоже хотелось смотреть на девушек, а не на дорогу.— А зачем мне чемодан, у меня и так всё с собой, — низкая встряхнула широкие штаны со множеством карманов, содержимое которых тут же загромыхало на разные тона. Её нелюдимая подруга только чуть улыбнулась на это заявление — губы у неё были тонкие, почти одного цвета с лицом.— Я, кстати, Паула, — из рукава огромного свитера мрачного цвета показалась маленькая тонкая ручка. — А вы кто?Алёша с Думом послушно пожали тонкие, но неожиданно жёсткие пальчики — Паула стиснула их руки с совсем не женской силой. Но Алёшу покорило больше не это, а лёгкость обращения незнакомки. С первого взгляда было понятно, что Паула — девушка весёлая и беззастенчивая, каких мало. Растрепанная, с густыми светлыми волосами, которые никогда не знали сложных причесок, она походила на птичку, какие в множестве порхали по придорожным кустам. — Я вообще Александр, но все привыкли называть меня Алёшей. А это Дум, — указал Алёша на мнущегося водителя, который мялся, не решаясь вступать в беседу. Вне машины Дум всегда вёл себя раскованней. — А как зовут вашу подругу? — Привёл он разговор к прятавшейся на заднем сиденье девушке. Та снова стыдливо улыбнулась и промолчала. Из острого выреза белого свитера торчал ворот чёрной рубашки, отчего совсем молодая ещё девушка казалась похожей на монахиню. Паула же постоянно поправляла сползавший с плеч свитер, который смотрелся на ней больше как платье — и Алёша вежливо отводил взгляд, когда в поле зрения показывались острые ключицы.— Это Кристен, но она стеснительная, — Кристен, видно, привыкла к такому способу представлять её в обществе, поэтому протянула Алёше руку, держа её ладонью вниз. Алёшу удивила изысканная белизна этой руки и изящество изгибов — такую руку хотелось аристократично целовать, а не трясти в пожатии. Что он и сделал, вызвав у Кристен удивленный взгляд, а Паулы — взрыв хохота.— У вас очень красивая рука, — объяснил Алёша и сам смутился.— Мне это все говорят, — впервые подала голос Кристен. Он поразительным образом не сочетался с её лицом — низкий, как будто сломанный, со слегка грассирующим на берлинский манер "р".Да, Кристен была некрасива — даже по сравнению с простенькой Паулой. Из-за очков её голубые глаза казались больше, довольно оживляя лицо с длинным носом и широким ртом. Её черты были скорее красивы по отдельности, но в совокупности образовывали что-то странное, к чему надо было ещё приглядеться, чтобы увидеть необычную для обывателя прелесть. А приглядываться Алёша любил. Дум так не умел — не удостоившись рассмотреть Кристен, он с первого взгляда потерял к ней всякий интерес. Алёше тоже было трудно не согласиться, что девушка похожа на синий чулок. Но отчего-то Кристен ему сразу понравилась. И хотелось понять, почему.— А больше мне ничего не говорили, — задумчиво протянула Кристен, встретившись с взглядом Алёши. Она не напрашивалась на комплимент — просто констатировала факт. Но Алёша нахмурился внутренне и принялся её внимательнее изучать тонкие черты. Ему непременно было нужно сказать этой девушке что-то хорошее.Мельком, чтобы сравнить, Алёша перевёл взгляд на болтающую с Думом Паулу. Как обычно бывает у людей маленького роста, она обладала женственными, пусть и недостаточно выразительными формами. Круглое лицо с приятными, легко запоминающимися чертами, бойкие темные глаза, которые так и рыскали, не упуская из виду ничего — сейчас Паула интересовалась панелью управления. Дум смотрел на неё во все глаза, чувствуя, что испытывает к ней уже больше, чем симпатию. А Алёша рассматривал молчаливую Кристен, которая, похоже, впервые столкнулась с таким вниманием.— Можно на "ты", кстати, — предложил он, чтобы завязать разговор. — Мы ведь временно друзья.Ему хотелось спросить девушек о роде их деятельности, но Алёша пытался догадаться. На студенток они не были похожи своими нелепыми костюмами, а короткие буйные причёски не давали признать в них обычных горожанок. Волосы у них были одинаково светлые, словно солнце отдало девушкам все свои лучи, и ресницы c бровями выглядели на их фоне удивительно тёмными. Алёша знал, что такие растрепанные белокурые хаеры сейчас в большой моде у парней, но тогда Кристен и Паула выходили совсем странными. Алёша окончательно потерялся в догадках.— Поедем? — Предложил он, считая, что знакомство можно продолжить в дороге.Девушки и Дум были согласны.— А я смогу ещё тебя увидеть, когда приеду в Берлин? — С ходу задала Паула тот вопрос, который обычно остается напоследок. Дум был высокий, красивый и кудрявый — Паула так и впилась в него глазами. На Алёшу она и не обращала внимания — он казался ей старым и слишком потрепанным.— Конечно, увидишь. Мы вот только познакомились, а я уже хочу с тобой встретиться ещё раз, — признался он.— Не боишься женщин с тяжёлым прошлым? — Хихикнула она, перегибаясь через водительское сиденье. Щекой Дум чувствовал её дыхание, и от этого у него алели щёки — хотя Паула была далеко не первой, кого он знал.— А что за прошлое? — Поинтересовался он, сталкиваясь с ней взглядом в зеркале заднего вида.Оказалось, что Паула уже была замужем — только ради того, чтобы обзавестись красивой фамилией. А сейчас ехала в Берлин, чтобы сменить на Паулу имя Хельга, данное с рождения. И правда, на Хельгу она совсем не была похожа — Думу при звуке этого имени представилось что-то средневековое и величественное. Паулу же никак нельзя было назвать хоть сколько-то старомодной. В отличие от Кристен, которая смущалась мужского общества так, как будто воспитывалась в монастыре.— А вы за какой надобностью в Берлин? — Алёша не знал, как ещё узнать о занятии девушек. Но Паула не дала подруге и рта раскрыть:— А, ну и ещё мы с Кристен в панк-группе играем. У панков, знаешь ли, свободные нравы."Тогда понятно, почему они такие странные", — вопросов у Алёши больше не осталось. Но у Дума они нашлись:— И что же ты там делаешь? Поёшь?— Нет. Я по гитаре. Но и пою тоже. Закурить у тебя есть?— Я и сам люблю подобную музыку, — встрял в разговор Алёша, заметив, как хихикнула Кристен на заявление подруги о пении. — Если бы не работа, то тоже бы с удовольствием играл.— А что мешает тебе бросить эту унылую езду по дорогам и делать то, чего бы тебе действительно хотелось? — Тихо поинтересовалась Кристен. — Я вот бросила. Всё равно врача из меня бы не получилось.Алёша хотел сказать, что даже лохматая стрижка не отнимает у Кристен сходства с доктором или учительницей. Но вместо этого отвернулся и стал смотреть на дорогу.Предложение Кристен заставило его встрепенуться. Никогда раньше он не задумывался о том, что свою жизнь действительно можно поменять в один день. Своей работой он был доволен, хоть и чувствовал, что чего-то всё равно не хватает. Алёша допускал мысль, что проникнуться настроениями девушек может Дум — но только потому, что он ветреней и моложе. Сам Алёша годился в отцы этим блондиночкам, которые и школу-то закончить едва успели. Но таких внимательных глаз, полных непрекращающихся мыслей, Алёша не видел ни у кого, потому что прежде ему не приходилось встречаться с творческими натурами. — И что же, — неохотно вернулся он к рассказу Кристен о себе, — это твоя подруга на тебя так повлияла?— Нет. Это вообще была моя идея. А Паула просто добрый и сговорчивый человек. А я бы просто не смогла жить дальше в компании двух сестричек, которым достается всё самое лучшее.Алёша попытался представить сестер Кристен, но на ум приходила только невольная ассоциация с Золушкой. Девушка как будто поняла его мысли и вполголоса заметила: - Они похожи на меня. Но лучше автостопом путешествовать по барам и пляжам, чем донашивать их старую одежду.В кабине грузовика воцарилось молчание, слишком неловкое, чтобы провести в нём всю дорогу. Местность за окном стала выглядеть более обитаемой. - Девчонки, — Дум, слышавший разговор Кристен и Алёши, заметил, что девушки нахохлились и стали выглядеть несколько подавленными. - Может, споете нам что-нибудь? А то мой транзистор недавно сломался, и без музыки в долгой дороге совсем тоскливо. - Готовьте свои уши, - предупредила Паула. Кристен лишь улыбнулась в ответ - одними губами. Алёша за всю дорогу так и не увидел её зубов, и это казалось ему странным. - Ну, Паула, у тебя чудный голосок, когда ты разговариваешь, - усмехнулся Дум, глядя на ломающихся из вежливости девушек. - Значит, и поёшь хорошо. - У Паулы он может и чудный, но не у меня, - хохотнула Кристен и ожидающе взглянула на подругу. И когда этого не ожидали ни Алёша, ни Дум, завопили совершенно дикими голосами: - Хеа-хоа, хеа-хоа!Они повернулись друг к другу, нос к носу, и пронзительно засвистели - так, как нельзя было ожидать от их узких плеч и скрытых одеждой грудей. - Мы всегда хотим быть послушными, - в том же тембре запели они на простой, но тяжело запоминающийся мотив.- Потому что нас любят только такими!- Хеа-хоа, хеа-хоа!- Каждый живёт своей жизнью в одиночку.- Поэтому звёзды молчат!- Хеа-хоа, хеа-хоа!И, окончательно охрипнув, просвистели ту же мелодию, что и в начале.— Хорошая песня, — Алёша сдержанно зааплодировал, хотя резкие голоса девушек было сложно назвать красивыми. — Бунтарская несколько.— Не думаю, что две мартовские кошки могут написать хорошую песню, но стараемся, — Паула оказалась не обделена чувством самоиронии, которое так редко встречается у женщин. — Но здесь ещё должна быть электронная гитара.— Эту песню хорошо кричать хором, — заметил Дум, пытавшийся не отрываться от дороги. В поле его зрения упорно маячило плечико Паулы.— Вот мы и стараемся, чтобы песни доходили сразу до сердца, — тихо произнесла Кристен. — Мы любим свою страну и поём о ней, о таких же бунтарях, как мы. Но многие воспринимают нас только как очень нелепый девичий дуэт. Алёша грустно покачал головой. Несмотря на отсутствие вокальных данных или на очень их своеобразное наличие, Кристен и Паула казались ему достаточно упрямыми, чтобы завершить своё дело.— Нам нужен был бы человек, который отбил бы у публики желание видеть в нас только безголосых певичек, чьи рты годятся только для одного, — вздохнула Паула, чья подруга слегка покраснела на последних словах.— И вы похожи на того человека, которого мы искали, — совершенно неожиданно прибавила Кристен. Но Алёша нисколько не удивился её предложению:— К сожалению, я всего лишь дальнобойщик. В молодости тренькал на гитаре, бывало, и мне это нравилось. Но теперь...Алёша вспомнил слова Кристен об отрицании бюргерских ценностей и вздохнул ещё тяжелее. Они въезжали в город.Девушки прижались друг к другу, больше не рискуя заговорить — обе понимали, что сказали что-то лишнее."А ведь её рот годится как раз для такого", — заметил Дум, на мгновение повернувшись к сидевшей с закрытыми глазами Пауле. И тут же брезгливо сплюнул в окно, устыдившись неприличных мыслей. Девушка, певшая о звёздах, не могла быть создана для такого. За окнами шумел Берлин. - Так мы уже приехали? - Кристен вздохнула, выглянув в окно. Дум кивнул и вынул ключ зажигания. Паула расстроенно дёрнула плечом, и Дум, почти влюблённый в неё, снова задержал взгляд на острых обнажённых ключицах. - Приехали, - не своим голосом отозвался Алёша.Не прощаясь, дальнобойщики помогли девушкам вылезти, и после тряски в машине стояние на твёрдой земле ощущалось странным и непривычным. - Мы пойдём, - Паула шмыгнула носом, запуская маленькие руки в карманы огромных штанов. - Нас знакомые на своей квартире ждут, - объяснила Кристен, выглядевшая ещё более грустной. В памяти возникли шумные попойки и клубы дыма - и Кристен чувствовала, что будет тосковать в этой обстановке без полюбившегося ей человека. - Удачи вам, - Дум на прощание встряхнул худенькие девичьи ладошки. Алёша стоял в стороне, хмуро разглядывая проходящих мимо людей - как будто не имел ничего общего с этими троими. Хотя на самом деле он нарочно не смотрел на девушек, боясь запомнить их и в будущем страдать от своей нерешительности, вспоминая эту поездку. - Может, мы вас ещё и увидим, - Дум был настроен оптимистичнее. — Где, вы говорили, в следующий-то раз выступаете? - На Хиддензее, - глухо произнесла Кристен. Паула гладила её руку, намекая, что пора идти, но уходить не хотела.У Дума нашлись силы только кивнуть, задерживая в памяти сложное название смутно знакомого места. И, не найдя, что можно сказать девушкам, вероятность вновь увидеться с которыми слишком мала, парень забрался в машину. - А ты? Ничего нам не скажешь? - Подошла Кристен к по-прежнему молчавшему Алёше. - Я вас никогда не забуду, - грустно выдохнул он слова, лживо звучащие в устах высокопарного человека, и осторожно поднял глаза на глядевшую с ожиданием Кристен. Алёша только сейчас заметил, что она немного выше него, и понял, что в глубине души эта трогательно-худая девушка ещё совсем маленькая. - И я тебя тоже, - её тон был таким, как во время признания в любви.— Но расстаться придется, — с грустью заключил он и поджал губы в гримасе "такие дела". Кристен понимающе кивнула, но с надеждой кинула взгляд больших голубых глаз:— До свидания.Алёша слишком поздно понял, какие эти глаза красивые.Он сел за руль и равнодушно завёл машину. Кристен и Паула по-прежнему стояли на тротуаре, доверчиво и расстроенно глядя на удалявшийся грузовик. А Алёша ждал, когда тоненькие фигуры в нелепых одеждах скроются из виду.Однако, проезжая мимо монолита Берлинской стены, он затормозил и выскочил, едва грузовик успел остановиться.— Куда ты? — Закричал Дум, видя, что его старый приятель идёт туда, где они оставили девушек. Но Алёша не оборачивался и упрямо шёл обратно. — Подожди, я с тобой пойду! —Думу не оставалось ничего, как побежать за ним. Судьба груза, как ни странно, его ни капли не беспокоила. Только некоторые прохожие с удивлением оборачивались на бегущего юношу.— Ну куда же? — Спросил он, догнать Алёшу. — Это всего лишь попутчицы, мы и так их больше никогда не увидим.Алёша сердито выдохнул и с порывом сказал:— Вот скажи, ты хочешь увидеть Паулу, эту маленькую, ещё раз? Можешь не отвечать, я это и так знаю.Дум честно тряхнул лохматой головой.— Берлин не ГДР, мы их обязательно найдем, — заключил Алёша и пошёл дальше. — А груз... Как же? — Нерешительно вспомнил Дум.— А чёрт с ним, — Алёша решительно махнул рукой. — Я Кристен хочу увидеть. Ещё ведь не всё потеряно.— Тебе так запали в душу её слова?— Да. Мне всё равно, что будет с грузовиком. Ты, если хочешь, возвращайся к нему. Если всё ещё хочешь заниматься этим. — А ты? Пойдёшь за девушками?— И останусь с ними.В другом конце улицы показались две белокурые головки.— Вот они! — Простер руку Дум и побежал, забыв уже обо всём.— Подождите нас! — Хрипло прокричал Алёша, задыхаясь от бега.Девушки удивлённо оглянулись — и ещё не столкнувшись с ними, Дум и Алёша увидели на их лицах улыбки.— Мы с вами останемся, — объяснил Алёша, при взгляде на Кристен чувствуя, что именно созерцания этого по-своему милого лица ему не хватало всю жизнь.— Мы хотим играть в вашей группе. — Дум не мог перестать смотреть на Паулу, которая улыбалась вся: от светлой макушки до больших разбитых ботинок.— Правда? — Губы Кристен дрогнули, как у собирающегося плакать человека. — Я знала, что мы увидим друг друга ещё не раз.— Мы всегда хотим быть послушными? — Пропела Паула, укладывая руку в растерянно растопыренные пальцы Дума.— Хеа-хоа! — Согласно прокричали мужчины.