4. (1/1)

—Доброе утро, — Аой стоял спиной к Шу и что-то тер на плите, — что будешь на завтрак?Аою слишком было неловко поворачиваться к гостю, ибо все, что было ночью, яростно мелькало перед глазами и не давало здраво мыслить; щеки бешено горели.—М? — Шу потер заспавшиеся глаза, — я не люблю завтракать. И почему ты так стоишь? Тебе нездоровится?—Ха?, — он чуть не продавил плиту, но быстро одумался и застыл, — нет-нет, все хорошо. —Через сколько примерно выйдем? —Шу сел на стул и устало облокотился на стенку. ——Доброе утро, Шу. Рейджи (как не странно) стоял у входа и ждал его все это утро. Честно говоря, только черт знал, сколько он там простоял. —О. Знаешь, я бы мог тебя наказать этим вечером за такое поведение. Аой и Шу до этого шли вместе с остановки и о чем-то болтали (точнее болтал больше Шу, а Аой пытался смеяться не слишком громко, на всю улицу) пока он не увидел своего провинного. —Прошу прощения. Такого не повторится. Он механически сделал поклон его "Господу" и поправил очки. —Ха? Окей, не важно. Только, пожалуйста, сегодня не опаздывай. Шу в какой-то степени был благодарен Рейджи за его проступок, так что сильно отыгрываться на нем желания не было. Лучше же потратить время на кавалера. ——Шу-кун, ты же вроде вчера не сделал домашнее задание... Если хочешь можешь списать у меня, — он протянул аккуратную тетрадку, которая была обклеена разной милой мелочью и подписана удивительно милым почерокм. —Хм? Домашка? Я не больно парюсь о такой штуке. Но если это будет твоя тетрадка, я с радостью спишу!! Шу опустил стул Аоя, на который ранее он облокотился, и радостно наклонился, осторожно забирая "священную" тетрадь. —Пасибки! Аой немного покраснел и, убедившись, что его друг переписывает у него задания, болтая ногами, быстро начал строчить в тетради конспекты для подготовки к следущему уроку (чисто для того чтобы не думать о мальчике). —Уроки прошли довольно быстро. Он устал и сил не было, но это хотя бы было быстро. Все одноклассники ушли. Он один. Один и еще штук 30 парк, стол учителя, стулья (которые были не задвинуты на последних партах, кроме одного него напротив справа), часы, монотонно тикающие( в какой-то степени успокаивающие) и шкафы, набитые японской литературой. Все это казалось такой утопией, он любил быть один. Точнее он привык к одиночеству.У Аоя было много друзей. Аж 4. Довольно шумных четыре друга. Они постоянно ночевали друг у друга, гуляли всегда вместе (если один не мог, то и другие не собирались), играли в настолку, собираясь у Аоя дома, ходили в одну школу и выходили из одной школы. Фута любил лето. Кохей любил осень. Ямато любил зиму. Мисаки любил весну.А Аой любил быть один дома. Нет, ему абсолютно точно не было скучно, абсолютно точно он никогда не плакал, оставаясь снова один дома, он абсолютно точно не хотел как нибудь провести время с семьей. Все было хорошо. Об этом никто не узнает, он и так был слаб, а показывать себя с такой стороны плохо.Фута, Мисаки, Кохей и Ямато остались позади: где-то в старой школе, в классе 3-А, на качелях, с которых когда-то Аой упал, в подвале Мисаки, где они мечтали выступить на самом-крутом-и-неповторимом-шоу-в-истории. Но сейчас впереди кто-то есть, и этого ему достаточно.—В классе тихо — его клонит в сон. Он не понимал, почему он все еще здесь, и почему он думает о прошлом. Но он почему-то хотел быть здесь. Один. Он неподвижно лежал на парте прикрыв себя руками.Кто-то коснулся его плеча, но он не вставал. Он не хотел чтобы, кто это ни был увидел его слезы. Он ведь не должен был быть слабым в глазах других, верно?—Аой-чан.А. Это он. Тем более, он не должен был его сейчас видеть. От кого, так от Шу не хотелось слышать издевательств, какой он слабый, какой плакса. Ведь так было всегда. Правда?—Уснул...Шу закрыл окно, ибо не хотел простудится (или чтобы кто-то простудился). Взял стул напротив парты Аоя и поставил его так, чтобы сесть за одну парту с его другом, но напротив.—Похоже ты сегодня вымотался, — он положил свою маленькую руку на розовые волосы, — ха-а, не удивляюсь. Ты так стараешься, знаешь. Иногда хорошо отдохнуть. Аой не мог пошевельнуться. Он этого даже не контролировал. Какой-то страх сковал его и не мог дать дышать. С другой стороны, тон Уджигавы и его рука, которая гладила его голову, успокаивали.И вот так вот Аой Вакакуса метался в себе. Что вообще, черт возьми, происходит?—Аой-чан,спишь?...—Ха, точно спишь. Я довольно хорошо читаю людей. Ты хороший.Будь кто-то другой, Аой бы обозвал его тупицей,конечно он не спит! Но. Это был Шу. Который ошибся. В первый ли раз? (ошибся ли он, потому что его руки дрожали, а щеки просто горели почти в прямом смысле? Кто знает.)—Я заметил, что ты мало спишь, так что...Шу прижал руку к себе и встал тихо со стула.—...отдыхай. Пожалуйста. Он почти, что убежал от этой парты со спящим красавцем. Но "почти" тут, потому что он не хотел будить его и поэтому просто вышел быстрым шагом, явно задумывая, как ему отыграться на Рейджи, чтобы успокоится.Аой тихонько вытер слезы и положил свою руку на голову. Тепло. Щеки вспыхнули, и Аой убрал руку, чуть не сгорев от стыда. Нужно срочно домой!! Домой...Он выглянул в окно, где Шу ждал тот самый утренний "очкарик". Шу весело, в припрыжку побежал к нему и начал его отчитывать и параллельно посмеивался. Шу взглянул в окно своего класса. Сердце Аоя чуть не выпрыгнуло. Благо из-за отражения света его не было видно. Собрав весь беспорядок на партеи убедившись, что Шу ушел, он направился к выходу. На улице было свежо. Ни жарко, ни холодно. Свежий лёгкий ветер только больше делал такую погоду хорошей. Было хорошо, а дома душно до ужаса. —Аой и вправду сейчас не один. Но на каникулах, нужно съездить к ребятам. Осенью ли, зимой, весной, летом. Не важно.