Глава 1 (1/1)

Баки сидел в подвале заброшенного здания почти три месяца. Если быть точным, то два месяца, три недели и пять дней. Он был грязным, изможденным и напуганным и не осмеливался выйти на улицу, находясь здесь все эти дни и ночи. Он боялся, что его ищут. Первые дни он даже не выбирался из своего укрытия внутри подвала, прислушивался к шуму улицы, смотрел на ботинки людей, проходивших мимо маленького окна, и таился в тени, не издавая ни шороха, боясь быть обнаруженным. Он с содроганием ждал страшных людей в черном. Дни тянулись медленно, страх заставлял время замереть. Ночью Баки забивался в пустой деревянный ящик, поджимал ноги и закрывал свое убежище вторым таким же. Он сжимал в руках отколотое горлышко бутылки, которое мог использовать как оружие, и смотрел в темноту, ожидая приближения людей в черном. Он сворачивался в комок и тихонько плакал, размазывая по щекам грязь улицы и этого места. У него отняли все. Родителей, сестер и вот теперь отнимают жизнь. Баки ужезнал, что он умрет. Умрет не когда-нибудь, как умирают все, а очень-очень скоро.В конце концов голод выгнал его на улицу. Где-то с месяц назад, вечером, когда люди возвращались с работы и садились ужинать, а кирпичные дома Бруклина окрасились в красный от садящегося солнца, Баки осмелился подойти к окну подвала. Он поставил друг на друга свои ящики и встал на цыпочки, вдыхая городской воздух, пропитанный бензином, соленой рыбой, капустой, топленым салом, помоями и человеческим потом. Баки дышал и не мог надышаться. За полтора месяца он дышал только собой и сыростью этого подвала. И тогда, среди всей этой какофонии запахов, он уловил сладкий и пряный, едва различимый аромат, похожий на теплый яблочный пирог, мед и капли росы на мокрой траве. Рот Баки наполнился слюной, а в желудке заурчало. Он немедленно слез с ящиков и ушел в свой угол, прижимая руки к животу. Баки закрыл глаза и вспомнил своих сестер, вспомнил отца и свою маму. На его глаза снова набежали слезы, и он, поджав ноги к груди, уткнулся носом в колени, вспоминая тот теплый и манящий запах, услышанный им среди городского смрада.Баки снова подобрался к окну вечером следующего дня, запах истерся, но все еще был где-то там. Как если бы горячий пирог оставили на окне остужаться, а потом убрали, но занавески и деревянные рамы впитали этот сладкий аромат, от которого рот наполнялся слюной, а живот сводило от голода. Баки теперь залезал к окну каждый вечер, приманенный этим запахом. Он то появлялся, то исчезал. Был слабым или чуть сильнее, от чего у Баки кружилась голова.С каждым днем голод становился все невыносимее, а сладкий запах сводил его с ума. Баки слышал и другие?— резкие и острые, теплые и домашние, соленые и кислые, но только этот заставлял Баки особенно сильно ощущать свой голод. Он не выдержал, когда почувствовал его снова, даже не подходя к окну. Рот наполнился вязкой слюной, а непослушные ноги сами вывели его на улицу. Баки знал, что жить ему осталось совсем-совсем недолго, а запах был слишком уж манящий, слишком горячий, и на этот раз его было действительно много, больше, чем обычно. Солнце уже совсем почти село, загорались фонари, и Баки крался в тени, стараясь стать неприметным. Он прошел уже квартал, теплый аромат яблочного пирога с карамелью становился все ближе.?Все равно умру, ??— думал Баки: ?Так хотя бы узнаю, каково это…?Он услышал шум в подворотне, откуда тянулся тот самый сладкий запах. Там, между мусорными баками и металлическим забором стоял мальчишка, примерно его возраста. Белый и золотой мальчик в грязном бруклинском переулке. Он сжимал свои кулаки со сбитыми костяшками, а из его носа обильно текла кровь, капая на рубашку и асфальт. Его окружали три здоровых парня, издевательски гогоча.—?Что, Роджерс, будешь просить прощение? —?вопрошал один из нападающих.—?Не буду. —?Мальчишка сжал челюсть и схватил крышку с ближайшего к нему мусорного бака.—?И ты думаешь, тебе это чем-то поможет? —?заржал второй. —?Еще недостаточно получил, а?!—?Я могу так целый день,?— процедил мальчишка и кинулся с крышкой мусорного бака на говорившего.И сразу же получил кулаком в глаз и пинок под зад. Крышка бачка упала на асфальт и закрутилась на месте с громким металлическим звуком. Один из нападавших схватил мальчишку за шиворот и толкнул к стене, подставляя подножку, отчего тот чуть не влетел лбом в кирпич, но вместо этого упал на колени. Они уже начали надвигаться на мальчика втроем, когда Баки подбежал к ним и толкнул одного громилу на другого так, что те повалились на асфальт неопрятной кучей. Главаря он пнул под колени, подобрал крышку от мусорного бачка и с размаху опустил ее на голову нападавшему. Один из тех, кто лежал на асфальте, поднялся на ноги, Баки приготовился дать отпор, но тот побежал в сторону улицы. Второй полулежал и растерянно оглядывался, а затем рванул за сбежавшим. Баки оглянулся на главаря, тот пятился назад и шипел:—?Ты еще свое получишь, Роджерс…Баки нахмурился и шагнул к нему, и этого хватило, чтобы тот поднялся на ноги и, прихрамывая, убежал прочь за своей шайкой.—?Я дожал бы их и сам,?— сказал мальчишка, поднимаясь с асфальта.Брюки на нем были разорваны, а колени расцарапаны, как и ладони, костяшки сбиты, а из носа текло так, что залило даже подбородок. Мальчишка вытер кровь тыльной стороной ладони, и Баки сглотнул.—?Конечно дожал бы,?— согласился Баки. —?Просто я подумал, что тебе не помешала бы помощь. Все-таки трое на одного?— не очень честно.—?Это да,?— согласился Стив и только сейчас внимательно посмотрел на Баки, оценивая его с ног до головы. Баки стало даже неуютно под этим взглядом.—?А ты вроде нормальный парень,?— решил Стив. —?Недавно здесь?Баки кивнул.—?Ну, тогда будем знакомы, я?— Стив Роджерс,?— он протянул Баки руку, перемазанную в крови.Баки почувствовал, что его губы совсем сухие и облизнулся, глядя на грязную ладонь, но все же пожал ее:—?Джеймс Барнс, но ты можешь звать меня Баки.В этот момент у него так громко заурчало в животе, что он отдернул руку, прижимая ее к себе и стараясь немного унять урчание. Баки стало стыдно, и он опустил взгляд. Под ногами Стива блестели несколько капель крови, черных в темноте.—?Хочешь есть? —?спросил Стив.Баки неловко пожал плечами.—?Пошли ко мне,?— позвал он. —?Мама сегодня работает в ночную смену, дома остался суп, и его хватит даже на троих.Баки все еще смотрел в пол. Суп его совершенно не интересовал.—?Пошли, приятель,?— сказал Стив и потянул его за рукав.Баки сделал шаг, второй и пошел за Стивом.***Стив отпер дверь и вошел в квартиру, в которой они жили с матерью. Дверь вела с длинного деревянного крыльца сразу на кухню, которая служила и ванной комнатой, если поднять столешницу с большого жестяного чана на самодельных ножках. Спальню от кухни отделяла фанерная перегородка на которой когда-то крепились двери, но сейчас их не было вовсе. Стиву это даже нравилось?— в спальне был дневной свет, проникающий из кухонного окна под самым потолком.На комоде возле двери лежала записка, а сверху пятнадцать центов двумя монетками.?Ушла на дежурство. Взяла половину дневной смены, вернусь к обеду. Суп на плите. Сходи утром к бакалейщику, купи картошки, капусту и яиц. Люблю тебя, милый.?Стив положил монетки в карман куртки, который можно было застегнуть на пуговицу, и прошел к плите, поставить на огонь густой картофельный суп.—?Во сколько тебе нужно быть дома? —?спросил Стив и только тут заметил, что его новый знакомый все еще стоит за порогом и нерешительно мнется. Странно было, чего он так стесняется.—?Ну, чего ты стоишь там? Входи,?— дружелюбно позвал Стив, и мальчик переступил порог его дома.—?Держу пари, ты такого потрясающего картофельного супа не ел ни разу в жизни! —?сказал Стив.Баки опустил глаза в пол и пожал плечами. Стив критически осмотрел его. Вообще-то тот был довольно странный. Его костюм был хороший, из дорогой на вид ткани, не вычурный, но и не то, что обычно носили в их районе. Только вот одежда была вся грязная, давно не чищенная, воротничок рубашки и манжеты, когда-то белые, теперь стали серыми и обтрепались по краям, костюм был совсем не по сезону, а сам Баки выглядел так, будто не мылся полгода. Его волосы отросли и висели неопрятными сосульками, обрамляя лицо, хотя Баки постоянно пытался заправить их за уши. Да и пахло от него, прямо сказать, не розами. Стив остро чувствовал сладкий запах гнилого мяса, когда Баки изредка начинал говорить. Может быть, поэтому он был такой молчаливый? Но нельзя же судить о человеке по тому, как он выглядит. Одно было ясно точно?— нельзя им садиться за стол с такими грязными руками.Стив посмотрел на свои ладони, измазанные кровью и городской пылью.—?Нам бы стоило умыться, приятель,?— сказал Стив и указал на рукомойник.При его словах, Баки даже как-то оживился и прошел к железной раковине.—?И мыло можно взять? —?спросил он с надеждой.—?Конечно.И это была еще одна странность. Стив не видел более чистоплотного мальчишку. Баки умывал лицо, уши и шею так, как не делал ни один знакомый Стива, а руки намыливал так долго и тщательно, как ни одна медсестра. Он попросил воспользоваться щеткой и даже вычистил все ногти. Под всеми этими слоями грязи оказалось довольно симпатичное лицо, только очень уж бледное, с темными кругами под глазами.Стив последовал примеру Баки и тоже умылся даже тщательнее, чем обычно. Он долго смывал запекшуюся и липкую кровь и снова услышал громкое урчание в животе его знакомого.—?Сейчас, приятель,?— заверил его Стив и выключил конфорку, разливая густую, горячую жидкость в две глубокие тарелки.Он поставил одну перед Баки и сел на свое место и начал есть.Баки примостился напротив, но к супу не притронулся, сцепив в замок руки, лежащие на коленях.—?Ну чего ты стесняешься? —?удивился Стив. —?Это вкусно.—?Я не ем такое,?— тихо сказал Баки.Стив нахмурился.—?Что значит ?такое?? —?еле сдерживая раздражение, спросил Стив. —?Это хорошая еда.—?Пахнет вкусно,?— тихо сказал Баки. —?Просто я не ем такое.—?Хочешь сказать, что она недостаточно хороша для тебя? —?рассердился Стив. —?Я вижу, ты будто бы из богатой семьи, и может быть вы такое и не ели. Да, мы совсем не богаты, и это простая пища. Без изысков, но этот суп вкусный и питательный. И знаешь, что-то мне кажется, сейчас ты совсем не в том положении, чтобы вот так воротить нос от обычной, но хорошей еды.Баки совсем опустил голову и пристыженно взял ложку в руку. Он зачерпнул немного из своей тарелки и отправил еду в рот, но тут же вскочил с места и выплюнул ее в раковину, закашлявшись.—?И что это значит? —?спросил Стив, не сдерживая злость. —?Что ты тут себе воображаешь?Баки стоял перед ним, опустив голову, в руках он все еще сжимал ложку.—?Прости,?— еле слышно промямлил он. —?Я не могу есть человеческую пищу. Совсем. Я?— вампир.