1. Красота душевных страданий и последствия жертвенности (1/1)

dark knights?— send her to me (1966)Забавно. Тим даже не помнит, откуда все эти свежие, цвета переспелой сливы синяки. Он не помнит, откуда у неё этот маленький осколок краешка зуба, который она усердно зачем-то хранит под подушкой.?Это зачем ещё??У Тима хриплый флегматичный голос. Он обволакивающий, зазывающий, не имеющий возражений. Тим всегда говорил и Алисия слушала, слушала, слушала… Приятная усталость накатывала и заполняла ноги, делая их ватными, а голову тяжёлой. Алисия слушала, слушала, слушала… Она закрывала глаза, представляя свой блёклый пастельный мир, лишённый всякого смысла.Шлепок. Неожиданно и бесповоротно. Её голова под ударом отворачивается резко и так же резко она падает в стену, ударяясь, а затем плавно сползает вниз, непонимающе хмуря брови. Для Алисии не существовало боли в пределах досягаемости Тима. Всё, что осталось неприятного в её памяти от этой пощёчины?— резкий и больно бьющий по ушам звук и рассекающая воздух ладонь.?В память о прошлой жизни.?Тим едко усмехается, на этот раз желая кольнуть посильнее куда-то в грудь, но всё никак не решаясь. Как-то лень было делать сегодня хоть что-либо. Даже Брайан сегодня был послан прямым текстом нахуй со своими делами и заданиями.Он сидит рядом с ней, на старой и полуразвалившейся кровати,?— уж какую нашёл,?— медленно скользя нечитаемым и смутным взглядом по её лицу, изучая такие надоевшие и оттого малопривлекательные черты. Страдальческий взгляд, острые скулы, до которых только дотронься?— отрежет палец к чертям. Но Тим знает, что на деле не отрежет, ведь Алисия?— жалкая пародия на человека, всего-лишь ободранная сука, которая ничего не представляет из себя, но всё ещё пытается блестеть остатками своего пунцово-перламутрового ума. Она бы никогда не встала прямо перед ним, она бы никогда не ответила ему дерзостью на очередное, уже брошенное по привычке оскорбление. И оттого становилось так мерзко на душе, что хотелось прикончить её, размозжив хрупкий маленький череп о стену, наблюдая потом, как пахнущие чем-то белковым мозги медленно стекают кровавой кашей по ободранной стене.Нет, сегодня точно лень убирать весь этот бардак. Сначала она была подана, как сладковатый десерт, с нежным творожным кремом. Какие-нибудь аппетитно пахнущие вафли, только что из вафельницы, или даже сладкий пончик, политый карамельной глазурью. Может быть, на вкус она была как стакан жирного домашнего молока или чего-нибудь сливочного.Её серые с дымкой глаза, молочная белая кожа с шоколадными родинками?— всё было гармонично и аппетитно. Но иногда, когда Тим лежал рядом, без всякого прикрытия рассматривая её лицо, он находил множество отдельных деталей, которые его не устраивали. У Алисии красивые пухлые бежевые губы, которые выделялись на бледном, измождённом лице — довольно приятная вещь для восприятия. Иногда Райт замечал щербинку между зубов и портящие всю идеальную картину рыжие пятна?— веснушки, слишком широкую переносицу или глубокие синяки под глазами, а затем смотрел на неё как бы в общем и вот, она превращается из прекрасной длинноволосой нимфы в опухшую шваль. Она непривлекательна. Совсем непривлекательна для Тима.?Скинула бы хоть чуть-чуть, блять. Смотреть тошно.?Маски категоричен. Когда-нибудь он вообще говорил кому-то что-то хорошее? Да, Брайану. Что если бы не он со своим трезвым подходом к вещам, то гнил бы Тимоти Райт в какой-нибудь тюряге весь остаток жалкой жизни. Однако же, жалкой Тим свою жизнь сейчас не считал. Сейчас он считал жалкой эту девчонку Алисию, которая с выпученными глазами и глубокими линиями на лбу?— от ужаса,?— умоляла его. В который раз Тим убеждается, что девушки тупые, а так же жалкие. Они похожи на скулящих псин, особенно, когда он грубо вдалбливается своим членом в их рты, по самое горло, заставляя их глаза слезиться, и наслаждается ещё больше, хватая за волосы и буквально пихая. Вот это настоящий кайф, который… Который, в прочем-то, Маски не особо испытывал во время периодов относительного спокойствия и просветления. ?Мои друзья! Они будут искать меня, они обязательно найдут меня! Мои родители… Они найдут меня, найдут, найдут… Най-дут!?Тим смеётся. Так свободно и легко, как будто бы это обычная поездка на машине. Как будто бы они обычная пара, которая решила куда-нибудь наконец выехать. Ну, знаете, эти молодые пары, которые любят движение и не терпят скуку. Тим сейчас думает, что всерьёз разговаривает и смеётся так, будто это правда. И он вновь заставляет себя поверить в это, а мысли подсказывают, что да, вот это оно. И почему-то хочется почувствовать себя обычным. Почувствовать себя в категории этих ненавистных, но таких недоступных людишек. Ненавистная, блять, категория, над которой Маски обычно насмехается.Насмехается Маски? Или же, на этот раз, сам Тим?Металлический звук откидной зажигалки. Щелчок рубчистого колёсика. Затяжка. Тим выдыхает сизый дым в открытое окно. Бросает взгляд в зеркало заднего вида, встречается с серыми, выплаканными глазами. Кажется, скоро они сами вытекут, эти блёклые радужки, вместе со слезами.За окном мелькают деревья. Деревья и больше ничего.?Да ладно тебе. Никто за тобой не приедет. И никто не будет искать тебя. Кому ты врёшь??Маски давно уже всё понял. Он понял это, как только увидел её, как только решил поговорить с ней в той придорожной забегаловке. И то, что говорила она, наталкивало Тима на какую-то определённую мысль. Сначала она была недосказанной только в его голове. Она была такой осторожной и вкрадчивой. Неуверенными шажками она прокрадывалась через извилистые коридоры мозга. Но когда Алисия сама озвучила её, то эта мыслишка уверенно выпрямилась и попросила свои права, которые должны у неё быть на законных основаниях. ***Тим не любил снимать маску и одновременно ненавидел носить её. Но пожрать или выпить чего-нибудь сейчас хотелось неимоверно. Когда он снимал её, весь мир вокруг превращался в абсолютно серую картину, которая торчала перед глазами не к месту, как высохший голый куст посреди поля. Вместе с этой серостью, приходила настоящая апатия и полная отрешённость.?Тим, мы не можем взять первого попавшегося человека.?Чёрт, Брайан.?Завали уже, а??Брайан лишь улыбается. Лучезарно и так светло. Так может только он. Томас действительно такой, какой предстаёт его улыбка или же это всего-лишь прикрытие? Тим видит только его щербинку между передними зубами и гладкий подбородок. Всё остальное под закатанной чёрной маской, на которой остались видны только два красных кругляшка. Теперь он выглядел ещё страннее, чем когда-либо.?Остановимся здесь, ок? Пожрать чего-нибудь возьму быстро.?Брайан неожиданно порывисто схватился за голову, снимая капюшон и грёбаную маску. Видимо так, решил он, что-то изменится. Его лицо остаётся по-прежнему спокойным и довольно дружелюбным, но голос, словно лязг по металлу, выдаёт всё то, что происходило сейчас внутри.?Маски, будь ты неладен…??— на этом моменте парень откинулся на спинку сидения, но потом вновь резко подался вперёд. ?Ты же знаешь, да? Ты же понимаешь, надеюсь? Понимаешь… ЧТО У НАС ВРЕМЕНИ, СУКА, В ОБРЕЗ!?Маски хмурит густые брови. Сейчас он думает о чём-то далёком и никак не относящемся к текущему положению дел. Он смотрит на лицо своего напарника, будто видит его сейчас впервые: на его длинные, трепещущие ресницы, интересный разрез глаз, на сами глаза?— тёплые, угрожающе блестящие.Томас был просто загляденьем. Умницей. Тем, кто всегда знает что делать, кто всегда появляется в нужный момент. Да? Это правда??Перестань.?Брошено так, слегка небрежно, с большой неохотой и странным спокойствием?— что было удивительно, ведь Брайан мог вывести Райта из себя даже не прилагая никаких усилий. И это единственный человек, который использовал методы Тима против него самого. Ублюдок. А это как раз было в стиле Тима?— унизить одним лишь небрежным спокойствием. Маски умело пользовался своим прекрасным даром. Особенно хорошо он делал это с жертвами, ломая их эго и заставляя признать ненужным ощущение своего ?я?. Маски умел убеждать. И что, вы всерьёз подумали, что Брайан будет в категории избранных?Тим открывает бардачок и нашаривает белый пузырёк диазепама и полупустой блистер каффетина. Высыпает несколько таблеток в ладонь, параллельно восхищаясь тому, что человек смог создать нечто подобное. Райт всегда знал, как подсказывало подсознание, ещё с самого рождения, что состояние наркотического опьянения?— то, что вызывает тёплые чувства в его душе, заставляя снова и снова кидаться в объятия к кодеин-содержащим, ?винту?, приготовленному кустарным путём его такими же знакомыми-наркоманами, транквилизаторам, которые без рецепта просто так не достанешь, но на такие случаи всегда есть Энн. Стоит только подцепить лямку её лифчика. Ну же, Энн, ты же знаешь.?Сдохнешь скоро от своих таблеток…?Маски напрягся, а Брайан лишь многозначительно вздохнул и отвернулся к окну. Сейчас Тим вызывает у него только слабое раздражение и тихую, словно крадущуюся ненависть, которую парню становится всё труднее скрывать.?Расслабься, Тимоти.?Брайан усмехается, а Тим гневно вздыхает, делая над собой не особенно большое усилие, чтобы успокоиться. Это было не настолько, чтобы разорвать нутро и ноздри в клочья от кипячённого гнева. Как же раздражал этот уверенный и самодовольный тон, которым Томас частенько бросал вот такие вот реплики в адрес Райта. В такие моменты Тиму хотелось вмазать ему по лицу, чтобы стереть эту ехидную улыбочку.Тим резко закидывает таблетки в рот одним лишь хлопком ладони и запивает каким-то дешёвым пивом, купленном ещё вчера на заправке. Брайан так его и не допил, аргументируя это тем, что Райт водит машину по-уёбски, от чего пиво, которое он итак не особо любил, и вовсе стало на вкус, как моча фармацевта. Почему Брайан сказал именно так? Он и сам не понял, почему на ум пришёл именно фармацевт, но подумал, что прозвучало довольно неплохо, учитывая то, что Тим вообще не оценил и сидел всё с таким же вмазанным ебалом.Масляный блеск асфальта, придорожные редкие фонари, где-то далеко впереди светит неоновая вывеска своим малиновым сладковатым светом. Томас готов поклясться, что ощутил вкус этого света, буквально на долю секунды, ведь он был очень едким и прожёг бы слизистую. Той ночью вообще всё казалось особенно нереальным. Брайан впервые превысил дозу своих привычных таблеток по настоянию Тима, и почувствовал себя так, будто бы самые лучшие импульсы этого мира сомкнулись где-то рядом с его левым ухом, а самые плохие?— рядом с правым. И Томас почему-то подумал, что это те пресловутые ангел и демон, которые обычно сидят на плечах и диктуют, как поступить в какой-нибудь ситуации. У Брайана тоже имелись такие ангел и демон, вполне осязаемые и реальные. По крайней мере один. Дьявол. И сейчас он сидит за рулём этой машины, в которой сам Томас едет.И сейчас Брайану было абсолютно плевать, какого чёрта Маски вообще ведёт в таком состоянии тачку. Было до усрачки похуй. Похуй на всё.Опрокинутая и развороченная ветром мусорка валялась около входа в забегаловку. Тим выкинул куда-то в её сторону пустой блистер, который неприятно мозолил карман и душу. После того, как таблетки заканчивались, Тима всегда посещало тревожное чувство неполноценности, будто бы без полного блистера он не мог чувствовать себя комфортно. И Тим знает, что это работает точно так же, как сигареты, с которыми он почти никогда не расстаётся. Они помогают занять мысли, руки, подумать о чём-то интересном… Блять, о чём же? О том, что та девка в короткой красной юбке и на высоченных сабо запрыгивает, довольно скалясь, в высокий салон фуры? В этом моменте было что-то возбуждающее, но Тим не хотел признавать этого.Пустой окурок летит куда-то в сторону.Внутри звякает колокольчиком какой-то старикан, стоящий за стойкой и бурчащий что-то неразборчивое себе под нос. Вот же старый хрыч. Совсем не умеешь ждать. Этот звук был до тошноты противен, и искусственный белый свет, светящий как-то слишком тускло для такого заведения, напрягал. Напрягло абсолютно всё.Наконец-то.Пришла бариста. Обслужила ворчащего и недовольного старикашку, протянув ему сдачу и мило улыбнувшись. Старик лишь зло зыркнул на Тима, проходя мимо него и параллельно бурча всё так же трудноразборчивую белиберду. Бариста маленькая, серенькая, как мышка, в круглых очках. Определённо из тех, кто старательно учится в колледже и подрабатывает по вечерам, дабы платить за съёмную хату. Классика. Наверняка всё свободное время она проводит в пыльных библиотеках с не менее пыльными стариками, которые являются единственными её посетителями. Глаза большие, с удивлённым выражением и одновременно внимательным, как будто бы она не хотела упустить ни единой детали.?Что вам??Она легко и непринуждённо смотрела на Тима. Наверное, сейчас он выглядел не лучше, чем какой-нибудь шизик или бомж. Но так думали только… А нет таких. Многие, кроме самого Тима, находили его внешность вполне привлекательной, в какой-то степени даже очаровательной. И дело не в том, что его природа наделила какими-то идеальными или особенно красивыми чертами лица. Дело было в том, что в Райте было что-то грубое, неотёсанное, но в то же время аристократичное. Карие, с маниакальным росчерком глаза его, всегда смотрели с прищуром, внимательно и ясно?— и люди принимали это за чистую монету. Впрочем, Тим не умел прикидываться кем-то другим. Он лишь старался не выдавать себя, не показывать то, что спрятано чуть глубже.?Кофе, пожалуйста.?На самом деле, Тим ненавидел кофе. Но почему-то сейчас ему остро захотелось выпить чего-нибудь мерзкого и отвратительного, чтобы почувствовать себя ещё хуже. Пах он специфически, почти в новинку, ведь Райт редко баловался кофеином.?Ваша сдача.?Девушка особенно мило улыбнулась и с какой-то робостью и мягкостью протянула парню купюру. В этом моменте было что-то трогательное. Он вызвал душевный трепет и смущённую лёгкость, как дуновение тёплого летнего ветерка. По крайней мере, у неё.Она ненадолго задержала свою руку в его и грациозно отпрянула, смущённо отворачиваясь.Тим ничего не почувствовал. Ему было абсолютно плевать. Но про себя он отметил, что в этом моменте было что-то фальшивое, наигранное и киношное. Он ощущал себя особенно мерзко, потому что ему казалось, что он актёр в сопливом подростковом сериале.Девушка осторожно взглянула на него, периодически потупляя взгляд. Она была симпатичной?— тот самый хрупкий и маленький типаж, но совершенно не выделяющийся среди толпы.Тим легко облокотился на стойку, наклонившись к ней очень близко, почти вплотную.Кажется, что-то было интересное в этом. И для неё это был крайне приятный и волнующий момент. Наверняка она не знала, как вести себя в подобных ситуациях. Неловко и слегка пугливо, но с явным упорством, она глядела своими большими глазами в его. И кажется, она предвкушает что-то, что должно произойти и вот-вот. Может, он попросит номер телефона? Чёрт, она совсем не помнит, кому отдала ручку, которая обычно припасена за стойкой.?Я думаю, тебе лучше носить лифчик. Так ты выглядишь слегка бесформенно. Чёрт, я могу помочь тебе в этом? Хочешь??Это было то, чего Тим не ожидал от себя. И уж точно не ожидала она.Тиму казалось, что она из тех, кто расплакался бы, гневно скорчил бы рожу и убежал в комнату для персонала, а потом её единственная подруга утешала бы, говоря, мол, ну и на твоей улице будет праздник.Бариста, слегка нахмурив брови и поджав губы, отвела взгляд в сторону, но затем резко перевела его на Тима. Она встала в ?позу?.?А… В таком случае, обратись к кому-нибудь другому, ковбой.?Она спокойно улыбнулась и похлопала Райта по плечу.Чёрт.Она точно не подойдёт.Райт резко повернул голову к окну и заметил за столиком, как раз около окна девушку. Так, стоп…Подойдёт, да. Кажется, это то, что надо. Давай же, ну! Ну что ты медлишь?!Да заткнись ты, чёрт возьми! Ёбаный уродец.Тим вальяжно направился к ней, нарушить, так сказать, умиротворение и спокойствие, сгустившееся вокруг неё.Большие серые глаза, как будто бы пустые, но если посмотреть под правильным углом, вполне себе осмысленные. От неё веяло каким-то чёрным, едким негативом, слабоволием и растерянностью. Наверное, Тим всё же мог чувствовать такие вещи на определённом уровне и при определённых обстоятельствах, ведь интуиция у него была развита слабо. Ровно так же слабо, как эмпатия, чуткость и умение предугадывать действия и мысли людей.?Я подсяду?? Медленно подняла голову и сверкнула оценивающим взглядом пустых расчётливых глаз. Хотя нет. ?Скорее — нечитаемых? — подумал Тим, но резко отбросил эту мысль, ибо какого члена он думает вообще об этом. Тим не стал ждать, пока она соберёт свои извилины в кучу и ответит что-нибудь толковое, и сел напротив, сложив руки на стол, но потом, будто чего-то испугавшись, спрятал их в карманы коричневой куртки. ?Ты в растерянности.? Она еле заметно кивнула и прядь, выбившаяся из общего вороха волос упала в её стакан с чаем. Тим заметил это и, аккуратно наклонившись к девушке через весь стол, медленно заправил прядь обратно ей за ухо, а затем так же медленно вставил сигарету в её тупо приоткрытый рот. Щелчок. Рыжий огонёк зиппы осветил её непонимающие и с вопросом бегающие по его лицу глаза. Тим знал, что она не курит. В ней всё было слишком просто и очевидно. ***Кажется, Брайан ей симпатичен больше. Определённо больше, чем Райт. И это, сука, бесит. Наполняет каждую клеточку останками когда-то живого самолюбия. Мозг оказывается захвачен какой-то пеленой, которая вот-вот накроет не только тимовский разум, но ещё и всё, что находилось вокруг, включая Брайана, который не очень-то охотно общался с этой Алисией. Надо же, вот это имя. Неужели она настолько безмозглая, что даже не понимает, с кем она едет сейчас в машине? Неужели у неё нет никакого подозрения и какого хрена она даже не задаёт никаких вопросов?Там, в забегаловке, она была общительной. Общительной до тошноты под рёбрами. Всё время пыталась выудить у Тима любую информацию о себе, как одержимая хватала каждое слово и лучезарно, слишком натянуто скалилась. Но потом Тим понял, что это она так улыбается. Её довольно хорошие зубы блестели в лучах рыжего закатного солнца. Но даже это не делало её ярче, а наоборот, как-то ещё печальнее подчёркивало её блёклость и несостоятельность. Почему-то Райт чувствовал себя на высоте в этом диалоге и конкретно в этом моменте. И он не мог объяснить это божеское чувство.*** 9 марта, 1994. Да, она определённо симпатичная. У неё милое лицо. Да, очень милое лицо. Под общепринятые рамки она очень хорошо подходит. Что-то мягкое, внеземное, но не слишком выделяющееся. ?Алисия?. Райт всё ещё морщится, смотря на коряво выведенное шариковой ручкой на своей ладони ?Алисия?.Тим снова и снова рассматривает, совсем не понимая, что только что было и почему её лицо такое пустое, такое отрешённое, такое тупое. Рыжий луч проходил сквозь её прозрачную до пустоты радужку, задевая слегка склеру и падая окончательно на стену с осыпанной штукатуркой. Этот рыжий луч весело освещал комнату, но от этого сама обстановка весёлой не становилась. Там, откуда в окно проникал луч, виднелись лишь толстые стволы деревьев с искрящимися еловыми иголками на тёплом солнце. Комната была обставлена бедно: старая кровать с резными ручками и боковинами?— единственное украшение этого затухлого помещения. Алисия сидела на самом краешке кровати, склонив голову вниз, ссутулившись и смотря пустым взглядом в гнилые половицы. Грязные волосы, спадающие на плечи крупными прядями, открывали свой сплошной занавес, откуда показывался краешек красного уха.Тим не помнил, откуда засохшая, но всё ещё поблёскивающая корка крови в области чуть ниже её линии роста волос.Тим всё ещё смотрел. И он всё ещё удивлялся, откуда этот синяк на верхней скуле и решето царапинок на округлом подбородке.Тим вряд ли мог вспомнить, что могло произойти. Прострация, яркая вспышка и чёрные точки, пляшущие дьвольские танцы перед глазами, полностью сожрали этот отрывок на жизненной плёнке. Это далеко не первый раз, расслабься. Единственное, что могло натолкнуть на вполне разумную мысль?— сбитые в кровь костяшки его собственных пальцев. ***12 апреля, 1994. Утром Тим проснулся в прихожей с пустой банкой диазепама. Кажется, теперь это его верный спутник до самой кончины.Ну, скоро там уже?Райт тяжело встаёт, опираясь на стену и тут же хватаясь за голову. В глазах предательски темнеет и парень зажмуривает их с такой силой, будто бы пытаясь вдавить внутрь глазниц.Всего двадцать четыре. Ему всего двадцать четыре.Босиком, щурясь от особенно противного солнца, парень выходит во двор, всё ещё придерживаясь за хлипко держащуюся в проёме дверь. Противное чувство замаячило где-то в груди одновременно с Алисией, бодро резвящейся на траве. Она была в коротком летнем платье. Таком белом, с рюшами и вышитой бабочкой на груди. Тим даже не помнит, где нашёл его. Кажется, это старое платье Джессики?— единственное, что Тим счёл подходящим из её вещей под размер Алисии. Она сильно похудела. И Тим не помнит с чем это связано.В старый и совершенно незнакомый цветочный горшок с давно сдохшим растением, который почему-то висел всё это время на веранде?— Тиму было всегда плевать на такие вещи,?— был воткнут какой-то клочок бумаги. Очевидно, кто-то, кто являлся автором, очень хотел, чтобы это замаячило перед глазами сразу же, поэтому выбрал такое место.Тим неохотно, с мыслями о том, как он глупо себя ведёт?— прицепился к какой-то незначительной и случайной бумажке,?— достаёт записку и раскрывает её.?fxvhbvn xm rqjg yggbn. fhqz pn bv iwy hvwtl pcn. burdt ibbu xh nag wtfi??И это всё, что было в содержании. ***13 апреля, 1994.Она сидит в углу, прикованная наручником к батарее. Она пытается говорить с ним, но он не слышит. Он вяло стоит, уставившись куда-то в окно, раскуривая сигарету и сняв маску.Может быть, всё могло быть иначе? ***14 апреля, 1994.Тим, кажется, вспомнил, почему она похудела.В тот день лил промозглый зимний дождь. В конце февраля и начале марта здесь всегда такая противная погода. Это всегда напрягало Тима. И он не мог понять почему. Может быть, всё дело в мыслях, на которые наталкивали серое небо и монотонные капли, барабанящие по стеклу. Это был один из тех дней, когда Тим осознал, что от Брайана нет вестей уже целых две недели. И куда деть себя, Тим не знал и даже не хотел думать.Алисия попалась на глаза неожиданно, как случайный предмет мебели, на который обычно не обращаешь внимание. Она зачем-то зашла в его комнату, поправляя неубранную кровать. Захотелось стиснуть её и сломать каждый позвонок, почувствовать и услышать хруст костей, попробовать этот звук на вкус. Тим мысленно представлял звук сваливающегося на пол тела.?Как ты??Неужели она настолько глупа? Почему каждый раз в ответ на оскорбления, жестокость, грубость, агрессию и нечеловеческое давление?— всё это, только нахуй представьте, он выплёскивал на неё! —? она пресмыкается и потакает? Какого хрена лысого?Тим стиснул зубы.Не стоит. Лучше не стоит.Маски нервно топтался на месте, будто в нерешительности. И хватило секундного порыва, прежде чем он осознаёт, что держит Алисию за горло, припечатав к стене.Она не кричит. Она даже не пытается кричать, а лишь тяжело дышит, стараясь облегчить хватку, хватаясь своими руками за его запястье.?Меня тошнит от твоего вида. Возьми и сделай что-нибудь с собой, жирная идиотка. А меня не трогай, поняла??Она быстро закивала, сдавленно проговорив что-то вроде ?отпусти?. И Тим отпускает, смотря на неё сверху вниз, в процессе того, как она медленно скатывается по стене. Райт наблюдает складку, образовавшуюся на животе, когда она приняла полное сидячее положение. Чертовски ахуенно. ***17 апреля, 1994.Взъерошенные волосы, белая маска, сдвинутая на бок. Тим внимательно следит за каждым её действием, заставляя её руку маниакально трястись под тяжестью холодного ?смит’энд’вэссона?. Тим затягивается сигаретой, порывисто и так открыто. Алисия, сквозь мутную пелену слёз, которую она нервно но тщетно вытирает свободной рукой, замечает его трёхдневную щетину. ?Ну же! Смотри, у тебя есть шанс! Я стою перед тобой совершенно безоружный!! У тебя есть шанс застрелить меня и сбежать отсюда, ёбаная ты сука!? Райт держит в вытянутой руке сигарету, а другой тычет себе в грудь. Алисия не уверена, плачет он или смеётся. Она совсем не знает, потому что то, что сейчас повисло в воздухе — самая настоящая пытка не только для неё. ?Чего ты ждёшь!!? Стреляяяяяяяяй!? Бьёт по ушам. Рука дрожит всё сильнее. Она не может, она не может этого сделать, даже если после очередной порции ударов и угроз он вновь даст ей в руки пистолет — она не сможет. Даже если он когда-нибудь наиграется и убьёт её, но перед этим даст ей в руки пистолет, поставив перед выбором, она всё равно не сможет. Ей кажется невозможной эта грёбаная мысль. И кажется, её рассудок постепенно скатывался вниз, к обрыву над пропастью. Это не первый раз. В прошлый раз здесь был Брайан. И он видел всё это своими глазами. ?Чёрт, Алисия, сделай уже это, наконец!? Скорее весело, чем злобно выкрикивал он из конца коридора, стоя в дверном проёме, облокотившись на косяк. Ему было вполне нормально, ведь он знал, что бесхребетная и совершенно ни на что не способная Алисия не сможет даже палец поставить на курок, не то, чтобы нажать на него. Но она поставила. В этот момент Тим закричал и выбил входную дверь ногой (именно поэтому она держалась потом на соплях, так как Брайан и уже пришедший в норму Тим — довольно хреновая команда слесарей), выбегая во двор и падая на траву, махая руками и ногами, крича при этом что-то неразборчивое. ?Ну, видишь?? Томас подходил к ней, заглядывая через плечо, пока Алисия, прикрыв рот рукой, роняла пистолет на пол. ?Вижу...?Она выбежала за ним во двор, пытаясь поднять его голову, кое-как просунув его хаотично двигающиеся руки через свои бёдра и перехватив этим самым всякое их движение. И Тим не чувствует апатии и спокойствия, не чувствует былого гнева и паники, которые мешались между собой всё это время, чередуя паганые картинки в памяти. Не чувствовал потому, что единственное, на чём сейчас был сосредоточен его разум — на том, что больше всего он ненавидел не эту девчонку, которая пыталась ему помочь, и у которой совершенно отсутствовал мозг — нет. Больше всего он ненавидел себя.