Гимн тысячи голосов (1/1)

Выход из темноты на свет есть всегда.Всегда возможно отыскать спасительный свет в своём сердце.И в тот момент безнадёжности и боли, посреди темноты, более холодной, всепоглощающей и беспросветной, чем когда-либо прежде, вдалеке вдруг снова забрезжил свет.Десятки тёплых огоньков мерцали, приближаясь, в лесной роще близ Райской бухты. Сначала из рощи вышел Ксандер, а затем появился и звук шагов - множества и множества приближающихся шагов, из звука сминаемой травы понемногу перерастающий в хруст прибрежных камней. Жители Рэйвенскилла - мужчины, женщины и дети, ни один из которых не остался в деревне - один за другим появлялись на морском берегу, направляясь к оцепеневшему Габриэлю, и их лица, освещаемые ручными фонарями, были встревоженными, но в то же время полными уверенности. По дороге сюда Ксандер успел рассказать им обо всём произошедшем, и сейчас каждый из них точно знал, что делать. И хотя то потрясение и горе, что принесло ужасное известие о смерти генерала Ариса, были непередаваемы никакими словами, сейчас ни один из рэйвенскиллцев не позволил себе думать об этом. Габриэль, их спаситель, их источник силы и веры в победу, на этот раз как никогда нуждался в них. После всего, чем они были обязаны Избранному, пришло их время стать светом для него. И чего бы это им ни стоило, не позволить ему лишиться того последнего, что осталось у него после потери брата - принцессы Фэйт. Они должны были возродить его дар.Может, кто-то из них и сказал что-то, может, и нет - Габриэль не слышал их. Пережитое этой ночью было слишком жестоко, и страшная всеобъемлющая пустота в его искалеченном сердце уже начинала превращаться в лёд. Без Ариса и Фэйт мира Габриэля теперь просто не существовало, и он не хотел ничего больше видеть, слышать, не хотел больше жить. Даже если кто-то из жителей деревни и окликал его по имени, говорил что-то, стараясь утешить его, всё было напрасно. Этим ранам никогда уже не суждено было затянуться...Габриэль невольно содрогнулся, внезапно на изумление отчётливо услышав посреди мертвенного молчания чьё-то тихое, несмелое, прерывистое пение...и это было сильнее любых слов. Он мгновенно узнал эту мелодию, потому что всё это время не мог забыть ни на миг - та самая песня, под звуки которой он когда-то впервые встретился взглядом с Фэйт...песня о надежде, о борьбе и свободе, о лучшей жизни, время которой однажды непременно придёт, если не отступать, несмотря ни на что, не терять веру, каким тяжёлым ни казался бы твой путь...как искренне Габриэль тогда поверил в свои слова, какая пламенная надежда переполняла его сердце! Та надежда, за которую всю жизнь так боролся его брат...В холодном морском воздухе звучал, повторяя ту прекрасную судьбоносную песню, уже не один и не два голоса - с каждым мгновением всё больше и больше людей Рэйвенскилла присоединялись к этому хору надежды, и постепенно песня звучала всё живее, всё многограннее и светлее, обретая всё больше великой неведомой силы. Каждое сердце, каждая клетка тела и каждая частичка воздуха теперь словно бы излучали эту непостижимую, неописуемую силу, не знавшую преград и границ, способную обратить в свет даже самую кромешную темноту...Габриэль поднял голову, с трепетом чувствуя, что наконец-то начинает пробуждаться. Мир вновь обрёл реальность. Он всё ещё был здесь не один. Жители Рэйвенскилла, Ксандер, императрица Арабелль и сам Нафариус - все они стали его спасителями, его светом во тьме, их голоса сливались воедино, соединялись в нечто прекрасное, вечное и незабвенное, ощутимо разгонявшее весь мрак, всё горе и безысходность...И тут Габриэль наконец понял. Ничто ещё не потеряно. Пока открыты сердца, пока не угасает человеческая вера, будет жить и надежда на спасение. Жизнь Фэйт всё ещё возможно спасти, и только он способен на это. Все эти люди были здесь, рядом с ним, появившись в самый тёмный час, и верили в него, по-прежнему всей душой верили, что он Избранный...в считанные секунды новый яркий свет, чистый и окрыляющий, вспыхнул в его сердце с такой силой, с какой не горел ещё никогда прежде. Почти ослеплённый этим светом, захватившим всю его душу и разум, Габриэль поднялся с колен и, вдохнув полной грудью, запел так громко, звучно и незабываемо, как не пел ещё никогда, позволяя всем охватывавшим его чувствам неистовыми волнами вырваться на свободу из самого сердца. Казалось, что само время замерло в благоговейном трепете в пронизанном невидимым сиянием воздухе, и звук песни слившихся в одно целое голосов взмыл к небесам...и вот тогда все увидели - глаза Габриэля и в самом деле излучали свет. Чудесный свет, шедший прямо из души. Свет, который должен был вывести душу Фэйт из тьмы...а затем они поняли - это было отражением света солнца, теперь медленно и величественно поднимавшегося из-за горизонта. Первые лучи упали на берег, прогоняя остатки ночного мрака, заиграв на морской воде золотыми бликами, несущими с собой жизнь и тепло, и переплетение в утреннем воздухе света и музыки было похоже на рай на земле...Все сердца до единого забились с удвоенной силой, когда веки принцессы Фэйт дрогнули и разомкнулись, и жизнь снова заискрилась в её небесно-голубых глазах. В несколько секунд волшебная песня затихла, плавно растаяв в воздухе, но её завораживающие отзвуки остались в разуме и в сердце каждого присутствовавшего, должно быть, уже на всю жизнь.- Габриэль?.. - тихо выдохнула Фэйт, приподнимаясь, и Габриэль, упав рядом на колени, отчаянно обнял её, не в силах совладать с новым потоком слёз.- Я...я так боялся тебя потерять...я не пережил бы такого... - сдавленно проговорил он, и его голос теперь звучал совсем как прежде, а может, и ещё прекраснее...- Габриэль, я люблю тебя, - дрожащей рукой Фэйт от всего сердца обняла его в ответ, теперь и в её глазах блестели слёзы счастья. -Я никогда больше тебя не оставлю, обещаю...Когда они снова увидели восход солнца в глазах друг друга, на несколько мгновений показалось, что никогда и не было никакой вражды. Император Нафариус, стоявший рядом, тоже смаргивал слёзы с глаз, никак не находя нужных слов, чтобы выразить хотя бы малую часть тех неведомых прежде великих чувств, что переполняли его. Но жителям Рэйвенскилла не нужны были его слова, чтобы понять - войне и в самом деле пришёл конец. После всего, что им пришлось пережить, этот день всё-таки настал. Как они и мечтали и молились столько лет, сила музыки наконец-то победила. И если бы генерал Арис был жив, он сказал бы своим людям, что его гордость за каждого из них не передать словами...***Последние минуты номаков стали незабываемыми как для Северной Империи, так и для любого из рэйвенскиллцев. Когда Нафариус своими руками поочерёдно поворачивал в техническом отделе имперского дворца рычаги, отключавшие нойз-машины, и когда их выжигающие рассудок шумы наконец-то затихли, чтобы никогда больше не повториться, каждый чувствовал всем своим существом - с того часа всё навеки изменилось. Теперь напоминавшее ночной кошмар торжество нойз-машин было окончено, и должно быть, никогда ещё у людей из Рэйвенскилла не было так легко на сердце. Никогда ещё солнце не светило над их родной деревней так ярко, потому что каждый из сельчан знал - больше тени номаков не будут заслонять его свет. Впереди были новые горизонты, новая жизнь в лучшем мире, лучшем, чем они когда-либо мечтали. И Габриэлю и принцессе Фэйт, уже твёрдо решившей провести жизнь бок о бок с ним в Рэйвенскилле, теперь предстояло построить этот прекрасный новый мир музыки - в память о генерале Арисе и ради блага всего человечества они должны были изменить всё к лучшему, и они точно знали, что смогут сделать это. Ведь всё это время у Габриэля были силы для этого, и лишь собственный страх помешал ему признать себя Избранным, в которого так верили - однако теперь всё обещало быть иначе.Принц Дариус всё ещё выглядел подавленным и едва осмеливался поднимать глаза от земли - во всяком случае, так казалось со стороны. Императрица Арабелль долго не решалась заговорить с сыном, а когда наконец решилась, её голос звучал по-матерински тепло и даже будто бы сострадающе.- Думаю, ты и сам до конца жизни будешь жалеть о содеянном, Дариус, - сказала она, - и это будет лучшим уроком для тебя. Но на твоём сердце лежит ответственность, которая была бы непосильным грузом для многих из нас, и было бы бесчеловечностью не попытаться понять тебя. Сегодня ты прощён.Изменился и сам император Нафариус. Угроза гибели Фэйт, нависшая над ним этой ночью, и в самом деле помогла ему прозреть и открыть в себе другого человека, лучшего, чем он был прежде. И теперь он точно знал, как ошибся прежде, знал, что музыка не несёт в себе зла, напротив - она способна сподвигать людей на настоящее чудо, и её прекрасной силе нет конца. Он никогда больше не будет тираном, никогда не оглянется на своё тёмное прошлое, от которого теперь остались лишь страшные воспоминания. Как и Арабелль, он нашёл в себе силы простить то, что сделал Дариус: в конце концов, ему ли было не знать, каково это - потерять верный путь во тьме, овладевшей сердцем...Должно быть, единственным человеком из Рэйвенскилла, не испытывавшим счастья от долгожданной победы, был Ксандер. И хотя он заметно старался улыбаться, когда встречался с кем-то взглядом, в его глазах была неизмеримая боль, на самом деле не позволявшая испытывать даже малую часть той радости, что сейчас переполняла всех вокруг него.Когда солнце уже поднялось на вершину неба, Рэйвенскилл выглядел как никогда полным жизни - многие из сельчан просто бродили по улицам, наслаждаясь чудесным утром и осознанием того, что больше им не придётся трепетать от страха, видя на горизонте зловещие тени номаков, прятаться от их хаотичных гудящих шумов, жестоко вторгающихся в мозг...теперь отовсюду, приветствуя новое начало, звучали голоса, словно бы искрящиеся радостью, но в то же время потаённая тяжёлая тень печали не покидала их вместе с именем генерала Ариса:- Ты только подумай - всё-таки этот кошмар закончился!- Не верится, правда?- Если бы Арис был здесь с нами...- Верно...мне будет не хватать его...- Перестань, что бы он сказал, если бы знал, как мы печалимся в такой счастливый час?- Он многому научил меня, благодаря ему мне было за что бороться всё это время...как жаль, что он уже не увидит нашей победы...В какой-то момент, когда в очередной раз отзвучали слова, похожие на эти, Габриэль вдруг заметил краем глаза: Ксандер, в одиночестве сидевший на траве неподалёку, резко встал и, глядя в землю, быстрым шагом направился к лесной роще - прочь от Рэйвенскилла. И Габриэль моментально понял, куда именно. Он вспомнил: каменистый морской берег в Райской бухте всё ещё хранит следы пролитой крови погибшего генерала. От этой мысли новая страшная боль вдруг ожила в сердце Габриэля, и сам того не замечая, он развернулся в сторону Ксандера, неотрывно глядя ему вслед. Фэйт, шедшая рядом, остановилась и сочувствующе тронула Габриэля за руку, без слов понимая ту скорбь, что вновь начала безмолвно терзать его сердце.- Фэйт, прости, я скоро вернусь, - тихо пробормотал он и словно по велению инстинкта неслышно зашагал за Ксандером вглубь леса. Сейчас они нуждались друг в друге, и вернуться на место смерти Ариса они должны были только вместе.В Райской бухте всё так же ярко светило солнце...и в то же время что-то неуловимо изменилось. Не только здесь, но и словно бы во всём мире - что-то, не имевшее отношения к окончанию войны. Без Ариса ничто уже не будет прежним. Габриэль и Ксандер долго стояли на берегу молча, и Габриэль видел, с каким трудом тот снова борется со слезами, окидывая взглядом искрящиеся под солнцем просторы моря. Должно быть, слова здесь были не нужны - существуют ли такие слова, чтобы успокоить боль утраты в сердце осиротевшего ребёнка?..Долгое время Габриэль молча предавался воспоминаниям. Не так давно Ксандер рассказал ему всю правду о последних днях жизни Ариса, и теперь он не знал, что и думать. Ему не хотелось задумываться о том, что совершил Дариус, и мысли путались, теряясь в потоке болезненного горя."И всё-таки как внезапно окончилась эта борьба, - подумал он, - не только для Ариса, но и для всех нас..." Сейчас казалось, будто минула целая вечность с того дня, когда Нафариус, появившись в Рэйвенскилле, объявил сельчанам о начале открытой вражды...и всё же Габриэль отчётливо помнил - должно быть, единственным, кто не дрогнул перед лицом новой страшной опасности, был Арис. Теперь могло бы показаться, что уже тогда генерал точно знал - этот день, день победы, непременно придёт...и ведь это была чистая правда. Он и в самом деле знал, что Рэйвенскиллу суждено одолеть врага. Не просто надеялся, а действительно твёрдо знал об этом. Он всегда верил в свой народ. И всегда по-настоящему верил в Габриэля...Ксандер, стоявший рядом, тяжело вздохнул, так ничего и не сказав, и Габриэль вместе с ним. Недавняя возносящая до небес радость об окончании войны начинала меркнуть, снова затмеваемая ужасной, неугасимой скорбью..."Да...мы смогли победить, но...во что же теперь превратится жизнь без тебя?.."- Брат...услышь меня... - звучный голос, отдающийся в голове глубоким и мелодичным эхом, вдруг зазвучал в мозгу Габриэля. Именно так, именно в мозгу - Габриэль был более чем уверен, что этот голос раздаётся не извне. Он словно не принадлежал этому миру. Однако Габриэль сразу же узнал его - и застыл, поражённый до самых сокровенных глубин души, слёзы подступили к горлу, когда он осознал, что каким-то образом, каким-то непостижимым чудом снова слышит брата...- Арис? - выдохнул он, откуда-то точно зная, что никто, кроме генерала, сейчас не способен услышать его слов, - Это...это и правда ты?..- Ты же знаешь, я не могу уйти, не попрощавшись с тобой. - Голос Ариса был спокоен и полон необыкновенной теплоты и сострадания. А спустя мгновение...словно волна пламени пробежала по телу Габриэля. Он не поверил своим глазам, когда увидел его - прямо здесь, у самой кромки воды. Облик Ариса был каким-то неестественным, отчего-то он выглядел странно отчуждённым и абсолютно не гармонировал с окружавшим его миром, и от одного взгляда на него сердце затрепетало в груди Габриэля, но всё-таки это был он. Серебристо-зелёные, точно покрытая первым инеем листва, глаза Ариса сияли ярче всех звёзд в ночном небе, а на его лице была необыкновенно светлая и лучезарная улыбка...никогда ещё Габриэль не видел такого тепла и такой искренней, такой пламенной любви в его улыбке. Долгие годы Арис возглавлял тяжёлую борьбу, отдавая все силы на вселение надежды в сердца жителей Рэйвенскилла и в первую очередь в сердце самого Габриэля, и сейчас он выглядел так, словно наконец-то сбросил с плеч непосильный груз и не верил своему счастью, приветствуя новую свободу...однако в то же время улыбка Ариса была исполнена какой-то затаённой тихой печали и отрешённости, словно его мысли сейчас были где-то далеко, словно прямо сейчас генерал видел то, чего не мог видеть никто другой...Рядом с Габриэлем тихо ахнул Ксандер - он смотрел прямо на Ариса заворожённым и потрясённым взглядом, поднеся отчаянно дрожащую руку ко рту, и его широко раскрытые глаза в одно мгновение заполнились слезами. Арис подошёл к брату с сыном; солнечный свет, заливавший его фигуру, создавал видение неземного золотого свечения, исходившего от него. Габриэль замер, каждая клетка в его теле трепетала от смешанных чувств счастья и невыносимого горя, когда он смотрел на призрачную ауру брата, чьё остывшее и залитое кровью тело давным-давно забрали в Рэйвенскилл...и хотя мерцающий взгляд Ариса, обращённый теперь на оцепеневшего Ксандера, был яснее и красноречивее любых слов, спустя мгновение генерал снова заговорил, на этот раз не в силах сдержать горькой печали в своём неуловимом для чужого слуха голосе:- И не могу просто так оставить сына без отца...Ксандер, мне так жаль... - Он с тяжёлым скорбным вздохом опустился на одно колено перед сыном и крепко сжал его трясущуюся руку, заставив его вздрогнуть и снова беззвучно заплакать. Голос генерала начал вздрагивать и прерываться, словно и он с усилием удерживался от слёз...- Когда ты едва родился, в последние минуты жизни твоей матери...я поклялся ей и себе всегда защищать тебя, чего бы мне это ни стоило...но вместо этого...вместо этого теперь я могу лишь сказать - береги себя...Секунду или две Ксандер молча боролся с собой, стиснув зубы и ни на миг не отрывая красных от слёз глаз от отцовского лица. Невольно в глубине души Габриэль поразился, насколько этот мальчик похож на самого генерала...а спустя несколько мгновений Ксандер заговорил - он не мог перестать тихо рыдать, и его голос неудержимо срывался:- Папа...я никогда не забуду того, что ты сделал, чтобы спасти меня...спасибо тебе за всё...- Всё будет хорошо, Ксандер. - На лице Ариса снова расцвела улыбка - слабая, сквозь боль, и всё же ласковая и утешающая. - Ты стоишь на пороге нового мира, того мира, за который я боролся все эти годы...Рэйвенскилл всё-таки победил, и ты проживёшь счастливую жизнь...именно такой жизни и желала тебе твоя мать...и я тоже...В секундной тишине Габриэль почти слышал учащённое сердцебиение Ксандера, сражавшегося с ураганом эмоций внутри себя...однако когда мальчик снова обратился к отцу, его дрожащий голос будто бы несколько окреп, и слова звучали почти твёрдо, почти как у самого Ариса в тяжёлые для Рэйвенскилла минуты:- Без тебя моя жизнь не будет прежней, отец...но я буду сильным. Как ты. Я ведь не останусь один...- Ну конечно. - Арис ласково погладил сына по волосам и медленно поднял на брата свой грустный, надеящийся и согревающий взгляд. - Габриэль...Договаривать до конца не было нужды. Габриэль всё понял задолго до того, как Арис заговорил с ним. Знакомая жестокая боль вновь начала нарастать в его сердце, и всё же он заставил себя обратиться к Арису, ровно и уверенно, как только мог, невольно повторяя судьбоносную клятву, принесённую некогда самим генералом:- Не беспокойся. Я позабочусь о Ксандере, обещаю.- Спасибо тебе. - Арис поднялся на ноги, посмотрел долгим, светлым и тоскливым взглядом прямо в глаза Габриэлю, словно читая его мысли, и тихо прибавил: - Прошу, не печалься...Его рука, странно холодная и будто бы какая-то нематериальная - прикосновение чувствовалось словно сквозь тонкий слой стекла - мягко легла на плечо брата, и после этого Габриэль уже не мог сдерживаться. Слёзы боли и горя ручьями потекли из его глаз, и слова отчаяния начали вырываться неконтролируемыми обрывками, опережая разум:- Я...Арис, я никогда и представить не мог...я так мечтал встретить победу вместе с тобой...- Пожалуйста, не плачь...и я ждал, что разделю с тобой победу, но...здесь я бессилен, - Голос Ариса невольно дрогнул, и он произнёс уже куда тише, утирая слёзы с лица Габриэля: - Я едва было не предал тебя, брат...ты сможешь простить меня?..От этих слов у Габриэля перехватило дыхание, а на глаза непроизвольно снова навернулись слёзы, когда он увидел тяжёлое, болезненное сожаление, раскаяние и горечь в лице Ариса, и на миг попытался представить, каково брату вспоминать обо всём, что произошло в последние дни...- Я...я всё понимаю правда... - он с трудом собрался с силами, заставив слёзы больше не течь по лицу. Тьма отчаяния, застилавшая его разум, начала понемногу развееваться. Новый мир, лучший, чем прежде, лучший, чем когда-либо...без Ариса мир Габриэля уже никогда не мог окончательно смениться на тот самый лучший мир, что сейчас так радостно приветствовали все кругом. И тем не менее Арис был прав. Рэйвенскилл одержал такую долгожданную победу, и теперь начиналась новая жизнь - та жизнь, о которой Габриэль всегда мечтал и которую обязан был прожить так, чтобы каждое мгновение навсегда оставило светлый след в памяти...- Арис, - начал он тихо и необычайно уверенно, чувствуя, как с каждым мгновением сердце наполняет великая надежда. - Ты самый бесценный для меня человек, и я клянусь...в новом мире будет вечно царить музыка, не будет больше войны...так, как ты этого хотел...Искренняя окрыляющая улыбка вновь осветила лицо Ариса, и этого было достаточно, чтобы мрак отчаяния, заволакивавший сознание Габриэля, был в одно мгновение озарён необыкновенно ярким и чистым светом веры и надежды.- Габриэль...я никогда не покинул бы тебя, если бы мог... - Арис коротко судорожно вздохнул, теперь его усилия, вкладываемые в попытку сдержать слёзы, стали заметными, хотя его по-прежнему счастливая и одновременно такая печальная улыбка так и не сходила с губ. - Спасибо, что ты всё-таки сделал это, спаситель Рэйвенскилла...благодаря тебе я могу уйти со спокойной душой. И...Ксандер...Его взгляд вновь встретился со взглядом сына. Ксандер всё ещё беззвучно плакал, но очевидно чувствовал всё ровно то же самое, что и Габриэль. Когда он снова заговорил, его голос звучал с небывалой твёрдостью, за которой почти не было слышно прежней всеобъемлющей скорби:- Ты ведь всегда будешь рядом, верно?.. Ты и мама...вы будете гордиться мной, отец, я обещаю. Покойся с миром.- Я уже горжусь тобой, Ксандер, - тихо ответил Арис и снова обнял сына за плечи. Голос генерала вновь начинал дрожать, но глаза всё так же сияли, в них не было и следа слёз. - Ты не представляешь, насколько. Однажды ты станешь великим предводителем Рэйвенскилла, и уж точно лучшим, чем я...я счастлив, я по-настоящему счастлив слышать такое от тебя. Я знаю, ты сможешь оправиться от пережитого. Ты сильнее, чем думаешь, хотя я и понимаю, каково тебе сейчас. Пожалуйста, прости меня за эту боль...но ты своими глазами видел, на что способна музыка, и поверь мне, теперь твоя жизнь будет... - на несколько секунд он замялся, не в силах найти нужных слов, затем произнёс теперь уже совсем спокойно и умиротворённо, словно сбрасывая остатки старого груза со своего небьющегося сердца: - ...воистину поразительной. И твоя тоже, Габриэль. Пусть даже и без меня...Скорее всего, после этих слов, навсегда огнём отпечатавшихся в разуме и в душе каждого из них, все трое почувствовали - время на исходе. Ксандер молча с жаром обхватил шею Ариса и уткнулся в его плечо, позволив телу сотрясаться от плача. Сердце Габриэля дрогнуло с неистовой силой, на миг вновь наполнив всё его существо болью, и он тоже тепло обнял Ариса, в эти незабываемые последние минуты изливая всю свою неизмеримую любовь, свою непередаваемую словами благодарность за всё, что Арис сделал для него и чем без колебаний жертвовал и рисковал ради него на протяжении всей своей нелёгкой жизни...душа Габриэля словно разрывалась надвое, по лицу вновь покатились горячие слёзы, и сердце таяло с каждым мгновением не то от мучительной скорби, не то от любви и веры...Может быть, в этом неземном отрешении минуло несколько мгновений, а может, и несколько часов...но в какой-то момент Арис осторожно отстранился, и Габриэль увидел, что он уже не удерживает слёз, застилающих его лучистые изумрудно-серые глаза.- Что ж, мне пора... - Он с глубоким вздохом обвёл взглядом брата и сына, всё так же лучезарно улыбаясь, хотя губы у него и начинали дрожать от слёз. - Ксандер...Габриэль...у меня не было никого ближе вас. Спасибо, что сделали меня таким, какой я есть. Не надо долго скорбеть обо мне. Ваша жизнь продолжается, и скоро всё снова будет хорошо. Лучше, чем было во времена власти нойз-машин, вы ведь знаете. А я могу уйти спокойно, видя, какое светлое будущее вас ожидает...Продолжать было уже бессмысленно. То, что происходило сейчас на уме у Ариса, было неподвластно никаким словам. От нового потока слёз всё поплыло перед глазами Габриэля, когда рука брата соскользнула с его плеча, и он видел точно сквозь залитое дождём окно, как тот медленно развернулся и уверенным широким шагом направился к морю, не оставляя ни малейшего следа на берегу. Ксандер и Габриэль молча смотрели вслед генералу, не в силах произнести ни слова, но какая буря рвущихся наружу слов бушевала внутри них...сияющие глаза Ариса устремились вдаль, отражая чистое утреннее небо, и весь его силуэт будто слился со скользящим по морю ослепительно искрящимся солнечным лучом...- Я иду к тебе, Евангелина... - едва различимый, прерывающийся от слёз шёпот Ариса был последним, что услышали Габриэль и Ксандер; каким-то неописуемым чудом этот шёпот воплощал в себя всё - всё, что чувствовал сейчас генерал, всю его душу...эти последние слова были тем, что никогда не изглаживается из памяти, и Габриэль ещё долго слышал их несмолкающее эхо после того, как призрачная фигура Ариса тихо и незаметно растворилась в солнечном сиянии...Габриэль вдруг почувствовал себя так, словно только что очнулся после необычно долгого сна - мысли не подчинялись ему, тлея и рассыпаясь, как зола, окружающий мир выглядел странно отдалённым, и тело на время будто бы стало чужим...но тем не менее он по-прежнему был в Райской бухте, на берегу моря, пронизанного узорами солнца и волн, и ничто здесь не возвещало о только что произошедшем, точно и не было ничего. И всё же Габриэль просто знал - было. И было наяву.Ксандер, стоявший рядом с ним, сдавленно всхлипнул, прикрыв глаза ладонью. Без лишних слов Габриэль обнял его и сам сморгнул слёзы с ресниц, неотрывно глядя в бескрайний горизонт. На долю генерала Ариса выпала тяжёлая судьба, ноша ответственности, с какой смог бы справиться далеко не каждый; он погиб как герой, сражаясь за своих близких и за свой народ, и он ушёл из жизни с единственной и неизменной мыслью - лишь бы самые дорогие ему люди были счастливы и никогда не теряли веру...стоило Габриэлю наконец-то осознать это в полной мере, как самая безжалостная волна внутренней боли начала ослабевать, и разум прояснился, как небо после затяжного ливня, а вместе с ним начали проясняться и затуманенные слезами глаза."Прощай, брат. Спасибо тебе, что ты был в моей жизни."Его мысли удивительно совпали с мыслями Ксандера. Слова здесь были ни к чему. Тот точно так же смотрел в спокойную синюю даль моря, и на душе у него понемногу становилось легче, несмотря на зиявшую в сердце рану, уже никогда не способную зажить окончательно. Впереди была новая эра - та, о которой совсем недавно человечество могло только мечтать. Жертва его отца не была напрасной, остальное не имело значения. И Ксандер был более чем уверен - даже несмотря на страшную утрату, навсегда оставившую роковой и неизгладимый след в его сердце, жизнь в этом новом светлом мире возрождённой музыки, гармонии и свободы обещала быть воистину поразительной.