Часть 1 (1/1)

Ужасно. Пьюр себя чувствовал так плохо, от того что лежит в постели с Фолком. Пусть бессмысленный секс по дружбе и радовал его, но. Всегда было чертово Но. Вдаваясь в выяснения собственного ущербного состояния и полной пустоты от достаточно хорошего траха с Фолком, Пьюр то и дело закрывал глаза, едва отодвигаясь на кровати. Чтобы не касаться. Почему он начал все это с тем, кто напоминает о нем? Почему, Пьюр не мог сразу сделать что-то, чтобы начать отношения с Ваном? Почему, блядь? И в голове хрустели запутанные аргументы. Ван натурал от костей до мозга. Ван влюблен в эту девицу, что выглядит вечно за все ответственной. Когда все началось? После того самого дня, когда Ван притащил его в медицинский кабинет, когда сидел рядом и в поддержку прикладывался ладонью к его плечу. Тогда то, и стало понятно - этот человек тот, кто нужен. Пьюр бы солгал, сказав ему в глаза, что они друзья. Но себе врать, отнюдь не получалось. Хотя вспышки его ревности были явно очевидны, как для Пая, так и для Итта. Его мозг не гнушался тем, что придумывал лазейки, чтобы остаться хоть ненадолго с Ваном. Ему хватало видимости возможности быть с ним. Поэтому он сказал, что запал на девчонку, до которой вовсе не было дела. Оставляя мучиться Вана от собственных чувств, и не приближаться ни на шаг к ней. Ведь они друзья, и на одного человека западать не имеют права. Пьюр усмехнулся, приминая большим пальцем угол чужого одеяла. Рядом закопошился Фолк, отодвигаясь и переворачиваясь на бок, в конец, сдергивая белый пододеяльник. Кондиционер сразу опалил теплое тело ледяным потоком воздуха. Черт. Это полный провал. Фолк - парень, напоминающий до боли Вана, со своей улыбкой и непосредственностью, но он не может быть им. У Фолка высокий рост, маленькие губы, и не такие скулы. Он не смотрит на Пьюра с обожанием и смятением. Просто он, не Ван. Зачем он ввязался в это?И остановиться было во много раз сложнее. Потому что только так, Пьюр мог себя удержать от глупостей. Просто трахая всех и вся, чтобы не оставалось сил на Вана. Дерьмово дружба ему удается, и он ничего сделать толком не может, кроме как то, что уже творит. На душе скребла тревога, от чего хотелось больше выть. И в голове каждую гребанную секунду щелкало как мантра - Ван-Ван-Ван. Пьюр был доведен до предела, и сил больше не было смотреть на не его спину. Ему оставалось только уйти к себе, пусть это и рассматривалось так же, как побег. Фолк поймет, в любом случае, понимал первых пару раз. Изредка Пьюр конечно оставался, но сейчас не тот случай. Стараясь не шуметь, не топать босыми пятками по деревянному полу, он спокойно собрал одежду раскиданную вокруг кровати, и наспех накинул на себя. Оставался только мобильный телефон, который он снова хрен знает куда положил. Тут же, как по благословению свыше, тускло загорелся экран на диване Фолка, помогая безошибочно схватить черный гладкий смарт, и выйти из комнаты. Пришлось с особым трудом щелкнуть замком двери, так, чтобы не разбудить. Вот где-где, а в этом у Пьюра безумно большой опыт. Сбегать заранее - его прокачанный уровень на полную. Выполняя свою миссию идеально, он успел сделать два шага от двери, прежде чем наткнулся на одинокую фигуру сгорбленного человека, на пороге своей комнаты. -Ван, - слетел шепот с губ, и сердце забилось в два раза чаще. Он поднял голову, смотря прожигающим взглядом на Пьюра, отчего последний чувствовал себя последней блядью. Оглядев себя, он был согласен с этим мнением. Футболка не его, а шорты вовсе напялены наоборот, хоть носки одинаковы, и свои. Обреченно вздыхая, Пьюр спешно почесал затылок и решительно двинулся к своей двери. Ван все смотрел, выжидая, когда они войдут вовнутрь. И судя по его настроению, сейчас он будет играть роль разъяснительной бригады, в очередной раз, вынося мозг. Правда, Пьюр не жаловался, забота о его жизни приятна. Как и все, что делал Ван по отношению к нему. Пришлось щелкать замком с другой стороны, чтобы никто их не прервал. Потому что каждое время, проведенное вместе - на вес золота, и все равно какое оно, плохое или хорошее. Ван так же беззаботно разместился на полу, рядом с откинутым томиком манги, и с заинтересованным видом начал читать. Молчание - способ добить Пьюра, и он об этом прекрасно знал. -Иди в душ, - грубо произносит Ван, позволяя расправить плечи от напряжения. -А ты, - было сложно подобрать слова, когда атмосфера давила в комнате на чувство вины, - здесь надолго? -Планировал переночевать у друга, - Ван выгнул черную бровь, и проследил за реакцией парня. - Не против? Или мне пойти к Паю?Сложно сказать, как сердце должно было работать в такие моменты, но явно не вышибать под ребрами воздух. Пьюр чувствовал, как пересохли губы, а во рту полная Сахара. Что удивительно, член дергался против воли в перевернутых шортах, просто от мысли, что сегодня они будут спать вместе. -Я только за, - Пьюр говорил хрипло, но достаточно громко, чтобы парень с мангой услышал. - Одежду выбери в шкафу, любую. Он смог сказать только это, и свалил от крышесносной радости в душ. Вопросы, почему Ван сегодня пришел к нему, он решил оставить на потом. Возможно, Пьюр достаточно вызывающе себя вел в последнее время, и этот поступок своего рода вынужденный дружеский жест. Тем более, по усталым мешкам под глазами, и бледными губами Вана, было понятно, что его тоже что-то тревожит. Намывая свой полу возбуждённый член, Пьюр слегка сжал собственные яйца, которые как казалось, до прихода его личного наваждения были опустошенны. Ан нет, до сих пор только от мыслей прошибало возбуждение. Ему бы по хорошему, сбежать, скрыться, пропасть, найти очередную интрижку на ночь, а не искушать себя совместным валянием на кровати. От одного эпизода возникшего перед глазами, член встал, вынуждая своего же хозяина поднять глаза в немой просьбе к всевышнему. За что ему такое развратное тело? За какие грехи он не может удержаться, и проводит рукой по нежной, мягкой коже с твердыми выступающими венами? Шумно втянув воздух, Пьюр оттянул кожу, проводя по красной головке большим пальцем, чтобы от удовольствия закатить глаза. Черт, он так сильно его хотел, что сил не было терпеть ни секунды. Но аргументы останавливали сделать безумный шаг, встряхивая и приводя в чувства. -Ты там медитируешь что ли? - голос Вана прозвучал приглушенно, но этого было достаточно, чтобы отпустить возбужденный член, и закрыть кран. Ступая по сухому кафелю, Пьюр с ненавистью окинул собственное отражение в зеркале. Подтянутый пресс, член, опущенный вниз, мошонка темного цвета, натренированные ноги, и красное лицо с безумным взглядом. Воплощение похотливого кабеля перед случкой, ей богу. Он наспех вытерся полотенцем, и как сквозь вату услышал ругательства Вана, который что-то вытворил за то время, пока его не было. Но чтобы он не сотворил - Пьюр готов простить всё. И даже больше. Ван стоял подле двери и держал в руках полотенце с футболкой и шортами из его шкафа. Вид совершенно разнился с ругательствами, с красными щеками, потрепанными волосами и растерянным взглядом, он больше был похож на уставшего кота, чем на рассерженного парня. Чертово возбуждение сто процентов выделялось из-за наспех накинутого полотенца на бедрах. Пьюр бы чувствовал себя неуверенно, если бы Ван хоть как-то пристыдил. Но он смотрел на голую грудь, избегая прямого взгляда, и вел себя совсем уж сконфуженно. -Ты чего, Ван? - Открыто улыбаясь, поинтересовался Пьюр, маленьким полотенцем просушивая волосы. Парень впереди шумно вздохнул и решился поднять голову, чтобы посмотреть в глаза. Так же дерзко, как и всегда, что даже колени подкашивались. Пьюр едва наклонил голову, и с более пошлой улыбкой, потянулся к уху своего собственного проклятья, произнося:-Ты странно себя ведешь. Уже влюбился в меня? Ван молчал. Его кадык прошелся под кожей вверх и вниз, глаза вернулись в бегающий режим. Пьюр мог поклясться, что сейчас он сделает самую грандиозную из всех грандиозных глупостей в своей жизни. И все же не удерживало его от этого поступка вообще ничего. Он провел кончиком носа по шее Вана, дурея от запаха. Пьюр готов был прямо сейчас запустить руку под полотенце и начать дрочить только на один запах, который пробрался до мозга за считанные секунды. Ван терпел, ждал, чтобы его друг наигрался, в конце концов, и оставил его в покое. Наверное, все обстояло именно так.Отстраниться и пройтись к шкафу достаточно простая задача, а вот не обернуться на своего друга - сложнее. Пьюр открыл створку, краем уха вылавливая, как дверь в ванную захлопнулась, и сразу схватил яйца, сжимая в руке. Твою же мать, он не мог допустить повторения подобного. Сил потому что нет терпеть присутствие так близко, не имея шанса насладиться им. Кажется, Пьюр дошел до грани. Уже устроившись на кровати, не забыв вытащить запасную подушку, и бросить рядом, он представлял жирафов, которые жуют листья. Равномерно перемалывая меж своих зубов зелень, они закрывают глаза и ...Возбуждение начало отпускать, утихомириваться, покалывая легким дискомфортом во всем теле. Медитация сработала в очередной раз. Солнце Саванны, ярко светящее на чистом небе, успокоило и шумно тарахтящее сердце. Возможно ему хватит этого, для того чтобы пережить ночь, и не натворить глупостей. Ван вышел в его одежде, заставляя послать к чертям жирафов. Пьюр может и не такой романтик в общем смысле слова, но от вида парня в его футболке зачесались ладони. Это невероятно собственнический жест, наслаждаться подобным. Прикусывая губу, чтобы не ляпнуть что-то не подходящее, что могло разрушить их дружбу, Пьюр отвернулся на свою сторону, зарываясь в одеяло. Лучше уж прятаться, чем палиться по полной. Тихие шаги отдалились, и в ту же секунду погас свет во всей комнате, оставляя только едва видимый диод кондиционера. Пьюр слышал собственное сердце в глотке, и понимал - все, грань. Еще момент, еще секунда, и ему придется бежать в душ, заканчивать то, что начал не так давно. Хотя не хотелось, ведь объект вызывающий перманентное возбуждение - сейчас устраивался на кровати рядом, и стягивал с плеч Пьюра одеяло. -Ты был у Фолка? - Ван укладывался удобнее, шелестя постельным бельем под собой. -Да, - пришлось все же отвечать, не смотря на неудобства, что скрыты под шортами.-И, - голос стих, вынуждая прислушиваться, - ...как он? Пьюр резко перевернулся, стараясь среди темноты поймать хотя бы силуэт парня напротив. Не получилось, правда, ничего. Зато рука теперь лежала на плече Вана, и от этого становилось ни черта ни легче. Он не знал, что ответить на вопрос, и не знал, как реагировать. Мозг медленно генерировал одну догадку за другой, творя просто абсурдные вещи в его сознании. Вот как может сказанное считаться намеком? Нет подоплеки. У Вана ее никогда нет в словах, за что Пьюр и считал его самым лучшим. -Как и все. - Сорвалось с губ явно не намеренно. -Ты уверен? -Да. -Ты рядом с ним выглядишь счастливым, - заверил Ван, едва заметно передергивая плечом. -С тобой тоже, - Пьюр проклинал собственный язык и возбужденный мозг. -Ты со мной друг, - в голосе была полная, стопроцентная уверенность, и от этого будто покрыло ледяной водой. Пьюр удобнее устроился, утыкаясь коленями в бедро парня, и прикасаясь лбом к мягкому плечу. Его руки почти тянулись схватить ладонь и разместить ее между своими, но все же получилось отдернуть. -Вот и он. -Только друг? -С привилегиями, - добавил Пьюр, вдыхая аромат чужой кожи, подсаживаясь на этот запах напрочь. -Ох, - Ван тихо усмехнулся, - Ты в своем репертуаре. -Откуда такие вопросы? Мм? - спросил Пьюр, выжидая ответа. -Ну, ты извини, я думал... - Ван шумно вдохнул, спотыкаясь языком на словах, и тут же собираясь с мыслями, протараторил, - открыл дверь в ванную и увидел как ты ...-Дрочу? - улыбаясь от наивности и смущенности парня, Пьюр пожалел, что нет света возле кровати, ведь такой момент упускать было явно нельзя. -М-мм, - согласился Ван, и тихо усмехнулся, - Как же стремно с тобой об этом говорить. -Понравилось, что увидел? - Пьюр говорил небрежно, а сам еле услышал ответ от своего ненормально бьющегося сердца. -Только ты и можешь такое спросить, - ворчливо подметил Ван, и сам передвинул руку к раскрытым ладоням, не реагируя, даже, когда они сомкнулись. Пьюр был счастлив, потому что смутил его. Он всегда счастлив от всего, лишь бы там фигурировал Ван со своей идеологией, со своими намерениями. Да хоть чем. Просто нравился ему этот человека до головокружения. Хотелось, прямо сейчас найти на ощупь губы губами, и поцеловать. Закинуть его руки над головой и не дать отстраниться. Наслаждаться каждым прикосновением, и забрать все, что возможно. Все первые разы Вана. Глупо было даже надеяться, но очень хотелось. Пьюр провел кончиком носа по плечу и губами притронулся к коже, стараясь сделать вид, что все нормально и это вовсе не то, о чем может подумать Ван. Потому что возбуждение уже давило на мыслительные процессы, и все в этом мире сводилось к сексу для него.-Я хочу тебя попросить, - внезапно начал разговор Ван, - Ты не мог бы, оставить в покое ее. - Неа, - прошептал в ответ Пьюр, чувствуя, как рушится все построенное. Если Ван сейчас продолжит тему про эту одногруппницу, он за себя не отвечает. Он не сможет терпеть колючую ревность, и недовольство вперемешку с возбуждением. Он заложник своих инстинктов. Об этом в курсе каждый, кто хоть раз имел с ним дело. -У тебя же есть Фолк, - добавил едва обиженно Ван, сжимая в своей ладони чужую. -У тебя есть я. -Но, ты мой друг. - Уверенно отсек Ван, допуская легкое поглаживание колена со своей стороны.Пьюр думал, ничерта я тебе не друг. Просто так получилось, что понял свои чувства тогда, когда уже откатил во френдзону, не более. По-другому, они уже были бы вместе, и праздновали хрен знает какую годовщину первого секса. Хотя, допускалась мысль, что Ван бы не стал спать с ним больше одного раза. Никто в здравом уме не будет рядом с ним, из-за его репутации. Даже мать, не рядом. -Может быть. - Уклончиво произнес Пьюр и выпутался от чужой руки, чтобы провести пальцами по боку, забираясь невесомо под футболку. -Ты не считаешь меня другом? - задался вопросом Ван, подстраиваясь поближе к ласке. -Ты считаешь происходящее между нами дружбой? - задал самый глупый вопрос из всех возможных Пьюр, и сам же себя ругал за свой болтливый язык. Но ответа не было, и Ван лежал неподвижно. Хватило этой информации, чтобы залезть повыше, и пройтись ладонью по ребрам. Ощущения погружали в возбужденную негу, кожа под рукой была такая, что хотелось взвыть волком от этого. Мысленно Пьюр дал себе затрещину, но все равно продолжил приставания. Проводя по едва проступающему прессу и останавливаясь своей рукой только на солнечном сплетении. Теперь он чувствовал, как сужаются и расширяются легкие Вана, от этой мысли хотелось застонать. -Ты же Пьюр, - подметил он, все так же позволяя приставания.-А ты Ван, - хмыкнул в ответ, и поднялся выше, касаясь мизинцем соска, - И нет ничего лучше, чем мы. -М-мм, - согласился Ван, чувствуя, как по его груди спускается чужая ладонь, доходя до резинки шорт, он резко остановил Пьюра, - Хватит, уже не прикольно. И стало вовсе не смешно. Ни Вану, ни Пьюру. *** -Ты как? - спросил Итт, поворачивая вокруг пальца тетрадь и начиная делать какую-то диаграмму от руки. - Выглядишь плохо. -Нормально, - Пьюр готов был в храм сходить, чтобы очистить со своей кармы очередную ложь. Выдержать ночь со стояком у него получилось. Утром получить дозу мозговыноса тоже. Но Фолк больше не вставлял, а Ван выхаживал как павлин вокруг этой девицы, стараясь привлечь внимание. Дела обстояли так плохо, что терпение вот-вот лопнет. Пьюр уже не был уверен в своей адекватности, ведь сил держаться не оставалось. Итт его мог понять, но как друг на словах, сам же никогда не прибывал в том пиздеце, в котором он находился каждый день. Вот снова Ван помогал, словно без него весь универ разрушится, с таким энтузиазмом, что у девушки глаза горели от восторга. Пьюр мог только сжать зубы, и опустить подбородок. Почему именно так должно все сложиться? Почему человек, первый раз доказавший, что не обязательно вся любовь безответна, снова и снова доказывает обратное? Чертовщина какая-то. И сил у Пьюра разгребать это больше не было. Он сдерживался только на мнимом ручнике, чтобы не выбежать сейчас в центр столовой, схватить активного Вана за руку и не запихнуть его слабое тельце в какую-нибудь каморку, где при возможности доказать свои права на него. Итт все знал, но молчал, протягивая какую-то ерунду в виде таблиц, с просьбой переписать для проекта. Пьюр только поджал губы и приступил к работе. ***После хорошей партии игры в баскетбол, Пьюр отмывал каждую часть своего тела от пота и песка, чувствуя насколько прекрасно сейчас было под струями прохладной воды. Сегодня назло ветер почти оглушал порывами и приносил на их потные от солнца и бега тела, маленькие бури песка. Но, Ван играл рядом, и не было до погоды никакого дела. Только вспотевший парень, приподнимающий край футболки, чтобы запустить побольше свежести под футболку. За всю удачную игру, Пьюр смог вспомнить только его тело, и больше ни черта. Этот парень явно влиял на него плохо, заставляя возбуждение играть самую главную роль в жизни. У него не было прав, и нет сил. Пьюр отмывался, спешно вытираясь полотенцем, и вышел в раздевалку. Снова он был последний, потому что ни кого не слышно и не видно. Так бывало много раз, так что он отчасти успел привыкнуть. В голове в это время то и дело возникали образы. Вот Ван поднимает футболку, оголяя худое бледное тело, и капельки пота скатываются на резинку шорт. Пьюр бы с удовольствием стер ее путь ладонью, а после едва спустил вниз сморщенную ткань, и оставил засос на самом чувствительном месте. Дальше - больше. Оттянул трусы, настолько, чтобы открывался полу возбужденный член, и припал губами так быстро, чтобы у Вана скорости не хватило возразить. После бы Пьюр не удержался, и посмотрел в глаза своему личному проклятью, и одним движением языка позволил бы простонать его имя. В ответ к фантазиям, возбуждение перешло грань, и единственное что булькало в голове - найти того, кого можно красиво разложить. Желательно безотказно, и без последствий. В кармане брюк как раз лежала новая упаковка презервативов, и он просто обязан был ее открыть сегодня. Но все его надежды на кого-то разрушились в ту же минуту, когда Пьюр вышел в раздевалку. Перед ним, абсолютно голый вытирался Ван, тихо присвистывая с мечтательной улыбкой на губах. Не удержавшись, он начал его рассматривать. Спина была бледная, с проступающими мышцами, и углами лопаток, чуть ниже виднелась полоска косточек позвонка, и две неглубокие ямочки, около поясницы. Пьюр сглотнул слюну, понимая, что никогда не видел такое охрененно заводящее тело. В носу зачесалось, и во рту пересохло моментально, когда Ван повернулся к нему передом, нервно вытирая мокрые волосы. Вялый член болтался в такт активным движениям рук, сотрясающих все тело. Мурашки прошибли по спине, заставляя чувствовать, как Пьюра повело. От выпирающих тазовых косточек и косых мышц, которые были так явно напряжены. Не зная, что делает, он нагло пошел вперед, вцепляясь хваткой в беззащитную шею, останавливая экзекуцию. Эмоции на лице Вана усугубляли положение. Сначала короткий испуг, потом осознание кто перед ним, а после понимание что делает тот, кто перед ним. Пьюр мог сказать, что в этот момент он ощутил себя королем. Тем самым, кто одним жестом побуждал стать целым космосом. Полным извращенцем. Потому что глаза смотрели в душу, они выжигали сетчатку глаз и давили своими эмоциями в подкорку мозга. Алые от вечных покушений зубов губы, так и притягивали для поцелуя, и от этого трясло. Чертовски колошматило от допущенной мысли: сейчас притронусь, попробую вкус. Но что-то останавливало, наверное, это здравый смысл. Просто накрывало с каждого выдоха и мешало опять совершить глупость. Одна надежда сейчас его послушаться. Пьюр готов был трахнуть хоть дерево, лишь бы не пересечь его грань. Свою он уже преодолел, перескочил. Разрушил за пару мгновений, и рассыпал прах в океан. Ему не стоит делать глупостей - вон, сколько держался, и зачем снова думать об этом. Тянуло все равно коснуться, и Пьюр дал поблажку в фантазии, чтобы не устроить полный дурдом, целуя в шею, засасывая губами мягкую кожу, пахнущую именно Ваном. Оставляя засос - метку, именно там, где неудобнее скрыть. И сам терялся от этого жеста. Зачем ему творить подобное? Он что, придурок? Да, полный придурок. Ему был нужен Ван целиком и полностью. Но дружба не давала ему даже щепотку мыслей о том, что это возможно. Так с каждым разом. Пьюр считал, что человек не отказывающийся быть подле него после известия про СПИД - единственный. Оказалось, правда. Ван тот самый, кто нужен ему всю жизнь, не смотря на остальное. Только член стоял от каждой улыбки и при каждом легко оброненном слове. Пьюр чувствовал себя психом, с полным списком зависимостей и отклонений, потому что все умещалось в имя Ван. Он не дергался, ни от резких движений в его сторону, ни от стеклянного взгляда парня напротив. Все время уверенного в их тупой дружбе. Какая-то не правильная форма отношений, когда человека хочется выебать во всех позах, и каждый раз касаться без остановки. У Пьюра помутнело в глазах от горячего тела перед ним. Жар исходил вместе с волнами уверенности, и это бесило до ненависти. Больше не было смысла останавливаться, потому что уже начал косячить, собственно, как и во всей своей жизни. И чертов глупец таращился на него во все глаза, не останавливая. Даже когда Пьюр сжимал его вялый член и нюхал кожу у ключицы. Он не верил в то, что подобное возможно. Наверняка думал, что этот тупой розыгрыш. Только тут никто не шутил, и не планировал. Но Пьюр не останавливался, он хотел вдолбить в эту линию френдзоны, что все обстоит не так. Совершенно иначе. Поэтому завел руку дальше, и прикоснулся к сжатой коже ануса, едва ли на миллиметр, проталкивая указательный палец. Пьюр не мог сдержаться, почти воя от вседозволенности, от такого невероятного исполнения мечты. Ван попытался отодвинуться, но лишь ближе прижался к нему, так что раздавалось хриплое дыхание, и бесконечное сумасшедшее биение сердец.У кого включился мозг быстрее, неизвестно. Потому что они отстранились друг от друга настолько быстро, что был слышен звон железа шкафчиков. Пьюр почти кончил. Ван почти возбудился. И им срочно нужно было держаться друг от друга подальше. ***Фолк не задавал вопросов, когда Пьюр заваливался к нему в комнату с обедом, и похабной улыбкой. Он с добрым выражением лица пропускал своего друга с привилегиями, а сам усаживался продолжать писать роман. Типичный распорядок дня, который уже вошел в привычку. Пьюр листал мангу, что-то вычитывал и смеялся, тихо, стараясь не беспокоить занятого парня. Почему-то именно в этой комнате становилось спокойно и не тянуло прокручивать недавнюю ситуацию с Ваном в голове. Получалось отвлечься, пока на черно-белых картинках не появлялся шкафчики, так напоминая те, что находились у них в университете. Пьюру хватило доли секунды, чтобы вспомнить все до мельчайших подробностей. Мягкая кожа расслабленной ягодицы в ладони, и горячий сфинктер, который не сжимался ни от поверхностного прикосновения, ни от впихнутых пальцев. Будто...Пьюр закрыл мангу и откинул ее на кровать, нервно кусая косточку указательного пальца. Будто...Если Ван действительно имел с кем-то из парней связь, то смысла сдерживать свои поры для Пьюра не было. Но если он ошибался, то обратной дороги не будет. От мысли о возможности быть рядом с Ваном начало заходится сердце, удушливо нервируя. Кажется, Пьюру надо проверить свою вегетативную систему, потому что она работала с перебоями. Он сейчас даже не трахался, а пульс как от хорошей ночки с самым активным партнером. Усаживаясь на кровать обратно, он сжал руками покрывало, стараясь успокоится. Возбуждение как ни вовремя, встряхивало весь организм. Пьюр готов был уже накинуться на Фолка, но не то. Он не его хотел, и не просто секса. Как он мог вообще говорить слово секс рядом с именем Ван? Обыденное для него не подходило. Никак нет. -Пьюр, а что для тебя любовь? - Фолк развернулся на крутящемся стуле к нему лицом, пытаясь что-то выпытать для своего романа. Как обычно, никакой подоплеки, двойного дна. Как и Ван, он слушал какие-то бредни, которые не имели к любви никакого отношения. Любовь это чертова боль, и только человек решает, приятная ли или нет. Пьюр первый раз влюбился, в результате в воспоминаниях одна боль. Второй раз - та же история. И сколько бы его не переубеждали - он ставил свое мнение только на опыте, так что бессмысленно. В комнате после разговора атмосфера поменялась, и теперь вовсе не было смысла оставаться здесь. Пьюр ушел, замечая печальный взгляд Фолка, и мысленно дал себе затрещину. Умудряется же он вляпываться в одну и ту же историю со своими похождениями. Становилось жаль себя, потому что единственный, кого хотелось заставить смотреть таким влюбленным взглядом, никогда не вляпается в Пьюра. Под его дверью вновь сидел Ван, и одним своим выражением лица заставлял трястись. Пьюр же только успокоился, перестал накручивать себя, так какого черта он здесь? Он не может сейчас противостоять против самого себя. Если он снова такое совершит, а в своих стенах, явно зайдет дело дальше, то кого винить после? -Хай, бро, - на американский манер протянул Ван, поднимаясь с пола, и с легкой улыбкой отряхнул мнимую грязь со штанов, - Я снова к тебе. Пьюр улыбнулся через силу. Подошел близко, укладывая руку на плечо парня, и заглядывая в глаза, сказал:-Не боишься? -Нет, - Ван ответил уверенно, - ты мой друг, чего боятся-то. Провал. Пьюр потерпел фиаско, понимая, что этот натурал его до греха доведет. Осталось слишком мало сил, на то чтобы скрывать свое желание. Хоть чуть-чуть, хоть на пару раз секса, если бы Ван согласился, то Пьюр уверен - смог бы на себя подсадить на всю жизнь. Он бы показал такой мир, что после ни один бы не сравнился. Но, разрешения не было, и они молча зашли в комнату, захлопывая двери на замок. Пьюр вытащил из рюкзака бутылку джина и разлил по стаканам, упуская вежливые формальности. Ван лениво потягиваясь, присел на диван и явно не смущаясь, раздвинул свои длинные ноги. Расслабленный, утомленный днем учебы парень, только и смог что кивком поблагодарить за выпивку. Пока тянулся джин, и разговор шел с очень горячим спором по поводу преподавателей, Ван умудрился положить свою голову на его плечо, не чувствуя совершенно никаких неудобств. Пьюр в это время пил, и с каждым глотком становился все мрачнее и мрачнее. -Ты все же будешь с ней встречаться? - Ван спросил внезапно сворачивая разговор.Его рука лежала уже на колене Пьюра, и в ленивом жесте проходила вверх-вниз по ляжке. Этот жест возбуждал, и приходилось прикладывать очень большие усилия, чтобы не натворить дел. Ему нравилось то, как они сидят, и как близко они друг к другу на духовном уровне в данную минуту. -Ты же знаешь, я не встречаюсь, - усмехнулся разочарованно Пьюр, и удивленно подметил, что чужая ладонь сейчас скользнула по его промежности. - Ван? К чему это? -Она мне нравится. - Признался он, не останавливая свои движения, вновь проводя по выпуклости на брюках. -Я знаю. - Сжимая зубы бросил Пьюр, и пока единственное что он мог сделать, это считать жирафов. -Знаешь... - Ван ерзал головой по плечу, и едва вытягивал шею, опаляя горячим дыханием шею парня. -Да, я знаю об этом, - Пьюр из последних сил собрал все свои хочу и, выбросив к чертям собачим, сказал: - Так, ты напился, иди в душ, и спать. -М-мм, - Ван ткнулся носом в его шею, и специально разместил ладонь в особом стратегическом месте, прежде чем подняться на ноги. Пьюра прошибло импульсами, и сердце сбило дыхание вновь. Сдерживая стон, он молил всех богов о пощаде. И в тоже время, о прощении. Потому что если хоть один похожий жест сегодня произойдет, то Вану придется прощаться с дружбой. Ложиться спать пришлось молча. Пьюр занимался внутренней медитацией, а Ван был пьян настолько, что даже из душа вышел полуголый в одних шортах. Издевательская мысль пришла внезапно - может, этот парень его так неумело соблазняет? И сразу же ответ - нет. Потому что Ван не имеет второго дна, и выкладывает все сразу, без каких либо интриг. За это и понравился, это и помогало держаться. Ван лежал к Пьюру спиной, и размеренно сопел под одеялом. Пьюр так больше не мог, потому что перед глазами были голые лопатки, острые плечи, полоска позвонков и черные растрепанные волосы. Сдерживать себя в невинных ласках, Пьюр не посмел, осторожно прижимаясь грудью к спине парня и легко целуя в шею. Так, чтобы не было понятно его действий. Так чтобы не выдать собственное похотливое сердце. Но Ван лежал, все так же размеренно дыша, совсем не притворяясь, что спит. Просто пытался заснуть, и чужая ласка совсем не выходила за рамки дружбы в его понимании. Пьюра вело, и теперь ладонь поглаживала плечи. Снова никаких возражений. От мягкости кожи он чувствовал головокружение. Пьюр старался дышать, но спертый воздух больше душил, чем давал насыщение. Возбуждение не пропадало, и не помогали никакие жирафы. По-хорошему бы сейчас отодвинуться и попробовать уснуть, но податливость подкупала. Пьюр спустился до основания шеи, мягко массируя доступное ему пространство, и Ван отбросил голову назад, открывая доступ. Снова повело, перед глазами была пелена возбуждения, и ни одного различимого образа. Пьюр обхватил длинную шею, сжимая пальцы до ощутимого. Ван позволял, молчал. И это действовало хуже во много раз. Пьюр отпустил его, спускаясь ладонью на темные соски, перекатывая бугорки меж пальцев. Опять же - тишина в ответ. Ван будто решил доказать своим титаническим спокойствием, что ничего у них не получится. Вот только Пьюр на такое так просто не пойдет, и пока есть хоть какой-то шанс, он будет пытаться. Крохотные отголоски разума просили все прекратить, остановиться, но он не слушал. Ладонью ощупывая пресс, и дойдя до резинки шорт, он немного протолкнул туда два пальца. Снова - ноль реакции. Пьюр закусил губу, чтобы не простонать в голос, и забрался под ткань, обхватывая член Вана ладонью. Он был полу возбужден, и это, скорее всего никак не было связанно с тем, что делал Пьюр. Наглость - второе счастье. Только вот когда останавливают на той самой середине, бесило. Когда ты уже обнаглел в край, и тебя прерывают у самой цели - не справедливо, сука. Пьюр остановился, и откинул руку Вана, чтобы продолжить. Потому что сейчас думать он мог только своим стояком, не более. -Пьюр, прекрати. Не смешно.-А я не смеюсь. В тишине было слышно только надрывное дыхание Пьюра, и тихое сопение Вана в ответ. Они будто говорили на разных языках, что не есть плохо. Сомнений не осталось, когда Ван прижался ягодицами к его эрекции, стараясь уйти от прикосновений. Что-то где-то в логике его поступков сработало не так. Потому что Пьюр больше не слушал свои россказни в голове про дружбу. Он не мог терпеть это издевательство. -Тебе, что, Фолк не дал? – Дерзко, со злостью прошептал Ван, что стало отправным рычагом. Пьюр перевернул его на спину и устроился между расслабленно раскинутых ног. Теперь в полной темноте, становилось видно все. Ван смотрел прямо, не гнушаясь на понимающую улыбку, а у Пьюра в это время яйца звенели похоронный марш. Бесстрашный, глупый друг.-Нет, и теперь твоя очередь, - вырывалось из глупого упрямства. -Я натурал. -А мне все равно. И действительно, довели его. Теперь было все равно. Он завел одну руку Вана к стенке, после вторую, наблюдая за спокойной реакцией в ответ. Это злило. Пьюр наклонился к лицу парня пытаясь уловить панику. Но нет. Пусто. Этот человек настолько ему доверял, что позволил похожие выходки. Это раздражало. Пьюр коснулся желанных губы, и посасывал их по очереди, тыкаясь языком в сжатые зубы. Тут же нашелся вариант, он опустил одну руку от сжатых кистей, и зажал Вану нос, продолжая насиловать самые вкусные губы в мире. Рот покорно открылся, выбирая между ним и смертью, его. Как же давно Пьюр об этом мечтал. Ван отвечал, но это больше было похоже не на страстный отклик, а на выталкивание его языка. Пьюр усмехнулся прямо в поцелуй, обхватил свободной рукой полу возбужденный член, принимаясь активно надрачивать, не прерывая поцелуй. Ван чисто физиологически сдался, разрешая все, но внутренне был недоволен. Это прельщало. Пьюр обхватил кожу ниже, прикусывая подбородок, после прихватил губами кадык. Оставляя метку только по середине, в ложбинке между ключиц, и царапая укусами дорожку ниже. Вырвался первый возмущенный возглас, когда сосок оказался между зубов. Ван, оказывается еще та, скрытая сволочь, что терпел. С Пьюром он терпеть не будет ни секунды. Резинка шорт легко поддалась под напором руки, и они были сдернуты с особым усилием со вставшего члена Вана. К черту думать. Это уже не исправить. Пьюр спустился как голодный вниз, сразу же заглатывая член по самые гланды. Получилось избежать давки в горле, потому что он дико хотел этого. Вкус запах, эмоции и крики. Почему так сложно это дать прямо сейчас? Оказывается, не сложно. Ван подбросил бедра и растерянно сжал края подушки, шепча: -Что ты творишь? Пьюр бы ответил ему парой красочных выражений, но у него, между прочим, член в глотке. И от этой мысли он почти кончал, как мелкий девственник. Черт, Ван действовал на него слишком сильно. Так не ощущалось чужого влияния ни с одним из живых на этой планете. И Пьюр благодарно чмокнул в правое яичко, смачивая пальцы слюнями в перерыве от минета. Вана вело от этого, он почти не соображал что происходит. Что еще было ожидать от мистера Невинность и правильность. Только стоящего члена от пальцев в его заднице. Пьюр потянулся за смазкой, понимая что первый раз без нее не стоит. Как и то, что надо достать презервативы, потому что Ван будет против продолжения без защиты. И хоть Пьюр выучил урок и не гнушался на использование презервативов, но с этим парнем хотелось откровенно без. Без граней, без проблем, без мучений. Колыхнулась мысль - остановиться. Но кто же остановится, когда ноги разведены и мутный полупьяный взгляд ощущался натурально дерзко. Пьюр больше не озадачивался тем, что будет. Ясно было только одно - дружбы между ними не существует и не будет дальше существовать. У них будет два варианта - либо разбегаются как зайцы от волка, либо трахаются счастливо до скончания века, и зовут это отношениями. Похер. Пьюр протолкнул в анус два смазанных пальца, тут же продолжая делать минет. Вылизывая тщательно, слушая сбитое дыхание и тяжко идущий в грудь вдох сквозь сжатые зубы. Ван сам того не понимая, расслабился, раздвигая ноги шире. Потому что для него это было ново, и на неприятные ощущения он уделял меньше внимания, чем на все остальное. Член уже жало от всего этого, и Пьюр дабы не сорваться, прервался на долю секунды от действий с чужим телом, проводя ладонью по своему члену и кончая быстро, много. Где-то капли спермы попали на кожу Вана, но это нисколько их не беспокоило. Пьюр поцеловал Вана, стараясь выложить все, что на душе. И получил в ответ поцелуй. Все будет хорошо, не переживай, я рядом. Это чертовски злило, и не опавший член до сих пор покалывало от возбуждения. Он чертов нимфоман от этого долбанного ботаника. Ярость накапливалась от такой спокойной реакции, и Пьюр больше не думал ни о чем. Просто раскатал презерватив и вошел без предупреждения до упора. Железной хваткой он держал за бедра, чтобы ни миллиметра свободы. Ван сам в этом виноват, и теперь будет знать, что его ждет каждый раз в моменте расплаты. Повело сразу. Пьюр чувствовал, как до боли щемило сердце, и как выгибается поясница парня под ним. Хотелось все остановить, но невозможно. Нет смысла сопротивляться, когда ты так далеко зашел. Пришлось терпеливо сжимать губы, и ждать прекращения попыток сопротивления. Увы, это сделать было тяжелее, чем казалось. Пьюр уткнулся лбом во вздымающуюся грудь и поцеловал. Он боялся что-то сказать. Потому что понимание настигло в этот самый момент - он насиловал Вана. Брал его без разрешения. То, что нет слез и воплей умещалось в разы - честь и достоинство. За это он будет гореть в аду. Но сейчас он не остановится. Пьюр двигал бедрами, сильнее и сильнее вбиваясь в Вана. Голова шла кругом вместе с сердцем, которое при каждом движении екало до свиста - боли. Стоило только посмотреть вниз, туда, где его член входил, всасывался, будто в бездну, и всё. Напрочь выдергивало из реальности, включая только помутнение рассудка. Ван стонал, пытаясь прекратить, но в то же время его член стоял. Что являлось самым важным аргументом для Пьюра. Он кончал долго, мощно, не веря в собственную удачу, смакуя каждый момент истомы. Под ним любимый человек, тяжело дышал, и, судя по ощущениям на животе - мокрым, липким, тоже достиг оргазма. Пьюр расслабленно потянулся за поцелуем, встречая преграду в виде стиснутых зубов. -Не поздно ли? -Пошел нахер. Пьюр бы с удовольствием. Но только, если по любви. Боль от слов отдалась в груди и ему пришлось встать, выходя с расширенного ануса Вана, чтобы сбежать в душ. И только под струями воды, он смог прочувствовать внутреннюю дрожь, тем, что разрушил окончательно своими похотливыми желаниями. *** -Пьюр, ты сегодня идешь на площадку? - Ван появился из ни откуда, и шустро провел по плечу ладонью в дружеском жесте. От этого сорвалось дыхание, и страх затопил радужку глаза. Пьюр не знал как себя вести, не знал, что чувствовать. Он боялся любого слова, любой улыбки. Ведь после такого обычно не дружат. Не пытаются вытащить на какое-то мероприятие. Абсурд, Ван не мог так над ним издеваться. Его чистая улыбка говорила об обратном, как и последующие слова, которые могли бы по силе разрушить Рим:-Я сегодня приду, возьмем фильм в прокате? Единственное, что готов был сейчас взять Пьюр, это только самообладание и кивнуть.