1 часть (1/1)

Генерал Кенрен из тех, кто умеет жить со вкусом. Кажется, все, что он делает, приносит ему удовольствие. Он сочно и ярко проживает каждое мгновение вечности - смеется, злится, дерется или просто валяется на ветке сакуры, слушая шум ветра в лепестках.Генералу Кенрену никогда не снятся кошмары. Он вообще редко помнит сны - чаще всего генерал падает в сон в той степени усталости, когда растянуться на горизонтальной поверхности - само по себе непередаваемое удовольствие. Он закрывает глаза с удовлетворенным вздохом и мгновенно проваливается в сон, чтобы проснуться утром отдохнувшим, бодрым и полным сил.В те редкие дни, когда по пробуждении Кенрен помнит приснившееся, генерал весело делится им с маршалом или кем-то из эскадрона, с удовольствием рассказывая, как прекрасны в его сне были девушки или как горячи схватки. Последнее порой заканчивается увлеченным рисованием карт на подвернувшемся листе с обсуждением, возможен ли такой бой и хороша ли идея такой стратегии.Страх и генерал Кенрен плохо уживаются рядом. Генерал не боится в бою - он сражается яростнее, чтобы пробиться к тому, кому нужна помощь. Генерал не боится на небесах, он говорит, что думает, и готов ответить за свои слова и дела, кулаками, свободой, да чем нужно, всем собой. Это не страшно, это весело или зло, это честно и - это просто его способ жить.Кошмары ему не снятся даже в тюремной камере - только руки затекают в цепях висеть, но это не портит настроения в общем-то тоже. Подумаешь - пара дней в кандалах, ради правого дела - не жалко.Генерал открывает глаза в своей постели, чувствуя как в горле липкой жижей из химической лаборатории растекается страх, отвратительный, склизкий, заползающий в легкие.За окном мерцает серый полусвет ночных небес, слегка подкрашенный в розовый бесконечно летящими лепестками сакуры.Генерал сглатывает мерзость в горле, и холодный тяжелый ком падает в желудок и растворяется там.Вставать еще рано, и генерал лежит, вспоминая увиденное.Сон совсем не кажется страшным. Во сне есть распахнутое как всегда окно в кабинете маршала, легкий ветер, несущий запах сакуры...Стол в кабинете повернутый по косой - наверняка маршал сдвинул, пока тянулся за закатившимся свитком, а повернуть назад забыл - украшен шахматной доской, и, судя по расстановке фигур, партия в разгаре. Сам маршал тоже тут, полулежит на диване, словно уснул здесь, что кстати, вполне вероятно, и для игры с главкомом лишь приподнялся на локте, не меняя позы. Правда, также возможно, что у него просто болит спина после удара во вчерашнем бою, и Тенпо как обычно не хочет показывать этого, а в такой странной позе ему легче всего.Главком сидит на стуле напротив: с идеально прямой спиной контрастирует немного змеиный изгиб шеи - Годжун, наклонившись к доске, всматривается в фигуры так, будто пытается сквозь полированное дерево наверший рассмотреть несуществующие лица - наверняка маршал бросил какое-то замечание про пешек и реальных солдат, и дракон пытается подобрать ответ, который не сделает такого мирного играющего в шахматы с главкомом маршала маршалом едким и злым, доказывающим, как на совете, что просчитанные и указанные господином советником потери не являются допустимыми, а сам господин советник не должен являться допускаемым к решению подобных вопросов, зато может отправиться вниз в качестве потери с допустимостью которой маршал уже будет более чем согласен.Маршал что-то говорит - вполне мирное, судя по тону, слов не разобрать - и Годжун переставляет фигуру, кажется, незаметно позволяя себе вздох облегчения и вполне явственно выпрямляясь. Судя по всему Тенпо не настроен сегодня сражаться с драконом.Кенрен думает, что предыдущее резкое замечание точно было спровоцировано болью в спине, но маршал предпочел взять себя в руки и не портить назначенную мирную игру. Пусть порой такие игры и превращаются в яростные баталии о том, чего нельзя сказать на совете, точнее о том, чего Годжун всеми силами не дает сказать маршалу, но боль - плохой советчик, а может быть маршал еще и недостаточно выспался для спора - если болит спина, он вполне мог все же и задремать в такой позе...Сегодня Тенпо играет белыми фигурами - Кенрен оценил выбор главкома. Как гостю в кабинете маршала ему обычно предлагалось выбрать сторону, и дракон предпочитал играть белыми - это генерал знал, хотя не будучи любителем шахмат не пытался анализировать стратегию партий, которым нередко был свидетелем, но порой смеялся, что это выбор под цвет плаща. Маршал на это лишь улыбался, а главком хмурился - парадная форма маршала была белой, но, кажется, Кенрен был единственным, кто ее видел - и то по случайности, убирая что-то в шкаф, увидеть же маршала в этой форме... Кенрен не был уверен, что это удавалось хоть кому-нибудь, включая самого главкома.Однако, в отличие от стратегии шахматной игры, к стратегии Тенпо генерал не был равнодушен и отлично знал, что маршал предпочитал работать в ситуации, а не создавать ее.Войны небес не были захватническими. Отряды спускались вниз ради усмирения монстров, но не более. Никто уже не помнил времена, когда небеса создавались, когда их приходилось отвоевывать у монстров, когда не было еще нижнего мира, а драконы сражались вместе с ками. Даже Годжун был молод для дракона, помнил ли он что-то, успел ли увидеть... Он никогда не упоминал о таком, драконы погибли тогда почти все. Возможно, он видел это. Возможно, в нем просто говорила драконья кровь, но он предпочитал атаковать первым. Сегодня он почему-то отдал инициативу маршалу. Тенпо не фанат войны, что бы не думали видевшие в бою "бешеного" маршала, ему тяжело выстраивать атаку, когда не с кем сражаться. Возможно, сложность задачи отвлекает от боли, и он благодарен главкому за эту неподчеркнутую, но пришедшуюся так к месту заботу.Доска, на которой ведется сражение, занимает половину стола под самым окном - на второй разложены бумаги, Кенрен пишет очередной отчет. Все привычно и обыденно.Всего лишь маршал и главком играют в шахматы, сидя рядом. А генерал сидит тут же, то занимаясь своими делами, то глядя на них. Но Кенрен чувствует растекающийся по спине ледяной слизью страх, с недоумением поднимает глаза на маршала. Тенпо что-то говорит Годжуну, и генерал понимает, что не может разобрать слов, они смазываются и растекаются, звучат будто сквозь глубокую воду... Кенрен пытается сосредоточиться, но это не помогает, разговор все так же размывается в набор невнятных звуков, маршал скользит взглядом по генералу, но явно не замечая ничего необычного, продолжает обращаться к главкому. Кенрен чувствует, как горло перехватывает спазмом, не выпуская слова. Генерал пытается встать и понимает, что тело ему не подчиняется. Словно нечто невидимое и неощутимое сковало его всего, не давая шевельнуться. Он пытается вырваться или хоть заговорить, но поняв бесполезность попыток, замирает и расслабляется. По мере того, как Кенрен перестает бороться, слова маршала и главкома становятся разборчивее. Можно спокойно услышать что-то об очередном ходе и даже шутку про одного из советников.Кенрен снова пытается заговорить, и спазм вновь пережимает горло холодной петлей. Оцепенение вновь сковывает тело, стоит попытаться потянуться к говорящим.Мысли захлестывает звенящая пустота. Генерал не сводит взгляда с маршала и легко откидывается на стуле. Ничто не мешает. Кенрен встает и отходит к окну. Невидимых пут нет, лишь горло перехватывает при попытке издать хоть звук. Генерал смотрит в окно. Он понимает, стоит ему выйти из кабинета, он сможет хоть петь, как и час назад. Гулкое ничто заполняет грудную клетку, заползает под ребра. Если прищуриться - почти получается разглядеть ту самую "водяную" стену, отделяющую маршала и главкома от части комнаты, где генерал смотрит на них. Пустота ползет в горло, заполняет рот, и Кенрену кажется, если он разомкнет губы, пустота выплеснется в комнату и заполнит все вокруг. Он сглатывает, преодолевая внезапную боль, наполнившую каждое движение, возвращается на свое место за столом. Никто не заметил его метаний, зато сам генерал ощущает ту самую "водную" стену - при прикосновении к ней кожу лица жжет словно по ней растекается ядовитая медуза. Кенрен ощущает эту боль, но не отстраняется, внимательно глядя на маршала, чувствуя как пустота наполняет голову, стирая мысли, заполняя его всего, пока сам мир не начинает состоять из пустоты, жгучей боли прикосновения и лица маршала, который что-то говорит спокойно и мягко, даже улыбается... слов так и не понять, но от звука его голоса и вида улыбки, игла боли пронзает где-то внутри... все, что осталось среди пустоты.За окном растекается свет, заполняя небеса. Генерал встает, почти мгновенно забывая про сон. Только днем, увидев маршала, он чувствует внутри себя одну жгучую медузью иголку где-то между горлом и сердцем.Тенпо ловит на миг взгляд генерала - странный, расфокусированно-невидящий и какой-то безнадежный, но Кенрен шагает мимо, и маршал честно решает, что ему показалось - взгляд слишком не в характере вечно солнечного генерала, а спать надо больше, чтоб не мерещилось. И чтоб лучше соображать в шахматах - завтра на партию снова должен заглянуть главком.