Часть 9 (2/2)
— Расскажи мне про твоих родителей? Мне надоело питаться слухами на эту тему, — он на секунду поднял взгляд на Чику и тут же опустил, с мыслями о том, что зря он, наверное, спросил.Чике не хотелось говорить. Очень не хотелось. Не хотелось бередить то, что если не зажило, то перестало болеть. И не хотелось, чтобы Мори его потом жалел. Тёсокабэ прикоснулся к повязке скрывающей шрам на месте левого глаза. Он не болел, только дергал иногда. А вот внутри все как-то болезненно сжалось.Уже открывая рот, что бы отшутиться, Чика подумал, что это, наверное, будет не очень честно. Пока что откровенностями сыпал только Мори, пора Тёсокабэ сделать шаг навстречу.— Отец, он... — Демон на секунду замолчал, думая как бы помягче сказать, но такое, пожалуй, скажешь помягче! — он был якудза. Я всегда это знал, даже когда маленький был. В детстве дети мечтают, космонавтами там стать или еще кем, а всегда знал, что буду якудза, как отец. Когда в начальной школе писали сочинение на тему: ?Кем я хочу стать?, я там так и написал. Забавно было, училка сначала родителей в школу вызвала, а после того как отец с ней поговорил, она меня стороной обходила, хе-хе. А когда мне лет двенадцать исполнилось, у отца проблемы начались, какие-то разборки межклановые. Однажды к нам в дом пришли люди. Ночью. Отца в одну комнату потащили, нас с мамой в другу. Я в драку полез, вот и получил, — Чика снова коснулся повязки, — за храбрость. Отец потом еще кричал какое-то время, слышно было, а потом они ушли. Дом сожгли напоследок. Мама после этого тоже долго не протянула, через год к отцу отправилась. Вот как-то так.Чика замолчал, не зная, что еще добавить. Да и не хотелось добавлять. Зря он все это на Мори выгрузил, надо было отшутится.Нари выслушал своего Демона молча, когда тот закончил, Мори словно кожей ощутил, что их снова стягивает еще ближе. Доверять — это больно. Отличник вдруг опередил на шаг Чику и, преградив ему путь, сорвал повязку с его лица. Ночная тьма скрыла шрам от карих глаз, но не от тонких пальцев, скользящих по шероховатой коже. Чика было дернулся назад, но Мори не отпустил, довольно жестко обнимая Тесокабе за шею. Демон, терзаемый одиночеством и болью. Мори не жалел его. Просто хотел дать почувствовать, что он теперь не один. Сказать этого вслух он не мог, поэтому выражался, как мог, крепче прижимаясь к широкой груди.Тонкие, прохладные пальцы скользили по шраму, и это было неожиданно приятно. Давно уже он никому не позволял прикоснуться к нему. За повязку и то немногим позволял заглядывать. Но Мори, как всегда, все решил самостоятельно. Тёсокабэ только вздохнул, обнимая Нари. Сейчас он чувствовал странное единение с ним. Может виной тому была непроглядная, безлунная ночь, в которой, казалось, существуют только они двое, а может вновь поднявшийся холодный ветер, из-за которого они все ближе прижимались друг к другу. В любом случае ощутить сейчас еще и горячие губы Мори будет совсем не плохо.Чика приподнял подбородок Нари, заглядывая ему в глаза. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но дурной жалости в них не было —это точно. Чика быстро коснулся губами губ Мори и, почти сразу заставляя его приоткрыть рот, впуская язык Демона. Во время поцелуя Тёсокабэ еще сильнее прижимал Мори к себе, думая, что ничто, даже его Мама, не заставить его отступиться от своего сокровища.Нари с готовностью распахнул губы, отвечая на поцелуй, встречая его язык своим. В объятьях Демона было тепло и спокойно. Приятно было чувствовать его настоящего, без масок... даже без повязки... Отвечая на поцелуй, он продолжал гладить шрам, словно запоминая его рельеф. Хотелось снова оказаться с ним в одной постели, но сегодня это вряд ли возможно. И Нари только запрокидывает голову, подставляясь Демону, давая ему возможность проникнуть в себя глубже. Они были так близко... Слабо верилось в то, что две недели назад они были такими чужими.Ночь уже не казалась такой холодной. Горячее тело Мори прижималось к нему. Горячие губы покрывали лицо Чики поцелуями. Демон слегка потянул Нари за волосы заставляя откинуть голову и подставить шею под поцелуи. В последний момент опомнился, вспоминая, что Мама Мори теперь в курсе и, наверное, не стоит оставлять слишком явные следы, и превратил поцелуй в ласковое касание губами. Кожа Мори казалось имела привкус морского ветра, Чика вылизывал его шею от ключиц до уха и Мори тихо застонал, хватаясь руками за пояс Демона. От этих нежных стонов внизу живота Чики все будто стягивалось в тугую, пульсирующую воронку, посылающую импульсы прямо в пах. Он хотел заняться любовью с Мори прямо сейчас в темном парке, даже не сходя с основной аллеи.Мори, как всегда, контролировал себя гораздо лучше, его руки уперлись в плечи Чики, отстраняя его. Нари сделал пару шагов, отходя от Тесокабе, будто разрывая паутину бешеного возбуждения.
Тяжело дыша, Нари провел рукой по волосам, откидывая их назад, Чика действовал на него опьяняюще, голова немного кружилась от возбуждения.
— Нет... — он покачал головой, стараясь отдышаться, — не сейчас, — хоть больше всего ему и хотелось, чтобы Демон поступил по-своему, чтобы взял его... Но здравый смысл неустанно твердил, что на улице слишком холодно для этого, что скоро нужно вернуться домой. Он закусил губу, предвидя, как шагнет под прохладный душ, стараясь смыть с себя возбуждение от этих демонических прикосновений, возможно, вода не справится с задачей и ему самому придется разбираться с тянущим чувством внизу живота.
Чика едва не зарычал от разочарования. Мори, конечно, был прав, темный парк и не самая теплая из осенних ночей —это, конечно, не место и не время, но... Ксо. Тёсокабе тоже отвернулся, подставляя лицо ветру, и простоял так пока губы не пересохли, а горячее от возбуждения тело не остыло. Выдохнул и пригладил волосы, поправил повязку на глазу. Шрам все еще хранил память о тонких пальцах.— Ладно, пошли, до дома тебя провожу. Это будет романтично, мама твоя оценит, надо думать. — Хотя Чика с большим удовольствием потащил бы Мори к себе, и плевать, что там сейчас, наверное, Кей. Пошел бы... гулять этот Кей! Впрочем, если пообещал, то надо выполнять. — Пойдем.Нари улыбнулся уголками губ, принимая протянутую руку. Чика с усмешкой согнул локоть, предлагая Мори подержаться за него, как даме, и ожидаемо получил тумака. Дал сдачи, шутливо пихнув принцесску в плечо и, смеясь, увернулся от пинка Мори.
Из Парка они выбирались наперегонки, перебрасываясь толчками и шуточками.До дома они добрались за четверть часа до полуночи, и, остановившись неподалеку, снова приникли друг к другу, не желая терять последние пятнадцать минут. Нари прижимался щекой к его плечу, обнимая его за шею, и улыбался.
— Расскажешь завтра, что она там для тебя за наказание придумала? Что-то у меня нехорошее предчувствие.
Расставаться с Демоном не хотелось. Впервые он хотел тепла так сильно. Раньше он с удовольствием сбегал от Тесокабе при первой возможности. Все так сильно изменилось.
— Расскажу. Надеюсь ничего зубодробительного. — Хотя Чика и храбрился, почему-то его не отпускала мысль, что Мама Мори как раз и придумает что-то такое, от чего его мозг взорвется... Ну, уборкой территории Демон на этот раз точно не отделается. Мори тяжело вздохнул, будто подтверждая мысли Тёсокабэ. Или может ему просто не хотелось уходить. Чика надеялся именно на это. Он еще сильнее прижал Нари к себе, желая напоследок ощутить тепло его тела, а потом Мори выскользнул из его объятий, как волна, и, улыбнувшись напоследок, пошел к своему дому. У ворот он обернулся и помахал рукой, Чика ответил и Мори скрылся. Почему-то Демон не сомневался, что его Мама ждет его. Вот сейчас Мори заходит, разувается, а она смотрит на него со своей улыбкой "Я-знаю-про-тебя-даже-то-что-ты-сам-про-себя-не-знаешь". Завтра она на него также будет смотреть. Бррр...Чика наконец-то отлип от стены и направился к своему дому. Может, сегодня еще удастся поспать. А завтра… А завтра... как там орет этот малолетка? "Ту файт"? Завтра будет сплошное ту файт.Вечеринка была в самом разгаре, но Кею было не до веселья. Он целый день не мог дозвониться до Тесокабе. Его это весьма и весьма напрягало. Вдруг с этим идиотом что-то случилось? Нет, Чика, конечно, пропадал порой, но старался всегда быть на связи. А если его загребли? А если... ?
Кей в очередной раз нажал кнопку вызова и облегченно выдохнул, когда в трубке вместо ненавистного "абонент временно..." раздались сначала гудки, а потом и голос хулигана.
— Демон-тяяян! Где ты пропадаешь?! Я тебя обыскался! Что случилось? Ты в порядке? — Кейджи был готов сорваться с места и мчаться вытаскивать друга откуда угодно.
Ну вот, стоило только включить этот адский механизм и сразу же кто-то названивает.— Демон совершал прогулку под луной, Кей-тян. Сопровождал прекрасную принцессу.В трубке радостно и облегченно заржали.— Хватит смеяться Маеда-доно, — Чика пытался говорить как самурай в старых фильмах, — ваш смех оскорбителен и оскорбление смоет только кровь. — в трубке заржали еще радостнее. — Да харе ржать уже! Сам-то ты где? Судя по грохоту, на какой-то вечеринке. Отжигаешь без меня, да? Подлец...— Я, между прочим, целый день до тебя дозвониться пытаюсь. У меня волосы седые появились! — смеялся Маеда, — пока ты там со своей принцессой гулял. У Сарутоби "день сбора урожая" трудится наш друг, непокладая вездесущих ушей. Тут, кстати говоря, Нагамаса со своей девушкой. Обещал дать урок по обращению с женским полом. Мы без тебя начать не можем! Давай пошевеливайся, Тесокабе-доно!
— Без меня? Ну конечно, урок по обращению с девушками с Нагамасой в роли сенсея... Сочувствую приятели, сочувствую. Думаю, зритель и ученик у него всегда будет только один — Ичи! — Теперь они уже оба смеялись. Что поделать, Нагамаса и Ичи были легендой их школы. Казалось, они родились только затем чтобы встретиться и Сарутоби последние пару лет только тем и занимался, что принимал ставки на тему "когда же эта парочка поженится?" — Только я наверно не приду... — Перед встречей с Мамой Мори нужно выспаться и собрать все силы. Кей на том конце трубы так разочаровано застонал, что Чика почувствовал себя последней скотиной. — Ксо... Не стони ты так! Ну, может на часик и загляну. Вы я так понимаю у Сарутоби? Через 15 минут буду!Чика отключился, даже не дослушав веселые вопли Кея, и направился к дому Сарутоби. В конце концов, перед смертью не надышишься!