Застой Крови и Вера Брежнева (1/1)

***В ночь перед предстоящим медосмотром Леониду Ильичу не спалось. Он мучительно ворочался с боку на бок. Громко стучали маятником большие напольные часы в кабинете, галоши Суслова то и дело шаркали в коридоре, приближались к двери, замирали — слышали встревоженное ворочанье, и со вздохом удалялись обратно.Забыться получилось лишь ближе к рассвету. Снился кукольный мультипликационный фильм про лесных зверят, которые порознь не могли преодолеть жизненные трудности и лишь при помощи советов мудрого Ежика победили злого Волка и выбрались из леса. В конце сказки заиграла веселая музычка, Ежик расправил свои иголки, многозначительно посмотрел на своих товарищей и изрек мораль дребезжащим голосом Николы Чаушеску:— Главное, что мы братья и мы вместе! Дружба — это главное! — Угу, дружба тебе главное! — тут же окрысился на ежа Брежнев. — Паразит, понабрал у нас безвозвратных кредитов в американской валюте, пообещал построить социализм в отдельно взятой Румынии, а выстроил лишь себе дворец в Бухаресте!— Ах тааак! АХ ТАААК! Да я тогда Дубчека поддержу и с Израилем отношения разрывать не стану! — сердито запыхтел Еж и принялся толкать Леонида Ильича в бок, норовя уколоть.Откуда ни возьмись налетели всевозможные иголки! Небольшие чешские швейные иглы разных размеров, граммофонные иглы польских звукоснимателей, огромные жуткие болгарские кулинарные иглы и, конечно же, самые-самые ужасные и тупые — медицинские — отечественного производства!И вместе с Чаушеску, дружно (ведь братская дружба — это главное!), принялись колоть извивающегося Брежнева во все части тела!Вопль пробудившегося генсека пронесся по Кремлю и был столь ужасен, что часы с маятником в кабинете остановились, а доселе мерно вышагивавшие калоши Суслова споткнулись и смачно впечатали своего обладателя лбом в стену, после чего по гулкому коридору эхом, вслед воплю генсека прозвучало крепкое русское народное словцо.Стоит ли еще дальше объяснять, что генеральный секретарь был подвержен трипанофобии, а по простому — боязни уколов?С одной стороны, здоровье высших лиц государства это вопрос стратегической важности — ежегодный медосмотр строго обязателен и существуют правила, которым вынуждены подчиняться даже генсеки… а с другой стороны, это же Россия-матушка, пусть даже и в составе Союза Советских Социалистических Республик! На земле русской никогда не существовало правил, для которых, при желании, невозможно было бы найти хотя бы одного исключения. Так уж повелось испокон веков. ?Сие есть традиция, осененная мудростью поколений?, как говаривал знаменитый классик русской литературы. Прекрасно зная о фобии вождя и памятуя о незыблимых традициях, на ежегодный кремлевский медосмотр всегда приглашали дублера, и не простого, а самого-самого лучшего.Космонавты вообще удивительные люди: военные, летчики-испытатели, элита, поголовно — герои СССР. Привыкли выполнять приказы, не задавая лишних вопросов. Если надо, и на полусобранном самолете полетят, и в космос без скафандра пойдут. А лишний медосмотр для них вообще раз плюнуть. Сталь, а не люди!Когда Германа Титова, величайшего советского космонавта N2, впервые вызвали в Кремль на медосмотр, он, если и удивился, то виду совсем не подал, и послушно отдался в руки гримера, специально приглашенного со студии ?Мосфильм?. Профессионал, некогда гримировавший самого Тихонова-Штирлица, не подкачал. Вскоре лицо Германа украсили густые кустистые седые брови и парик с залысинами, а после он предстал перед медицинской комиссией, называвшей его ?Леонид Ильич?. Разумеется, все тесты он с блеском прошел. С тех пор подобные поездки в Кремль стали ежегодными. Безусловно, врачи понимали, что перед ними не настоящий генсек, однако таковы были условия игры. Игры, в которую играла вся страна.Увы, на этот раз Леониду Ильичу было не до игр, и пригласить Германа Титова не представлялось возможным, так что ?Мишенька?, скупо вздыхая и придерживая трясущегося генсека под руку, повел того к дежурному кремлевскому терапевту.Галоши Суслова пошаркали следом за ними по коридору, в спину поинтересовались все ли в порядке с ?Дорогим Леонидом Ильичом?, и, получив утвердительный ответ, удалились, но недалеко, — за угол, продолжать шпионить.Терапевт Игорь Осипович Шмухель, сидел за столом и, прикрывшись передовицей газеты Труд, изучал журнал ?Плейбой?, страшное-ужасное порнографическое издание, привезенное по ооочень большому блату прямо из-за железного занавеса знакомым партийным работником. Дела на загнивающем западе, судя по всему, шли довольно неплохо: Дрю Берримор увеличила бюст сразу на три размера и приняла участие в пляжной фотосессии на Гавайях, имея на себе лишь крошечное бикини, весьма откровенное, скорее обнажающее, чем скрывающее ее прелести.Он уже наклонился к журналу, тщательно изучая волнующие изгибы томных женских бедер, облизнул соленые капельки океанской воды с ее груди, вдохнул аромат гавайского венка цветов, почти что обнял трепещущее от предвкушения тело известной модели… в порыве страсти вжикнул молнией брюк, обнажая под столом свое и так небольшое, обрезанное еврейское достоинство… но тут в дверь постучали.— Леонид Ильич, таки здравствуйте! — от неожиданности Шмухель уронил газету с журналом под стол, подскочил, чтобы поприветсвовать первое лицо госудраства, но тут же бухнулся обратно в кресло, вспомнив о расстегнутой ширинке. — Давно ви не захаживали… вам ?как обычно? или что-то случилось?— Нет, не надо ?как обычно?. Понимаете, доктор, тут такое дело… нам бы медосмотр пройти и анализы кое-какие сдать, — ответил вместо генсека ?Мишенька?, а генсек стыдливо потупился и опустил глаза в пол.Шмухель удивлялся все больше и больше. Обычно серьезным лечением власть предержащих занимались в Кремлевской Больнице, а вся его деятельность сводилась к двум дежурным вещам — выдаче аспирина после заседаний Политбюро и выдаче в прочих случаях синих импортных таблеток виагры (средства крайне редкого и недоступного простым смертным, однако, в порыве квасного патриотизма, нареченного народом ?кремлевской таблеткой?)Шмухель листал бумаги, поданные ?Мишенькой? и его густые еврейские брови, (впрочем не шедшие ни в какое сравнение с монстроидальными бровищами вождя), лезли на лоб все выше.Направлено (организация): ЗАСЕКРЕЧЕНО.Цель исследования: ЗАСЕКРЕЧЕНО.…ЗАСЕКРЕЧЕНО…ЗАСЕКРЕЧЕНО…ЗАСЕКРЕЧЕНО— Леонид Ильич… а может нам, как обычно, просто позвать Германа Титова? — на всякий случай ошарашенно поинтересовался он.— Нет… Не в этот раз. Мне нужно взаправду все пройти, — удручённо сказал генсек. И тогда Шмухель действительно очень-очень удивился, и даже испугался не повредит ли ему, такому скромному доктору-еврею, вся эта история, и не запишут ли после во ?врачи-вредители?, даже на Мишеньку покосился. Тот скорбно кивнул, давая тем самым понять, что в этот раз все очень и очень серьезно.— Тогда ладно, кое-что я сам вам запишу, а на остальное дам направления. Не волнуйтесь, очередей здесь нет, — наконец сообщил Шмухель дрогнувшим голосом.И криво улыбнулся — это была шутка. ?Мишенька? холодно улыбнулся в ответ, поняв, что это шутка. Брежнев не улыбнулся вовсе, ему сейчас было не до шуток.Затем Шмухель озадаченно подписал все бумаги, выдал направления к врачам, раскланялся и напоследок поинтересовался у сопровождающего генсека ?Мишеньки?.— А ?как обычно? не возьмете?— Нет… а впрочем… давайте тоже.И Мишенька принял из подрагивающих от волнения рук врача упаковку синих таблеток, которые засунул Брежневу в карман пиджака.Решив самое трудное оставить на потом, они довольно быстро пробежали всех врачей, благо очередей с сидящими словопохотливыми бабушками в кремлевском медпункте действительно отродясь не видывали. Все прошло и правда очень быстро: при виде страшных надписей на бумагах, врачи поскорее взмахивали печатями и лепили свои кривенькие закорючки подписей.Наконец, они застыли перед дверью в кабинет N1.— ?Мишенька?, а сходи сдай кровь за меня? — было взмолился генсек, но подталкиваемый под локоть, обреченно переступил порог проклятого кабинета, побелел при виде стеклянных трубочек с окровавленными ватками, мензурочек, рухнул на жесткий стул, где и остался сидеть.?Мишенька? торопливо подскочил к врачу и зашептал, тыкая пальцами в бумажки....через час в кабинете N1Леонид Ильич снова подпрыгнул и снова взвыл от боли и ужаса, и почувствовав очередной болезненный укол, до боли вцепился в руку ?Мишеньки?. ?Мишенька?, целуя его в лобик, словно ребенка и ласково-нежно гладя по волосам, с надеждой поднял глаза на врача, но тот лишь сокрушенно покачал головой: кровеносная система генсека упорно не желала сдавать образец.— Застой крови у вас, Леонид Ильич, полный застой! Сердечко-то почти не бьется, вот и кровь не движется, и стоит на месте. У вас в организме застой и в стране тоже застой, на вас же весь Советский Союз равняется. Философский принцип подобия, понимаете, сообразность низшего высшему?Врач обращался к ?Мишеньке? — еле живой Брежнев давно выключился из беседы. А ?Мишенька?, и сам имеючи философскую степень, даже примерно понял врача и, сокрушенно покивав, поинтересовался как бы им этот застой немножечко растормошить.— Ну голубчик, я не знаю… радость должна быть, движение. Удовольствие от жизни. Подумайте сами, что может порадовать состоявшегося, уверенного в себе мужчину?— Женщина? — подумав, ответил ?Мишенька?, и получив утвердительный ответный кивок врача, быстрым шагом направился к двери: — Леонид Ильич, подождите десять минут. Есть у меня на примете очень хорошая девушка, комсомолка, отличница боевой и политической подготовки…Но тут снаружи под дверью торжествующе шаркнули галоши и ?Мишенька? осекся на полуслове, и замер, держась за дверную ручку. Кажется вернуть генсеку смысл жизни в данный момент не представлялось возможным.Похоже, предстояло действовать по плану Б.— Доктор, а это… ведь может помочь? — прозорливый ?Мишенька? достал из кармана пиджака генсека горсть ?кремлевских таблеток?.— Отлично! Должно помочь, голубчик. Но даже подобное движение крови в нижних регионах тела само по себе не возникает. Нужно действие, желание, понимаете — страсть!— Боже… а кипятильник у вас есть, чай сделать?! А баранки?Вскипятив чай, ?Мишенька? сунул Брежневу сразу две таблетки. Подкормил его баранкой для придания сил и энергии, выждал несколько минут и впервые в жизни сделал то, чего так страстно желал с того самого момента, когда заступил на должность секретаря-референта. Он поцеловал генерального секретаря в губы, и отнюдь не троекратным братским слюнтявым и лживым поцелуем, которыми чмокались лидеры стран варшавского договора на дежурных встречах в Кремле.Ответные поцелуи Брежнева вначале были робки, словно у юной школьницы, впервые оставшейся в вечернем саду при луне рядом с таким волнующим молодым человеком. Он скромно опускал глазки и хихикал, краснея, и гладил ?Мишеньку? ладонью по редеющим волосам, скрывающим родимые пятна. Врач, сверкая глазами, словом и жестом подбадривал ?Мишеньку?, словно болея за любимую хоккейную команду, и как бы показывал что все правильно, нужно переходить в атаку и……?Какая тонкая грань порой отделяет генсека от гомосека…? — обреченно подумал ?Мишенька?, опускаясь на колени и расстегивая ширинку дорогих импортных гэдээровских брюк генсека.…— Да-да! Кажется получается! Кулачками работайте активнее оба! Да! Кажется, ПОШЛААА!! Еще чуть-чуть! Шайбу-шайбу! — надрывался врач, от всей души радея за будущее страны.А потом, когда раздался синхронный стон наслаждения, врач, торжествующе, словно сакральный святой грааль, двумя руками поднял над головой пробирку.Искомый образец благородной крови генсека наконец был получен!…Обратно шли молча. В воздухе витала неловкость. Брежнев думал о том, что сегодня стал немножечко ближе к Матери-Героине и, неожиданно для самого себя, ближе к ?Мишеньке?, в самом нехарактерном для себя плане.?Мишенька?, в свою очередь переживал. Ведь произошедшее вроде как измена Раисе Максимовне? С другой стороны, он, можно сказать, переспал с самой Родиной. Ведь Брежнев — это СССР, это Родина. Может ли считаться секс с Родиной изменой жене?Наконец, он прервал затянувшееся молчание:— Леонид Ильич, а разрешите сказать?— Что, ?Мишенька??— Знаете, я на днях разбирал почту и наткнулся на письмо. Очень одаренный ребенок написал. Мне понравилось и я отложил письмо, чтобы показать вам, да вот позабыл со всей этой беготней… как говорится, устами младенца истина глаголет.?Мишенька? достал сложенный конверт из внутреннего кармана пиджака и с выражением прочел вслух:?Здравствуйте дорогой и любимый Леонид Ильич!Мне не нравится как называется ваш ?Застой?. Когда я вырасту, у меня будет — ?Стабильность?.А еще я хочу машинку и танчики как у вас, и даже лучше. Вова П, 9 лет. Ленинград.?В ответ Брежнев только устало пожал плечами и заявил, что не верит в подобные детские бредни — медосмотр его окончательно доканал. А вот ?Мишенька?, напротив, подумал, что генеральный секретарь на удивление недальновиден. Ведь предстоит большая работа: страну обязательно надо переломать и перестроить. А потом — да, когда-то потом, должна настать та самая Стабильность. Быть может, даже с человеческим лицом.***В это же время, в своём кабинете Суслов размышлял. Что от него скрывает Брежнев? Продажный еврей Шмухель уже сообщил ему о визите генсека и таинственных направлениях на медосмотр. Зачем? Связано ли это с той поездкой ?на охоту??Нужно побольше разузнать об этом.