Тринадцатая глава. (1/1)

Любите меня, граф всё-таки выдавил ЭТО из своего больного воображения. Кто скажет, что получившееся -НЦ-а - покусаю,так что мойте шейки))).Она стояла напротив. Тонкая, с раскрасневшимися от быстрого бега щеками. Гакупо смутно видел её боковым зрением, не отрываясь от поделки нового бумажного аэроплана. Дикое чувство обиды сменилось холодной яростью, как только студент понял, что Мегурине всё-таки нашла его тайную резиденцию.?Сейчас будет оправдываться? - зло пронеслось в голове, заставляя губы искривиться в саркастической ухмылке. ?Прости, девочка, но твои распинания не помогут. Как бы ты ни старалась, что бы ни говорила – прощения не получишь, и не уйдёшь с лёгким сердцем. Ручаюсь, я заставлю расплатиться за всю ту боль, которую испытал сегодня ночью. Надеюсь, ты будешь плакать, да. Прямо здесь, сидя на этой крыше, захлёбываться рыданиями в надежде, что я сжалюсь и отпущу!?Лука с ужасом глядела на замкнутое в немом страдании лицо молодого человека, на его ярко очерченные скулы, на холодные злые глаза под растрёпанной фиолетовой чёлкой.Мегурине была далеко не дурой и понимала, что словами, какие бы они ни были, ничего не исправишь, а сделаешь только хуже. Закон ?от любви до ненависти? уже начал вступать в свои права, и нужно было что-то делать, поэтому девушка, вздохнув, просто сделала шаг вперёд.Гакупо удивлённо застыл, глотая невысказанные претензии, когда Лука, обогнув его, присела на колени между длинных ног. Её взгляд был спокойным и уверенным, как у невиновного в зале суда. Облокотившись одной рукой на бедро Камуи, девушка другой провела по его щеке, заставляя не отворачиваться, а смотреть прямо в глаза. Пальцы с небольшими ноготками требовательно сжали ткань штанов, задержав её на долю секунды, а затем расправляя, и, словно бы случайно, задевая начавшую распаляться плоть.- Что ты… - удивлённый возглас утонул в страстном поцелуе. Рука студентки с лица переместилась на затылок, не давая возможности оторваться от мягких, пьянящих губ.Гакупо почти не соображал, единственное, что его сейчас волновало – это её губы и руки, беззастенчиво трогающие и заставляющие подчиняться. Собрав всю свою волю, Камуи титаническим усилием разорвал поцелуй, и, требовательно глядя потемневшими от желания глазами в спокойное лицо, спросил:- Ты знаешь, чем это может закончиться?- Я люблю тебя, – лёгкий толчок в грудь, сопровождающийся новым прикосновением губ, уничтожил последние остатки здравого смысла и, с жадным рыком, облокотившийся о крышу парень подмял девушку под себя, утыкаясь носом в шею Луки.- Люблю тебя…люблю…люблю… - тихий, срывающийся шёпот ласкал белую кожу, пока длинные пальцы беспорядочно гладили желанное тело.Мегурине прикусила губу, глотая стон удовольствия и проводя рукой по внутренней стороне бёдер молодого мужчины. Почувствовав под тканью штанов горячий твёрдый член, чуть сдавила его, получив в награду протяжное, просящее ?Лука?.Гакупо, медленно и плавно, стараясь не сорваться окончательно, снял рубашку, оголяя рельефную безволосую грудь и потянулся к ремню, не отрывая жадного взгляда от разметавшихся волнами розовых кудрей, стальных глаз и зацелованных припухших губ. Лука протянула руку вверх, и молодой человек, словно утопающий в спасательный круг, уткнулся носом в хрупкое запястье, испещрённое голубыми дорожками вен. Гакупо не мог оторвать взгляда, не мог разжать пальцы. Сейчас он дышал ей, жил ей, наслаждался ей. Околдованный, отравленный, желающий и жаждущий.Мегурине села на колени, жадно ловя ртом поцелуй. Горячие руки, подцепив тонкую ткань платья, потянули вверх, освобождая от ненужной одежды. Распростившись с ней, девушка подалась навстречу сильной мужской груди, прижимаясь к Камуи всем телом.Гакупо провёл подушечками пальцев по выпирающим лопаткам. Придерживая заталию и заставляя выгнуться, он начал целовать белую шею, опускаясь ниже и оставляя влажную дорожку поцелуев. Неспешность действий сводила с ума, но Гакупо не собирался торопиться. Фиолетовые прядки упали на грудь, щекоча и поддразнивая. Лука застонала, когда сильные руки опустили её на разбросанную одежду, и тяжёлое, жаркое тело накрыло сверху. Мегурине развела ноги, мечтая чувствовать его прикосновения каждым сантиметром кожи. Горячие сильные руки скользили поногам, на секунду замирая на бёдрах.Холодные пальцы сжимались на спине, оставляя тонкие царапины удовольствия. Левая рука Луки проворно разделалась с лентой, и поток фиолетовых волос хлынул на плечи, стекая по напряжённому телу и ложась на покрытие крыши неровным каскадом, укрывшим молодых людей от ярких солнечных лучей.Камуи дотронулся до бархата щеки, с немым вопросом глядя в стальные глаза. Лука, истомлённая долгим ожиданием, требовательно потянула Гакупо на себя, и молодой человек подчинился, вжимаясь всем телом в округлые бёдра.Сердце, остановившее на секунду свой ход, зашлось в надрывном безумном беге. ? Я люблю тебя, я тебя ненавижу…пожалуйста, останьсясо мной…пожалуйста, убей меня… сладко, невыносимо сладко…я уже не чувствую ничего, кроме тебя…твои стоны… руки… губы… Боже, когда бы ни наступил завтрашний день, пусть мы его не увидим!?-Эй, Мегурине! – позвал уже начавшую спускаться вниз девушку блаженно греющийся на солнышке Гакупо.-Да, - приостановилась Лука и взглянула на молодого мужчину.- Выходи за меня! – и так довольная улыбка стала ещё шире.- В смысле? – Мегурине удивлённо похлопала ресницами.- В смысле замуж, – Камуи чуть ли не смеялся от переполняющего его счастья.- А можно, я подумаю? – хитро прищурилась студентка.- Можно, – благородно разрешил студент. – Даю тебе на это пять лет.Лука рассмеялась и быстро сбежала по лестнице. Пять лет – какая, в сущности, малость, особенно для сердца, обещавшего любить вечно.