Distance (1/2)
Тихий захудалый городок, в который переехала девушка, вечно отдающая предпочтение готичным одеяниям, столь же не приносил ей удовольствия, сколько приносил его ее отцу, который так рвался, наконец, отдохнуть — от чего? Один бог знает.
Кругом одни ?дружелюбные соседи?, вечно улыбающиеся тебе в след, абсолютно не знавшие ничего, кроме чтения таких же заурядных, как и они сами, газетенок по утрам и бабушки, вечно зовущие ?на чай?.Много раз она ловила себя в раздумьях о том, что ей одиноко. Признаться, эти мысли не просто вводили ее в заблуждение, они сбивали с толку, возможно, даже были ей чужды.
Нет, нельзя сказать, что там, в мегаполисе, у нее были друзья, вовсе наоборот. Хотя лишение даже малейшей возможности встретить в этой глуши человека, который поймет ее — вот что удручало девочку больше всего.Сказать, что это проблема тоже нельзя, в конце концов она любила тишину и одиночество, по крайней мере, пока ее мрачные мысли не начинали с пристрастием пожирать собственный же центральный процессор — мозг.
Училась она, конечно, не совсем в этой глуши, чуть дальше, в самом ближайшем городе, который все также походил на село, а по сравнению с тем же Нью-Йорком был просто деревней, а также в сравнении с ее предыдущей школой, эта была просто детским садом, хотя, даже там находились избалованные, считавшие себя центром этой чертовой вселенной, люди.
На таких Дитц научилась не обращать внимания, еще живя в шумном и огромном городе, что уж говорить об этом захолустье.
Хотя, признаться...
Порой ученики здесь попадались куда более радикальные и агрессивные. Нельзя было сказать, что девочка привыкла к этому сразу.
Казалось, так будет всегда, и рано или поздно — это все сведет бедную Лидию в могилу.
По крайней мере, так было до одного дня, который перевернул весь ее мир с ног на голову. И нет, не только потому что она стала, формально, первым и практически единственным человеком, получившим прямое доказательство существования ?жизни после смерти?.Знакомство с парочкой, которая по собственной невнимательности угодила на тот свет, а Дитцы, вероятно, по чистой случайности переехавшие в их дом и совершенно не понравившиеся новоиспеченным призракам, вынудило обе стороны, можно так сказать, привлечь третьих лиц, для решения конфликта...
И этим третьим лицом был он. Обещавший решить все разногласия, в последствии только ставший одним из них.
Безбашенный призрак, ?гроза-того-света? в черно-белом костюме в полоску, который, появившись в ее жизни, больше не намеревался никуда уходить.Чтобы внести ясность: этот ?ужасный человек?, что странно, вовсе не оказался таким на деле. Да, возможно, а хотя, скорее точно, он был эксцентричен, эгоистичен, слегка сумасброден и слишком необдуманно наделен той властью и силой, которыми обладает, что, конечно, сведет с ума любого, кого этим всем наделить. В любом случае он не был настолько плох.
Дитц это точно знала.
Хотя, может, ей вскружила голову его очаровательная манера ?кружить? головой, буквально, на все триста шестьдесят?
Прошу прощения за каламбур.
Буквально будучи одержимым идеей получить такую желанную, такую близкую свободу, которая, как ему казалось, сможет избавить его от всех проблем, этот дурак наделал много глупостей.Например, хотел силком затащить девочку, которая, казалось ему, столь сходная для него душа, под венец, хоть и условия их сделки, которые он выполнил, подразумевали этот исход событий, однако... Как там говорится, насильно мил не будешь?
В любом случае, как бы странно это ни было, ему был дан второй шанс. В этот раз без всяких сделок и уж точно без браков.
Мужчина не получил столь безграничную свободу, которую хотел, но у него появился настоящий... Друг?
Друг, которая позволяет ему быть рядом практически постоянно, в мире живых. Да, не совсем свобода, но что-то очень на нее похожее, разве нет? С этими условиями он был вполне согласен, что угодно лишь бы только не возвращаться надолго в то темное, одинокое и мрачное место, где он провел последние шестьсот лет.
С того самого дня прошло... В районе четырех лет, хоть и для призрака, пережившего несколько веков, это время пролетело совершенно незаметно, особенно учитывая его занятость живым человеком все эти годы, для юной особы этот период не только был очень важен, так сказать ?лучшие годы в жизни?, ?бурная молодость?, и множество других заурядных фраз по поводу этих лет, но и по сути, был почти третью от всей ее жизни в целом.
Ему казалось, что она всегда будет рядом. Достаточно наивные мысли в голове у человека, который пытается корчить из себя циника. Скорее, это было вызвано его глубоким нежеланием снова встречаться с чертовым одиночеством лицом к лицу, потому что казалось, именно в этот раз оно его погубит. Все потому, что появилось с чем сравнивать? Возможно.
Однако все его надежды жестко ударились о реальность и остались разбиты также, как и ужасно старое зеркало, связывавшее его мир с ее.
Все потому, что ?детка?, так уж он любил ее называть, неизбежно начала взрослеть, и казалось бы, это ей должно быть страшно перед изменениями, боялся тут скорее он. Нет, не сказать, что она сильно изменилась.
Если только внешне.
Страх мужчины быть может был вызван и не без эгоистичных мыслей, ведь он лишился и той малой свободы, которой она его наделяла.
Первое время она искренне пыталась показать, что не забывает о нем. Пыталась звать, хотя бы по вечерам, их встречи стали намного более неловкими, чем были раньше, ведь все, что могла она — перекинуться с ним парочкой слов и тут же сесть за уроки, просидев сгорбившись за столом, который освещал лишь только тусклый свет настольной лампы, буквально всю ночь.
Он видел ее такой впервые. Судорожно перелистывающую учебники, раньше казалось, что она уж точно ничего не боится.Как может девушка, не боявшаяся смерти, не побоявшаяся мертвых, боятся какой-то там физики?
На самом деле, она, конечно, не боялась. Так просто казалось ему.Девушка просто пыталась выжать из себя последние силы, доказать отцу, что она ответственна, что она многого стоит.Вскоре все это настолько вытрясло все остатки ее нервной системы, превратив в безжизненную пародию на себя, что на него совсем не осталось времени. И сил.
Ему оставалось только ждать, утопая в литрах алкоголя, который стабильно помогал забыться и ненадолго уйти от персеверации назойливых мыслей, накинувшихся на него и готовых сожрать кого угодно.
Ждать, когда она позовет.***— Если бы я мог, уже давно бы заявился к ней. Да, точно так и сделал бы.Пробубнив себе это под нос, уже которые сутки лежа на диване перед работающим старым, хрипло тарахтящем, как и он сам, телевизором, он, потянувшись за еще одной бутылкой и из-за очевидно откуда появившегося недостатка координации, попутно уронил пару пустых, что стояли на полу.
Он словил себя на мысли, что не особо то и нуждается в той самой свободе. Мыслей у него, конечно, было много и различных, однако сейчас, он, резко остановившись, будто бы только осознал, что все они так или иначе были связаны с ней.
— Забыла обо мне, будто я старая, ненужная детская игрушка, черт. Выкинула из жизни, не сказав и слова.
Он был раздражен, нет, даже зол, и было очевидно и понятно почему. Открыв бутылку, он сделал пару глотков и, нельзя сказать, что его еще не тошнит от этого, наоборот.Он зол, но зол вряд ли на нее. Поэтому он продолжал пить то, от чего его воротит, вероятно, чтобы насолить самому же себе.
Это, конечно, не решит никакие проблемы. Но на пару минут помогает снять напряжение.
***Конечно, Лидия не забыла о нем, напротив, он часто посещал ее мысли. Однако та просто не успевала осознавать тот ощутимый след вины, что пробивал ее на тревогу каждую ночь. Думала, что это все стресс и нервы, думала, что скоро пройдет.
Ей тоже приходилось несладко. Девушка не понимала, почему чувствует себя так одиноко, почему скучает и резко отгоняла от себя все мысли, идущие в правильном направлении, перебивая их другими.
— Я... Мне так хочется поговорить с кем-то.
Единственные свободные минуты выпадали на ночь, и морщась от предательски светившего прямо в глаза света просыпающегося солнца, тихо пробормотала она вслух, резко повернувшись на бок и закрыв глаза, думая, что это поможет уснуть.
— Знаешь, все так сложно, я совсем погрязла в экзаменах и не нахожу времени, чтобы... Ты наверняка зол, я понимаю. Мы не виделись целый год и...
Девушка поняла, что все попытки заснуть были тщетны. И на что она надеялась, выпивая на ночь столько кружек кофе?
Ее метафорический диалог с ?кем-то? зашел совсем не в то русло, в которое изначально планировался.
—...И злишься ты на меня.
Еще более тихо, чем раньше, сказала та, поставив ноги на пол и резко поднявшись с постели.Подойдя к разбитому зеркалу, она заметила на нем красную ткань, которую, помниться, Делия повесила чтобы, цитирую — ?Скрыть этот ужас с глаз моих долой!?. И как Лидия не додумалась снять ее раньше?В целом, она тогда даже не обратила внимания на мачеху, расхаживающую по комнате и снова бубнящую что-то про мрачный интерьер ее комнаты.
Дитц уже давно научилась фильтровать поступающую информацию, на болтовне многих людей она просто включала режим ?не беспокоить? и не выключала его обратно.Пустые монологи ни о чем она могла слушать только из одних уст и, признаться, они часто ее веселили. А ее нежная улыбка, которая всегда следовала за этой пустой болтовней, лишь служила сигналом для продолжения тому, кто воспроизводил ее так же просто и без усилий как старое радио, абсолютно также хрипя и шурша в процессе.
Та коснулась ткани и, тут же закрыв глаза, выдохнула, потянув ее с зеркала на себя.
Открыв глаза, в ее лице можно было увидеть нотку недоумения, а брови, изогнувшееся вверх, явно выдавали... Грусть? Вину?
Девушка быстро отвернулась и практически мгновенно оказалась на кровати, вжавшись в подушку и крепко схватив простынь руками.
— Ох, а на что ты надеялась, Дитц? Что он круглые сутки у этого зеркала торчит, ждет, пока ты соизволишь наконец о нем вспомнить?
Нарастая в тоне, она начала обвинять себя, но потом, медленно отпустив простынь, с удручающем вздохом, снова попыталась заснуть. В этот раз получилось несмотря на то, что солнце за окном уже давно встало и казалось бы, должно было ей помешать. Все-таки усталость взяла свое и никакие до этого выпитые кружки кофе не смогли удержать ее бодрой.
Обычно она устает столь сильно, что никакие сны не сняться ей в принципе, или ее мозг отсеивает эту информацию как абсолютно бесполезную на следующее же утро, однако в этот раз совершенная пустота была резко рассеяна, окутавшись в черный цвет.
Быть точнее, в черно-белую полоску.
***Весь его энтузиазм, раньше хлеставший из всех щелей, был постепенно, медленно убит и залит ликером.
Мысли мужчины метались из стороны в сторону, точно пытаясь вырваться из ограничивающей их комнаты, бились о ее метафорические стены.
Первое время он спешно наматывал круги, стоя у этого старого и разбитого, как и он сам, зеркала, пытаясь уверить самого себя в том, что это неправда. Что она не забыла, это не так, что вот сейчас точно позовет.
Вскоре этап ?отрицания?, потеснившись, оставляя место злости, медленно ушел на второй план.
Что будет, если и без того эксцентричного человека полностью охватит гнев?
А будет штукатурка, падающая с потолка от многочисленных ударов по стене, в те моменты, когда он уже не мог сдерживать в себе все эти эмоции. Побитая специально посуда, бутылки, летящие по всему дому и встречающие свою судьбу, разбиваясь о стены.
Он не осознавал, что ведет себя, как ребенок, которому что-то не купили.Он думал только о том, как ему плохо сейчас и о том, как хочется вылить эту боль на окружение. Как хочется, чтобы болела рука, содранная в кровь, а не что-то непонятное, отвратительно тянущее и колющее внутри, перенимающее все внимание на себя.
Перебирая все стадии принятия неизбежного, он практически дошел до самой последней, однако это ?неизбежное? столь сильно ранило его и совсем не хотело отпускать.
В какой-то момент он начал думать о том, что у нее то точно есть на это причины! Точно что-то случилось, она ведь не могла просто взять и бросить его тут.
Наверняка причины очень весомые, и она обязательно расскажет ему все, как только это закончится.
Вел торг с самим собой, пытаясь оправдать ее всяческими способами.
И вот сейчас, будучи не совсем в трезвом состоянии... Хотя, вряд ли он вспомнит, когда последний раз был в ясном рассудке, он глянул на зеркало, так удачно блеснувшее именно в эту секунду, проведя искру по трещине.
Тут его будто что-то в голову ударило. Вот если он сейчас, именно в этот момент, не сотворит хоть что-то, она забудет о нем навсегда, не будет и шанса.