Глава 13 - Ариф (1/1)

На следующий день, утром, Давид позвал к себе Арифа. Король всё еще находился в саду и глубокой меланхолии. На завтрак он не явился. Сидя на одной из каменных скамеек, молодой человек бросал на дорогу камушки, опустошенно глядя на свою цель в виде какой-то необозначенной точки на брусчатке, возле которой начиналась темная и влажная земля из которой росли высокие пахучие розы и которую садовник уже заботливо успел обработать своими измазанными руками. Раб пришел, когда снаряды в королевской руке уже начинали заканчиваться. Давид никого не видел и никого не слышал. Были только он и эти небольшие камушки, что иногда били стебли колючих роз, отпрыгивая от дорожки. Короны на нем не было, в принципе как и улыбки, привычной одежды. Юноша до сих пор не сменил свой наряд для похода, что успел изрядно напитаться потом и пылью. Запах от правителя шел неважный. Давид больше походил на крестьянина, лишённого рассудка: щетина, грязная простецкая одежда, потрепанное страданиями лицо и пустой взгляд, смотрящий только в одну точку, непричесанные волосы и руки полные земли из-за этих грязных камушков, что он поочередно выбрасывал, а потом щепетильно собирал, ползая по земле и под кустами, тем самым набираясь не только новой грязи, но и мелких царапин от жестоких роз, что не собирались щадить того, кто бьет их зеленые стебли. Король кидал камушки. Ариф, лишь увидев его, опустил плечи и поклонился. Ему искренне было жаль этого человека. Он не знал, что случилось, но знал, что это очень его расстроило. Тихо подошел, стесняя себя в движениях. Давид не обратил на него никакого внимания, пока не выбросил на клумбу последний камушек. Взглянул на Арифа, что выглядел значительно лучше. Одежда раба была видимо чистой и не источала противного запаха, волосы были причесаны, двухнедельная борода - сбрита. Только глаза его были грустными, сочувственными. Казалось, если бы он не был рабом, то подошел бы и обнял своего господина как друга, которому глубоко соболезнует. Давид указал глазами на камни, разбросанные повсюду. Ариф поклонился и начал их собирать, отдавать по жмене Его Величеству, что откладывал всё на скамью возле себя и наблюдал за рабом. Камушков вокруг валялось много, так что сборы с дороги и под розами заняли более пяти минут. Пока бесправный слуга все это собирал, правитель удивился как он умудряется не запачкаться и не расцарапать себе все руки, собирая эти небольшие снаряды. Правда на лице всего это видно не было. Давид сидел безэмоционально, как статуя, наблюдая за исполнением своего приказа только глазами. Когда Ариф всё собрал и отошёл в сторону, дабы не мешать королю снова начать кидать камни, Давид указал взглядом на скамью и камни, взял свою жменю, вернулся к точке на брусчатке и снова принялся беспристрастно бросать снаряды прямо в цель. Раб поклонился, сел рядом, взял пять камушков и... Он хотел было кинуть один, но резко передумал, вернув его себе в руку. Неуверенно взглянул на короля.- Может быть он хочет, чтобы я подавал их ему? - задумались мысли.Протянул правителю свою жменьку. Давид, заметив рядом с собой что-то, покосился на руку, на неуверенного Арифа, что предпочел смиренно опустить голову, и взял камень, не глядя бросил его вперед. Вернулся к своей жмене и своим камням. Раб, боковым зрением наблюдая всё это, вообще ничего не понял. Вернул руку к себе. Посмотрел на снаряды, короля, почесал висок и приложил два пальца к губам. Давид, шестым чувством ощущая на себе чей-то пристальный взгляд, посмотрел на него. Во взгляде читалось скептическое "что".- Что мне делать с этим? - расстерянно выдал тот, показывая камни.- Кидать, - взял один и бросил прямо в него.Вернулся к своей точке, набрав новую жменю.- Господин, - глубоко обеспокоенно начал, - что с Вами случилось? - Какой жест надо, чтобы ты замолчал? - не отвлекаясь от кидания выдал.Ариф опустил голову. Отвел взгляд. Внутри его что-то тихо сжалось. Молодой человек взял в руки еще немного камушков из общей кучи, посмотрел на сегмент, куда целился Давид и начал кидать туда же, пытаясь выбить его камни или сбить их ещё в полете. Король озадачился такой дерзости и покосился на раба. Кажется, его обидели слова его хозяина. Бросил в него снаряд. Ариф посмотрел на правителя. Взял свой камень и бросил в ответ. Ему было обидно не только за этот холод в ответ на искреннее беспокойство, но и за камеру где он сидел две недели. Да, ему нельзя чувствовать такое по отношению к человеку, что является его хозяином и абсолютным повелителем, но чувствам не прикажешь и насильно ты их не убьешь. Всё равно обида останется. Давид снова бросил в него немного оскорбленно и возмущенно. Ариф отвернулся, чувствуя, что еще один такой бросок и он снова окажется в тюрьме, где кормят хуже, чем собак в их маленьких будках. Бросил снаряд на дорогу. В плечо прилетел камень. Раб не реагировал. Еще один. Нет ответа. Еще. Жалобно взглянул на хозяина. Он уже понял, что не надо было бросать, зачем так измываться? Давид снова бросил. Ариф продолжал молча смотреть в глаза и мысленно просить об остановке. Тот кинул в него возмущенно. Этот удар был больнее. Раб погладил кожу в том месте. Король бросил в руку. Слуга зашипел, отбросив кисть и начав ею трясти. Это действительно было больно. Взглянул на нападавшего с обидой и непониманием. Тот кинул в плечо значительно слабее, будто извиняясь. Ариф не верил в эти извинения. Ему было больно. Взглянул на пальцы. Скорее всего, там будет скоро синяк. Снова начал трясти рукой. Давид повторил бросок. Раба начало это раздражать. Схватил камень и сгоряча метнул в него. Король аж вскрикнул. Схватился за плечо и бросил в него ещё сильнее. Ариф закрылся руками, будто ожидая целого дождя из камней. В принципе, он был прав. Давид более шести раз бросил в него камни со всей силы, попадая то в живот, то в ноги, то в руки. Остановился он только тогда, когда сила его злости наконец исчерпалась. Взял горсть камней, удобно сел и стал недовольно кидать их на брусчатку. Ариф пугливо убрал свою защиту из рук и погладил ушибы, неуверенно взглянул на короля. Тот даже смотреть на него не хотел. Раб тайком взял пару камушков и начал слабо их бросать куда-то вперед, без особой цели, только ради исполнения приказа. Давиду такая непричастность не нравилась. Он стал целиться в его камни, что лежали совсем недалеко от скамьи, целиться и сбивать, отбрасывая их куда-то подальше. Ариф расценил это как абсолютную нелюбовь к нему и нежелание, чтобы он участвовал в этой непонятной ему игре. Раб прекратил кидаться, опустив плечи и голову так печально, что на это невозможно было смотреть. Давид, посмотрев на эту удрученную скульптуру, созданную двумя рабами однажды ночью, вообще разозлился. Метнул камень в плечо. Тот зашипел и тут же схватился за ушиб. Камень прилетел и в руку. Ариф жалобно посмотрел на хозяина. Тот кинул снаряд в ногу. Слуга быстро потер то место. В плечо. Переключился на него. В икру. Наклонился. В бок. Выровнялся, болезненно схватившись за это место. Давид начал приходить в ярость. Метнул ему в колено с такой силой, что Ариф истинно вскрикнул, резко прильнув к больному месту. - Ты будешь злиться вообще или нет? - бросил в спину.- Сжальтесь! - жалобно взглянул на него, все еще обнимая сустав.- Ты же умеешь злиться! Так разозлись! - бросил в то же колено, попав по рукам.- Я не могу злиться на моего господина! Я не могу злиться на бога! Его можно только восхвалять! - Я тебе таких приказов не давал. Злись давай.- Нет, не надо. Господин, сжальтесь.- Я тебя добью сейчас, если ты не разозлишься, - метнул прямо в плечо.Тот болезненно зажмурился.- Ты чего мой приказ не выполняешь? Выполняй давай. Я теряю терпение, - бросил в него еще раз.Ариф обиженно нахмурился. Взял камешек, лежащий рядом на земле, выровнялся и сильно бросил его в своего короля:- Мне больно.- Это по-твоему злость? - стал раздраженным. - Я хочу злость видеть, - метнул в него камень.- Вы меня в тюрьму посадите, если я разозлюсь, - обиженно бросил в ответ.- Да, брошу, но я хотя бы буду тебя мужиком считать. Чувство, будто тебя кастрировали, - кинул в него.Ариф широко открыл глаза:- Я не кастрат! - гневно метнул в него два камня, после которых тот судорожно закрылся руками. - И Вы это знаете! - еще один. - Я не кастрированный! - приподнялся, крича на него своим недостаточно уверенным голосом и кидая при этом камни. - Вы плохой господин! Вы не уважаете меня ни чуть-чуть! Вы злой! Вы кидаете в меня камни! - гневно бросал при каждой фразе. - А мне больно! У меня колено и плечо болит после Ваших бросков! Вы плохой господин! Вы бросили меня в тюрьме, хотя я ничего не делал! Я был хорошим! Я слушал Вас! Я был просто любопытным! А Вы так! Вы начали меня подозревать! - кинул сильнее. - Я предан Вам больше, чем кому-либо! А Вы подозреваете меня в шпионаже! Я не шпион! Я подчиняюсь только Вам!Из-за угла выглянули слуги, заинтересованные этими выкриками и ударами камнями о человеческую плоть. Один из двух узнал Арифа и, сопоставив кое-какие знания о нем, беспокойно подбежал. Заметил отвернутое лицо Давида, страдающего от нападения с поднятыми руками, призванными его защищать, и испуганно вскрикнул:- Ваше Величество! - тут же подбежал к рабу и повалил его на землю, предварительно ударив нападающего в живот, что тот подавился. Король убрал руки и посмотрел на бесправного слугу, когда тот уже лежал на животе вдоль дорожки и не имел возможности подняться из-за ступни, прижимающей его к земле меж лопаток. Лицо его снова было удручено и абсолютно несчастно. Опять тюрьма и опять неизвестное ожидание, а может даже и смерть. Ариф не очень хотел умирать. Жизнь, даже такая, это лучше ее отсутствия. Отвернулся от правителя, не желая смотреть на того, кто снова отправит его в эту большую и каменную будку с собачьей едой и маленьким окошком под потолком. Давид посмотрел на слуг, что подбежали. Лицо его было абсолютно спокойно и не выказывало боли, радости, сострадания или грусти.- Ваше Величество! Вы в порядке? - стали беспокоиться все вокруг. Тот осмотрел их, взглянул на раба и посмотрел на того, что держал его лицом к земле.- В тюрьму его! - гласно выкрикнул слуга и быстро поднял виноватого, схватив его сзади за руки.Ариф был похож на каторжника или того, кого ведут на эшафот. Давид на секунду задумался. Осмотрел раба.- Ариф, - непринужденно начал, - если ты вернешься ко мне в течении часа - я дам тебе награду. Тот с сомнением взглянул на господина. Король же отвернулся, взял свои камушки и продолжил их кидать как раньше:- Ведите его в ту же камеру, где он сидел.Слуги неоднозначно переглянулись. Двое кивнули, взяли виноватого под руки и повели. Другие тоже поклонились, но вернулись к своим делам, уйдя с этой дорожки. Когда все ушли, Давид погладил места, где уже образовывались синяки. Его раб кидал сильно, действительно зло и обиженно, но в любом случае эта боль не сравнится с той, что есть внутри. Когда ударяешь локоть, пятка уже болит не так сильно. В этом случае, такой принцип тоже работал. Ариф же задумался. Ему король дал один приказ, а своим слугам другой. Как бы, было понятно, что ему делать, но при этом не понятно как этого добиться. По пути, он определил, что убегать надо до спуска в подземелье, ведь из камеры ему уже точно не сбежать. Замок он знает плохо, да и сад в принципе тоже. Но снаружи есть хотя бы преимущество в виде открытой местности и не такого количества стражи на метр квадратный. Осмотрел слуг по бокам. Те были обычными. "Слуга обыкновенный, ареал обитания - замки, богатые дома и любое место, где есть вельможи. Питается тем, что дадут, получает какие-то деньги и кров," - неполный список того, что Ариф знал об этих существах, которым часто завидовал по причине их свободы. Осмотрел местность. Они шли по брусчатке, самой короткой дорогой в замок. Недалеко впереди стоял на коленях садовник и трепетно вырывал из-под культурных растений гнусные сорняки, что забирали соки и силу драгоценного навоза, что под них клали. Мужчина заполнял своим телом половину дорожки. Подойдя к нему, один слуга был вынужден отойти назад и немного отпустить виноватого, дабы другие два могли пройти. Ариф поставил рядом идущему незаметную подножку и, когда тот потерял равновесие, резким движением толкнул его в сторону, сорвался с места и побежал куда-то прямо, направо, не совсем понимая куда он в итоге прибежит.- Мои розы! - отчаянно крикнул садовник.- Стража! - вскрикнул второй слуга, помчавшись за злоумышленником. Раб же бежал не разбирая дороги. Наткнулся на кованные ворота. Дернул - закрыто. Словно обезьяна мгновенно залез по ним и перепрыгнул на другую сторону. Скрылся за густой зеленой изгородью, прижавшись к этой стене. За калитой пронеслись чьи-то шаги. Хорошо отдышавшись, злодей посмотрел куда он попал. На него уже бежала целая стая злых и шипящих птиц, раскрывших свои величественные крылья и изящные клювы. Ариф без промедления побежал к правому краю пруда и, словно делал это каждый день, пробежал по тонкому бордюру, отделяющему водоем от зеленой стены. Перебравшись на ту сторону, сразу же начал залезать на небольшую иву, подальше от этих лебедей, что желали человеческой крови. Крона была недостаточно густой, чтобы действительно скрыть злоумышленника, так что Ариф частично спрятался за стеблем, при этом выглядывая на сад и ища в этом лабиринте место, где сидит его господин. Наконец определив как его вели и как он бежал, сломя голову, молодой человек вычислил место Давида во всей этой зелени. Посмотрел самую короткую дорогу к нему. Ведь, чем быстрее он до него доберется - тем быстрее он будет в безопасности. По саду тем временем уже начинала слоняться стража. Ариф спрятался за столбом, когда воины проходили совсем неподалеку. Под ногами тем временем бесились лебеди, пытаясь достать этого чужака своими клювами на длинных шеях и разорвать его в клочья. Раб даже ужаснулся такой ненависти этих птиц. Казалось, что их здесь специально такими вырастили. Для пыток.Осмотрелся по сторонам. Стража ушла. К Давиду было три поворота и один длинный отрезок. Посмотрел на другую сторону изгороди - обычный проход с каменной дорогой. Если он туда спрыгнет с двухметровой высоты - точно ногу подвернет и бежать уже никуда на сможет. Взглянул на ворота по которым попал сюда. Безболезненный выход был только там, но он был через безнующихся лебедей, что столпились под деревом словно аллигаторы в ожидании своего мясного обеда. Посмотрел на них, пруд, относительно крупную ветку, что над этим прудом была. Решил, что это единственный вариант. Двинулся к свободе. Прыгнув в воду, он поднял немало шума. Лебедям это крайне не понравилось, они тут же побежали к воде и начали преследовать человека с явным намерением закусать и убить, съесть. Ариф греб так быстро, как никогда в жизни. Никогда он еще не мог подумать, что будет убегать от таких красивых птиц как от крокодилов. Подобравшись к мели, молодой человек побежал на четырех, а на суше и на двоих, с разбегу залез на забор, перевернулся на другую сторону и весь мокрый спрыгнул, сбросив с себя уйму капель. Лебеди продолжали мчаться на него. Ариф, не долго думая, повернул и побежал со всех ног по выбранной короткой дороге. Чуть не сбив на повороте какую-то даму с мужчиной, он даже не затормозил (боковое зрение заметило кого-то в латах, а от таких людей требовалось бежать наиболее прытко). Свернул один раз, второй, вышел на длинную дистанцию и хорошо разогнался, намереваясь добраться до господина побыстрее. Неожиданно, проход загородил страж. Латы, меч, суровый взгляд. Ариф перепугался настолько, что стал не мгновенно замедляться, а наоборот разгоняться. За шаг до победы всё или ничего. Он шел на таран как небольшое судно, намеренное проломить борт кому-то побольше. Карл, откровенно не ожидавший такого, малость удивился, приготовился вынести удар лоб в лоб, при этом не потеряв равновесия. Чем Ариф становился ближе, тем ему было страшнее. Сердце колотилось как бешенное. Налетел на воина словно таран. Оба свалились наземь. Не успел Карл как-то схватить его, как раб уже на нем поднялся и на четырех, с низкого старта, побежал дальше. Воин вообще ничего не понял, когда увидел эти скользящие по металлу ноги, что активно перебирали и только чудом не наступили на его лицо. Ариф свернул в последний раз. Сзади послышался грохот железа. Испуганно ускорился. Добежав наконец до Давида, он даже затормозить по-человечески не смог, так что перецепился и покатился дальше куборем. Вслед за ним, с дистанцией в пару метров пробежал Карл. Правитель удивленно взглянул на то, как его мокрого до нитки и уставшего от бега раба поднимают с земли и собираются вести обратно в темницу. Встретился с изможденным взглядом и усмехнулся. Эта довольная улыбка так согрела измученное сердце, что Ариф улыбнулся в ответ.- Карл, - взглянул на воина, - подведи его сюда.- Но этот черт, - недовольно начал, посмотрев на задержанного, - уже в камере сидеть должен.- Подведи.Страж неохотно подчинился. Давид присмотрелся к блестящим карим глазам:- Свою награду ты получишь во время обеда. Будь в столовой.Тот радостно кивнул, еще не отдышавнись в значительной степени.- Карл, отпусти его. Пусть малой просохнет, - посмотрел на воина.- Но...- Карл, - настоятельно склонил голову.- Ладно, - отпустил мокрые руки.- Где ты купался? - взглянул на него правитель. - У лебедей. - Красивые птицы?- Наверное. Мне они показались голодными аллигаторами.- Хах, меня они тоже не любят, - радушно улыбнулся. - Ладно, иди к себе и до обеда попытайся высохнуть. Одежду попроси у конюхов. Только новую. Не хочу чуять от тебя характерный запах.- Хорошо, - поклонился и направился обратно.- Карл, проводи его, - взглянул на воина. - Все думают, что за ним до сих пор гонятся.- Давид, что с тобой происходит?- Вернешься - расскажу.Тот скептически посмотрел на него, развернулся и последовал за рабом. Ариф, быстро прибывший в свою комнату, принялся приводить себя в порядок. К его горькому несчастью, многое из произошедшего в саду, успел заметить Густав. Слуга пришел к нему через пятнадцать минут, когда раб уже разделся и взял немного воды, дабы постирать свою запачканную грязью одежду. Давиду нравился этот наряд, так что Ариф очень не хотел надолго с ним разлучаться. Ушел Густав еще через пятнадцать минут. Раб был оставлен на полу в слезах, мыле и луже грязной воды повсюду.Карл вернулся к Давиду. Тот опять бросал свои камушки.- Давид, - тихо и возмущенно начал, - что это было? Твой слуга сбежал, а ты отпустил его?- Давай говорить на чистоту, - не отвлекался от бросания, - я не хочу сейчас обсуждать такие мелочи жизни. Этот малый развеселил меня. А сейчас мне веселье необходимо. У меня горе.- Но ты ведешь себя странно.Тот скептически посмотрел на него и кинул в доспехи камнем.- Эй! Ты чего кидаешься?- Имею право. Будто ты сделаешь мне что-то, - вернулся к своей точке на брусчатке.- Давид, ты явно не в порядке. Тот горько усмехнулся:- Хах, с чего ты это взял? - Ты будто с ума сошел.Приятель сбросил притворную улыбку:- А тебе что с того? Сошел и сошел. Никому вреда не делаю. Хм, - усмехнулся, на грани к душевной боли, - "Давид третий Безумный". Звучит однако. И звучит грозно. Так, будто я уничтожаю всех неугодных, провожая их с улыбкой на эшафот. - Давид, - беспокойно подсел, - ты действительно не в порядке.- Хах, с чего ты взял? - на глазах начинали появляться слезы, не смотря на неизменную наивную улыбку, застывшую на губах.- То, что сейчас происходит тут...- С чего ты взял, что я не в порядке? - задрожали его руки и голова. - Я - король. У меня целое королевство есть. У меня много золота и камней. И люди меня свергнуть не хотят. Всё хорошо, - голос его дрогнул.- Давид, я переживаю, - подсел и обнял его.- Всё хорошо, - проглатывая звуки и сдерживая слезы, выдавил он. - Я сижу в саду. Тут много роз. Замечал как их много? 269 видов, - скатилась слеза. - Я даже не знал, что роз бывает так много. - Я тоже не знал, - вытер потек ледяным пальцем в металлической перчатке. - А фиалки? Ты знал, что у нас растут фиалки?- Никогда не замечал.- А они растут, - выбросил последний камень и опустил руки с головой. - Мне плохо..! - жалобно взвыл, заплывая соленой водой из глаз. - Марики больше нет..! - Тише... - заботливо прижал его к латам.- Ее нет..! - упал на металл, будто это была мягкая одежда. - И никогда больше не будет..! - прижался к холоду вокруг, вздрагивая от душевной боли, что с силой пробивалась наружу. - Ее нет...- Но у тебя всё еще есть мы.- Какое мне дело до вас, если вы не замените ее? - Давид, - опечалился, - у тебя есть я... Я всегда буду с тобой... - крепко его обнял, однако рука скользнула куда-то не туда.Тот с силой оттолкнул его и встал.- Не нужен мне такой друг, что во время моих страданий думает о себе, - вытер глаза и побрел куда-то направо.- Давид! - подскочил и остановил его, взяв за локоть. - Я думаю о тебе. Я утешить тебя хочу.- Ты ее не заменишь, - вырвал руку и медленно продолжил путь, - никогда.- Но чем я хуже? - беспокойно подошел и пристроился рядом. - Я могу делать всё тоже, что и она.- Не можешь, - отвернулся. - Да почему? Чем женщина лучше мужчины?- Не говори так. Я любил ее. И она была лучше тебя.- Чем? - недовольно сжал кулаки.- Всем, - вытер слезы. - В тебе никогда не будет столько красоты и смирения, любви. Столько аристократичности и взбалмошности одновременно. - Смирения? - зло вырвал из контекста. - Так тебе рабы нравятся? Теперь понятно зачем ты себе купил одного.- Ариф не раб. - Да как же. Купил на рынке рабов и не раб.- А еще мозгов, - негромко добавил. - Тебе определенно не хватает мозгов. - Что?! Я за твою задницу каждый раз бьюсь и мне мозгов не хватает?Тот остановился и посмотрел ему в глаза:- У тебя много сил для того, чтоб мечом размахивать. Ты легко убиваешь и побеждаешь любого, но я не хочу принадлежать такому вояке, до которого не доходит простой смысл тайны - информации, которую никто не должен знать. Марика владела этим знанием отменно и она могла им управлять. Отчасти, я любил ее и за это. За скрытность, что открывается только нам с ней. - Ты... - протянул, сдерживая злобу.- Я не сдержу своего слова перед тобой. Можешь взять у моего отца немного золота, но желаемого ты не получишь.- Конец дружбе и службе значит?- Нет, мы можем общаться, да и служить ты будешь. Просто я не буду с тобой "разговаривать" по ночам. Для меня в этом нет смысла. Мне с тобой просто скучно, - развернулся и пошел дальше. Карл провел его возмущенными глазами. Давид вытер лицо. Не успел король найти новое укромное местечко для своих тихих страданий, как встретил отца. Тот прогуливался по саду в компании иностранного посла. Посол этот, к слову, был немного похож на Немого Господина. Давид даже подозревал, что у них одна родина, так как, что посол, что господин упоминали о боях с быками. Мужчина этот был схожего с Леонидом роста, в темном одеянии и с белым стоячим воротником. Волосы его были короткие и черные как смоль, ровные. Цвет глаз сливался со зрачками. Кожа была относительно светлая. На лице красовались величественные усы и треугольная бородка, удлиняющая лицо. Впечатление он создавал человека умного, воинственного и крайне аристократичного, что с его титулом не удивительно. Это был герцог Статский, приплывший сюда с миссией зарекомендовать свою страну и узнать обычаи местных. Также было налаживание союзнических и торговых отношений. Неожиданный экономический подъем весьма заинтересовал страны первого мира, так что многие из них поспешили подружиться с таким маленьким и гордым государством, которое до сих пор не реализовало себя как мирового лидера в том или ином деле. Посол, во многом, всё еще изучал правителей, вельмож. Но впечатление у него создалось благоприятное. Местные были людьми культурными и весьма продвинутыми, что не могло не радовать тех, кому хотелось чего-то нового в этой однообразной внешней политике с одинаковыми войнами все с теми же врагами. Леонид же, заинтересованно слушая о государственных делах от этого человека, очень кстати ушел от совета, на который он ненавидел приходить каждый день и слушать, по сути, об одних и тех же проблемах.Мужчины прогуливались в компании слуг и некоторых аристократов, что с большим вниманием и трепетом относились к каждому слову этого заморского друга. К слову, говорил он на местном совсем немного хуже носителей. Объяснял герцог это тем, что с детства ему легко даются все языки, дескать, гены такие. Давид, увидев перед собой эту толпу, не сильно хотел показываться на глаза герцогу. Кто знает, что он подумает и передаст своему королю о местном правителе, заметив его в таком нелестном виде. Молодой человек скрылся за поворотом. Горе горем, но такой проступок он бы никому не простил. Подождал, пока посол пройдет. Вышел на ту же дорожку и продолжил поиски укромного места. Не найдя ничего вразумительного, Давид вернулся в замок, зашел в свои покои и закрылся. Посмотрел в зеркало. Лицо его было несчастно и грязно как после валяния по земле. Мыться не хотелось. Рухнул в кресло перед ним и опустил голову на руки, что уложил на столик. Король не сомкнул и глаз, хоть казалось, будто он спит. Ближе к обеду поднялся и вышел. Позвал в свои покои Арифа, лично спустился на кухню и выбрал пищу, что хотел бы сейчас съесть. Слуги все это отнесли к правителю и накрыли там стол. Раб к тому времени стоял в уголке комнаты будто вазон без растения. Он не смел даже посмотреть на слуг, на то что они сейчас делали, негромко переговариваясь между собой и что-то двигая. Ариф просто ждал приказа хозяина к дальнейшим действиям. Комната заполнялась сочными блюдами и насыщенными запахами. Некоторые из слуг надеялись сами попробовать когда-нибудь эти вкусности, если им повезет. Вошел Давид. Шаг его был нетвердый, а голова совершенно опущенной. Рухнул в то же кресло и упал на трюмо. Косо поглядывая в зеркало, он наблюдал за всеми этими муравьишками, что быстро и слажено устраивали его обед, выкладывая подле тарелки серебряные приборы. Когда всё было устроено, ненужные уже слуги ушли, а нужные, которых оставалось пять, указали Его Величеству на кресло, подставленное к его обеденному столу. Давид неохотно выровнялся и лениво осмотрел всех. Если не знать предыстории, то можно было сказать, будто у короля тяжелое похмелье, так выглядело его измученное лицо. Правитель поднял руку и выставил палец. Все следили предельно внимательно. Указал на одного, второго, третьего, четвертого и сделал движение, чтобы они ушли. Те кивнули, отправились к двери. Внутри остались трое. Давид жестом указал Густаву на дверь. Тот запер ее на ключ. Король устало кивнул, с трудом поднялся, будто ему было не двадцать, а все восемьдесят, и подошел к обеденному столу. Упал в кресло перед тарелкой. Взглянул на выбранные им блюда. Многое пускало пар и наверное было очень вкусным, вот только Давид ничего из этого не чувствовал по причине исчезнувшего у него обоняния.- Густав, - лениво подпер голову кулаком, - поставь то кресло напротив, - указал на сидение возле трюмо.- У Вас будет посетитель? - приподнял сидение и поднес его к столу. - Необходим второй набор приборов, - деликатно пригладил мягкую спинку.- Я дам свою тарелку, - взглянул на сервиз под носом. - У меня их полно, - достал сервирововочное блюдо и протянул слуге. - Поставь где-то там. У меня и приборов тут с десяток, - взглянул на серебро. Не обеднею без вилки или ложки, - выбрал ему набор для закусок и неглубокую ложку.Густав, не совсем понимая, что здесь происходит, разложил приборы, выровнялся и, ожидая следующих приказов, отошел на пару шагов, внимательно наблюдая за происходящим. - Ариф, - глядя в сторону выдал.У слуги чуть сердце не сжалось от ужаса, ненависти, презрения и отвращения. "Раб будет есть королевский обед? - воскликнули мысли. - Где это слыхано? Это такую награду он ему приготовил? Да король точно с ума сошел!"Сердце Арифа ускорилось не от благодарности, а от страха. Молодой человек неуверенно вышел из тени и поклонился правителю. Давид осмотрел его льняные штаны и рубашку. Прошлый наряд ему нравился больше.- Когда то высохнет, сразу переоденься. Не хочу видеть тебя в этом. Густав с издевкой взглянул на резкую бледность раба, при этих словах. Ариф отвернул взгляд, будто скрывая что-то. Глянув на этих двух, король явно заметил что-то, но его угнетенное состояние не давало определить, что конкретно он сейчас заметил. Указал пальцем на кресло:- Садись.Раб неуверенно взглянул на правителя. Глаза буквально просили и умоляли изменить приказ. Пусть он упадет в ноги и будет подставкой под пятки, пусть о его одежду вытирают грязные и жирные пальцы, пусть ему бросают кости как дворняге, но не это, не королевское кресло и не пища, на которую он смотреть боится. Давид озадачился такому. Не принять награду, тем более еду, когда ты голоден? Внимательно осмотрел собственность. Тот буквально дрожал и бледнел от непонятного правителю страха.В бесправную голову пришел гениальный план, как ускользнуть сейчас отсюда. Ариф начал сильно и обильно кашлять. Отвернулся, хватаясь за горло и прикрывая громкий рот. Давид настороженно вжался в кресло. Кашель раба был до того сильным и громким, что Ариф не удержался на ногах и упал на яркий ковер, буквально помирая, от неизвестной никому холеры. Глаза его выпучились, а лицо жутко покраснело. - Заразный какой! - схватил его под руки Густав и поволок к двери. - Чумой нашего короля заразить решил! Проваливай! - выбросил его в коридор. - И не подходи к Его Величеству больше! - вернулся в покои и закрыл их, повернул ключ.Давид, испуганно наблюдая за этой резко проявившейся болезнью, следил за Арифом предельно внимательно. Когда его выбросили за дверь, кашель еще был слышен, была заметна робость, но как только выход закрылся, послышались буквально три остаточных кашля и всё утихло. Раб поспешно поднялся и отряхнул одежду. Откашлялся, прочищая горло и взглянул на красивую дверь, стражей, что стояли по ее бокам. Неуверенно кашлянул и поспешил к другим слугам, дабы успеть хоть на какие-то остатки после их голодных ртов. Каша, которой его сегодня удостоили, была не много лучше той, что свиньям дают. Арифу даже показалось, будто это реально пища для скота и над ним просто издеваются другие слуги. Вокруг уже шептались о том, что он раб, а рабы, как считается, не многим лучше обычных псов. После обеда, молодой человек убежал в свою комнатку и закрылся, дабы не дать возможности пробраться туда Густаву. Давид же спокойно отобедал, размышляя над тем, что сейчас произошло. После обеда, когда остатки пищи и посуду унесли, к нему зашел отец. Закрыл покои на ключ:- Давид, я хочу обсудить кое-что.Тот сидел в кресле посреди комнаты, точно на том месте где обедал:- Что? - голос его не выражал эмоций.- Будь полюбезнее со своим отцом, - подошел и сел на край кровати, что стояла наподалеку.- Не могу. Любезность моя умерла вместе с Марикой.- Не говори так. Ты обязательно восстановишься.- Я не хочу сейчас слушать нравоучения о том, как я должен себя чувствовать, - отвернулся. - Чего Вы хотели?- Леона.- Она умрет.- Не на эшафоте.- С чего это вдруг? - с пренебрежением взглянул на него. - Я же сказал, что свежевание как для нее создавалось.- И ты не сдерешь с нее кожу.- Пф! - отвернулся. - Хотите меня переубедить?- Поставить перед фактом: она умрет в стенах замка и будет отпета без повреждений тела.- Еще заставьте передумать мстить ей.- Этого я запретить не могу, не имею права, но я могу предостеречь нашу семью от позора. Брат, что убивает сестру, явно не лучший претендент на корону.- Кошмар... - тихо задумался. - Это же какие у Антуана предки...- Давид, если все это выйдет в свет - тебя быстро свергнут, а я помню, что ты боишься этого как огня.- Хм. Хотите, чтобы я ее аккуратненько ножечком убил? - язвительно посмотрел на отца. - Моя Марика умерла в муках.- Значит и Леона умрет в таких же. Если она отравится - твои руки будут чисты. Скажем, что она поняла свою вину, не смогла с этим смириться и покончила с собой. Всё. - Как легко Вы говорите об отравлении собственной дочери, - с презрением осмотрел его с головы до ног.- Это лучше, чем если бы ты сорвал с нее кожу.- Хм, тогда я использую свой яд. Хотите играть по женским правилам - яд будет другой. Сделаем так, чтобы она даже не подозревала об отравленном напитке. Я хочу видеть ее мучения и слышать ее крики. - Но...- Марику убил "Опьяняющий молчун", значит, я найду что-то значительно сильнее и болезненнее. - Давид, ты переходишь границы.- Я хочу мести, отец, - поднялся и решительно вышел. Спустился, прошел мимо гобелена со сценой охоты и постучал в одну из простеньких дверей. Дернул за ручку. Та оказалась закрыта. Постучал зло.- Ариф, - дернул на себя. - Сейчас же открыл. Это приказ. Не прошло и минуты, как раб отворил перед хозяином дверь, впустил его, и робко закрыл комнату на задвижку.- Мне нужен яд, - осмотрел комнатушку. - Что ты знаешь об "Опьяняющем молчуне"?- Смерть тихая, беззвучная, болезненная. Жертва ведет себя как пьяная, - отошёл от дверцы и стал перед господином.- Мне нужно что-то сильнее и болезненнее.- Для женщины или мужчины?- А какая разница?- Иногда яды действуют на жертв по-разному.- Для женщины, - отошёл в сторону и облокотился копчиком на тумбу. - Хочу, чтобы жертва страдала.- Как именно? Удушье, болевой шок, потеря рассудка, внутреннее кровотечение?- Не знаю. Знаешь, как чувствует себя жертва от этого "молчуна"? Хочу также, но сильнее.- Есть разные "молчуны". Хотите вызвать паралич? - Паралич? А жертва будет чувствовать боль?- Вряд ли. - Значит не паралич. Я с ядами знаком плохо, так что... Я просто хочу доставить страданий и отомстить. - Из-за этого человека Вы так печальны? - забеспокоился.- Да. Я хочу мести.- Как долго хотите, чтобы человек умирал?- На несколько дней можешь растянуть?- Да. Жертва будет молить о смерти.- Отлично. Сделай. Как это будет называться?- "Знойная дама".- Какое интересное название для смертельного яда.- Его подливали жены своим богатым мужьям, дабы довести их болью до самоубийства и забрать все золото себе. Противоядия, кажется, до сих пор нет.- Отлично. Мне нравится. - Где я могу взять необходимые для этого ингредиенты?- У Юлиана. Он наш лекарь. Скажешь, что я тебя послал.Раб кивнул.- А теперь, объясни мне свое поведение, - сложил руки на груди. - Видимо я слишком добрый, так как ты то и дело моих приказов не исполняешь. Ариф опустил виноватые глаза:- Простите, господин, - медленно спустился на колени. - Я выполнял другой Ваш приказ.- Какой? - беспристрастно следил за ним глазами.- "Держать себя в порядке".- Каким это образом твой побег помогает тебе держать себя в порядке? От хорошей еды ты хуже не станешь. - Дело не в том. Господин, у меня появился недоброжелатель. И он не хочет, чтобы я был хорошим слугой.- Ты принадлежишь мне или ему? - раздраженно выдал.- Вам, господин, - поднял глаза.- Тогда на кой черт ты его слушаешь?- Господин, я хочу прислуживать Вам и радоваться этой чести, предоставленной мне, но он пообещал изрезать меня, если я решусь на благодарность от Вас. Господин, - опустил голову, - Вы не будете мною довольны, если я буду изрезан с головы до ног.- Отрави его. - Что? - не веря ушам поднял лицо.- Отрави. Если он вредит тебе, какая мне от него польза? Ариф, ты - моя собственность, мой раб и если кто-то смеет портить мои вещи - я расцениваю это как неуважение, а за такое и на эшафот попасть можно. - Но господин, этот слуга много для Вас делает. Если я убью его...- Я не говорил убивать, я сказал - отравить. Проучи его и может быть он отстанет от тебя. Ариф, запомни: я не нянька и здесь ты должен выживать сам.- Но если я убью кого-то?- В замках постоянно кто-то умирает.- Вы разрешаете мне чинить суд над моими обидчиками? - решил уточнить в последний раз.- Если ты умрешь - я тебе "спасибо" не скажу. Если на тебя нападают, ты не должен быть овцой, что ждет своей смерти. - Господин, - решительно поднялся, - разрешите мне создать эликсир, что изуродует его на время.- Он так тебя обидел? - слегка озадачился.- Он разорвал мой наряд, - печально начал, - наряд, который Вы любили...Давид молчал.- Я хочу расправится с ним. Из-за него Вы будете еще печальнее. Я не могу простить такого. - Придется ему смириться с твоей участью в его жизни. Я пришлю к тебе портного.- Портного? - переспросил, совсем не ожидая такой щедрости.- Я хочу такой же наряд. Он мне нравился. К вечеру к тебе придут.- Вы так великодушны... - пораженно протянул.- Тебе есть чем заняться, - направился к выходу. - Яды, месть, портной, - отпер дверь и вышел. - А меня не трогайте.- Хорошо, мой господин, - поклонился.