Часть 12 (1/1)

Войдя в лабораторию, он сразу же направился к утилизатору. Охрана сюда, конечно, внаглую не совалась, но лучше было не рисковать. Он давно уже понял, как все может поменяться в одно мгновение. Как-то так получалось, что вся его жизнь складывалась из таких мгновений?— откровений не всегда приятных, но всегда определяющих судьбу.Нажав по пути кнопку кофеварки, Петр дошел до утилизатора, загрузил в него использованный шприц и, только включив, облегченно выдохнул. Это была третья. Третья инъекция препарата, разработанного лично им еще в доармейское существование, которая должна помочь невольнику его работодателя дожить до дня, когда они придумают что-то получше. Как бы жестоко это ни казалось, уколы Пе?тра давали бедняге сил не только дольше выносить плоды извращенных фантазий, но и держаться, веря в освобождение. Было видно, что у мужика поразительное для его ситуации стремление выбраться, а у Пе?тра стремление ему в этом помочь с момента, как он его узнал.—?Мы можем попробовать надавить на его невменяемость. Такие вещи в здравом уме творить…—?… может только садист. Нет, мэтр, он должен ответить.—?Но он ваш…—?Я не знаю этого человека.Адвокат тогда странно посмотрел на него, но, кажется, понял. А Петр смотрел сквозь одностороннее стекло на сидящего за столом в комнате для допросов мужчину и понимал, что его брат давно умер, а этот человек с лицом Ростэка и безумными глазами?— не тот, кого он искал почти семь лет.Они были гордостью медицинской кафедры. Два брата, которым прочили небывалый взлет, каждому?— в своей сфере: Петр с детства любил химию и фармакологию, в семнадцать создал первый препарат, восстанавливающий у спортсменов поврежденные при травмах мышцы в рекордные сроки без использования запрещенных средств. К моменту окончания университета были сертифицированы и использовались во всем мире уже три таких его препарата.Ростэк был на полтора года его младше и в то же время создал самый тонкий на тот момент эндоскоп, который позволял делать удивительные операции. У брата был технический изобретательский дар. Инженерное мышление, приложенное к медицине, открывало перед ним возможности своими изобретениями спасать людей, но он выбрал?иное: истязать их. Оправдывая толкование своего имени, Ростэк стремился к славе, безоглядно жаждал ее, и в какой-то степени получил то, к чему стремился. О казни на электрическом стуле доктора-садиста, захваченного вместе с отрядом моджахедов, написали все газеты…Тогда Петр и увидел в материалах дела фотографии человека, к мучениям которого его брат приложил руки. Он пришел в ужас, не веря, что такое мог сотворить с человеком человек. Уже при чтении первого тома у Пе?тра волосы вставали дыбом, на втором он периодически уходил блевать. На пятом никогда раньше, даже в самые тяжелые времена, не употреблявший, каждую главу запивал. Кофе, правда. Лучше было бы что покрепче, но он должен был дочитать?— всего томов было тринадцать. Когда Ростэка казнили, Петр впервые сознательно нажрался.Брат пропал сразу после выпускного. Им двоим еще до экзаменов стали поступать предложения одно другого перспективнее. Петр выбрал возможность работать и творить в лучших лабораториях Штатов. Ростэк лишь загадочно улыбался на все его вопросы, а на следующее утро после выпускного?— они еще даже из комнаты общежития не выселились?— Петр нашел на столе записку, где брат просил не искать его, уверяя, что нашел то, что исполнит его мечту, поможет завоевать славу, покорить мир. Вышло, опять же, оправдывая имя?— узурпировать.Не искать Петр не смог. Честно пытался почти три года жить своей жизнью, тем более, что от брата нестабильно, но прилетали весточки, что он жив, здоров и всем доволен. Письма были без обратных адресов и даже марок, но на очередном листе бумаги Петр заметил неровности, как бывает, когда слишком сильно нажимаешь при написании и на нижнем листе остаются бороздки-следы. Заштриховав все карандашом, Петр ничего не понял, но то, что текст был на арабском, его сильно напрягло. Он оставил мирную работу и подался врачом-контрактником в Афганистан, где Штаты, не афишируя, активно поддерживали контрправительственную сторону.Он всё-таки его нашел. Точнее, его нашли следователи военного трибунала, без труда вычислив личность схваченного среди террористов европейского наемника и пробив его по базам. Следователь что-то говорил, а Петр смотрел то на обезумевшего брата, то на фотоматериалы дела. Он захотел после суда и казни найти некоего лейтенанта Брока Рамлоу, поговорить… но того по программе реабилитации военнопленных отправили восстанавливаться инкогнито, и Петр его след потерял. Чтобы спустя пять лет неожиданно получить шанс уже не запоздало извиниться, а попытаться исправить то, участником чего был его брат.То, что Рамлоу надо спасать, Петр понял сразу. К Старку он попал случайно, его открыто пригласили в медицинский штат ?СтаркИндастриз? как талантливого врача, автора уникальных восстанавливающих препаратов. Тони Старк откровенно сказал, что хочет Пе?тра к себе, так как привык иметь все самое лучшее, и в первую очередь это касалось работавших в его корпорации специалистов. Ничего странного в таком предложении Петр тогда не увидел и с восторгом согласился.О наклонностях своих Старк открылся ему не сразу, но и это было в рамках?— своеобразных, возможно, но, как и все, что касалось модного в определенных кругах увлечения БДСМ. Самому Пе?тру все это было чуждо, но если люди добровольно соглашаются, это их право. В том, что у Старка все происходит не так, он бы и не догадался, если бы однажды утром ему не привели на осмотр нового саба. Это лицо снилось ему последние пять лет. Неутихающее чувство вины за то, что сделал не он.Петр сразу узнал Рамлоу, а поскольку дураком не был, логическую цепочку составил. И едва удержался, чтобы снова не нажраться.О плене эксцентричного миллиардера слышали все, его таинственное чудесное освобождение пресса всех мастей муссировала долго, выдвигая версии одна другой фантастичнее?— от выкупа правительством до героического бегства. Старк загадочно улыбался, так и не подтвердив ни одно из предположений. И для Пе?тра это тоже осталось бы загадкой, не переживи он тринадцати ночей кошмарного чтения. В тех томах было сказано и о богатом пленнике, который по описанию был на кого-то очень похож. Да и по территориальному признаку подходило?— Старк вышел на правительственные войска в городке, через который, по показаниям впоследствии нескольких разговорившихся моджахедов, отряд Шакала переходил из одного лагеря в другой.Петр подумал, сопоставил все это, и пусть доказательств не имел, но как-то слишком все логично выстраивалось в цепочку, в которой измученный пленник Рамлоу был самым важным звеном. Петр был уверен, что Старк сбежал с помощью Брока, бросив его в плену, никому после ни слова не сказав о нем, а значит, хладнокровно думал, что тот там и сгинет. Но Рамлоу выжил, и каким-то образом они снова встретились. Только вот больной взгляд нового невольника Старка о добровольности с его стороны и близко не говорил. По всему выходило, что Рамлоу снова попал в плен?— теперь уже к могущественному миллиардеру.Поговорить бы с ним, но Петр понимал, что открыто такой возможности не будет. Оставалось рискнуть и заговорить на языке азбуки жестов. Рамлоу понял его, в первый ?разговор? хотя бы не закрылся и пошел на контакт. И уже потом они подробнее ?поговорили? и об остальном. Петр признался, кто он, и все же попросил прощения, пообещав, если нужно, помочь Броку спастись. Рамлоу был шокирован странными переплетениями судеб, но ответил, что на него, Пе?тра, зла не держит. Урод может родиться в любой семье. А вот предположения Пе?тра подтвердил, признавшись, что всего не расскажет в первую очередь из-за нежелания подставлять теперь еще и доктора. Хватит того, что его психотерапевт и подруга после состряпанной Старком аварии находится в искусственной коме, а любовник и еще один дорогой ему человек?— в круглосуточной опасности.Петр здраво оценивал риск, но отступить и мысли не возникло. Это было естественно для его характера и принципов, и самое малое, что он мог сделать для человека, два года страдавшего от ?гения? его брата. Он решил помогать Рамлоу, и в первую очередь воспользовался отъездом Старка, чтобы провести курс восстановительной терапии своим препаратом. После каждой процедуры приходилось особенно тщательно уничтожать инструменты и остатки материала, чтобы факт подмены настоящего наркотика не всплыл. В идеале курс требовал, как минимум, шести инъекций. Петр уже сделал три и рассчитывал хотя бы еще на одну, а там как повезет с погодой, что задержит Старка в Нью-Йорке.Утилизатор пискнул, закончив свою работу; входная дверь?— предусмотрительно заблокированная общим и его персональным ключом?— впуская то, что должно было проверить его решимость и ребра на прочность.Они даже не посмотрели на мигающую лампочку аппаратуры, значит, о саботаже не догадались, а все остальное Петр предвидел. Он не сопротивлялся, лишь отмечая автоматически, что ботинки прицельно бьют в живот, спину и ноги, избегая ударов в голову и руки. Его избивали по всем правилам, так, чтобы он остался жив и дееспособен. Их было слишком много, частокол ног перед поплывшим от боли сознанием слился в одну сплошную стену. Петр даже не пытался закрыться или уворачиваться?— везде его настигали точно рассчитанные удары.С писком кофеварки его за шиворот и волосы вздернули на ноги и швырнули на диван, который стоял у стены, но оказался отодвинут почти на середину комнаты. Двое охранников вывернули за спину руки Пе?тра, вжимая избитым животом в спинку, что вызывало дополнительную боль, третий цепким захватом за волосы оттянул голову назад.—?Вы слишком болтливы, мистер Адамчик,?— узнаваемым голосом вздохнул потолок. —?Но это легко исправить.Между ним и холодными глазами напротив задымилась ароматным шлейфом кофейная колба, протянутая рука в тактической кожаной перчатке умело надавила на нижнюю челюсть. Петр все понял, тело бессознательно забилось, пытаясь вырваться, уйти от ему предназначенного. Отчасти ему удалось… Он хрипел обожженными губами, чувствуя, как слезает тонкая кожа; мотал, как мог, головой, уворачиваясь, не давая кофейной лаве попасть в горло. Случись это, ожог от жидкости такой температуры мог навсегда лишить его голоса, обжечь гортань, на что и намекал Старк. Боль от обожженных губ будет не меньше, особенно, если его из-за сорванного наказания обрекут на естественное, без болеутоляющей терапии, заживление, но это ничто по сравнению с потерей голоса. Но даже если Старк решит довести экзекуцию до конца, Петр не жалел, что все затеял, только надеялся, что не навредил Рамлоу…Ткнув ему под нос пропитанную нашатырем вату, тот, что стоял перед ним, отшвырнул пустую колбу в сторону и под звон бьющегося стекла кивнул двум держащим Пе?тра за руки в сторону двери. Что-то подсказывало, что надеждам не суждено сбыться, а ему?— придется стать тому свидетелем. ?А, может, и участником…??— резко зашлось в груди сердце, когда его втолкнули в комнату, и он увидел собравшихся там. ***Со спокойной улыбкой Старк пожелал ему доброго утра и спросил, как он себя чувствует. Брок подобрался, чувствуя приближающийся пиздец, и начал приподниматься на кровати. Док ушел четверть часа назад, велев после капельницы полежать не менее получаса, поэтому Брок отслеживал и точно знал время. Почему-то мысль об этом человеке была первой, и только потом Брок подумал, что может означать улыбка Старка, появившегося в дверном проеме.—?Ты не скучал без меня, смотрю, компанию себе нашел,?— тот сделал шаг в комнату, и за его спиной словно из воздуха материализовались два здоровенных ?лба? из охраны.Брок дураком не был и сопротивляться не стал. В чем-то Старк все-таки его уже сломал?— страх сделать больно людям, невольно замешанным в их адский танец на двоих, был сильнее предстоящей боли. К ней Брок был готов, а еще одного пункта в списке сопутствующих жертв?— не хотел. Стоило попытаться отмазать хотя бы доктора…Брок медленно стек на пол, встав на колени. Судя по выражению лиц, это было несколько неожиданным для ?лбов?. Старк остался спокоен.—?Меня впечатляет твоя готовность ответить за провинность,?— ровно произнес он, пока стряхнувшие с себя оцепенение охранники подходили к Броку. —?Но главный принцип в этом доме?— ?каждый отвечает за себя сам?. В силу своего предназначения и положения. Ты,?— Тони сделал акцент, дожидаясь, пока охранники вздернут Брока на ноги и подведут ближе,?— немного забыл свое место. Ты позволил себе открыть рот без разрешения хозяина. Тебе стало скучно? Так я позабочусь о том, чтобы тебя развлечь. И впредь, и сейчас. За каждое своеволие следует наказание?— это закон. И, чтобы ты лучше его усвоил, я преподам тебе урок.Один из охранников, явно по заранее отданному приказу, потому что Старк точно знака не подавал, неожиданно сжал подбородок Брока так, что тот непроизвольно открыл рот. Между зубов тут же плотно встал резиновый шарик-кляп. Второй охранник туго затянул ремешок на затылке.—?Ты не сможешь не кричать, я уверен,?— Старк продолжал улыбаться, а в глазах его невольника знакомо темнело. —?А я хочу видеть, как крик будет искать выход, как будет рваться из тебя. Ты должен хорошо, раз и навсегда, усвоить, что ты принадлежишь только мне, и говорить можешь только когда я этого захочу. Ты?— мой! Никогда этого не забывай. Ты дышишь только потому, что я это позволяю.Едва Старк закончил, охранники вновь без дополнительного приказа поволокли Брока к выходу. Шарик болезненно распирал рот, скулы и виски сводило судорогой, вынуждая хрипло стонать. Ему постоянно оттягивали голову назад за стиснутые в кулак волосы, что причиняло дополнительную боль, так что сквозь пелену в глазах Брок не разбирал, куда его ведут. В лифте резкой подсечкой под колени его швырнули на пол, и Старк по-хозяйски припечатал Брока носом в хорошо ощущаемое через брюки возбуждение. Брок с трудом дышал запахом тела, не побывавшим в душе после долгой дороги. Значит, Старк сорвался, взбесившись, что вкупе с деланным спокойствием обещало мегапиздец.Рывком за волосы, по ощущениям, вырвав внушительный клок, Брока выволокли из лифта и за ошейник потащили по пустынным коридорам. На этом этаже он не был, но и кроме их процессии здесь тоже никого больше не было?— этаж был явно оборудован для удовлетворения темной сущности миллиардера.Чем сильнее темнел холл, тем более четкие для Брока очертания принимало ближайшее будущее. За внезапно открывшейся дверью в глаза резко ударил яркий свет, и, пока Брок приходил в себя, его уже толкнули кому-то другому в руки, его собственные подняли вверх и за наручники закрепили, очевидно, к потолку.К тому времени, как его отпустили, глаза Брока уже привыкли к свету, и он рассмотрел комнату. Присутствующие ему были знакомы, но иллюзий, что все будет, как в первый раз, Брок не испытывал.—?Саб заскучал в мое отсутствие,?— ледяным голосом заговорил за спиной Старк. Сидевшие перед Броком дама, молодой афганец, имя которого он не запомнил, и другой, с приятным бархатным голосом, молча смотрели на обездвиженного раба. —?Внимания искал, компанию. Так отчего же столь горячее желание не удовлетворить, сделав и нам всем хорошо.Голос Старка приближался, последним словом обжигая ухо. И тут же глаза ?обожгло?, когда открылась вторая дверь.Дока догнало так, что невооруженным глазом было понятно?— его щадили ровно настолько, чтобы мог потом лечить хозяйскую игрушку. Руки и лицо, а значит, и голова, были целы. Остальное же будет вынуждено функционировать, если захочет жить.Адамчик перехватил больной жалостливый взгляд Брока и попытался улыбнуться полностью обожженными губами. Говорить он долго не сможет.—?Присоединяйтесь, доктор,?— приветствовал врача Старк, разрезая на Броке футболку и вынуждая его от неожиданности вздрогнуть, зазвенев кандалами. —?Вы так хотели составить моему сабу компанию, сближались с ним, что я решил дать вам такую возможность. Присоединяйтесь,?— повторил Тони, рывком обнажая и нижнюю часть тела Брока. По бедрам прошла крупная, хорошо всем заметная дрожь.Брок понимал, что бессилен как-то повлиять, и мог только смотреть, как приведшие доктора охранники рвут одежду и на нем. Снова он становится причиной чужой боли, но док не трепыхался, спокойно принимая происходящее с ним. То, что ему, как человеку, с подобным столкнувшимся впервые, страшно, было заметно по попытке непроизвольно свести ноги, сразу пресекаемой вторым охранником.—?Располагайтесь, док,?— Старк мотнул головой в сторону свободного дивана сбоку от Брока.Доктора дотащили до него, перекинули через подлокотник, уткнули лицом в сидение и, растолкав ноги и закрепив вытянутые вперед руки к чему-то в стене, велели не дергаться, если, конечно, он не хочет узнать, что будет в противном случае с его любимым пациентом. А вот Броку было все равно, если бы в этом случае самого доктора не тронули. Но ни у него, ни у дока не было никаких гарантий и прав, только обязанность принимать все, что происходило.Гости одновременно поднялись из кресел. Они сменили Старка за спиной все сильнее подрагивающего саба, сам Тони сел в центральное, закинув ногу на ногу.Брок понял, о чем он говорил в комнате, когда сразу несколько щедро смазанных пальцев одного из двух мужчин ворвались в его анус, одним махом сразу на всю длину, безжалостно растягивая. И почти сразу их сменил член насильника. Брок ощутил, как зубы вонзились в плотную резину шарика-кляпа, от боли рот моментально наполнился слюной, и та разбрызгивалась по сторонам в такт мощным толчкам. Крепкие руки держали его за бедра, не давая хоть сколько уйти в сторону, да хотя бы подстроиться, найдя наименее болезненное положение. Но пальцы цепко впивались в тело, пока член таранил Брока.Первый достаточно долго истязал его, бурно кончив, перед этим войдя особенно глубоко, так, что Брок, выгнувшись, захрипел даже сквозь кляп. Старк невозмутимо наблюдал. Второй, допущенный к развлечению, был более аккуратен. Броку даже показалось, что теплые пальцы, разводя дрожащие окровавленные ягодицы, чем-то мазнули натертые края входа, и те более легко впустили новый член. Драл тот Брока так же ритмично, но гораздо аккуратнее. И пусть смазанным от боли ощущением это продолжалось дольше, но именно за это Брок был благодарен этому, второму. Едва тот кончил и вышел из него, как без какой-либо передышки в натертую плоть вновь ворвался первый, и Ад пошел на новый круг.Броку не давали потерять сознание, пуская в ход сначала нашатырь, а после знакомой болью укола обожгло плечо. Старк даже задержался, стиснув пальцами подбородок Брока, пока безжалостный первый насильник уже, кажется, в четвертый или пятый раз драл его. Второй был мягче, и с ним Брок даже отдыхал. Оба они явно так же были под препаратами?— обычный человек не может столько заниматься активным сексом.Дама тоже не скучала. Она сразу же подошла к тяжело дышащему от неизвестности избитому доктору. От ее касания ладонью к пояснице у того даже ноги подогнулись, но он устоял. Никак не комментируя и вообще не подавая голос, дама с вожделением поглаживала новое тело то тут, то там, наслаждаясь уже одним предвкушением возможного.Все трое пришли со своими сабами, но те молча сидели на полу все время наказания Брока.—?Феерично, Тони! —?довольно засмеялся афганец.Он в который раз вышел из Брока и сжал совершенно не уставшими руками его ягодицы, словно запечатывая внутри свое семя. Брок хрипло взвыл, все же повиснув на закованных руках, не удержавшись на подкосившихся ногах. Слезы уже давно, смешиваясь со слюной, заливали грудь и живот. Руки Брока освободили, и он рухнул в лужу из крови и семени, а когда отстегнули кляп, его в нее еще и вырвало.Брок знал, что и это он переживет, ему не дадут умереть так просто. Лишь бы доктора так и не тронули, как ни разу за все время. Дама только облапала его чуть ли не всего.Жестом приказав Броку подойти и сесть у него в ногах, Старк брезгливо поморщился на его внешний вид и, протянув руку, велел съесть все с огромного блюда. Это скорее всего было вкусно, и наверняка стоило баснословных денег, но от разнообразия соленых закусок Брок что-то тоже ничего хорошего не ждал. Но хотя бы немного отпустила тошнота.Старк держал его за ошейник, не давая увильнуть, пока Брок не съел все. После этого его подняли и так же нагим, всего в подсохшей сперме и слюне поволокли в ту дверь, через которую привели доктора. Когда его втолкнули в знакомое помещение, Брок понял, что все это время они были на этаже, оборудованном Старком для своих садистских игр. Брок оказался в знакомом уже гроте.—?А чтобы ты лучше усвоил,?— в проеме появился Старк, придирчиво следивший, чтобы охранники туже затягивали ремни на лодыжках Брока,?— останешься здесь, пока я не решу, что тебе достаточно.Тело Брока и так адски болело, а тут его еще приподняли, заставив встать на цыпочки, и крепко привязали за лодыжки к стене. Брок знал, что будет с ногами достаточно скоро, а вот смысл кормления соленым он понял только спустя некоторое время, удерживаясь на грани сознания, но уже привычно не теряя его.—?Пить… —?прохрипел он в равнодушный глазок камеры, записывающей происходящее.