"Tua", Рен/Жанна, мягкий R для The Voice (1/1)
Жанна сидит верхом на его бедрах, запрокинув голову. Ее алые глаза закрыты, и бывшая непорочная Железная Дева сейчас напоминает фотографию из черно-белого порножурнала. Резкие тени скользят по ее бледной коже. Если бы Рен мог, он бы вместе с ними очерчивал контуры ее безупречной тонкой шеи, острых ключиц, ласкал бы ее небольшую красивую грудь. Но запястья Рена наручниками пристегнуты к спинке кровати. -Tua. Tra le braccia tue… solamente tua, - негромко напевает Жанна, и дыхание ее почти не сбивается. - Così. Неделю после свадьбы Рен не решался к ней прикоснуться. До свадьбы ничего, естественно, тоже не было. За то, что он развратил эту непорочность, за то, что именно он окончательно уничтожил Железную Деву, Бог, в которого она верит, кажется, должен его наказать. Он смотрит на Жанну снизу вверх, буквально пожирая взглядом ее тонкое бледное тело. В этот момент Рен, пожалуй, понимает, почему Х-судьи когда-то повиновались одиннадцатилетней девочке во всем, по ее приказу, не раздумывая, шли на смерть и убивали без малейших сожалений. Как жаль все-таки, что у Жанны тогда было слишком много абсурдных идей. Скольких ошибок она могла бы избежать? -Tua. Sulla bocca tua. Dolcemente mia… - она вдруг резко наклоняется вперед, изменяя угол проникновения, и быстро целует Рена в губы. - Così. Рен помнит эту песню, хотя и не может сказать, где и когда слышал ее. Жанна поет ее на совершенно иную мелодию – а может ему просто кажется, что все мелодии, звучащие из ее уст, похожи на церковные гимны. ?Per sempre tua. Mi sembrava impossibile ma fu poi tanto facile…? - он даже может вспомнить, как там дальше.Жанна двигается, прогибаясь в пояснице, сжимая его бедра коленями. Так мучительно медленно, дразняще - и совершенно, абсолютно недостаточно. Но Рен ничего не может изменить, он пристегнут наручниками к собственной кровати. Все, что ему остается: толкаться бедрами ей навстречу. -…legarti a me, amore, - слышит он горячечный шепот Жанны. - Тi amo. Таких слов в той песне уже нет – Рен точно знает. -О-ох!.. Расстегни, - он беспомощно дергается, ощущая себя бабочкой, посаженной на иголку. Жанна качает головой, не прекращая медленных ритмичных движений. Он привязан к ней – это правда. Сам не заметил, как привязался. ?Искра промелькнула?, ?заработало взаимное притяжение?, ?души слились воедино? - все не то, этих фраз не хватает, чтобы описать глубину и силу такой страсти. И ослепительную вспышку, послужившую ей началом. Рен приподнимается на постели, выворачивая руки, не обращая внимания на боль в натянутых связках, и Жанна склоняется к нему, позволяет провести языком по ложбинке между грудями. Упираясь одной рукой в кровать, ищет под подушкой ключ от наручников. С ее губ теперь срываются только прерывистые стоны. Она привязана к нему – намного сильнее, чем ей бы самой этого хотелось. Жанна боится даже представить себе, что с ней будет, если однажды Рен поймет – она всего лишь обычная женщина. Не святая, не непорочная – просто любящая. Жанна искренне верит, что обычная женщина ни за что не будет ему нужна. По крайней мере, у нее по-прежнему слишком много абсурдных идей. Кое в чем люди все же не меняются даже с годами.