Глава 1. Умереть и воскреснуть. (1/1)

В ту ночь, я очень не хотела засыпать, не то чтобы мне спать не хотелось, просто была смутная тревога, что если усну, то случится что-то плохое. Поэтому я несколько раз проверила двери и окна, газ и воду. Удостоверившись, что моему сну ничего неугрожает, я со спокойной душой как обычно завалилась спать.

Я не помню, как я уснула и о чем думала в тот момент. От меня как будто отключили питание и подачу тока.

Когда я снова поняла, что вижу, передо мной стояла она... Мы с ней очень похожи лицом и глазами. Она улыбаясь протянула мне руку и смеясь подозвала к себе. Показалось она совсем близко но, сколько бы шагов я не делала она отдалялась от меня. Мне пришлось сорваться на бег, вроде бы я даже что-то ей кричала, но она лишь отдалялась от меня и смеялась всё также протягивая руку. Последним рывком я попыталасьсхватить её, но пол под моими ногами начал рассыпаться иисчезать. Он крошился острыми стеклянными осколками. Проваливаясь в темноту, я успела схватить её за пальцы, но её конечность оторвавшись осталась в моих руках, проваливаясь вместе со мной в бездну. Я не чувствовала тепла от этой руки, она была пластиковой и кукольной. Эта рука принадлежала манекену. Я держалась за неё как за соломинку, от которой зависит моя жизнь, и боялась отпустить. Но воздух, ранее казавшийся мне неосязаемым начал давить на грудь и спину. Вот уже я не могу сделать вдох. Я задыхаюсь, а мои лёгкие, гортань, рот заливает чем-то до ужаса тяжелым и вязким.

Я не могла даже пальцем пошевелить или крикнуть. Это продолжалось несколько секунд, но для меня они растягивались на дни и годы. В голове крутилось лишь моё лицо, плавно принимающие очертания лица той, чью ладонь я сейчас сжимала руками.

Падение закончилось, но я даже не почувствовала упругого толчка земли или пола. Всё прошло мягко, как будто я так и лежала на этом полу.

Я никогда не задавалась вопросом, как я тут оказалась, мне казалось, что так и должно быть. Я неотъемлемая часть этого мира и что другого не существует вовсе. Знакомый до боли потолок в темной комнате. Я знала этот потолок, каждую погрешность в окраске и каждую маленькую трещинку. Почему-то я была практически в физическом родстве с ним. То же самое было и с жестким ковром, на котором я лежала. Скатавшийся ворс неприятно царапал кожу. Пока я не решалась шевелиться. Каждая мысль, каждое дыхание как будто новый кадр фильма.Для каждого действия отдельный занавес. Я думала я тут одна. Ещё один кадр и кто-то дышит рядом, так близко, что обжигает кожу. Разом намокли глаза. Почему? Я коснулась лица рукой и пыталась разглядеть соленые капли на своих пальцах. Темно. Ещё занавес и вот я уже чувствую, как бешено, колотится моё сердце. Кажется, слезы с этим как-то связаны, но пока картина не сложилась в единую систему. Ябыла уверена, что в комнате темно, но темнота рассеивалась, и вокруг меня начали появляться люди. Просто возникать из воздуха. Мне же казалось, теперь, что они были тут всегда. Теперь почти все кадры были просмотрены, кроме одного и самого главного. Ту боль, которая скрутила моё телов тот момент, я не забуду никогда. Запах паленой кожи и горящего тела. Я закричала, выгнулась и взмахнула руками как раненый лебедь. Горели мои собственные ноги. В огненной агонии не различая мыслей от собственного крика, я молящим взглядом обращалась к стоящим вокруг людям. Видела, как в отражении их стеклянных лиц плясал огонь.Видимо этот кадр опоздал, и лица людей проявились только сейчас.

Но почему их корчит не ужас и печаль, а смех и радость. Я перестала кричать именно в тот момент, когда холодомобожгло тело, зашипела моя плоть. Кто-то вылил мне на ноги целое ведро с холодной водой.Теперь мир стал полным.

Я проснулась. Просто открыла глаза и перестроилась в реальность, я четко помнила всё, что мне приснилось.

Но вот только реальность, в которой я очутилась, оказалась совсем не похожей на ту реальность, в которой я засыпала. А именно мне не были знакомы стены и запах. Даже потолок, который последнее время был для меня путеводной, плоской нитью, казался мне чужим. Было довольно светло и просторно, почему-то слишком тихо. Я подняла руки, всматриваюсь в собственные ладони с аккуратно подстриженными ноготками и недолго разглядываю их. Они были какими-то расплывчатыми, нечеткими полупрозрачными. К правой руке подсоединена капельница. Какая-то диковинная, никогда таких не видела. Капельниц я вообще в своей жизни видела мало, поэтому не могу говорить точно капельница ли это, я давно не лежала в больницах,но тогда меня даже взяла гордость, мол, вон какие нынче классные капельницы. Если капельница значит я в больнице, следовательно, нужно позвать медсестру. Я открыла рот, но кроме звуков из него вырвались только пузырьки воздуха.Я несколько раз моргнула. Тяжело было открывать и закрывать глаза, да и вообще до меня, наконец, дошло, что и шевелиться мне как-то тяжело. Видимо и мысли увязали в чем-то. Я махнула рукой перед глазами, будто снимая пелену и клянусья разорвала воздух собственной рукой. Я будто барахталась в слабеньком желе, больше похожем на воду. Задержала дыхание от испуга, но почему-то тянущего чувства в груди я не чувствовала, было полное ощущение дыхания. Я вскрикнула. В мыслях я прекрасно слышала свой вскрик, больше похожий на всхлип.

Внезапно рядом со мной появились люди. В белых костюмах химической защиты. Они двигались так же заторможено, как мне казалось, двигалась я. Один из них отсоединил ?капельницу? и вместе со своим коллегой они подняли меня под руки, и ?повели? к дверибез замка и ручки. Я волочила за собой ноги, мышцы меня не слушались. Дверь открылась, сложившись наверху гармошкой. Мне кажется, она должна открываться с лёгким ш-ш. Я придумала этот звук для этой двери. Ещё одна такая же дверь и в мой мозг ворвались тысячи звуков, в тоже время я потеряла опору и рухнула на пол. Почему-то кашляла, что-то в горле мешало мне нормально дышать. Я хрипела и даже чувствовала рвотные позывы если бы не ударивший мне в нос запах гнили, то я бы продолжила бы кататься по полу и царапать себе шею. Ужасный сладковатый запах гнили, он мгновенно напомнил мне об ужасе, что таился сейчас в моём сердце. Запахи. Они настолько разные и каждый из них вызывает у меня своё особое чувство и воспоминание.

Страх. Ты знаешь, чем пахнет страх? Почувствуй запахи. Предательство пахнет лавандой,жестокость корицей, любовь маком, немного по-другому пахнет желание - терпким сандалом и только безразличие пахнет полынью. Но страх это нечто иное то, что при желание можно разобрать на составляющие. Но боже, страх, несомненно, пахнет жасмином. Густой насыщенный страх, окутывает голову сухой бескислородной дымкой и душит запахом жасмина, от которого пересыхает в глотке и начинает болеть голова.

Но иногда страх пахнет кровью, до боли знакомым привкусом железа на языке, этот страх - благороден. Он не так обычен, как "страх жасминовый", он присущ только тем, кто смотрит в глаза угрозе, и в тоже время,в кровь, раздирая грудь своему страху. И жасмин может пахнуть кровью.

А знаешь чем пахну я? Ничем. У меня нет запаха. Я говорю не о дорогом парфюме, а о естественном человеческом запахе. Человек пахнет смесью своих чувств, страхов и действий. Но я не чувствую и не боюсь, поэтому у меня нет запаха. Моя мама пахла безумием гнилой листвы, мой отец пахнет ржавчиной смелости, а я легкое ощущение свободы не имеющее запаха. Но теперь я пахла. Я пахла гниющей, а после горелой плотью.

Это заставило меня забыть о как-то штуковине в горле, и вновь приняться разглядывать свои руки, сгнившие уже до костей. Кончики пальцев рассыпались пеплом. Ледяной ужас настолько сковал мою душу, что я даже не успела понять, чточувствую. Просто лежала и спокойно смотрела на руки, сосредоточено выясняя причину оного. Какие мысли бродили в моей голове известно мне и Создателю, мне не очень хочется озвучивать их в слух. Скажу только, что варьировались они от моей принадлежности к зомби, до неизвестной мне болезни. Не было боли, не было стенаний, я просто в полном безмолвии превратилась в горстку пепла. Несколько минут темноты и тишины. Рассыпаясь, я подумала лишь о том что, наконец, этот глупый сон кончился,я сейчас проснусь в привычной для меня обстановке. Но, увы, картинка не изменилась. Всё тот же пол, на который меня уронили, но и запахи теперь были другими. Не было душка гнилого мяса и смрада плоеных волос. Только пыль.