часть I (1/2)
Когда нет настоящей жизни, то живут миражами.
А. П. ЧеховОт дома до работы час на электричке и еще час обратно. В вагоне переполненном незнакомыми, усталыми людьми, с пустыми, ничего не видящими глазами. Она – одна из них, она давно уже не смотрит ни на кого вне работы, вне бежевых коридоров госпиталя. Так проще, так безопаснее, так не обожжешься….
От станции метро еще полквартала по плохо освещенной, но относительно спокойной улочке. Вечерний морозец подстегивает ее, торопит и хрустит растрескавшимися лужами под ногами.
В подъезде темно, но сил на раздражение не осталось, и она осторожно поднимается по порожкам. На площадке у дальней стены поджидает нечто светлое и шуршащее.
— Сакура… это ты? Сакура!
Немного гнусаво, но все равно мелодично, и когда-то она думала, что такими голосам говорят ангелы.
Она напрягает зрение, щурится, старясь рассмотреть говорящего и все еще не может поверить.
— Ино? – переспрашивает недоверчиво, подходит. – Да, Ино, это я… Я сейчас.
Харуно торопливо выворачивает карманы в поисках ключа, долго возится с дверью.
— Сакура, прости, что так внезапно, без звонка. Телефона со мной нет…
Она не слушает, ее переполняет почти щенячья радость и волнение.
Ключ в замке проворачивается, Сакура входит первой, щелкает выключателем и хмурится, заметив разбитую, опухшую губу Яманака. Недоуменное восклицание: ? Что случилось?? куском черствого хлеба застревает в горле, стоит ей только поймать отчаянный взгляд голубых заплаканных глаз.
— Прости, Сакура… но мне больше не куда идти.
Ино дрожит и всхлипывает, и жмется к ней как намокший бездомный котенок.
И на какое-то мгновение Сакуре становится все равно, словно и не было этих месяцев пустоты и одиночества, и она уже не хочет знать – что же случилось. Остается только одно – Ино пришла к ней, Ино нуждается в ней! Остаются вздрагивающие, хрупкие плечи подруги и приятное тепло внутри.
Она осторожно проводит рукой по золотистой макушке, отвечает ласково, словно успокаивая ребенка:
— Ничего, все нормально. Все хорошо.
Ей всегда было трудно общаться с другими детьми – неловкая, стеснительная, замкнутая в себе, она постоянно подвергалась язвительным нападкам одноклассников. Она всегда одна – сидит за последней партой, опустив голову. А как только закончатся уроки, убегает домой.
— Привет, а как тебя зовут?
Новенькая стоит перед ней, тянет руку, и улыбается.
Мама часто рассказывала о ангелах – самых прекрасных, лучащихся добротой созданиях.
И новенькая девочка кажется ей золотоволосым и голубоглазым ангелом с пасторальных рождественских открыток.
— Меня? Сакура…
Она протягивает руку и неосторожно смахивает тетради на пол. Краснеет, поспешно наклоняется. Новенькая весело смеется и наклоняется вместе с ней.
— Давай помогу! — она ловко подбирает разбросанные карандаши. — Сакура значит. А я — Ино Яманака., Сакура, будем дружить?
Чайник свистит и пышет паром. Она выключает газ, лихорадочно шарит в кухонном ящике в поисках чая. Чай. У нее же где то оставалась коробка, хорошего зеленого чая.
Где же эта чертова коробка? От глупой обиды на саму себя хочется плакать, а гость, такой дорогой, сидит за ее спиной и ждет.
— Ино, ты не против кофе?
Она не оборачивается и скорее угадывает, как Яманака слегка кивает головой, и становится еще горше. Чертов чай, ведь был же он где то! Непослушные, негнущиеся пальцы рассыпают по чашкам коричневые гранулы. Опять не оправдала ожиданий, даже в такой мелочи!
— Вот, – она ставит перед блондинкой чашку, садится напротив.
— Спасибо, – припухшие, разбитые губы пытаются улыбнуться.