touch (1/1)

Миражу всегда приносило большое удовольствие принимать друзей в баре после игр. Ему приятно было чувствовать себя в теплой компании, и, казалось, ребята всегда умели поддержать. Каждый, конечно, по-своему, но все же старался помогать другим. Однако Эллиотт понимал, что на самом деле мало кто о нем действительно беспокоится. Разве что Блейзи была ему близка, а остальные — такие, как Бангалор — могли поинтересоваться состоянием Миража только из приличия. Он осознавал, что у всех в жизни были вещи поважнее, чем проблемы раздражающего клоуна. Ему было честно непонятно, что заставило Рэйф привязаться к подобному идиоту. Но любая компания радовала его — общение позволяло забыть о щемящем чувстве одиночества, которое с каждым днем давило все больше. Мираж знал, что все в его жизни идет наперекосяк, и что-то должно было его окончательно добить. Забавно, но он стал жить, ожидая только этого. Желания стремиться к чему-то полностью отступило, и жизнь представляла собой просто смесь способов забыться на время. Приходилось искать то, чем можно было хоть как-то увлечься, чтобы не забивать голову переживаниями. Наверное, теперь Эллиотт стал понимать Октейна и его постоянную жажду адреналина. Сегодня вечером все были особенно разговорчивыми. Кроме Рэйф. Она не пришла. Это заставляло Миража чувствовать себя немного виноватым, потому что ему казалось, что он отталкивает лучшего друга. Оставалось только надеяться, что она все поймет. Поймет, что эти проблемы — только его. И что никто не может ему помочь, и беспокоиться лишний раз никому не стоит. Поэтому он радостно смеялся над байками Рампарт, и увлеченно слушал историю реликвии Бангалор. — Этому бездарю потом пришлось зубы по земле собирать! — насмешливо заявила она, — Повезло еще, что лицо не вскрыли. — Вот это ты махина! — воскликнула индийка, — Может, покажешь мне пару приемов? — Ну знаешь, я сейчас не в лучшей форме, — Анита постучала бокалом виски по барной стойке. — Ты всегда в форме! А теперь пойдем! — Рампарт потащила подругу наружу. Народ уже расходился, последней ушла Лайфлайн, утаскивая Октейна за собой. Девушка больше приходила пообщаться с друзьями после тяжелого дня, а вот Сильва — пообщаться с друзьями, но под градусом. Так ведь интереснее. С Миражом остался только Гибралтар. Ему только доставляло удовольствие помогать товарищу приводить бар в порядок после закрытия. А еще он хотел расспросить того обо всем. Эллиотт знал. В этом плане Макоа был очень назойливым, хоть и пытался помочь. Конечно, по итогу любой разговор с ним приносил чувство облегчения, поэтому Уитт не имел ничего против. Но рассказывать подробностей он ни за что не собирался. — Знаешь, видок у тебя был ужасно угрюмый сегодня, — не смотря в глаза собеседнику заговорил Гибралтар, — Ты сломал парнишке голову своей вялостью. Он нам еще все уши прожужжал о том, что нужно наслаждаться моментом. Ты не согласен? — спросил мужчина, задвигая стулья. Он никогда их не переворачивал, потому что Миражу не нравилось заморачиваться с тем, чтобы их все снимать. А пол можно и так помыть. — Конечно согласен! Я просто с утра съел что-то не то, вот и пришлось наслаждаться моментом в туалете, — он больше старался быть смешным и поверхностным, чем действительно задуматься о словах друга. — Эллиотт. Ты можешь не бояться поговорить о чем-то, что у тебя на душе – я тебя всегда только поддержу, — Гибралтар посмотрел на бармена, ожидая ответа. Видимо, придется отвечать серьезно. — Прости, — Мираж старался избегать зрительного контакта – он предпочел смотреть на свое лицо в отражении бокала, — Это не та ситуация, где ты можешь помочь. — Неужели ты даже не хочешь выговориться об этом? Я честно о тебе беспокоюсь. И ни за что не буду осуждать тебя, бро. — А я честно ценю твою поддержку, но тебе не стоит об этом беспокоиться, — Эллиотт сам не понимал, почему не может выговориться такому заботливому человеку. Раньше он охотно делился с ним переживаниями, но сейчас все почему-то было по-другому. Наверное, он считал, что не стоило обременять Гибралтара ужасными семейными проблемами, которые были у него. Уитт не хотел портить настроение такому прекрасному другу как Макоа, — Я все сам решу, вот увидишь. Тот лишь одарил его грустным взглядом и кратким "спокойной ночи" перед уходом. Опять Мираж остался один. Он слышал только музыку из антикварного радиоприемника и приглушенные голоса друзей с улицы. Кажется, они ругались. Все это резко остановилось, когда зазвонил телефон. Теперь звук рингтона казался Эллиотту зловещим, но на этот раз он не побоялся взять трубку. — Да? — Здравствуйте, мистер Уитт. Не хотелось бы растягивать разговор, поэтому сразу скажу: Вам, вероятно, стоит навестить свою мать. Навестить свою мать? Он этого давно перестал делать. Эллиотт ни за что не хотел прийти к ней, чтобы его однажды выпнули за порог как полного незнакомца. Вдруг он придет, и она уже не будет помнить, кто такой Мираж. Но, быть может, она вспомнила? Вспомнила, кто он на самом деле?— Терапия подействовала? — немного радостно уточнил он.— Не совсем... Дело в том, что мадам Уитт... Судя по всему, она многое забывает. Возможно, Вы бы хотели ее навестить на случай, если терапия не сработает. Он знал, что так будет. Конечно, можно было ее навестить, но теперь он не будет сыном Эвелинн, даже Миражом не будет. Эллиотт ничего не ответил и сбросил трубку. Он очень хотел позвонить матери, пока у него еще было время. Всего лишь нажать на кнопку вызова... Эллиотт не мог. Зачем разрывать себе сердце, если можно наверняка не узнавать? Если что, она сама ему напишет. Да. Через неделю терапия принесет плоды, и мама отправит ему радостное сообщение или даже позвонит. Мираж понимал, что обманывает себя. Ее состояние явно не могло стать лучше, и все вокруг об этом знали. Но такова его натура — пытаться утешить кого угодно, несмотря на то, как плоха ситуация. Даже себя он пытался утешить. Но теперь он устал. Устал притворяться, устал заботиться, пытаться помочь."Лучше бы все это прекратилось" — так думал он. Эллиотт закрыл двери бара и взглянул на довольно убого сделанную, но приятную вывеску. Это место могло уже не открыться завтра, поэтому мужчина решил забрать оттуда бутылку виски для личного пользования — самое то, чтобы забыться после тяжелого дня. Все уже разошлись, и даже на улице никого не было. Только вдалеке Мираж увидел на пути силуэт, который никуда не стремился уходить. Наверное, этот кто-то наслаждался отражением вечернего неба от бесконечной водной глади. Наслаждался тем тусклым красным солнцем, от взгляда на которое Эллиотт чувствовал, как щемит сердце от тоски. Закаты всегда грустные. По полуразрушенной каменной набережной он дошел до того самого силуэта, которым оказался Октейн. По привычке Мираж сразу начал разговор, хотя ему и казалось, что его вот-вот вырвет от эмоций. А может, это ощущение было вовсе не физическое, а лишь душевное.— Красивый закат. Парень не сразу опомнился. Наверное, о чем-то думал. Его взгляд медленно переполз на подошедшего товарища, который показался ему еще более вялым, чем в сегодняшнем матче. Хотя и сам Октейн был заторможенным, но, вроде, он много и не пил. — Наверное. Не то что бы я им любовался, — Сильва сделал паузу, наконец заметив виски в руках Миража. — Ты зачем с собой целую бутылку утащил? Уитт точно не рассчитывал на подобный разговор, но кажется, норвила начаться беседа по душам, и поэтому он просто указал ладонью на ближайшую лавочку и сам направился к ней. Октейну ничего не оставалось, кроме как занять место рядом, раз уж он и без того не намеревался никуда идти. — Давай, сначала ты, — с трудом высказал Эллиотт. Ему действительно необходимо было набраться сил, прежде чем поведать кому-то о том, что его гложило. Сорвиголова казался идеальным для этого кандидатом — он являлся последним человеком, кого бы могло беспокоить что-то в жизни Миража. Поэтому казалось, что ему можно все рассказать без последствий. — Знаешь, это немного нечестно, amigo, — начал тот, принимая протянутую бутылку. Это было чем-то необычным для Октейна — сидеть на одном месте, да еще и обсуждать что-то за бутылкой виски. С одной стороны — новый опыт, а с другой — сидеть на месте. Если бы за сегодня он так не вымотался, то, наверное, уже был бы дома, а не зависал на улице, разглядывая закаты. — Впрочем, ничего нового у меня и не произошло. Всего лишь с Че опять поссорились, — может, у него и не было так много сил, зато рассказывал парень с энтузиазмом. — Представляешь, эта chica в очередной раз нашла причину меня отругать! Оказывается, мне уже и выпить немного нельзя, — "немного" по его понятиям означало пару литров пива, а то и еще больше. Он никогда не знал меры, и его слова всегда расходились с его намерениями. Так сказала Лайфлайн. И так Октейн пересказал ее слова собеседнику. — Ого, а я думал, что вы крепко дружите, — Эллиотт действительно удивился, что эти двое могут так конфликтовать, да еще и обижаться друг на друга. — Мы — не разлей вода. Друзья детства. Hermano y hermana! — Не разлей виски, — каламбуры у Миража уже были рефлексом. Но Сильва поугомонился после этого. — Но теперь мы постоянно ссоримся. — Знаешь, у меня было три брата. И мы каждый день ругались, — Уитт отпил из возвращенной бутылки и немного поморщился. — Но мы хоть и задирались, все равно были опорой и поддержкой друг другу в любой ситуации, — сейчас ему было особенно сложно об этом вспоминать. — Разве у тебя с Аджай не так? Даже если вы и злитесь друг на друга, ты же все равно готов за нее заступиться не смотря ни на что. — Наверное, ты прав, amigo. Думаю, даже если hermana и хочет меня загрызть иногда, она все равно от меня не отвернется, но временами так и тянет сделать перерыв от всего этого... Октейн замолчал. Они сидели в тишине. Обоим было что осмыслить. — Что с ними случилось? — неприлично было такое спрашивать, но Сильва не знал этого слова. — Ты сказал, что у тебя были братья...Выражение лица поведало за Эллиотта половину ответа. Кажется, к такому диалогу нельзя морально подготовиться, как бы он не старался. Хоть алкоголь немного и ослаблял сжимающую сердце хватку прошлого, она ни за что бы не отпрянула — Эллиотт сам за нее цеплялся. — Они пропали. Наверное. Из-за меня.Это все, что он мог сказать. Снова тишина. Мираж закрыл глаза, чтобы успокоиться. Спустя столько времени он все еще винил себя в произошедшем. Все его винили. Заслуженно. Так он считал. Эллиотт вздрогнул, почувствовав чужую руку на своем плече. Он встретился с обеспокоенным взглядом Октейна, который обнажали снятые очки. Уитт был искренне изумлен всей этой ситуацией. Этот безбашенный казался ему единственным человеком, которого мало колебало благополучие других людей.— Знаешь, я решил поделиться с тобой своими проблемами, потому что думал, что тебя это беспокоит меньше всех здесь, — заявил Мираж, — Я не хотел разговаривать об этом с Гибби или Рене, чтобы не обременять их лишний раз, — он сам только что додумался до этого. — По-твоему, я такой поверхностный? — Октейн никогда не показывал, что его что-то задевает, поэтому никто особо и не думал о его чувствах. — Конечно, у меня мало важных вещей в жизни, но то, что люди думают, что я какой-то бесчувственный идиот... Это несправедливо. Я, может, и пренебрегаю своей жизнью, но точно не из-за недостатка интеллекта, — парень слишком уж выразительно жестикулировал, когда что-то рассказывал. Он аж подпрыгнул с лавочки, и продолжал сетовать уже ходя по набережной, а Эллиотт просто пялился на бутылку и чувствовал себя виноватым за всю ситуацию. — Неужели рискование теперь приравнивается к идиотизму? Почему все всегда думают, что я не понимаю человеческие переживания только из-за того, что я больше беспокоюсь об адреналине?С каждым его словом Уитт чувствовал себя хуже и хуже. Все, что говорил тот, было правдой. На самом деле Октейна так и воспринимали в компании. — Октавио! Подожди, успокойся! — Миражу было сложно устаканить свои мысли, а тут еще надо было помогать другому человеку. Кажется, сегодня совсем не будет времени морально передохнуть, — Ты прав. Я так считал до того момента, когда ты на меня посмотрел. Ты даже не дал мне договорить! — эти слова заставили парня сесть обратно, — Я очень сожалею, что так относился к тебе. Прости меня, — он передал бутылку снова, как бы в дополнение к извинениям. — Ничего. Только Аджай и знает, о чем я переживаю. И то не обо всем. К тому же я о тебе думал примерно то же самое – что ты забавный, довольно беззаботный... А теперь я узнал о твоих братьях и... — на секунду опять наступила тишина, — Наверное, у большинства такое мнение о других людях, пока они не узнают друг друга получше. — Если бы проблема была только в братьях, — слова Октейна для Миража тоже были не новы, он привык, что никто никогда не воспринимает его всерьез. — Хотелось бы мне иметь такого близкого человека, какая Аджай для тебя, но с Рене у нас совсем напряженные отношения, а моя мама вообще забыла, что я ее сын. Поэтому мы просто дружим, наверное... — Неловко вышло, mi amigo, — Октейн долго не зацикливался на эмоциях, зато испытывал их сильно, а потом ему приходилось извиняться. Они как два идиота просто сидели и убивались совестью за все сказанное и за то, что раньше думали друг о друге. Благодаря алкоголю и разговорам по душам, Мираж, конечно, почувствовал себя получше. Щемящее чувство в груди немного отпустило, да и больше ему не было так одиноко.Уже почти стемнело, и Эллиотт подумал, что стоит идти домой. Дом. Как ему всегда говорили — "дом там, где тебя ждут". Его уже давно никто не ждет. Последние недели он проводил в одиночестве, а сейчас оно, наконец, отступило, и теперь так не хотелось расставаться с теплым присутствием другого человека. — Тебя ждут дома? — спросил он Октейна. — Я часто возвращаюсь домой вместе с Аджай, но она, наверное, даже не хочет меня видеть. Так что нет. Никто не ждет, — парень сам даже не подумал, что уже довольно поздно, чтобы возвращаться на другую планету. Перед следующей игрой был перерыв в несколько дней, поэтому все легенды просто отправились в свои привычные места обитания, чтобы отдохнуть от апартаментов Синдиката. — Я подумал, может, ты хотел бы по-погостить у меня... Может... Наверное... Октейн по-доброму рассмеялся. — Конечно я за! Почему ты так волнуешься спросить об этом? — энтузиазм вернулся к нему, заставляя опять подпрыгнуть с лавочки в ожидании, пока они отправятся. — Давай, vamonos! Эти слова принесли Миражу облегчение. Он даже улыбнулся. И правда, чего он вообще так волновался? Как будто он бы не пережил еще одного дня в одиночестве, если бы тот ему отказал — еще чего! Дом его находился не так далеко от бара, но сил идти не было, поэтому Эллиотт просто вызвал такси, несмотря на негодования Октейна. Уже было за одиннадцать вечера, а тот все никак не мог угомониться. — Сколько же в тебе энергии! Интересно, сколько тебе нужно выпить, чтобы свалиться с ног? — поинтересовался Уитт, наблюдая за тем, как его друг дергал ремень безопасности. — Можем проверить! Лично я за любой кипиш! — он искренне имел это в виду. Идея отправиться к Миражу домой очень его заинтересовала, а он только и рад был всему новому. — Если я сам не буду засыпать на ходу, когда мы приедем, то проверим. Мираж уперся лбом в окно электрокара и наблюдал за проносящимися мимо огнями машин. На душе у него стало радостно, словно его заряжал задор сорвиголовы. — Спасибо, что согласился.