Глава 34. Заганос З. (1/1)

Now you see meAnd now you don'tIt's not something that you wanna rememberI swear this is something that you wanna forgetIf you think that you're alive right now keep dreamingI swear I'm never gonna let you wake from thisGhosts of August - Run + Hide (1)После визита к семье Лоу мне еще меньше хотелось возвращаться на съемную квартиру и проводить время в одиночестве за чтением необходимого материала. Уют настоящего дома и счастье состоявшейся пары напоминали мне о вещах, которых мне не иметь никогда. Даже если я выживу.У ?людей снаружи? жизнь тоже не идеальна, у них есть свои несбыточные желания и невидимые оковы. Привязанность к родным и друзьям, вражда, страх перед теми, кто сильнее, долги… всё это сжимает в тисках не хуже перспективы донорства. Почему же тогда кто-то принимает свою судьбу, а кто-то борется? И что правильнее, если итог для всех один?..Нет ответа.*Почти неделю я не бывал в Сент-Пол. У Маргарет состоялась пятая выемка, и, хотя девушка выжила и держалась молодцом, ей требовалось больше внимания, чем остальным моим подопечным. Маргарет нравилась мне. Как друг, я имею в виду. Мы пересекались, когда она еще работала помощником, и нам всегда было приятно сесть вместе поболтать в свободную минутку. Теперь же, всякий раз, когда я бывал у нее, меня мучило жгучее чувство вины за то, что даже при самом удачном варианте развития событий спасти ее я не успею.Пять выемок. Это уже приговор.Она же наоборот, была довольна тем, что ее помощником назначили именно меня. ?Я тебя знаю?, - говорила она, и спокойный зеленовато-голубой взгляд сиял той покорностью, от которой мне всегда хотелось выть. – ?Гораздо лучше, когда рядом есть кто-то, кого знаешь… в положении донора слишком трудно привыкать к новым лицам. А особенно, если помощника меняют. И ты многое делаешь, чтобы твоим подопечным было легче… к твоему мнению прислушиваются…?.Маленький человек – так, кажется, в классической литературе когда-то называли таких жертв, смиренно принимающих страдания по вине ?высшего класса?.А мы маленькие… не люди даже.И так невысокая и хрупкая, сейчас Маргарет казалась белой фарфоровой куклой. Только глаза оставались по-прежнему яркими.Я сидел с ней до ночи, а иногда и на ночь оставался в Илфорде. Но к выходным я все-таки вырвался в Лондон. Доктор Лоу не возражал, чтобы я повез Махмуда куда-нибудь прогуляться, и я предложил Хайнолт Форест Кантри (2). Не было ничего необычного в нашем желании посмотреть на озеро и вековые деревья, и в то же время там мы могли поговорить без посторонних ушей.Тянуть дальше некуда, даже та неделя, которую я провел в другой клинике, значила слишком много. Мы теряем день за днем тогда, когда, может быть, счет идет на минуты.В пути Махмуд с интересом смотрел в окно машины, разглядывал мелькающие за стеклом пейзажи, постоянно спрашивал меня, видел ли я всё это раньше и какими были эти места пару лет назад. Чтобы немного развлечь его, я остановился у придорожного кафе, мы взяли колу, сендвичи и мороженое, и сели за столиком на террасе. Бедный парень, когда я предложил купить мороженое, он посмотрел на меня такими глазами, будто я заговорил о курении или сексе в публичном месте… не знаю даже, какой вариант выглядит ужаснее в глазах воспитанника Хейлшема. Еще бы, нам столько говорили о том, что пища должна быть только здоровой!- Мы поделим одну порцию на двоих, - сказал я. – Попрошу две ложечки к одному шарику, вот и всё.- На кассе на нас посмотрят, как на придурков!- О мое невинное летнее дитя (3), ты еще не видел настоящих придурков. Скажу, что мы профессионально занимаемся вокалом и много холодной пищи нам нельзя.Бедняга. Я смотрел, как Махмуд осторожно пробует мороженое, какой наивной радостью сияет его взгляд, и чувствовал себя настоящим мерзавцем из-за того, что я должен ему сказать и из-за того, что я делаю, к чему иду в эти годы. Все эти сделки, эти планы… чем я лучше своего оригинала, в конце концов?..…Несмотря на выходной день, людей в парке было немного. Мы бродили по аллеям, смотрели на огромные, тянущиеся ветвями в небо деревья, пережившие не одно поколение людей. Эти деревья были посажены совсем другим народом, еще не знающим, что такое ?прокачка? и ?прошивка?.Дойдя до озера, мы залезли на огромное бревно, лежащее на берегу в тени ивы. Я смотрел на спокойную темно-синюю гладь и не знал, с чего начать разговор. Сорвал ивовый листок и понемногу обрывал его.- Зачем ты так? – Махмуд остановил меня.Ему даже растение жаль! И почему он должен выживать в мире, где никто никого не жалеет?!- Неважно, - я отбросил листок в сторону. – Знаешь, я хотел сказать тебе… мы не просто так сюда приехали. Нам нужно поговорить без посторонних ушей. Это касается твоего оригинала.- Тот парень? – Махмуд со страхом посмотрел на меня. – Он… ему понадобится… ?прошивка??- Возможно, даже скорее, чем ты думаешь, - сказал я, сжав кулаки так, что ногти до боли впивались в ладонь. – А самое паршивое, он уже, по сути, живой мертвец. Что с ?прошивкой?, что без. Если столько курить, причем не просто сигареты… и пить столько спиртного…- Не может быть! – воскликнул он.- Конечно же, ему не внушали с самого детства, что вредные привычки убивают! – ехидно сказал я. – Но суть не в этом. Бали долго не протянет. Поэтому кое-кому выгодно заменить его тобой. Когда придет день операции, тебе дадут наркоз, но выемки не произведут. Вместо тебя умрет твой оригинал.- Это преступление… - Махмуд закрыл лицо ладонями. – И… каков бы ни был Мехмет Бали, он мое второе ?я?, наши жизни связаны. Так нельзя! Это грех.- А он не совершает грех, когда издевается над беззащитными людьми? – холодно спросил я. – Ты же заходишь в сеть, чтобы почитать всякие романы и стихи… а вот хоть разок посмотри видео со своим оригиналом. Увидишь тогда, прав я или нет.Он убрал ладони от лица, помотал головой, нахмурился и исподлобья посмотрел на меня.- Ты не должен мне такое говорить, Заганос. Мы пришли в этот мир для того, чтобы спасать жизни.- Эта жизнь так ценна? Жизнь выродка, насильника!- Неважно, какой он… важно то, какие мы. Не должны же мы опускаться до жестокости и насилия.Я взял его за руку так, чтобы наши пальцы переплетались.- Махмуд, разве ты не хочешь жить? Что хорошего в том, чтобы умереть в восемнадцать лет?!По бледной щеке потекла слезинка.- Не спрашивай меня. Заганос, прошу тебя, не спрашивай… я не должен хотеть больше, чем мне разрешено…Я молчал. Махмуд слишком честен и порядочен для этого мира, я ничего от него не добьюсь. Картина провала уже с жуткой четкостью возникала в моем сознании.- Ты говорил, существует отсрочка… может быть, нам стоит поехать к мисс Эмили или к Мадам? Сказать, что у нас любовь. Настоящая любовь, - неуверенно продолжил Махмуд.Как же я жалел, что тогда солгал ему! Но пути обратно уже не было.- Понимаешь, для этого нужно время… чтобы нас приняли, посмотрели наши работы из Галереи и нынешние. Чтобы подумали и приняли решение. А у нас очень, очень мало времени… и… не знаю, как Мадам отнесется к тому, что парень может любить парня.Махмуд смотрел на меня с такой болью, что у меня самого сердце разрывалось. - Ты прав, это много значит. - И ты же знаешь, отсрочка еще не значит полной отмены донорства. Это просто год, два, три обычной жизни. А потом всё закончится. Махмуд, я хочу, чтобы ты жил. Я… я люблю тебя.Я не знал, чего было больше в этих словах – правды или игры. То, что связывало меня с Махмудом, было каким-то помрачением рассудка, зависимостью, меня по-сумасшедшему тянуло к нему, я был готов пройти по трупам, чтобы он жил. Но значит ли это – любовь?Как бы там ни было, признание в любви убедило его больше, чем любые рассудочные аргументы.- Ты хочешь, чтобы я согласился на подлог ради тебя? Но… как же родители этого человека?..- Если он не слезет с наркотиков, его родители потеряют его рано или поздно. Что будет хуже, скажи – чтобы они похоронили единственного сына и жили с таким горем, или чтобы у них все же был живой сын, притом не причиняющий им новой боли? Формально ты тоже их ребенок, в тебе течет их кровь.Махмуд молчал.Я продолжил тоном змея-искусителя:- Так будет лучше для всех. Для людей, которые заинтересованы в подмене. Для семьи Бали – с тобой у них будет спокойная старость, а Мехмет может их разорить, может даже… нет, страшно подумать, на что способен человек, у которого столько зависимостей!.. и… - А как же то, что я совсем другой… как личность? – осторожно спросил Махмуд. – Я не смогу жить его жизнью…- Ты изобразишь амнезию, - жестко сказал я. – После наркоза ты ничего не помнишь, точка. Побочный эффект операции. У тебя нет никаких воспоминаний. Только общие знания и умения – как одеваться, умываться, держать ложку в руке и всё такое прочее. Ты чист, как белый лист бумаги. Не узнаешь людей, которых знал Мехмет.- А что будет с тобой? Получается, я уйду в мир снаружи, а ты останешься донором…- Это уже другая история. Соглашайся. Ради меня.Он подчинялся мне, но все же мне было страшно, что всё когда-нибудь сорвется. Почему, почему я не могу поступить по-другому?!Обратно мы ехали в гнетущем молчании. А потом вернулись в наш блок и закрылись в душевой, смывая с себя усталость после дороги и страх от того разговора. Целовались безумно, с неохотой отрываясь друг от друга, чтобы сделать глоток воздуха. Дрожали даже от самых невинных ласк и едва удержались от совсем уж рискованного и непоправимого шага. А потом, вытеревшись и переодевшись, лежали на койке, обнявшись.И мне так хотелось прошептать: ?Не отпускай меня, Махмуд. Не отпускай меня, никогда…?.