Глава 3. Заганос З. (1/1)

Я выехал в Кингсвуд рано утром. Меня ждали ко второй половине дня, дорога занимала всего пару часов, и я мог бы и не торопиться. Но мне казалось, что лучше иметь время в запасе на случай каких-нибудь непредвиденных трудностей вроде пробок или поломки. Хотя я ездил на новейшем автомобиле. Уже со второго моего года работы помощником меня обеспечивают самыми лучшими вещами, да и в деньгах я не нуждаюсь. Не каждый из людей достигает того, что есть у меня сейчас. Помню, еще пару лет назад какие-то бедно одетые парни у заправки косились на мой светло-лиловый ?Бентли? и, дымя сигаретами, с завистью переговаривались: ?Видел, какая тачка у чувака? Живут же некоторые, ни о чем не парятся! – Да уж, ему бы наши проблемы?. Конечно, глядя на мою машину, костюмы по последней моде, самый современный телефон, дорогие часы и неброские, но со вкусом выбранные серебряные кольца на пальцах, вряд ли кто-то сразу заподозрит, что я – один из несчастных существ, живущих под дамокловым мечом. Помощник донора и в перспективе будущий донор.Пока что эта перспектива очень далека, но, направляясь в Кингсвуд, я не мог о ней не думать.По утрам даже на самых оживленных трассах обычно тихо. Выехав задолго до часа пик, я мог не спеша вести авто, наслаждаться пейзажами, мелькающими за окнами, и слушать музыку на одной из своих любимых радиостанций. Когда я еду один, я предпочитаю включать радио, а не мелодии с дисков. Диски я храню самые обычные, нейтральные, всё то, что предписано слушать таким, как я. Спокойная классика, милые популярные песенки, что-нибудь смешное. По неписанному, но соблюдаемому всеми правилу, даже музыка не должна затрагивать запретных тем, вроде алкоголя, курения и прочих вредных привычек и поступков. Радио не так поддается контролю, я никогда не составляю списков нравящихся радиостанций в настройках. Просто выбираю волны по памяти.Хриплый голос пел о чувственных губах, накрашенных черной помадой, о вкусе вина и сигаретном дыме. О том, чего никогда не дано узнать мне и таким, как я. В Хейлшеме нам всем часто говорили, как важно сохранять здоровье, нас убеждали, что мы – будущее страны.Мои подопечные, которые выросли в других местах, часто просят меня рассказать о Хейлшеме. Им кажется, будто это какое-то райское место. И я поддерживаю в них эту иллюзию: так им становится спокойнее, а значит, в их картах не появится отметки ?возбужден?. А пока они спокойны, даже перед выемкой, меня в клиниках ценят. Я охотно вспоминаю пруд и заросли папоротника… иногда даже показываю свои альбомы с рисунками, на которых изображен этот уголок. Мне до сих пор нравится разговаривать о мисс Люси, нашем инструкторе по спорту, и о том, как Джеймс Б. пытался подставить ей подножку во время игры в футбол, а вместо этого сам оказался на траве. Я весело болтаю с парнями-донорами про футбол, теннис, бадминтон и бильярд, многим нравится моя манера рассказывать анекдоты про спорт. Даже врачи и медбратья в свободную минутку заглядывают в палату послушать. Но может ли быть раем место, в котором нас выращивают для одной и той же цели? В конечном счете, рано или поздно завершим мы все – что воспитанники ?элитного? Хейлшема, что парни и девчонки из такой дыры, как Тридцатый приют или Станция А. Ни от нас, ни от них, не останется на память ничего. Наши тела после финальной выемки сжигают в крематории. ?Как пройдет ваша жизнь, известно наперед. Вы повзрослеете, но до того, как состаритесь, даже до того, как достигнете среднего возраста, у вас начнут брать внутренние органы для пересадки. Ради этих донорских выемок вы и появились на свет?. Так говорила мисс Люси, когда услышала, как кто-то из нашего класса вслух мечтал об обычной человеческой жизни. Зачем тогда были уроки живописи, поэзии, скульптуры?.. Почему ходили слухи о некоей Галерее, в которую забирают наши самые лучшие работы? Помню, как Полли Т. и Сильвия Дж. пытались расспросить об этом опекунов. Помню, как на тему таинственной коллекции подшучивали мальчишки. Когда кто-нибудь рисовал или лепил что-нибудь особенно странное, а то и уродливое, полкласса взрывалось хохотом: ?Вот так штука, в самый раз для Галереи!?.Я никогда ни о чем не спрашивал, опекуны ставили меня в пример – ?Заганос З. такой послушный ребенок, он никогда не разочаровывает нас?. Я не задавал неловких вопросов. Просто потому, что ответы на них всегда старался находить сам, подслушивая и подглядывая. И уже лет в одиннадцать, даже в десять, иллюзий не питал. Есть обычные люди, ?нормальные люди снаружи?, как говорили в Хейлшеме, а есть мы. И пусть мы приносим пользу, ни опекуны, ни врачи никогда не воспримут нас как равных себе.Никому из нас никогда не быть кинозвездой, не побывать в Америке, не работать в супермаркете, не…Список можно продолжать до бесконечности.Но чем мы хуже? Разве у нас нет души? Разве мы не можем чувствовать, творить, любить?..Не помню, когда я пришел к выводу, что это никому неинтересно. Я всегда много читал, много серьезных научных книг. Перечитал все труды по медицине, которые были в библиотеке и которые изредка продавались на Распродажах. А когда пошел на курсы, изучал все доступные источники в печати и в сети.Донорство слишком необходимо людям снаружи, заболевшим чем-нибудь серьезным или получившим травмы, после которых организм не восстановится самостоятельно. Эти люди хотят жить. Их семьи хотят, чтобы они жили. Ученые обеспечили эту возможность.В какой же момент оказалось, что тела, предназначенные для выемок, тоже обладают мыслями и эмоциями?Наверное, доноры, обладающие хотя бы зачатками интеллекта, понадобились для того, чтобы ухаживать за себе подобными. Все-таки, даже если исключить моральный компонент, труд помощника нелегок. Ты сопровождаешь своего подопечного на обследования и операции, контролируешь прием таблеток и пищи, следишь за тем, чтобы все его естественные потребности были удовлетворены. Очень мало людей готовы взять на себя все эти обязанности. Сказать-то это легко, а вот выполнить… о текучке кадров в отделениях трансплантологии говорят не один год, и это сейчас, когда есть мы, у которых просто нет выбора. Что же было раньше!Как бы там ни было, времена меняются, живые существа меняются, а вот технологии не всегда успевают за ними.В динамике зазвучала новая песня: ?Я не хочу быть собой, больше никогда не хочу быть собой?.*Увидев очередной указатель, я выключил музыку, и последние километры проехал в полной тишине. Песочно-желтые корпуса Кингсвуда были всё отчетливее видны вдали. Я приблизился к воротам, посигналил, и, когда мне открыли, заехал на стоянку и припарковался. Во дворе помощники прогуливались со своими подопечными. Кто-то из доноров шел сам, других везли в колясках для инвалидов. Увидев меня, одна из девушек в свободном серо-голубом платье остановилась, замерев на месте, будто я был призраком, возникшим из небытия. Короткая стрижка и бледное усталое лицо поначалу не вызвали у меня никаких воспоминаний, но тут в серо-зеленых глазах мелькнуло что-то знакомое, огонек узнавания. Она робко улыбнулась, и я первым сделал шаг ей навстречу.- Кэти?..