Глава 3. Смятение, буря. (1/1)
"Любовь не всегда слепа, и, может быть, нет ничего мучительнее, как всем сердцем любить человека,
сознавая, что он недостоин любви".(Сомерсет Моэм)
Священник не до конца осознавал отчего Мария так внезапно сбежала, но понимал что это связано с ним.
Рафаэль собрал оставленные на полу осколки в льняную тряпицу, свернул ее и поставил на стол. Он никогда ничего не выкидывал - наверное потому что любил давать "вторую жизнь" любым предметам, пусть даже использованным. Святой отец решил, что эти осколки он обязательно склеит и создаст из них что-нибудь. Что именно он пока не придумал. А теперь же нужно найти Марию и поговорить с ней.
Выйдя из кельи, Рафаэль первым делом проверил сад. Дождь наконец прошел и его место занял туманный рассвет. Акварельная палитра природы собрала все пастельные цвета и раскрасила ими просыпающийся мир. Было еще слишком рано для утренней службы и слишком поздно для сна.
Туман застилал все в округе, что мешало священнику искать девушку. Он внимательно вглядывался между стволами деревьев, но так нигде и не находил знакомого силуэта. Вся зелень в саду и подле него источала тонкий аромат свежести. Священник шел по мокрым тропинкам то и дело задевая подолом рясы сочную мокрую траву. Дойдя,наконец до центра сада, он присел на бортик фонтана. Мысли о Марии сейчас всецело царили в его голове. Где она? Почему убежала? Отчего так пристально смотрела на него? Взгляд Рафаэля упал на водную гладь. В отражении он увидел зрелого мужчину двадцати шести лет, со здоровым цветом лица, длинными светло-русыми волосами небрежно завязанными в хвост, и живыми карими глазами.- Я ли это? Болезненный и слабый мальчишка, который был не в состоянии постоять за себя, превратился в сильного мужчину помогающего людям. Ирония судьбы? - усмехнулся он.Подул ветер. Листья сорвавшись с деревьев упали на воду и рябь заставила отражение священника исчезнуть.Через час безуспешных поисков в саду, Рафаэль решает уже уйти в собор. Скоро начнется утренняя молитва, навернякаМария будет на ней.
Нет, она непременно будет там! Добрая, отзывчивая, всегда веселая, любящая и такая наивная, она нисколько не изменилась с момента их первой встречи. С тех самых пор прошло уже более девяти лет.Увлеченный мыслями, священник подошел к малым воротам собора, осторожно приоткрыл их и...застыл в изумлении.Впервые он увидел ее хрупкие плечи сотрясаемые беззвучным плачем. Она стояла на коленях перед алтарем и молилась.
Рафаэль осторожно зашел в здание, стараясь не издать ни звука. Воздух пах благовониями и воском, в старых канделябрах горели свечи. Святой отец подходил все ближе, теперь он слышал слова молитвы. Каждое ее слово повергало его в ужас, холодный пот прошиб беднягу и заставил замереть на пол пути к алтарю.Лучи солнца озарили старый витраж, теперь священник не сдержал изумления: яркий белый свет тонкой полоской развернулся в большое белое крыло за спиной монахини. Девушка резко встала и оглянулась.Она была прекрасна как никогда раньше. Легкий ореол света обрамлял ее темный стройный силуэт. Витражные крылья были будто созданы для нее - огромные, из разноцветного стекла они сияли светом за ее спиной.- Мария? - произнес Рафаэль.Девушка была шокирована не меньше мужчины, она колебалась. Затем несмело кивнула.- Так ты... - священник вновь попытался правильно подобрать слова, но осекся глядя на юную монахиню,спускающуюся к нему. Она прикоснулась пальчиком к его губам.- Прошу, не говори ни слова.Ее неожиданное прикосновение пробудило в мужчине спящего зверя. Еще ни разу не пробовавший женщину на вкус, он поддался этому новому пьянящему чувству в своем теле. Наклонившись к девушке совсем близко, он запустил руку в ее золотистые волосы, и страстно поцеловал в полуоткрытые розовые губы. Глаза монахини широко распахнулись когда руки Рафаэля притянули ее ближе к нему, а его язык стал исследовать ее маленький ротик. Девушка попыталась закричать когда почувствовала как что-то твердое уперлось ей в бедро, но у нее ничего не вышло. Потерявший самообладание священник спустился ниже целуя шею монахини. Из губ ее вырвался стон эхом пронесшийся по собору. Он вернул священника в чувство.Увидя дрожащую от страха Марию, ее опухшие от поцелуев губы, обнаженные плечи и шею, Рафаэль словно обезумел. Отшатнувшись от девушки как от приведения, тяжело дыша он попятился назад. Но голубые сияющие глаза не корили его за содеянное, лишь маленькая бриллиантовая слеза скатилась по щеке и растворилась в складках монашеской рясы.Он убежал. Оставил ее одну, а сам как трус и последний мерзавец сбежал испуганно поджав хвост. "Что же я наделал?!" - кричало подсознание мужчины. - "Она никогда тебя не простит!" - кричала совесть.
"Да брось, приятель! Тебе ведь было более чем приятно! Ты хотел ее, как грязное похотливое животное! Признайся святоша, ты не чист!" - шептало тело.Рафаэль впивался ногтями в ствол старого дуба и бессильно сползал на землю. Да, он хотел ее."Вот видишь. Ты сам признаешь это! А если кто-нибудь узнает об этом?" - страх вторил похоти.И правда... если она расскажет кому-нибудь об этом?...- Тогда ты влип по самые уши. - сказал кто-то позади священника.
Оглянувшись, Рафаэль увидел перед собой высокого мужчину облаченного в одеяние Доминиканцев. Черный капюшон скрывал его лицо, поэтому священник мог только слышать собеседника.- Кто Вы? Что Вам нужно? - Рафаэль встал и отряхнул пыль со своей одежды.- О, я всего-навсего путник. Мои братья ждут меня в деревушке неподалеку, говорят там свирепствует мор. Я же решил заглянуть по пути в этот замечательный собор и набрать немного святой воды если позволите. Слышал здесь есть источник. - незнакомец, обладавший и без того хриплым голосом, поклонился а затем тихонько захихикал. Хотя его смех больше напомнил Рафаэлю скрип несмазанных петель в доме отца.
- Да, разумеется. Я провожу Вас.Пока мужчины шли к собору, Рафаэль украдкой осматривал незнакомца. Они уже почти дошли до ворот, когдавнезапно в голову священнику пришла мысль, повергшая его в ужас.- Святая инквизиция! - воскликнул Рафаэль.Незнакомец выпрямился и отбросил капюшон: роскошные черные локоны освобожденные от оков тут же разметались на ветру. На шее блеснула серебряная цепь.- Она самая. - злорадно произнес брюнет.